— Ого! Какая красавица? Куда же ты бежишь?Усталая, с до предела натянутыми нервами, она попыталась вырваться, но у нее ничего не получилось. Хватка у мужика оказалось сильной и он только пьяненько рассмеялся над ее попыткой освободиться. И вот тогда, особо не раздумывая, Гейл, вмазала ему кулаком по его пьяной физиономии. Но вместо того, чтобы отпустить ее, мужик лишь крякнул, и влепил ей сильную пощечину.— Сука! — прохрипел он. — Поганая шлюха! Сейчас ты будешь знать, как драться!Испугавшись еще сильнее, ей, однако же, и в голову не пришло закричать и позвать на помощь — улицы казались пустынными.Мужик вновь замахнулся, так что Гейл едва успела увернуться. И тут же, не давая ему опомниться, впилась своими ногтями в его руку. Мужик взвыл и отдернул руку. Высвободившись из захвата, Гейл тут же побежала. Но не успела, тот неожиданно ловко поймал за ее взметнувшийся подол платья и резко дернул на себя. И она с размаху, оцарапав ладони, упала на дорогу. Удар оказался настолько сильным, что на мгновение она лишилась дыхания.Проурчав что-то одобрительное, мужик потащил ее за платье к себе, до неприличия высоко приподнимая ее юбки. Проволочил по дороге, от чего, она оцарапала всю правую сторону лица, а затем, схватив за растрепавшиеся волосы, поднял. Гейл в ужасе закрыла глаза, так как сил для сопротивления у нее уже не было. Она услышала довольную ухмылку и почувствовала сильный запах перегара. Ее тело сжалось и оцепенело в предчувствии удара…Но к ее удивлению, он тут же ее отпустил. Она открыла глаза. Рядом стоял Джослин, и своими сильными руками, душил нападавшего. Тот побагровел, захрипел, посинел, побледнел… Его глаза, расширившись, казалось, готовы были вылезти из своих орбит… А ее муж со вздувшимися жилами, яростно продолжал свое дело.— Джослин! Не надо, ты убьешь его!Но он будто и не слышал ее, так что ей пришлось отдирать его руки от мужика и умолять, остановиться:— Джос! Джос! Ну, пожалуйста, не надо! Не надо! Господи, не надо!Сквозь безумный гнев, до него, наконец, дошло, что она стоит рядом, заламывает руки, и навзрыд рыдает.Джослин ослабил захват и насильник мешком рухнул возле его ног. Пихнув его напоследок в живот, и пожалев, что не прикончил ублюдка, Джослин развернулся к жене.Ужаснувшись ее виду, он притянул ее к себе, а затем, взяв на руки, понес к гостинице. Пройдя мимо полицейских, столпившихся вокруг разворованного ателье, он крикнул, что на его жену напали, и потребовал арестовать насильника. Тут же, трое полицейских, побежали за угол, в поисках своей добычи.Джос пошел дальше, обеспокоено глядя на рыдающую Гейл. Войдя в холл, он громовым голосом позвал Мэг, а сам вбежал со своей ношей на третий этаж, и остановился только перед кроватью жены.Усадив ее на кровать, он присев перед ней на корточки, и осторожно взяв ее руки в свои, спросил:— Гейл, у тебя ничего не болит?.. Ты напугана или у тебя что-то болит? Он ничего тебе не сломал?Она вдруг икнула, и в испуге зажав рот рукой, отвернулась от него.— Гейл, ответь мне! Тебе больно?Она отрицательно замотала головой:— Уйди-и! Ик… Ради Бога, ик… уйди! Ик… Уу-у-у…— Хватит рыдать! Успокойся, это нормальная человеческая реакция… — В его голосе послышись искорки смеха, и она еще пуще сжалась, стыдясь своей икоты. — Ну, все, хватит!Он притянул ее к себе, и поцеловал в лоб.— Все будет хорошо, слышишь? Сейчас мы тебя помоем, причешем, напоим… и ты придешь в норму. Да, моя девочка?
Стараясь не причинять ей боли, он аккуратно раздел ее, а потом положил в теплую ванну. Вода приятно сомкнула вокруг ее разбитого тела свои объятья и Гейл прикрыла глаза…Ей пришлось подождать, пока нагреется вода и за это время, она уже успела успокоиться. Икота прошла.Как она и не протестовала, но Джослин твердо решил послужить ей сегодня вместо горничной, так что ей пришлось смириться и с этим. Но почему-то, теперь ей уже не было стыдно оказаться перед ним голышом. В конце концов, он действительно все уже видел, а уж после того, как они перед ним икала и подавно!Мягкой льняной тряпкой, он осторожно смывал грязь с ее разбитого лица. Гейл оставалось только морщиться и чуть постанывать от боли. При каждом стоне, лицо Джоса приобретало такой мученический вид, словно он своими движениями убивал ее, что Гейл уже больше притворялась, и с некоторым любопытством наблюдала на неожиданной реакцией своего странного мужа.Вымыв ее с головы до ног, тот осторожно отнес ее на кровать и начал вытирать ее мокрое тело.Полу прикрытыми глазами, Гейл наблюдала за тем, как Джос вытирает ее волосы. Он делал это старательно, но не ловко. Сам он был, чуть более чище, чем она сама была до купания. Но даже с растрепанными волосами в грязной белой рубашке, он по-прежнему напоминал золотистого бога.Закончив с волосами, он принялся за ее плечи и руки, уделив особое внимание ладоням, а затем, с непроницаемым видом обтер ей грудь, талию и ноги.Но в тот момент, как он начал вытирать внутреннею поверхность ее ног, состояние Гейл изменилось. Расслабленное до этого тело скрутила такая сильная волна желания, что Гейл непроизвольно вздрогнула и по ее телу пошли приятные мурашки, заставившие отвердеть ее соски.Джослин, только что закончивший с ее ногами, и теперь внимательно оглядывавший ее тело, в поисках еще каких-нибудь ушибов, вдруг удивленно застыл, наблюдая за тем, как по ее телу прошла сладкая судорога.Медленно, так медленно, что хотелось взвыть, он скользнул взглядом по всему ее обнаженному телу, а потом посмотрел ей в глаза. Томная, обольстительная улыбка украсила его губы. Его горячие руки, обхватили ее лодыжки и ласкающими движениями, начали подниматься вверх…Гейл задержала дыхание, а Джослин понимающе улыбнулся. Он всегда наблюдал за ее реакцией на его ласки, только на сей раз, это ее не смутило, а лишь усилило ее возбуждение.Раздвинув ее ноги, и очутившись между ее обнаженными бедрами, он навис над ней, опуская свою голову к ее груди. Но Гейл, обхватила его голову обоими руками и притянула к своему рту.Ее изголодавшиеся по поцелуям губы, с силой впились в его рот, раздвигая его языком. Джос моментально ответил ей, придвинувшись ближе и подсунув руки ей под ягодицы. Обхватив их, он перевернулся на спину, захватив с собою и Гейл, при этом, она оказалась лежащей на нем сверху, плотно обвивая его бедра своими ногами.Не отрываясь от его рта, ее руки лихорадочно сдирали на нем рубашку. Он же, гладил ее ягодицы и спину, а его язык, дразняще то входил, то ускользал из ее рта.Джос вновь перевернулся, подмяв ее под себя, и оторвавшись от ее рта, поцеловал вздымающиеся груди. Вначале одну, затем вторую… и вдруг отстранился. Гейл протестующе пискнула, но он лишь ухмыльнувшись, начал медленно снимать с себя ботинки и брюки.Она еле удерживала себя от того, чтобы в нетерпении, как маленький ребенок, не забить руками и ногами по кровати, требуя вернуть свою «игрушку» обратно. Ее кожа пылала, ее тело жаждало его прикосновений, а он все медлил и медлил, своими неторопливыми движениями сводя ее с ума.Но едва он выпрямился во всю длину своего великолепного, обнаженного тела, как ей задохнулась от восхищения. В горле образовался дурацкий комок.Он был прекрасен! Самый красивый человек на свете, при виде которого, все внутри сжимается в тугой узел. Высокий, гладкий, с приятными выпуклостями и впадинками, обозначающими натренированные мускулы… и с легкой полуулыбкой на лице, он направился к ней!Их тела вновь сплелись, склеились между собой. В порыве страсти, Гейл закинула свои ноги на бедра Джоса и сильно обвила их. Его разбухший от желания член, коснулся ее повлажневшего естества, слегка вторгшись в него, но, не доходя до конца. От подобной пытки, Гейл вновь застонала, пытаясь сильнее двигать бедрами, чтобы почувствовать его еще больше. Но он вновь дразняще остановился, доводя ее до безумства. Гейл стукнула его по плечу, но он лишь рассмеялся.— Нет, попроси меня…— Иди ты к черту!— Попроси меня…— Никогда…ах! — воскликнула она, почувствовав новое движение, и тут же огорченно замолчала, поняв, что он лишь дразнит ее. — Ну, давай же! — приказала она ему.Он расхохотался от ее приказного тона, и так, не переставая смеяться, вошел в нее. И тут же улыбка померкла на его лице, хохот оборвался… Его лицо преобразилось, приняло столь чувственное выражение, что Гейл, не выдержала и закрыла глаза, погружаясь в омут наслаждения…Они не отрывались друг от друга два часа, а потом потные и уставшие, одновременно заснули. Глава 17 Ей снился кошмар.Она была одна. В самом центре мрачного холла Мейдстон-хауса и в ужасе глядела на то, как тот сужается в размерах… Старые каменные стены медленно, но неотвратимо сдвигались между собой, грозя расплющить ее под своей тяжестью. Она озирается, надеясь найти выход, но дверей почему-то нет. В бессильной попытке остановить стены, она вытягивает руки вперед и пытается заставить двигаться камни обратно. Но тщетно. Еще чуть-чуть и ее вытянутые руки были прижаты к бокам, и вот она уже всем телом ощущает шершавость холодного камня. Камень так сильно сдавливает грудь, что ей уже нечем дышать, она задыхается, но как силится вздохнуть поглубже, не может.Больно. Страшно. Холодно. Очень холодно. Она повернула голову, но старый многовековой камень все равно царапает щеку. Она силится закричать, позвать на помощь, но поздно…Поздно. Последний судорожный вздох и она умирает…Гейл вздрогнула всем телом и проснулась. Открыв глаза, она прямо перед собой увидела лицо Джослина.— Привет. — Шепнул он и улыбнулся ей медленной, чувственной улыбкой. — Проснулась?..Она еще не отошла от кошмара. Ее всю еще трясло от пережитого ужаса, а сердце стучало так сильно, что ей казалось, оно вот-вот разорвется.Как он может ей улыбаться?!Гейл отвернулась, постепенно приходя в себя.Разве этот сон не напоминание? Разве можно так просто забыть дни унижений? Отбросить горькие воспоминания, как ненужный хлам и… простить? Принять, как само собой разумеющееся их новые отношения и начать все с нуля?Она смогла бы, да и, наверное, уже давно простила ему, их грустную свадьбу, ехидные перешептывания за спиной и молчаливые обвинения в глазах родственников, ведь отчасти была виновата во всем и сама. Но дни, проведенные в Мейдстон-хаусе? День за днем, когда за ней следили и унижали, когда ее чурались, ибо считали сумасшедшей, дни, когда она взывала о помощи, а он лишь подсмеивался над ней в своих письмах… Забыть?! Тогда, за каждое уничижительное слово, за каждый презрительный взгляд, она клялась самой себе, что Джослин ей за все ответит, радуясь в глубине души, хотя бы этой призрачной надежде. Нет, она не могла забыть все это, ради пары беспечных улыбок, и внезапно проснувшейся в нем и не понятной ей нежности.То, что произошло между ними чуть ранее, было лишь… очередным порывом. В конце концов, она всего лишь слабая женщина. Слабая, испуганная женщина, готовая броситься на шею своему спасителю… на время. Понятная, пусть и глупая, и постыдная слабость.Нет, не будет она отвечать на его улыбку. Не будет изображать томных и благодарных взглядов, которые он, по-видимому, от нее ожидает.— Я хочу встать. — Сухо ответила она и, отодвинувшись от него как можно дальше, попыталась откинуть с себя одеяло.Но он не позволил, верно, не распознал ее тон, или не захотел распознать, и своей рукой придавил ее обратно к постели.— Зачем? Уже поздний вечер, добропорядочные граждане давно уже спят.Она взглянула в окно, решив, что он обманывает ее. Но нет, сумерки в комнате были не из-за плотно задрапированных гардин, а из-за спустившейся ночи на город. Оттого и камин, затопленный с утра, давно погас, вот ей приснился этот дурацкий сон, отчего она так отчаянно мерзла.— Все равно, мне нужно выяснить, что сталось с ателье. Я не могу позволить себе…Он перебил ее:— Я же тебе сказал, все уже давно спят. Что ты хочешь выяснить? Как? Выйти на улицу и полюбоваться?— Может быть и так!— От ателье ничего не осталось, — неожиданно мягко, как будто он знал, какую боль принесут ей его слова, сказал он. — Разве что стены…Гейл все же удалось вскочить с кровати. Подбежав к шкафу, она выдернула оттуда халат и накинула его на себя. Быстро надев тапочки, она подбежала к двери, открыла ее и… Подобравшись бесшумно, Джослин рукой надавил на дверь, и захлопнул ее.Гейл развернулась, чтобы сказать ему все об собственнических методах, о том, что она не желает слушать его доводов, ибо ей надо убедиться во всем самой… да так и застыла, уставившись на его абсолютно голое тело. Теперь она видела перед собой только его смуглую кожу — гладкую, теплую, упругую, дюймы и дюймы обнаженной кожи, которая обволакивала бугрившиеся мышцы, которая манила прикоснуться к ней, поцеловать, почувствовать ее вкус… В голове тотчас заплясали картины одна непристойнее другой, она вспомнила, как она стонала под ним, как сжимала ногами его бедра, те самые бедра, что сейчас так бесстыдно были оголены…От резкого возбуждения она раскраснелась, пальцы рук непроизвольно сжались в кулаки и она вновь почувствовала, что начала терять волю. Страшный сон был позабыт, холод мгновенно улетучился, ибо от внезапно накатившего возбуждения, она вспыхнула, словно порох.— Гейл, хватит метаться. Уже поздняя ночь, сейчас ты все равно ничего не сможешь разглядеть.Она закрыла глаза. Как же он ее злил! Самоуверенный болван, возомнивший, что после пары совместных ночей, он может ей приказывать. Да они разводятся! Они не живут вместе уже два года!— Это тебе хватит приказывать! — резко вскинулась она, и ткнула его пальцем прямо в обнаженную грудь. — Что ты возомнил о себе, что ты сам Господь Бог?! Хватит это, сделай то… Мне надоело! Я абсолютно счастливо жила без тебя целый два года, и как видишь, не умерла, а даже процветала! Но стоило мне связаться с тобой, как у меня начались неприятности!— Ты что, хочешь сказать, что все это из-за меня? — в ее голосе прозвучало огромное удивление.— Вот именно! Это тебе взбрендило в голову купить мою собственность. Откуда я знаю, может из-за того, что тебе отказали, ты и нанял этих проституток, чтобы облегчить себе задачу!— Купить? Проституток?— Приехал сюда и сразу начал качать свои права. Он меня облагодетельствовал — лег со мной в постель, и думает, что я все забуду!— Да будь, наконец, справедлива! — Джослин в замешательстве смотрел на нее.— Не буду!!!Слова извергались из нее бурным потоком. Все подозрения и тайные мысли выплескивались на него, и Гейл уже не заботило, что они были абсурдными. Ей необходимо было освободиться от того угнетенного, подозрительного и испуганного состояния, в котором она прибывала в последнее время.— Стоило мне только познакомиться с тобой, как ты сразу же начал причинять мне одни неприятности! А тот месяц, что я жила в твоем захолустном доме, где меня унижали все, кому не лень и по твоему указу? И при этом, я ни в чем, слышишь, я ни в чем, не была виновата! Мне пришлось сбежать, чтобы избавиться от тебя!!! — она в нервном возбуждении отошла от двери и заходила по комнате. — Я была так счастлива эти два года, свободна, мне никто не указывал, я была сама себе госпожа… И вот появляешься ты, и все рушишь! — она резко обернулась в его сторону. — Как я ненавижу тебя, если бы только знал!!!Ее слова словно бы повисли в воздухе.Джослин давно перестал улыбаться. Пока она извергала на него обвинения, он лишь напряженно хмурился, следя за ее метаниями по комнате, но после последней фразы, его лицо расслабилось и приобрело, так бесившую ее, непроницаемость.Гейл вызывающе скрестила руки на груди, вперев в него самый мрачный взгляд, на который была способна.— Надо тебе сказать, что я удивлен… — Наконец-то прерывая тишину, заговорил он, но в его голосе не было ни капли удивления, только безграничная холодность и презрение, которые сразу же напомнили ей, их «медовый месяц». — Как при такой ненависти, что ты испытываешь ко мне, ты так страстно отвечала мне в этой постели?.. — Он брезгливо поднял брови. — Ты удивительная притворщица, радость моя. Или я не прав, и когда тебя обует похоть тебе все равно, кто с тобой в постели?— Убирайся. — Зашипела Гейл, чувствуя как от охватившего ее гнева, ее вот-вот хватит удар. — Убирайся отсюда! Видеть тебя не хочу!— Как вам будет угодно. — С издевкой ответил он, и не мало не заботясь о своей наготе, резко распахнул дверь и вышел из ее спальни.
Психопатка! Она явно повредилась в уме!Джослин метеором пронесся по коридору, и, достигнув отведенной ему комнаты, что есть мочи, хлопнул дверью. Вытащив из шкафа халат, он накинул его на себя и тут же обессилено рухнул в кресло.Какого черта?! Кого он обманывает — хлопает дверьми, презрительно поднимает брови, цедит слова… Да он в ужасе ее слов! Он оскорблен, обижен, уязвлен. Неужели она действительно думает именно то, что сказала?..А ведь он приехал в этот чертов Уотфорд, чтобы начать их жизнь с начала, так сказать с нового листа!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Стараясь не причинять ей боли, он аккуратно раздел ее, а потом положил в теплую ванну. Вода приятно сомкнула вокруг ее разбитого тела свои объятья и Гейл прикрыла глаза…Ей пришлось подождать, пока нагреется вода и за это время, она уже успела успокоиться. Икота прошла.Как она и не протестовала, но Джослин твердо решил послужить ей сегодня вместо горничной, так что ей пришлось смириться и с этим. Но почему-то, теперь ей уже не было стыдно оказаться перед ним голышом. В конце концов, он действительно все уже видел, а уж после того, как они перед ним икала и подавно!Мягкой льняной тряпкой, он осторожно смывал грязь с ее разбитого лица. Гейл оставалось только морщиться и чуть постанывать от боли. При каждом стоне, лицо Джоса приобретало такой мученический вид, словно он своими движениями убивал ее, что Гейл уже больше притворялась, и с некоторым любопытством наблюдала на неожиданной реакцией своего странного мужа.Вымыв ее с головы до ног, тот осторожно отнес ее на кровать и начал вытирать ее мокрое тело.Полу прикрытыми глазами, Гейл наблюдала за тем, как Джос вытирает ее волосы. Он делал это старательно, но не ловко. Сам он был, чуть более чище, чем она сама была до купания. Но даже с растрепанными волосами в грязной белой рубашке, он по-прежнему напоминал золотистого бога.Закончив с волосами, он принялся за ее плечи и руки, уделив особое внимание ладоням, а затем, с непроницаемым видом обтер ей грудь, талию и ноги.Но в тот момент, как он начал вытирать внутреннею поверхность ее ног, состояние Гейл изменилось. Расслабленное до этого тело скрутила такая сильная волна желания, что Гейл непроизвольно вздрогнула и по ее телу пошли приятные мурашки, заставившие отвердеть ее соски.Джослин, только что закончивший с ее ногами, и теперь внимательно оглядывавший ее тело, в поисках еще каких-нибудь ушибов, вдруг удивленно застыл, наблюдая за тем, как по ее телу прошла сладкая судорога.Медленно, так медленно, что хотелось взвыть, он скользнул взглядом по всему ее обнаженному телу, а потом посмотрел ей в глаза. Томная, обольстительная улыбка украсила его губы. Его горячие руки, обхватили ее лодыжки и ласкающими движениями, начали подниматься вверх…Гейл задержала дыхание, а Джослин понимающе улыбнулся. Он всегда наблюдал за ее реакцией на его ласки, только на сей раз, это ее не смутило, а лишь усилило ее возбуждение.Раздвинув ее ноги, и очутившись между ее обнаженными бедрами, он навис над ней, опуская свою голову к ее груди. Но Гейл, обхватила его голову обоими руками и притянула к своему рту.Ее изголодавшиеся по поцелуям губы, с силой впились в его рот, раздвигая его языком. Джос моментально ответил ей, придвинувшись ближе и подсунув руки ей под ягодицы. Обхватив их, он перевернулся на спину, захватив с собою и Гейл, при этом, она оказалась лежащей на нем сверху, плотно обвивая его бедра своими ногами.Не отрываясь от его рта, ее руки лихорадочно сдирали на нем рубашку. Он же, гладил ее ягодицы и спину, а его язык, дразняще то входил, то ускользал из ее рта.Джос вновь перевернулся, подмяв ее под себя, и оторвавшись от ее рта, поцеловал вздымающиеся груди. Вначале одну, затем вторую… и вдруг отстранился. Гейл протестующе пискнула, но он лишь ухмыльнувшись, начал медленно снимать с себя ботинки и брюки.Она еле удерживала себя от того, чтобы в нетерпении, как маленький ребенок, не забить руками и ногами по кровати, требуя вернуть свою «игрушку» обратно. Ее кожа пылала, ее тело жаждало его прикосновений, а он все медлил и медлил, своими неторопливыми движениями сводя ее с ума.Но едва он выпрямился во всю длину своего великолепного, обнаженного тела, как ей задохнулась от восхищения. В горле образовался дурацкий комок.Он был прекрасен! Самый красивый человек на свете, при виде которого, все внутри сжимается в тугой узел. Высокий, гладкий, с приятными выпуклостями и впадинками, обозначающими натренированные мускулы… и с легкой полуулыбкой на лице, он направился к ней!Их тела вновь сплелись, склеились между собой. В порыве страсти, Гейл закинула свои ноги на бедра Джоса и сильно обвила их. Его разбухший от желания член, коснулся ее повлажневшего естества, слегка вторгшись в него, но, не доходя до конца. От подобной пытки, Гейл вновь застонала, пытаясь сильнее двигать бедрами, чтобы почувствовать его еще больше. Но он вновь дразняще остановился, доводя ее до безумства. Гейл стукнула его по плечу, но он лишь рассмеялся.— Нет, попроси меня…— Иди ты к черту!— Попроси меня…— Никогда…ах! — воскликнула она, почувствовав новое движение, и тут же огорченно замолчала, поняв, что он лишь дразнит ее. — Ну, давай же! — приказала она ему.Он расхохотался от ее приказного тона, и так, не переставая смеяться, вошел в нее. И тут же улыбка померкла на его лице, хохот оборвался… Его лицо преобразилось, приняло столь чувственное выражение, что Гейл, не выдержала и закрыла глаза, погружаясь в омут наслаждения…Они не отрывались друг от друга два часа, а потом потные и уставшие, одновременно заснули. Глава 17 Ей снился кошмар.Она была одна. В самом центре мрачного холла Мейдстон-хауса и в ужасе глядела на то, как тот сужается в размерах… Старые каменные стены медленно, но неотвратимо сдвигались между собой, грозя расплющить ее под своей тяжестью. Она озирается, надеясь найти выход, но дверей почему-то нет. В бессильной попытке остановить стены, она вытягивает руки вперед и пытается заставить двигаться камни обратно. Но тщетно. Еще чуть-чуть и ее вытянутые руки были прижаты к бокам, и вот она уже всем телом ощущает шершавость холодного камня. Камень так сильно сдавливает грудь, что ей уже нечем дышать, она задыхается, но как силится вздохнуть поглубже, не может.Больно. Страшно. Холодно. Очень холодно. Она повернула голову, но старый многовековой камень все равно царапает щеку. Она силится закричать, позвать на помощь, но поздно…Поздно. Последний судорожный вздох и она умирает…Гейл вздрогнула всем телом и проснулась. Открыв глаза, она прямо перед собой увидела лицо Джослина.— Привет. — Шепнул он и улыбнулся ей медленной, чувственной улыбкой. — Проснулась?..Она еще не отошла от кошмара. Ее всю еще трясло от пережитого ужаса, а сердце стучало так сильно, что ей казалось, оно вот-вот разорвется.Как он может ей улыбаться?!Гейл отвернулась, постепенно приходя в себя.Разве этот сон не напоминание? Разве можно так просто забыть дни унижений? Отбросить горькие воспоминания, как ненужный хлам и… простить? Принять, как само собой разумеющееся их новые отношения и начать все с нуля?Она смогла бы, да и, наверное, уже давно простила ему, их грустную свадьбу, ехидные перешептывания за спиной и молчаливые обвинения в глазах родственников, ведь отчасти была виновата во всем и сама. Но дни, проведенные в Мейдстон-хаусе? День за днем, когда за ней следили и унижали, когда ее чурались, ибо считали сумасшедшей, дни, когда она взывала о помощи, а он лишь подсмеивался над ней в своих письмах… Забыть?! Тогда, за каждое уничижительное слово, за каждый презрительный взгляд, она клялась самой себе, что Джослин ей за все ответит, радуясь в глубине души, хотя бы этой призрачной надежде. Нет, она не могла забыть все это, ради пары беспечных улыбок, и внезапно проснувшейся в нем и не понятной ей нежности.То, что произошло между ними чуть ранее, было лишь… очередным порывом. В конце концов, она всего лишь слабая женщина. Слабая, испуганная женщина, готовая броситься на шею своему спасителю… на время. Понятная, пусть и глупая, и постыдная слабость.Нет, не будет она отвечать на его улыбку. Не будет изображать томных и благодарных взглядов, которые он, по-видимому, от нее ожидает.— Я хочу встать. — Сухо ответила она и, отодвинувшись от него как можно дальше, попыталась откинуть с себя одеяло.Но он не позволил, верно, не распознал ее тон, или не захотел распознать, и своей рукой придавил ее обратно к постели.— Зачем? Уже поздний вечер, добропорядочные граждане давно уже спят.Она взглянула в окно, решив, что он обманывает ее. Но нет, сумерки в комнате были не из-за плотно задрапированных гардин, а из-за спустившейся ночи на город. Оттого и камин, затопленный с утра, давно погас, вот ей приснился этот дурацкий сон, отчего она так отчаянно мерзла.— Все равно, мне нужно выяснить, что сталось с ателье. Я не могу позволить себе…Он перебил ее:— Я же тебе сказал, все уже давно спят. Что ты хочешь выяснить? Как? Выйти на улицу и полюбоваться?— Может быть и так!— От ателье ничего не осталось, — неожиданно мягко, как будто он знал, какую боль принесут ей его слова, сказал он. — Разве что стены…Гейл все же удалось вскочить с кровати. Подбежав к шкафу, она выдернула оттуда халат и накинула его на себя. Быстро надев тапочки, она подбежала к двери, открыла ее и… Подобравшись бесшумно, Джослин рукой надавил на дверь, и захлопнул ее.Гейл развернулась, чтобы сказать ему все об собственнических методах, о том, что она не желает слушать его доводов, ибо ей надо убедиться во всем самой… да так и застыла, уставившись на его абсолютно голое тело. Теперь она видела перед собой только его смуглую кожу — гладкую, теплую, упругую, дюймы и дюймы обнаженной кожи, которая обволакивала бугрившиеся мышцы, которая манила прикоснуться к ней, поцеловать, почувствовать ее вкус… В голове тотчас заплясали картины одна непристойнее другой, она вспомнила, как она стонала под ним, как сжимала ногами его бедра, те самые бедра, что сейчас так бесстыдно были оголены…От резкого возбуждения она раскраснелась, пальцы рук непроизвольно сжались в кулаки и она вновь почувствовала, что начала терять волю. Страшный сон был позабыт, холод мгновенно улетучился, ибо от внезапно накатившего возбуждения, она вспыхнула, словно порох.— Гейл, хватит метаться. Уже поздняя ночь, сейчас ты все равно ничего не сможешь разглядеть.Она закрыла глаза. Как же он ее злил! Самоуверенный болван, возомнивший, что после пары совместных ночей, он может ей приказывать. Да они разводятся! Они не живут вместе уже два года!— Это тебе хватит приказывать! — резко вскинулась она, и ткнула его пальцем прямо в обнаженную грудь. — Что ты возомнил о себе, что ты сам Господь Бог?! Хватит это, сделай то… Мне надоело! Я абсолютно счастливо жила без тебя целый два года, и как видишь, не умерла, а даже процветала! Но стоило мне связаться с тобой, как у меня начались неприятности!— Ты что, хочешь сказать, что все это из-за меня? — в ее голосе прозвучало огромное удивление.— Вот именно! Это тебе взбрендило в голову купить мою собственность. Откуда я знаю, может из-за того, что тебе отказали, ты и нанял этих проституток, чтобы облегчить себе задачу!— Купить? Проституток?— Приехал сюда и сразу начал качать свои права. Он меня облагодетельствовал — лег со мной в постель, и думает, что я все забуду!— Да будь, наконец, справедлива! — Джослин в замешательстве смотрел на нее.— Не буду!!!Слова извергались из нее бурным потоком. Все подозрения и тайные мысли выплескивались на него, и Гейл уже не заботило, что они были абсурдными. Ей необходимо было освободиться от того угнетенного, подозрительного и испуганного состояния, в котором она прибывала в последнее время.— Стоило мне только познакомиться с тобой, как ты сразу же начал причинять мне одни неприятности! А тот месяц, что я жила в твоем захолустном доме, где меня унижали все, кому не лень и по твоему указу? И при этом, я ни в чем, слышишь, я ни в чем, не была виновата! Мне пришлось сбежать, чтобы избавиться от тебя!!! — она в нервном возбуждении отошла от двери и заходила по комнате. — Я была так счастлива эти два года, свободна, мне никто не указывал, я была сама себе госпожа… И вот появляешься ты, и все рушишь! — она резко обернулась в его сторону. — Как я ненавижу тебя, если бы только знал!!!Ее слова словно бы повисли в воздухе.Джослин давно перестал улыбаться. Пока она извергала на него обвинения, он лишь напряженно хмурился, следя за ее метаниями по комнате, но после последней фразы, его лицо расслабилось и приобрело, так бесившую ее, непроницаемость.Гейл вызывающе скрестила руки на груди, вперев в него самый мрачный взгляд, на который была способна.— Надо тебе сказать, что я удивлен… — Наконец-то прерывая тишину, заговорил он, но в его голосе не было ни капли удивления, только безграничная холодность и презрение, которые сразу же напомнили ей, их «медовый месяц». — Как при такой ненависти, что ты испытываешь ко мне, ты так страстно отвечала мне в этой постели?.. — Он брезгливо поднял брови. — Ты удивительная притворщица, радость моя. Или я не прав, и когда тебя обует похоть тебе все равно, кто с тобой в постели?— Убирайся. — Зашипела Гейл, чувствуя как от охватившего ее гнева, ее вот-вот хватит удар. — Убирайся отсюда! Видеть тебя не хочу!— Как вам будет угодно. — С издевкой ответил он, и не мало не заботясь о своей наготе, резко распахнул дверь и вышел из ее спальни.
Психопатка! Она явно повредилась в уме!Джослин метеором пронесся по коридору, и, достигнув отведенной ему комнаты, что есть мочи, хлопнул дверью. Вытащив из шкафа халат, он накинул его на себя и тут же обессилено рухнул в кресло.Какого черта?! Кого он обманывает — хлопает дверьми, презрительно поднимает брови, цедит слова… Да он в ужасе ее слов! Он оскорблен, обижен, уязвлен. Неужели она действительно думает именно то, что сказала?..А ведь он приехал в этот чертов Уотфорд, чтобы начать их жизнь с начала, так сказать с нового листа!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30