– А насчет вечеринки в честь моего приезда – это просто отличная идея. Тысячу лет не видел я всю компанию. Да, тетя, кстати, не забудь пригласить на вечеринку свою маленькую сиделку.
– Мне всегда казалось, что у нас в доме демократия, – заметила ему в ответ Эдвина и, волнуясь за него даже больше, чем могла бы в этом признаться, прибавила: – Росс, ты действительно здоров? Ты ничего не скрываешь от меня?
– Ну конечно здоров, если не считать периодических головных болей. Хирург, лечивший меня, – Эксел Райт, – предупредил, что они могут возобновляться время от времени. Ну а теперь я собираюсь прокатиться в Голливуд и попробовать похитить Дженни – хочу пообедать с ней в «Медной кастрюле». Пока, тетя!
Когда дверь за ним закрылась, Эдвина нахмурилась. Мальчик – а она до сих пор считала Росса мальчиком, несмотря на его тридцать два года, – сильно изменился. Шесть лет назад он покинул Америку беспокойным, взрывным молодым чертякой, а вернулся невозмутимым взрослым мужчиной с непроницаемым выражением глаз, что было так не похоже на него, что Эдвина всерьез забеспокоилась.
В тот же день посыльный принес в особняк огромную коробку белых, розовых и пурпурных гвоздик, уложенных на подстилку из папоротника.
– Цветы для мисс Хэтерли, – сказал посыльный горничной, вышедшей открыть ему.
Горничная отнесла цветы в комнату Ферн. Девушка поначалу приняла их с изумлением, но, когда она прочла имя на карточке, к изумлению прибавились еще раздражение и гнев. Цветы прислал Кертис Уэйни, и в прилагавшейся записке он приносил ей самые глубокие извинения за свое вчерашнее поведение. Он просил у нее прощения и выражал надежду, что Ферн позволит ему загладить вину, согласившись пойти с ним куда-нибудь еще в другой раз. Кертис сообщал также, что собирается устроить танцевальный вечер на «Серебристом мотыльке» и хотел бы пригласить на этот вечер Ферн вместе с Дианой и Джефом Лейном.
Скомкав записку, Ферн решила никогда больше никуда с ним не ходить, в том числе и на танцевальный вечер на его яхте. Но гвоздики были так прекрасны, что Ферн, схватив их, побежала на кухню, чтобы попросить у Делилы пару ваз. На кухне она, к своему удивлению, увидела Росса Кингдома – он сидел в уголке за столом, лакомясь зеленым горошком, который Делила очищала от стручков, и делился со старой негритянкой воспоминаниями о детстве, проведенном в этом доме.
Увидев в руках у Ферн огромный букет гвоздик, он удивленно приподнял брови, а Делила лукаво проговорила:
– А ну-ка, скажи нам, милая, кто это прислал тебе целую оранжерею цветов?
Ферн торопливо отвела взгляд.
– Ну… это один мой знакомый, – ответила она неопределенно. – Я хотела попросить у тебя парочку ваз, Делила, – подумала, может быть, и мисс Кингдом обрадуется цветам в своей комнате.
Делила принесла вазы, и Ферн, расставляя цветы, все время чувствовала на себе взгляд Росса Кингдома. Вдруг несколько листьев папоротника выскользнули из ее рук, и, когда он, нагнувшись и подняв листья с пола, протянул их Ферн, пальцы их на мгновение соприкоснулись. Сердце Ферн учащенно забилось, а Росс Кингдом спросил:
– Надеюсь, вы уже оправились после вчерашнего? Как себя чувствуете?
– Гораздо лучше, чем мои капроновые чулки. – Ферн улыбнулась, отчего на щеке у нее снова образовалась ямочка. Что ж, видно, Росс догадался, что это Кертис Уэйни прислал ей гвоздики.
– Мистер Росс, а ну-ка, хватит воровать у меня горошек! Так и на ужин ничего не останется! – И Делила хлопнула его по руке. – А если проголодались, то в холодильнике есть лимонный пирог.
Росс достал пирог, соблазнительный, пышный, с несколькими лимонными прослойками.
– Отведаете со мной пирога, Ферн? Я не люблю есть один.
Пирог выглядел так аппетитно, что устоять было невозможно, поэтому, отнеся вазы наверх – к себе и в спальню Эдвины, которая спала, похрапывая, как младенец, Ферн вместе с Россом отправилась на веранду, где они уселись в высокие соломенные кресла, взяв себе по кусочку пирога и по стакану ледяного лимонада. Разомлев на солнышке, Ферн даже не возражала, когда Росс осторожно снял с ее волос шапочку и положил ее рядом на столик.
– Скрывать такое платиновое сокровище – просто преступление, – проворковал он нежно, как истинный южанин, и Ферн подивилась тому, что он не растерял этих теплых ноток в голосе, пока странствовал по миру. Они говорили о его путешествиях, и Ферн с интересом слушала рассказы об обычаях разных народов. Росс сказал Ферн, что написал о них книгу, снабдив ее собственными иллюстрациями.
Позже, принимая душ и одеваясь к ужину, Ферн отметила про себя, с какой поразительной быстротой она и Росс Кингдом стали друзьями. Правда, ее немного смущали слова Эдвины… И все же нет ничего страшного в том, что они будут друзьями… Вряд ли он имел какой-то скрытый мотив, развлекая ее сегодня днем беседой.
Ферн спустилась вниз к ужину вместе с Дианой, которая весь день пробыла в городе, рекламируя кашемировую одежду для молодежного журнала.
– Ох и упарилась же я сегодня! – пожаловалась она Ферн. – Не хочешь выпить по коктейлю перед ужином? – Диана открыла дверь в гостиную и, немного смутившись, чуть иронично рассмеялась: – Извините нас!
Через плечо Дианы Ферн увидела Ларейн Дэвис в роскошном голубом платье – ее обнаженные руки, обнимавшие Росса Кингдома за шею, поспешно скользнули вниз. А он, не глядя на девушек, застывших на пороге, невозмутимо достал из кармана носовой платок и стер с губ следы от помады Ларейн.
– Мы с Россом только что встретились, – улыбаясь, пояснила Ларейн и, подойдя к зеркалу, висевшему над каминной полкой, оглядела свой ротик.
Ее изящная головка, словно сошедшая с древней египетской монеты, темные, будто ягоды терновника, глаза, соблазнительные, дразнящие жесты неизменно приковывали к Ларейн взгляды окружающих. «Неудивительно, – подумала Ферн, – что она работает в модельном агентстве «Селестин».
Диана подошла к коктейль-бару и принялась смешивать два шерри-кобблера – напитка из шерри и лимонного сока со льдом. Ферн присоединилась к ней, попробовав коктейль через соломинку.
– Мне нравится твое платье, Ларейн, – сказала Диана. – Оно просто восхитительно!
Ларейн сидела, аккуратно примостившись на подлокотнике кресла, нежные складки платья окутывали ее голубым облаком. Росс протянул ей приготовленный стакан мартини, и Ферн заметила, как та метнула на него испытующий взгляд из-под соблазнительно накрашенных ресниц.
– А тебе, Росс, нравится мое платье? – проворковала Ларейн.
– Я не был бы мужчиной, если бы оно мне не нравилось, – сдержанно ответил он, облокотясь на каминную полку и потягивая свой мартини. Сейчас, в электрическом свете гостиной, его короткие вьющиеся волосы еще сильнее отливали бронзой, а золотистые огоньки в карих глазах делали их похожими на глаза тигра – их Ларейн очень хорошо помнила еще с тех времен, когда носила сначала его мальчишеский значок, а потом обручальное кольцо. Но тогда его губы таили в себе куда больше страсти, чем теперь; при мысли об этом легкая дрожь досады пробежала по красивому телу Ларейн.
«Черт бы побрал твою проклятую гордость, Росс! – в сердцах выпалила она про себя. – Поймешь ли ты когда-нибудь, что я просто хотела спокойной, налаженной жизни здесь, в Кэп-Фламинго, – такой жизни, к какой я давно привыкла? Да, я не хотела бесконечно мотаться с мужем по гостиничным номерам, имея при себе только то, что уместилось бы в пару чемоданов!»
Ее темные глаза буквально сверлили Росса, надеясь встретить понимание, но он, казалось, совсем не замечал Ларейн, весело посмеиваясь над шутками Дианы.
После ужина все вернулись в гостиную, но Ферн пробыла там недолго. Кингдомы, вне всякого сомнения, относились к ней как к своей, но сегодня Ферн чувствовала, что у Дженифер и Росса найдется много общих воспоминаний с Ларейн, – воспоминаний, которыми вряд ли будет приятно делиться с человеком, им, в сущности, посторонним. Поэтому, пожелав всем доброй ночи и еще раз заглянув к Эдвине, она удалилась к себе, после чего с удовольствием приняла ванну и немного почитала на ночь. Погасив лампу, Ферн еще долго лежала в темноте, вслушиваясь в тихий шелест виноградных лоз внизу, во дворике, и в хриплое стрекотание сверчков. Комната благоухала ароматом гвоздик, подаренных Кертисом Уэйни, и она не могла сдержать улыбки, вспомнив, как вчера бежала одна по пустынной ночной дороге.
Наконец глаза ее начали слипаться, и Ферн погрузилась в сон. Но проснулась она очень скоро – примерно через час – от какого-то звука. Приподнявшись на локте, Ферн прислушалась, потом выскользнула из постели и на ощупь пробралась к окну. Глянув вниз, она увидела во дворике Росса Кингдома – дымя сигаретой, он беспокойно вышагивал по каменным плитам.
Ферн была удивлена. Что так взволновало его? Может, это из-за Ларейн? Может, встреча с ней пробудила в нем старые чувства, а гордость не позволила признаться в них?
Неделю спустя, обследовав Эдвину, доктор Лэндз нашел, что ее состояние существенно улучшилось. Однако, вопреки ожиданиям Ферн, Эдвина не стала его поддразнивать, требуя выпустить ее из постели. Дождавшись, когда он отложил в сторону стетоскоп и захлопнул саквояж, она вдруг спросила:
– Скажите, Оуэн, вы когда-нибудь слышали об английском нейрохирурге по имени Эксел Райт?
– Разумеется, слышал. Райт – признанное светило в области нейрохирургии. А почему вы спросили?
– Несколько месяцев назад он оперировал Росса.
Ферн удивленно насторожилась, а доктор Лэндз принялся задумчиво крутить ус.
– Так вы волнуетесь за парня, Эдвина? – спросил он.
– Признаться, да. Он стал не похож на себя – чересчур уж спокоен. Дженни тоже так считает.
– Что же здесь странного? Ведь он стал старше, – напомнил ей Оуэн. – Возможно, он стал более обстоятельным, а что касается последствий этого ранения в голову, то, скорее всего, они со временем пройдут. Не забывайте, Эдвина, Росс – сильный человек. Сегодня я видел его внизу, и мне показалось, он в отличном состоянии.
Эдвина вздохнула с облегчением. Уж кто-кто, а Оуэн сразу бы заметил, если бы с парнем было что-то не так. Эдвина, хотя и называла его по праву старинной знакомой «глупым докторишкой», на самом деле нисколько не сомневалась в его профессиональных способностях.
– Ну а вы как, голубушка? – спросил доктор, обращаясь к Ферн. – Как идут дела? Получается ухаживать за этой комедианткой?
Ферн улыбнулась:
– По-моему, мы с мисс Кингдом поладили.
– Вот и хорошо. Удивляюсь только, как она до сих пор не протянула ноги от прописанной мною диеты! – Доктор расхохотался, не сводя глаз с юного личика Ферн, с ее приоткрытых в улыбке губ и лавандовых, с легкой поволокой глаз, напоминавших вечернее небо летней порой. Сердце старого холостяка не могло не дрогнуть при виде этой естественной красоты, «не приправленной» никакими ухищрениями, и ее истинного, безмятежного достоинства. Ему никогда не нравились все эти чрезмерно соблазнительные красавицы с разрисованными глазами, всегда при полном «боевом снаряжении», словно готовые немедленно вступить в бой с мужским полом, и их выкрашенные красным лаком ногти скорее напоминали ему окровавленные когти хищников – своего рода символ свойственной женщинам подсознательной решимости превратить в жертву любого подвернувшегося им мужчину.
Ферн спустилась вниз вместе с доктором. Последние сцены фильма с участием Дженифер были отсняты, и теперь она вместе с братом собиралась покататься верхом. Из соседних конюшен грум привел нанятых лошадей. Росс уже сидел в седле, и его гнедая кобыла нетерпеливо била копытом по гравию, не в силах дождаться, когда ее пустят в галоп. А вот Дженифер задерживалась, она говорила по телефону в кабинете, – так объяснил доктору Лэндзу Росс.
Ферн стояла рядом с доктором на крыльце, размышляя над словами Эдвины, однако, приглядевшись к Россу, она не заметила никаких следов нездоровья. На нем были коричневый свитер с высоким воротом, бежевые вельветовые бриджи и высокие, до колен, ботинки. Во всем его облике ощущались сила и энергия, и, когда он улыбнулся ей, сверкнув белоснежными зубами, еще больше подчеркивающими бронзовый загар на его лице, Ферн почувствовала в коленях легкую слабость.
«Берегись, девочка! – услышала она прокричавший ей внутренний голос. – Он очень привлекателен, а одиночество – это верный путь к сердцу».
– А вы, Ферн, ездите верхом? – поинтересовался Росс.
Ферн покачала головой.
– Тогда мне придется научить вас. Верховые прогулки – весьма увлекательное занятие, да и покататься у нас здесь есть где. Когда у вас следующий выходной?
Ферн колебалась: с одной стороны, ей хотелось принять его приглашение, с другой – она вдруг почему-то испугалась, что может понравиться ему.
– Мое предложение вас не заинтересовало? – спросил Росс, испытующе глядя на нее, но Ферн не успела ответить (хотя, в сущности, и не знала, что сказать), так как в этот момент из дома вышла Дженифер в изящном приталенном жакете и шляпе с широкими опущенными полями.
– Доброе утро, доктор Лэндз, – поздоровалась она. – Как вы нашли тетю Вину?
– Поправляется ускоренными темпами благодаря замечательному уходу. – И, улыбнувшись, Оуэн Лэндз посмотрел на Ферн. – Вот только думаю, станет ли она придерживаться диеты, когда вырвется из рук сестры Хэтерли?
– В этом я сомневаюсь, – со смехом проговорила Дженифер, забираясь в седло при помощи доктора. – Да, доктор, и вот еще что – не назначайте визитов к больным в субботу вечером. Мы устраиваем загородную вечеринку в честь приезда Росса, и вы приглашены. Вы тоже, Ферн, – прибавила она, подумав про себя, не включить ли в список гостей и Кертиса Уэйни: парень богат и к тому же привлекателен, а эта симпатичная крошка вовсе не обязана проводить все дни напролет возле постели пациентки.
Ферн поблагодарила Дженифер и с крыльца проводила взглядом брата и сестру, удалявшихся от дома легким галопом. В самом конце аллеи Росс подстегнул свою лошадь, и уже через мгновение они неслись в направлении взгорья, как два заправских ковбоя.
– Эта парочка и в детстве наводила здесь шороху, – со смехом заметил доктор Лэндз.
– Могу себе представить, – улыбнулась Ферн.
На следующее утро, спустившись к завтраку, она нашла возле своей тарелки письмо. Ферн часто получала весточки от сестер из Англии, но это письмо было проштамповано в Кэп-Фламинго, да и почерк на конверте был незнакомый. Когда Ферн распечатала конверт и вынула из него сложенный листок дорогой бумаги, она была почти близка к догадке. Ферн торопливо пробежала глазами письмо, и на ее губах заиграла улыбка, потому что писала ей не кто иная, как Мэми Остин, жена захворавшего бизнесмена, которого Ферн сопровождала по пути из Англии. Мэми и ее супруг интересовались, как устроилась Ферн в Калифорнии, и приглашали ее к себе на ужин двадцать четвертого числа. Они теперь тоже жили в Кэп-Фламинго, так что Гарольду не приходилось ездить на работу издалека. Адрес же Ферн они узнали в агентстве медицинского персонала, где она была зарегистрирована как медсестра.
Когда Ферн оторвала глаза от письма, они сияли радостью – столь теплым и дружеским было его содержание. Двадцать четвертое число завтра, и днем у нее будет несколько свободных часов, но мисс Кингдом наверняка не станет возражать, если она поменяет их на вечерние.
В то утро Ферн завтракала с Россом, так как Диана уже несколько дней гостила у подруги, а Дженифер, когда ей не нужно было ехать на студию, спала обычно допоздна. Лениво просмотрев собственную корреспонденцию и заметив радость в сияющих глазах Ферн, Росс спросил:
– Хорошие новости?
Ферн рассказала о приглашении на ужин, однако это, разумеется, повлекло за собою и дальнейшие объяснения: ей пришлось пояснить, что мистер Остин является исполнительным директором фруктово-консервной компании, заинтересованной в слиянии с производством «Бремли» – британской компанией, где она до недавнего времени работала. Росс сразу же уловил напряженные нотки, появившиеся в голосе Ферн при упоминании о Бремли. Заметил он также и частое подрагивание ее ресниц, когда она, опустив глаза, снова заглянула в письмо миссис Остин.
«Пожалуйста, Ферн, постарайся прийти к нам на ужин, – писала миссис Остин. – Мы с Гарольдом приготовили для тебя сюрприз».
Что означали эти слова? Сердце Ферн учащенно забилось, и даже радость от полученного приглашения постепенно сменилась в ее душе каким-то смутным тревожным подозрением. Это чувство преследовало ее весь день, не улетучилось и на следующий, и пару раз Ферн даже порывалась позвонить Остинам и отказаться от приглашения под тем предлогом, что не может оставить пациентку. Однако Ферн так и не решилась позвонить – ведь Мэми и ее супруг проявили к ней столько внимания и доброты в самые первые дни ее пребывания в Калифорнии;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
– Мне всегда казалось, что у нас в доме демократия, – заметила ему в ответ Эдвина и, волнуясь за него даже больше, чем могла бы в этом признаться, прибавила: – Росс, ты действительно здоров? Ты ничего не скрываешь от меня?
– Ну конечно здоров, если не считать периодических головных болей. Хирург, лечивший меня, – Эксел Райт, – предупредил, что они могут возобновляться время от времени. Ну а теперь я собираюсь прокатиться в Голливуд и попробовать похитить Дженни – хочу пообедать с ней в «Медной кастрюле». Пока, тетя!
Когда дверь за ним закрылась, Эдвина нахмурилась. Мальчик – а она до сих пор считала Росса мальчиком, несмотря на его тридцать два года, – сильно изменился. Шесть лет назад он покинул Америку беспокойным, взрывным молодым чертякой, а вернулся невозмутимым взрослым мужчиной с непроницаемым выражением глаз, что было так не похоже на него, что Эдвина всерьез забеспокоилась.
В тот же день посыльный принес в особняк огромную коробку белых, розовых и пурпурных гвоздик, уложенных на подстилку из папоротника.
– Цветы для мисс Хэтерли, – сказал посыльный горничной, вышедшей открыть ему.
Горничная отнесла цветы в комнату Ферн. Девушка поначалу приняла их с изумлением, но, когда она прочла имя на карточке, к изумлению прибавились еще раздражение и гнев. Цветы прислал Кертис Уэйни, и в прилагавшейся записке он приносил ей самые глубокие извинения за свое вчерашнее поведение. Он просил у нее прощения и выражал надежду, что Ферн позволит ему загладить вину, согласившись пойти с ним куда-нибудь еще в другой раз. Кертис сообщал также, что собирается устроить танцевальный вечер на «Серебристом мотыльке» и хотел бы пригласить на этот вечер Ферн вместе с Дианой и Джефом Лейном.
Скомкав записку, Ферн решила никогда больше никуда с ним не ходить, в том числе и на танцевальный вечер на его яхте. Но гвоздики были так прекрасны, что Ферн, схватив их, побежала на кухню, чтобы попросить у Делилы пару ваз. На кухне она, к своему удивлению, увидела Росса Кингдома – он сидел в уголке за столом, лакомясь зеленым горошком, который Делила очищала от стручков, и делился со старой негритянкой воспоминаниями о детстве, проведенном в этом доме.
Увидев в руках у Ферн огромный букет гвоздик, он удивленно приподнял брови, а Делила лукаво проговорила:
– А ну-ка, скажи нам, милая, кто это прислал тебе целую оранжерею цветов?
Ферн торопливо отвела взгляд.
– Ну… это один мой знакомый, – ответила она неопределенно. – Я хотела попросить у тебя парочку ваз, Делила, – подумала, может быть, и мисс Кингдом обрадуется цветам в своей комнате.
Делила принесла вазы, и Ферн, расставляя цветы, все время чувствовала на себе взгляд Росса Кингдома. Вдруг несколько листьев папоротника выскользнули из ее рук, и, когда он, нагнувшись и подняв листья с пола, протянул их Ферн, пальцы их на мгновение соприкоснулись. Сердце Ферн учащенно забилось, а Росс Кингдом спросил:
– Надеюсь, вы уже оправились после вчерашнего? Как себя чувствуете?
– Гораздо лучше, чем мои капроновые чулки. – Ферн улыбнулась, отчего на щеке у нее снова образовалась ямочка. Что ж, видно, Росс догадался, что это Кертис Уэйни прислал ей гвоздики.
– Мистер Росс, а ну-ка, хватит воровать у меня горошек! Так и на ужин ничего не останется! – И Делила хлопнула его по руке. – А если проголодались, то в холодильнике есть лимонный пирог.
Росс достал пирог, соблазнительный, пышный, с несколькими лимонными прослойками.
– Отведаете со мной пирога, Ферн? Я не люблю есть один.
Пирог выглядел так аппетитно, что устоять было невозможно, поэтому, отнеся вазы наверх – к себе и в спальню Эдвины, которая спала, похрапывая, как младенец, Ферн вместе с Россом отправилась на веранду, где они уселись в высокие соломенные кресла, взяв себе по кусочку пирога и по стакану ледяного лимонада. Разомлев на солнышке, Ферн даже не возражала, когда Росс осторожно снял с ее волос шапочку и положил ее рядом на столик.
– Скрывать такое платиновое сокровище – просто преступление, – проворковал он нежно, как истинный южанин, и Ферн подивилась тому, что он не растерял этих теплых ноток в голосе, пока странствовал по миру. Они говорили о его путешествиях, и Ферн с интересом слушала рассказы об обычаях разных народов. Росс сказал Ферн, что написал о них книгу, снабдив ее собственными иллюстрациями.
Позже, принимая душ и одеваясь к ужину, Ферн отметила про себя, с какой поразительной быстротой она и Росс Кингдом стали друзьями. Правда, ее немного смущали слова Эдвины… И все же нет ничего страшного в том, что они будут друзьями… Вряд ли он имел какой-то скрытый мотив, развлекая ее сегодня днем беседой.
Ферн спустилась вниз к ужину вместе с Дианой, которая весь день пробыла в городе, рекламируя кашемировую одежду для молодежного журнала.
– Ох и упарилась же я сегодня! – пожаловалась она Ферн. – Не хочешь выпить по коктейлю перед ужином? – Диана открыла дверь в гостиную и, немного смутившись, чуть иронично рассмеялась: – Извините нас!
Через плечо Дианы Ферн увидела Ларейн Дэвис в роскошном голубом платье – ее обнаженные руки, обнимавшие Росса Кингдома за шею, поспешно скользнули вниз. А он, не глядя на девушек, застывших на пороге, невозмутимо достал из кармана носовой платок и стер с губ следы от помады Ларейн.
– Мы с Россом только что встретились, – улыбаясь, пояснила Ларейн и, подойдя к зеркалу, висевшему над каминной полкой, оглядела свой ротик.
Ее изящная головка, словно сошедшая с древней египетской монеты, темные, будто ягоды терновника, глаза, соблазнительные, дразнящие жесты неизменно приковывали к Ларейн взгляды окружающих. «Неудивительно, – подумала Ферн, – что она работает в модельном агентстве «Селестин».
Диана подошла к коктейль-бару и принялась смешивать два шерри-кобблера – напитка из шерри и лимонного сока со льдом. Ферн присоединилась к ней, попробовав коктейль через соломинку.
– Мне нравится твое платье, Ларейн, – сказала Диана. – Оно просто восхитительно!
Ларейн сидела, аккуратно примостившись на подлокотнике кресла, нежные складки платья окутывали ее голубым облаком. Росс протянул ей приготовленный стакан мартини, и Ферн заметила, как та метнула на него испытующий взгляд из-под соблазнительно накрашенных ресниц.
– А тебе, Росс, нравится мое платье? – проворковала Ларейн.
– Я не был бы мужчиной, если бы оно мне не нравилось, – сдержанно ответил он, облокотясь на каминную полку и потягивая свой мартини. Сейчас, в электрическом свете гостиной, его короткие вьющиеся волосы еще сильнее отливали бронзой, а золотистые огоньки в карих глазах делали их похожими на глаза тигра – их Ларейн очень хорошо помнила еще с тех времен, когда носила сначала его мальчишеский значок, а потом обручальное кольцо. Но тогда его губы таили в себе куда больше страсти, чем теперь; при мысли об этом легкая дрожь досады пробежала по красивому телу Ларейн.
«Черт бы побрал твою проклятую гордость, Росс! – в сердцах выпалила она про себя. – Поймешь ли ты когда-нибудь, что я просто хотела спокойной, налаженной жизни здесь, в Кэп-Фламинго, – такой жизни, к какой я давно привыкла? Да, я не хотела бесконечно мотаться с мужем по гостиничным номерам, имея при себе только то, что уместилось бы в пару чемоданов!»
Ее темные глаза буквально сверлили Росса, надеясь встретить понимание, но он, казалось, совсем не замечал Ларейн, весело посмеиваясь над шутками Дианы.
После ужина все вернулись в гостиную, но Ферн пробыла там недолго. Кингдомы, вне всякого сомнения, относились к ней как к своей, но сегодня Ферн чувствовала, что у Дженифер и Росса найдется много общих воспоминаний с Ларейн, – воспоминаний, которыми вряд ли будет приятно делиться с человеком, им, в сущности, посторонним. Поэтому, пожелав всем доброй ночи и еще раз заглянув к Эдвине, она удалилась к себе, после чего с удовольствием приняла ванну и немного почитала на ночь. Погасив лампу, Ферн еще долго лежала в темноте, вслушиваясь в тихий шелест виноградных лоз внизу, во дворике, и в хриплое стрекотание сверчков. Комната благоухала ароматом гвоздик, подаренных Кертисом Уэйни, и она не могла сдержать улыбки, вспомнив, как вчера бежала одна по пустынной ночной дороге.
Наконец глаза ее начали слипаться, и Ферн погрузилась в сон. Но проснулась она очень скоро – примерно через час – от какого-то звука. Приподнявшись на локте, Ферн прислушалась, потом выскользнула из постели и на ощупь пробралась к окну. Глянув вниз, она увидела во дворике Росса Кингдома – дымя сигаретой, он беспокойно вышагивал по каменным плитам.
Ферн была удивлена. Что так взволновало его? Может, это из-за Ларейн? Может, встреча с ней пробудила в нем старые чувства, а гордость не позволила признаться в них?
Неделю спустя, обследовав Эдвину, доктор Лэндз нашел, что ее состояние существенно улучшилось. Однако, вопреки ожиданиям Ферн, Эдвина не стала его поддразнивать, требуя выпустить ее из постели. Дождавшись, когда он отложил в сторону стетоскоп и захлопнул саквояж, она вдруг спросила:
– Скажите, Оуэн, вы когда-нибудь слышали об английском нейрохирурге по имени Эксел Райт?
– Разумеется, слышал. Райт – признанное светило в области нейрохирургии. А почему вы спросили?
– Несколько месяцев назад он оперировал Росса.
Ферн удивленно насторожилась, а доктор Лэндз принялся задумчиво крутить ус.
– Так вы волнуетесь за парня, Эдвина? – спросил он.
– Признаться, да. Он стал не похож на себя – чересчур уж спокоен. Дженни тоже так считает.
– Что же здесь странного? Ведь он стал старше, – напомнил ей Оуэн. – Возможно, он стал более обстоятельным, а что касается последствий этого ранения в голову, то, скорее всего, они со временем пройдут. Не забывайте, Эдвина, Росс – сильный человек. Сегодня я видел его внизу, и мне показалось, он в отличном состоянии.
Эдвина вздохнула с облегчением. Уж кто-кто, а Оуэн сразу бы заметил, если бы с парнем было что-то не так. Эдвина, хотя и называла его по праву старинной знакомой «глупым докторишкой», на самом деле нисколько не сомневалась в его профессиональных способностях.
– Ну а вы как, голубушка? – спросил доктор, обращаясь к Ферн. – Как идут дела? Получается ухаживать за этой комедианткой?
Ферн улыбнулась:
– По-моему, мы с мисс Кингдом поладили.
– Вот и хорошо. Удивляюсь только, как она до сих пор не протянула ноги от прописанной мною диеты! – Доктор расхохотался, не сводя глаз с юного личика Ферн, с ее приоткрытых в улыбке губ и лавандовых, с легкой поволокой глаз, напоминавших вечернее небо летней порой. Сердце старого холостяка не могло не дрогнуть при виде этой естественной красоты, «не приправленной» никакими ухищрениями, и ее истинного, безмятежного достоинства. Ему никогда не нравились все эти чрезмерно соблазнительные красавицы с разрисованными глазами, всегда при полном «боевом снаряжении», словно готовые немедленно вступить в бой с мужским полом, и их выкрашенные красным лаком ногти скорее напоминали ему окровавленные когти хищников – своего рода символ свойственной женщинам подсознательной решимости превратить в жертву любого подвернувшегося им мужчину.
Ферн спустилась вниз вместе с доктором. Последние сцены фильма с участием Дженифер были отсняты, и теперь она вместе с братом собиралась покататься верхом. Из соседних конюшен грум привел нанятых лошадей. Росс уже сидел в седле, и его гнедая кобыла нетерпеливо била копытом по гравию, не в силах дождаться, когда ее пустят в галоп. А вот Дженифер задерживалась, она говорила по телефону в кабинете, – так объяснил доктору Лэндзу Росс.
Ферн стояла рядом с доктором на крыльце, размышляя над словами Эдвины, однако, приглядевшись к Россу, она не заметила никаких следов нездоровья. На нем были коричневый свитер с высоким воротом, бежевые вельветовые бриджи и высокие, до колен, ботинки. Во всем его облике ощущались сила и энергия, и, когда он улыбнулся ей, сверкнув белоснежными зубами, еще больше подчеркивающими бронзовый загар на его лице, Ферн почувствовала в коленях легкую слабость.
«Берегись, девочка! – услышала она прокричавший ей внутренний голос. – Он очень привлекателен, а одиночество – это верный путь к сердцу».
– А вы, Ферн, ездите верхом? – поинтересовался Росс.
Ферн покачала головой.
– Тогда мне придется научить вас. Верховые прогулки – весьма увлекательное занятие, да и покататься у нас здесь есть где. Когда у вас следующий выходной?
Ферн колебалась: с одной стороны, ей хотелось принять его приглашение, с другой – она вдруг почему-то испугалась, что может понравиться ему.
– Мое предложение вас не заинтересовало? – спросил Росс, испытующе глядя на нее, но Ферн не успела ответить (хотя, в сущности, и не знала, что сказать), так как в этот момент из дома вышла Дженифер в изящном приталенном жакете и шляпе с широкими опущенными полями.
– Доброе утро, доктор Лэндз, – поздоровалась она. – Как вы нашли тетю Вину?
– Поправляется ускоренными темпами благодаря замечательному уходу. – И, улыбнувшись, Оуэн Лэндз посмотрел на Ферн. – Вот только думаю, станет ли она придерживаться диеты, когда вырвется из рук сестры Хэтерли?
– В этом я сомневаюсь, – со смехом проговорила Дженифер, забираясь в седло при помощи доктора. – Да, доктор, и вот еще что – не назначайте визитов к больным в субботу вечером. Мы устраиваем загородную вечеринку в честь приезда Росса, и вы приглашены. Вы тоже, Ферн, – прибавила она, подумав про себя, не включить ли в список гостей и Кертиса Уэйни: парень богат и к тому же привлекателен, а эта симпатичная крошка вовсе не обязана проводить все дни напролет возле постели пациентки.
Ферн поблагодарила Дженифер и с крыльца проводила взглядом брата и сестру, удалявшихся от дома легким галопом. В самом конце аллеи Росс подстегнул свою лошадь, и уже через мгновение они неслись в направлении взгорья, как два заправских ковбоя.
– Эта парочка и в детстве наводила здесь шороху, – со смехом заметил доктор Лэндз.
– Могу себе представить, – улыбнулась Ферн.
На следующее утро, спустившись к завтраку, она нашла возле своей тарелки письмо. Ферн часто получала весточки от сестер из Англии, но это письмо было проштамповано в Кэп-Фламинго, да и почерк на конверте был незнакомый. Когда Ферн распечатала конверт и вынула из него сложенный листок дорогой бумаги, она была почти близка к догадке. Ферн торопливо пробежала глазами письмо, и на ее губах заиграла улыбка, потому что писала ей не кто иная, как Мэми Остин, жена захворавшего бизнесмена, которого Ферн сопровождала по пути из Англии. Мэми и ее супруг интересовались, как устроилась Ферн в Калифорнии, и приглашали ее к себе на ужин двадцать четвертого числа. Они теперь тоже жили в Кэп-Фламинго, так что Гарольду не приходилось ездить на работу издалека. Адрес же Ферн они узнали в агентстве медицинского персонала, где она была зарегистрирована как медсестра.
Когда Ферн оторвала глаза от письма, они сияли радостью – столь теплым и дружеским было его содержание. Двадцать четвертое число завтра, и днем у нее будет несколько свободных часов, но мисс Кингдом наверняка не станет возражать, если она поменяет их на вечерние.
В то утро Ферн завтракала с Россом, так как Диана уже несколько дней гостила у подруги, а Дженифер, когда ей не нужно было ехать на студию, спала обычно допоздна. Лениво просмотрев собственную корреспонденцию и заметив радость в сияющих глазах Ферн, Росс спросил:
– Хорошие новости?
Ферн рассказала о приглашении на ужин, однако это, разумеется, повлекло за собою и дальнейшие объяснения: ей пришлось пояснить, что мистер Остин является исполнительным директором фруктово-консервной компании, заинтересованной в слиянии с производством «Бремли» – британской компанией, где она до недавнего времени работала. Росс сразу же уловил напряженные нотки, появившиеся в голосе Ферн при упоминании о Бремли. Заметил он также и частое подрагивание ее ресниц, когда она, опустив глаза, снова заглянула в письмо миссис Остин.
«Пожалуйста, Ферн, постарайся прийти к нам на ужин, – писала миссис Остин. – Мы с Гарольдом приготовили для тебя сюрприз».
Что означали эти слова? Сердце Ферн учащенно забилось, и даже радость от полученного приглашения постепенно сменилась в ее душе каким-то смутным тревожным подозрением. Это чувство преследовало ее весь день, не улетучилось и на следующий, и пару раз Ферн даже порывалась позвонить Остинам и отказаться от приглашения под тем предлогом, что не может оставить пациентку. Однако Ферн так и не решилась позвонить – ведь Мэми и ее супруг проявили к ней столько внимания и доброты в самые первые дни ее пребывания в Калифорнии;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20