Гоняя по тарелке уже вторую порцию десерта, Гейл время от времени посматривала на Джослина и пыталась придумать, как же ей завладеть его вниманием.Как только он закончил обедать и вытер салфеткой рот, Гейл одновременно с ним встала из-за стола и оба в унисон, произнесли одну и ту же фразу:— Я хочу поговорить с тобой!И оба тут же удивленно замолчали. Но Джослин опомнился первым, подняв левую бровь, он кивнул головой: — Следуй за мной.Лакей торопливо убирал со стола, Гейл слышала, как в его руках нервно задребезжали хрустальные бокалы. Наверное, странную супружескую пару они представляли в глазах своих слуг. Но ее это не волновало. Вскоре, все наладится. По крайней мере она на это надеялась.Идя вслед за мужем по темному коридору, она про себя подготавливала и подбирала те слова, сказать которые хотела, и с помощью которых, намеривалась устранить возникшую между ними холодность.Но очутившись в кабинете — старой, захламленной комнате, единственной достопримечательностью коей был большой рабочий стол, у нее все разом вылетело из головы. А тем временем, плотно закрыв за собою двери, граф, наконец, обратил на нее внимание:— Ну, и о чем ты хотела поговорить?Ей некстати подумалось, что впервые они оба перешли на «ты».— Джослин… — осторожно начала Гейл. — Я не хочу, чтобы между нами существовали какие-либо недомолвки. — Ей было трудно при этом смотреть ему в глаза, и она остановила свой взгляд где-то на уровне его груди. — Я понимаю, как тебе противна была наша женитьба, но теперь это свершившийся факт и…— Ты в этом так уверенна?— Что?… — Она запнулась, ее голос задрожал. — Ты хочешь расторгнуть… — ее голос опять прервался и она так и не смогла продолжить. Но теперь она уже во все глаза смотрела ему в лицо, пытаясь прочесть на нем ответы.— Ты сама прекрасно знаешь, что нет. — Он перестал возвышаться над ней, как глыба и присел на краешек стола. — Вряд ли это возможно, моя дорогая, ведь на твоей стороне моя матушка, — он улыбнулся ей, но это была неприятная улыбка, — ты ведь очень постаралась для этого, не так ли?— Не понимаю…— Послушай, мое терпение не безгранично, хватит разыгрывать спектакли — здесь нет восторженных зрителей. Говори, что хотела сказать.— Ты несправедлив… — она осеклась, ибо оскорблять его не было в ее намерениях. — Я говорила о том, что раз наша свадьба свершившийся факт и нам предстоит прожить всю оставшуюся жизнь совместно, — она опять заметила его улыбку, эту недобрую гримасу насмешки, — то нам необходимо разрешить наши разногласия. Мы же не может жить так. Воевать друг с другом, понимаешь?— Что ты предлагаешь? — вместо ответа, задал он ей вопрос.— Просто выслушать меня и поверить.— Как многого ты просишь… — Джослин резко встал и отошел к окну, повернувшись к ней спиной, словно его интересовал раскинувшийся перед домом ландшафт.— Не так уж и много, если посмотреть на это с моей стороны… Джослин, — она подошла к нему, но так и не посмела коснуться его. — Клянусь тебе, я не заманивала тебя в ловушку! Нас обоих обманули, тебя и меня. Я не писала тебе письма, и как теперь я знаю, ты тоже мне ничего не присылал. — Его плечи напряглись и застыли и она уже более торопливо заговорила: — Все это сделала Селина, она думала, что так будет лучше, и она привела тогда к тебе тетю! Она и подумать не могла, что все так обернется и если бы…— Хватит! — он резко обернулся, и Гейл испуганно отпрянула, испугавшись ярости на его лице.— Хватит принимать меня за идиота! Если следовать твоей логике, то, как тогда в нее вписывается Джон Реймонд?— Они встретились случайно…Селина никак не могла от него отвязаться…— Да что ты говоришь? А как она могла объяснить своей матери то, что идут в гости ко мне, когда я их не приглашал? И что там делала бы ты? Одна — без сопровождающих, а?! Ну и помилуй Бог, какая глупость — Селине нельзя было отвязаться от Джона Реймонда? Ты видела хоть когда-нибудь, чтобы Селина могла не сделать того, чего хотела? Тем более с Реймондом — послушной куклой в своих руках, с человеком, который просто не может осмелиться ворваться в чужой дом, а именно так, я себе это представляю! Ну?!— Я… — Гейл сглотнула. — Я же не вру. Если ты мне не веришь, то спроси у нее!— У нее? Подумай сама, твоя сестрица скажет все что захочешь ты. Какой же мне смысл слушать ту же ложь?— Как, скажи мне?! Как мне убедить тебя? — взорвалась Гейл. — Ты не веришь ни одному моему слову, так скажи, чему ты будешь верить?!— А я не собираюсь ничему верить, что исходит от тебя, моя дорогая. Собственно, об этом я и хотел с тобой поговорить…Гейл судорожно вздохнула. От злости в глазах защипало. Она чувствовала себя раздавленной и обманутой. Как Селине удалось облапошить ее? Почему она поверила ее объяснениям, поверила про Джона?Тогда это показалась ей убедительным. Она была слишком шокирована откровениями сестры, чтобы подумать о том, что та не договаривает истину или что-то скрывает. И была слишком обрадована тем, что Джослин здесь не причем. Она так радовалась этому, дуреха невежественная. Ведь ей было больно думать о том, что она выходит замуж за человека, который без зазрения совести предал ее, свалив на нее всю вину и оставил одну.А теперь она стоит, слушает его обвинения и понимает, что ничего доказать и уж тем более объяснить не может, потому что и сама не знает всей правды…— Значит, ты больше ничего не хочешь мне сказать? — уже более миролюбиво спросил ее он.Но она не обманулась его тоном, уже нет. Она знала, что его гнев не остыл, он там, скрывается внутри его.— Хочу, — вздохнув, пробурчала она. — Я хочу знать, когда мы отсюда уедем, мне здесь не нравится.Да, оставаться в этом месте не было никакого смысла. Запущенный и неухоженный старый особняк навевал еще большую тоску. Если ему так нравится этот дом, то пусть в нем сам и остается, ее тут уже ничего не держит.— Чем же тебе здесь не нравится? — он опять улыбнулся той горькой насмешливой улыбкой. Но она ему не ответила, все и так было слишком очевидно. — Ну что ж, вот мы и подошли, наконец, к тому моменту, который я и хотел тебе объяснить. Я думаю, ты не забыла — я обещал тебе невыносимую жизнь, ну так вот пожалуйста, она начинает осуществляться.— Что за бред?— Это не бред, моя дорогая, это реальность. Твоя реальность. Отныне это будет твой дом. Я конечно же как примерный муж, буду навещать тебя время от времени, раз в месяц — не чаще, так чтобы не пошли ненужные разговоры…— Навещать?! Подожди Джослин, ты хочешь сказать, что оставишь меня здесь одну, а сам уедешь? — Она в ужасе посмотрела на его самодовольное лицо. — А как же родители, твоя мать, наши друзья? Как… как ты им это все объяснишь?— Никак. Я никому ничего не обязан объяснять, даже тебе. Я лишь рассказываю, как ты будешь здесь жить дальше, радость моя, и не в твоих интересах перебивать меня.— Я здесь не останусь! — запальчиво возразила ему она.— Останешься. А для того, чтобы у тебя не было соблазна уехать, тебя здесь будут хорошо охранять. Я уже отдал необходимые распоряжения слугам. Главной здесь будет миссис Лей, это наша экономка, так что по всем вопросам ты будешь обращаться к ней. И запомни, та никогда не посмеет пренебречь своими обязанностями, иначе она будет уволена. Это относится и к остальным моим слугам. Все что ты предпримешь, будет тут же сообщаться мне, так что не советую делать глупости. — Он задумчиво нахмурил брови. — Хотя вряд ли ты послушаешься этого моего совета, однако ты быстро поймешь все последствия, так что если не мои предостережения, так последующие за этим новые правила, научат тебя послушанию.— Ты сошел с ума, — прошептала Гейл, не веря тому, что он все это ей говорит.— Ах, да, — он не обратил на ее слова никакого внимания, — насчет твоей переписки. У тебя будет строгий цензор и любое неугодное мне письмо, не будет отсюда отправлено. Так что если хочешь общаться со своими родственничками, уж постарайся писать им радужные письма. И последнее, ты не имеешь права здесь что-либо переделывать — я тебе уже говорил, что распоряжаться хозяйством и финансами будет здесь миссис Лей. И только с ней тебе будет позволено уезжать в церковь — больше никуда, ты запомнила?— Так я что же, буду в тюрьме? Это же средневековье, Джослин, а ты сошел с ума!!!Он ласково ей улыбнулся.— Нет. Это лишь справедливое возмездие.— Подонок! Ты не мужчина, раз…— Успокойся, Гейл.— Я ни в чем не виновата! Слышишь, ни в чем! Я только с дуру согласилась выйти за тебя замуж, и не подозревала, что ты сумасшедший!— Тебя бы и это не остановило. Подумаешь, сумасшедший муженек — зато титул, положение и такие деньги!— Ты зациклился на своем богатстве и ничего кроме него уже не видишь!— Хватит кричать. Успокойся, а то тебе совсем станет плохо. Не дай Бог, ты сойдешь с ума, и мне придется отправить тебя в сумасшедший дом.Она ахнула. Неужели он способен и на такое?Господи! Это не честно, это так не справедливо, то, что он собирается проделать с ней!— Я ненавижу тебя!Но Джослин лишь усмехнулся:— Поверь, наши чувства взаимны!Гейл побледнела.— Ну что ж, моя сладкоголосая лгунья, сегодня я покидаю тебя. Жди меня через месяц.Он уже направился к выходу, но перед самой дверью остановился:— Мне нужен наследник. Надеюсь, что после этого срока, я смогу дотронуться до тебя и не убить при этом. Жаль конечно, что у него будет такая мать как ты, но думаю, и это поправимо, ведь воспитывать ты его не будешь.И после этих жестоких слов, он, как ни в чем не бывало, покинул ее. Глава 8 — Не понимаю, миледи, как вы можете сидеть целые сутки и все время читать?Вопрос, словно эхо, дошел до нее не скоро. Гейл медленно опустила книгу на колени и изумленно уставилась на собственную горничную.За недели проведенные в Мейдстон-хаусе она уже привыкла к напряженной обстановке этого дома. Здесь с ней боялись разговаривать и уж тем более любезничать. Да и было отчего — после того как муж покинул ее на следующий же день после свадьбы, она тут же попыталась сбежать. Ее остановили, но после той попытки ее же собственная экономка установила за ней слежку. Неудивительно, что пошел слух, что с ней что-то не в порядке…Да, ее поведение после отъезда Джослина, даже близко не походило на действия здравомыслящего человека. Тогда она была в ярости и плохо соображала, как именно воспримут ее поведение окружающие. Собственно, тогда ее это не волновало.Тайно подкупив одного из слуг — ей пришлось отдать тому свои жемчужные серьги — она отправила вместе с ним возмущенное письмо Виктории.Уж та не допустит, чтобы ее сын держал Гейл в заточении!Она уже мысленно восхваляла свою изобретательность — она вовсе не так глупа, как думает ее муж, чтобы отправлять свои призывы о помощи явно. Она уже ликовала, предчувствуя ту мстительную радость, когда увидит физиономию взбешенного Джослина. Она уже не сомневалась, что ее скучные дни в Мейдстон-хаусе сочтены…Однако, на следующее же утро, она нашла свое письмо в столовой рядом со сконфуженным лакеем и ухмыляющейся миссис Лей.Между ними состоялся довольно неприятный и грубый разговор. Гейл возмущалась, а миссис Лей здравомысляще помалкивала, «вежливо» давая понять, что таково распоряжение графа. Вернувшись же в свою комнату, Гейл обнаружила, что у нее забрали все драгоценности, и когда она как фурия, спустилась вниз, чтобы разобраться с экономкой, той уже и след простыл.Тем же вечером она решилась на побег. Собственно никакого плана у нее и не было, ей просто необходимо было выбраться из удушающей атмосферы этого дома. Да к тому же у нее еще оставалось обручальное кольцо, которое можно было бы заложить. Но ее остановили…Пока она пыталась «взломать» входную дверь — та была заперта на несколько замков — и лязгала засовами, двое слуг, под предводительством все той же экономки, накинулись на нее сзади и усыпили с помощью лауданума, после того, как она начала сопротивляться. Крик и шум при этом стоял такой, что старые стены Мейдстон-хауса сотрясались.Она писала разгневанные письма мужу, жалуясь, на произвол экономки, но в ответ получила единственную записку, где он высмеивал ее попытки к бегству, после которой, прекратила писать и ему.Даже после посещения церкви, когда она попросила помощи у священника, тот только посоветовал ей смириться и запастись смирением…Выбора у нее не было. Ее хорошо охраняли. Она не могла совершать дальние прогулки, не принимала гостей, не писала писем, у нее даже не было друзей, которым она могла бы пожаловаться на свое положение. Прислуга боялись оставаться с ней в комнате наедине, экономка подозревала, что она строит новые планы побега, старший конюх запретил подходить к лошадям, а арендаторы — те самые арендаторы, чьей хозяйкой она по сути являлась — задергивали шторы на окнах, стоило ей приехать в деревню, чтобы она не дай Бог, не зашла к ним дом. Те, кто были не так расторопны, мучительно отводили глаза, да ссылались на срочные дела, только бы поскорее она ушла из их дома, так что со временем она сама бросила свои попытки и перестала выезжать за пределы Мейдстон-хауса.Ей ничего не оставалось, как заняться пожалуй единственным доступным ей занятием — чтением. Хоть это ей не запрещали, скорее, они даже вздохнули с облегчением, заметив, как она угомонилась — день за днем уединившись в собственной комнате…Но вот этот, вроде бы вполне обыкновенный вопрос горничной, словно вывел ее из затянувшейся спячки и впервые у нее в душе зародилась надежда.— Не понимаю, миледи, как вы можете сидеть неподвижно целые сутки и все время читать? И этот вопрос ей задала Мэг! Та самая Мэг, которая на протяжении всей своей службы держалась замкнуто, с холодным достоинством, столь необычным для данной профессии и для девушки из деревни. Она единственная из всей прислуги, согласилась стать горничной столь странной госпожи, не побоявшись оставаться с ней наедине и четко, без нареканий со стороны, выполняла свои обязанности.Гейл постаралась подавить свое ликование и даже довольно небрежно пожать плечами.— Мне же больше нечего здесь делать.Мэг отвернулась, словно все ее это не касалась и с удвоенной энергией начала полировать мебель. Гейл уже было подумала, что она зря обрадовалась, приняв обычное любопытство за проявление дружелюбия, как Мэг вновь заговорила:— Все равно, вы так увлечены этим занятием, что порой и не спите. Я видела пару раз, что вы читаете и ночью.Гейл подивилась ее наблюдательности. Сама она мало обращала внимание на присутствие слуг.— А разве тебе никогда не хотелось дочитать книгу до конца и узнать поскорее развязку?Установилось молчание. Долгое, почти осязаемое, так что Гейл показалось, что ей так и не ответят. Но она ошиблась. Оторвавшись от комода, Мэг критически оглядела проделанную работу, и почти безразлично ответила:— Я не умею читать.Она даже не повернулась, чтобы посмотреть на свою хозяйку, а вновь занялась комодом, углядев не отполированную до конца поверхность.Гейл же коварно улыбнулась.— Хочешь, я научу тебя?
Темные грозовые тучи, клубясь, с бешеной скоростью неслись по небу, то полностью заволакивая его, то оставляя светлые прорехи из-за которых виднелось светло-серые куски…Ей нравилась такая погода. Нравилось смотреть, как ветер пригибает деревья, срывает с них листву, да поднимает мусор с земли. Нравилось смотреть, как причудливо изгибаясь, сверкают молнии. Чувствовать силу природы. Видеть ее разрушающую силу. Ей нравилось смотреть на окружающий мир, и чувствовать, что погода отвечает ее настроению.— Миледи!Гейл усмехнулась. Среди заросших кустов сада, ее почти не было видно. И если бы не следовавший в отдалении конюх — сегодня была его обязанность «сопровождать» ее на прогулке — она бы еще помучила экономку неизвестностью. Но тот уже откликнулся, давая понять, где они находятся.— Миледи!Миссис Лей, отчаянно сражаясь с расшалившимся ветром, который готов был унести прочь ее чепец, судорожно вцепилась в свои волосы. При этом ее юбки взметнулись выше колен и она неподобающе взвизгнула.— Идите в дом, миледи! Пора уже обедать.Гейл даже не взглянула на нее.— Я не голодна.Но так просто уступать было не в привычках миссис Лей. Строго взгляну на хозяйку, она еще более внушительней произнесла:— Однако, уже поздно! Идите миледи, еда остывает… — Но видя, что хозяйка по-прежнему не слушает ее, пригрозила: — Если вы тотчас же не пойдете, то рискуете остаться без обеда! Вы уже два часа гуляете здесь…— Вы что, мне угрожаете? — перебила ее Гейл, резко развернувшись в сторону экономки. Заметив на ее лице легкое беспокойство, она еще больше нахмурила брови, наслаждаясь ее испугом.— Совсем нет! — заносчиво отпарировала женщина и глаза ее засветились триумфом. — Это новое распоряжение графа!Старая кошелка!Гейл отвернулась от нее, подумав о том, чего еще выдумал для нее Джослин. И ей захотелось послать их всех в преисподнюю. Ей надоело строить из себя сумасшедшую, видеть страх в глазах людей и находиться в этих чертовых стенах!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30