Эмори почувствовал укол ревности. Какого черта Блейк проявляет такую заботу о чужой жене?! Лучше бы заткнулся и посидел спокойно.Раздраженно поворочавшись на постели, он досадливым движением руки расправил сбившиеся простыни. Жена настояла, чтобы он еще день провел в постели. Он ворчал и спорил, но в конце концов сдался, так как все еще чувствовал слабость. Ночь снова прошла беспокойно. Он метался и ворочался, стараясь не задеть ненароком спящую рядом женщину. Эмма хотела было лечь в спальне для гостей, но он настоял, чтобы она спала в их общей постели. Эмма безропотно послушалась, подождала, пока все посторонние покинут комнату, быстро переоделась за ширмой в свою черную рубашку и скользнула под одеяло.Она заснула, едва коснувшись головой подушки, доказав ему на деле, что устала до изнеможения. Эмори же, напротив, никак не мог погрузиться в целительный сон. Голова гудела от мыслей. Да и тело, возбужденное близостью жены, не хотело подчиниться и расслабиться. Он лежал, уставясь в потолок, изредка поглядывая на вырисовывающиеся под покрывалом округлые формы женского тела. Как было бы чудесно заняться с Эммой любовью как следует, без стука в дверь и понуканий дюжины толпящихся на пороге людей, подбадривающих его, словно на скачках!Наконец под утро сон одолел его, но был тревожным и неглубоким. Он проснулся от звука скрипнувшей двери — это Эмма вышла из спальни. Эмори вновь задремал, но вскоре был разбужен лордом Рольфом. Двоюродный брат Эммы зашел сообщить ему, что они с епископом уезжают. Эмори принял это известие равнодушно и с трудом выдавил из себя: «С Богом, счастливого пути», — но Рольф не торопился уходить. Он перевел разговор на кузину. Эмори быстро сообразил, в чем заключалась истинная цель визита, когда тот начал пространно наставлять его, как надо обращаться с Эммой, и грозить всяческими карами, если он как-то ее обидит.Сначала Эмори разозлился из-за того, что тот считает себя вправе вмешиваться в его отношения с женой, но, взяв себя в руки, понял, что, будь на его месте, скорее всего вел бы себя точно так же. Поэтому, вместо того чтобы схватиться за стоявший у изголовья меч и изрубить на кусочки наглеца, грозившего у него перед носом указательным пальцем, Эмори просто закрыл глаза и притворился, что заснул посреди проповеди. Для большей убедительности он несколько раз громко всхрапнул. Рольф замолчал и, неодобрительно покачав головой, вышел вон. Однако через минуту в спальню ворвался Блейк.Поначалу Эмори обрадовался появлению друга. Он как раз собирался попросить его отправиться с Маленьким Джорджем в лес, чтобы расправиться с разбойниками раз и навсегда и отыскать воина, вооруженного луком и стрелами: Эмори хотел отблагодарить человека, спасшего ему жизнь. Но Блейк не дал ему и рта раскрыть, разразившись страстным и невероятно длинным монологом, который завершился советами, как Эмори следует обращаться с Эммой.Выслушав очередное наставление, Эмори пришел в бешенство. Его оскорбляло то, что все окружающие пытались учить его, как вести себя с женой. Неужели его считают таким неуклюжим идиотом?!— Эмори, ты должен помочь ей поверить в себя. Она отчаянно нуждается в твоей поддержке. Ты должен…— Нет, это ты должен умерить свой пыл. Я сам знаю, как мне обращаться с моей женой! — не выдержав, рявкнул наконец Эмори.Блейк переменился в лице.— Я всего лишь хотел… — неуверенно произнес он.— Не лезь туда, куда не просят! Заведи себе жену, с ней и разбирайся.Обида Блейка прошла так же мгновенно, как появилась, сменившись иронической ухмылкой.— Прошу прощения, Эмори. Я не хотел вызвать в тебе ревность. Я не знал, что ты уже успел полюбить Эмму.Глаза Эмори сузились в щелочки.— Я не ревную!— Нет, ревнуешь.— Нет, не ревную.— Ревнуешь, ревнуешь!— Я вовсе не… — Эмори схватился за голову, почувствовав вдруг жгучую боль в области раны.— Я же вижу, что ревнуешь! — рассмеялся Блейк и поспешно покинул комнату.Бормоча проклятия, Эмори откинулся на подушки и закрыл глаза. Возможно, ему удастся хоть немного поспать. Право же, это совершенно неосуществимо, когда его прелестная женушка лежит, свернувшись клубочком, у него под боком. Он задумался, какой была бы их брачная ночь, если бы Фальк в свое время исполнил свой супружеский долг. Пожалуй, вдруг осознал он, их брак не состоялся бы вовсе. У нее уже была бы парочка детишек, и она могла бы больше не выходить замуж. Лорд Бертран не представлял бы для нее никакой угрозы.Мысль эта почему-то его огорчила. Если бы не странности поведения Фалька, не лежал бы сейчас Эмори здесь, в этой постели, в этом замке, с милой, прелестной женой, лишавшей его сна.Вздохнув, Эмори повернул голову и поглядел в окно. Только теперь он понял, что оно не открыто, как он решил в первую ночь, а застеклено. Черт возьми! В его замке окна были со стеклами! Он радостно заулыбался. Это было дорогое и редкое удовольствие. До сих пор он видел застекленные окна только в одном замке… в королевском!А теперь и он живет в замке с застекленными окнами. Эмори в очередной раз удивился Фальку: почему ему не сиделось дома? Подумать только: красавица жена, прекрасный дом… Чего еще желать человеку?Вспомнив, как тянул он с приездом сюда, какие строил догадки насчет внешности невесты, Эмори поморщился. Ну и дурак же он был: решил, что его ждет старая карга! Хотя что еще он мог подумать? Фальк был женат на Эмме около двух лет и не только отказался делить с женой брачное ложе, но вообще держал ее существование в секрете. О его браке не подозревал никто в Лондоне. А может, и во всей Англии.Видимо, причину странного поведения Фалька Эмма искала в самой себе. Бедняжка заключила, что виной всему ее отталкивающая внешность.Эмори тяжело вздохнул. Разумеется, ее вера в себя была подорвана. Безусловно, ей необходима поддержка. А раз дело обстоит таким образом, ему предстоит огромная работа. Он решительно подумал: да, ему придется постоянно говорить ей о ее красоте.Нетерпеливо постукивая пальцами по кровати, он обвел сверкающим от гнева взглядом комнату.Ему было досадно, что Блейк проник в интимный мир его жены. Это было его право, право мужа! Будь он проклят, если позволит другу успокаивать нежную, ранимую Эмму. Это его работа! Он ее муж!— Милорд! Леди Эмма, леди Эмма! Милорд нарушает ваше предписание! — пронзительно закричала появившаяся на пороге Мод, увидев пытавшегося встать с постели хозяина.Эмори пришел в бешенство. Черт побери! Это его замок! Он может делать все что хочет и когда захочет. В конце концов, он здесь главное лицо и заявит об этом жене со всей решительностью. Эмори стиснул зубы и поднялся на ноги. Но в следующее мгновение гримаса боли исказила его лицо.Самоуверенность Эмори вмиг исчезла. Он виновато посмотрел на дверь. Эмма явилась в спальню и огорченно ахнула:— Муж мой! Глава 6 — Что с вами? Вы с ума сошли? — укоряла Эмма мужа, подбежав к постели. — Вам надо отдыхать и набираться сил, а не растрачивать последние.Эмори угрюмо нахмурился: его задел властный тон жены. Однако трудно было доказывать, что ему нет нужды лежать в постели, когда самого шатает из стороны в сторону и ноги подкашиваются. Эмори вновь опустился на кровать и, обреченно вздохнув, покорился Эмме, которая суетилась вокруг него, помогая улечься поудобнее и подтыкая простыни. Но когда она собралась уйти из спальни, его сила внезапно вернулась и он сумел сесть на постели.— Куда ты?Эмма оглянулась, удивленная резким тоном вопроса.— Я хотела пойти на кухню — узнать, готов ли обед.— Нет, твое место здесь!При этом категорическом заявлении брови Эммы мгновенно взлетели вверх.— Конечно, милорд, но вам следует отдыхать, а у меня есть обязанности, которые…— Разве забота обо мне, твоем муже, не является первейшей твоей обязанностью?Она растерянно задумалась.— Разумеется, милорд, но ведь вам надо отдыхать.Эмори поморщился при этих словах, но оспаривать их не стал.— Тебе тоже следует отдохнуть, жена.— Мне? Но я же не ранена! — запротестовала она.— Верно, однако ты не спала две ночи.— Я не устала.— Нет, устала.— Но Я…— Не спорь, жена. Если я говорю, что ты устала, значит, устала.— Но…— Разве не я твой господин? — спросил он нетерпеливо.— Да, милорд, но…— Значит, твое место рядом со мной. Ложись в постель.Эмма непонимающе уставилась на него, затем ее плечи поникли, и она со вздохом направилась за ширму переодеваться, явно решив не волновать его спорами. В конце концов, он получил тяжелое ранение в голову.Удовлетворенно вздохнув, Эмори откинулся на подушки и расслабился. Он был очень доволен собой. Верно, из-за слабости он еще не мог покинуть свою постель. Однако теперь никто, кроме него, не сможет делать комплименты его жене и возрождать ее веру в себя. К тому же после его ранения Эмма приобрела досадную склонность властно распоряжаться всем и вся. Он должен восстановить свой авторитет и напомнить супруге о ее месте. Женщинам нельзя давать заноситься, в этом Эмори не сомневался.Ему казалось, что все устроилось как нельзя лучше, пока жена не появилась из-за ширмы. Одетая в свою черную ночную сорочку, она подошла к кровати, неторопливо взбила подушку, улеглась на бок лицом к нему и натянула до подбородка простыню. И только тут до Эмори дошло, что он натворил.Проклятие! Он же опять уложил ее в постель рядом с собой. Теперь ему не отдохнуть спокойно. Усилием воли Эмори заставил себя отвести глаза в сторону и уставился на столб солнечного света, падавший из окна.— Муж мой…Услышав этот робкий шепот, Эмори мгновенно повернул голову к ней и откликнулся:— Что?— Тебе надо заснуть, — мягко напомнила она.Он что-то пробурчал в ответ и вновь уставился в окно. Мысли его потекли по привычному руслу. Он вспомнил о своем войске. Чем занимаются рыцари в его отсутствие? Наверняка распустились, бездельничают и предаются обжорству. Как только он поднимется на ноги, сразу приведет их в порядок. «А еще следует немедленно покончить с разбойниками», — мрачно подумал он.— Муж мой?— Ну что еще? — недовольно проворчал Эмори, но увидев, как оробела жена, постарался смягчить выражение лица. Поистине в ней причудливо соединялись властность и застенчивость.— Неужели ты не можешь просто подремать? Он хотел было запротестовать, но, вздохнув, пожал плечами.— Может быть, тебе хочется поговорить? — спросила она, и Эмори удивленно повернулся к ней.— Поговорить? С кем? Здесь же нет никого, кроме тебя, жена.При этих словах глаза Эммы сузились.— Да, муж мой. Именно так, здесь только я. Может быть, поговоришь со мной?Эмори был так удивлен ее словами, что даже не обратил внимания на резкий тон, каким они были произнесены. Эмори никогда не вел разговоров с женщинами. Мать умерла при его рождении, и первые несколько лет ему много внимания уделял дед, довольно суровый старик. Затем подростком он был отдан на воспитание в чужой дом. Разумеется, у его опекуна была жена, которой тот только отдавал короткие приказы, не испытывая потребности в более пространных разговорах. Эмори перенял у него эту манеру и, проходя мимо, лишь коротко кивал ей.Кроме этой дамы, он знал только шлюх, следовавших за армией. Большую часть времени он проводил, участвуя то в одной битве, то в другой, стремясь заработать денег на обзаведение собственным домом. Так что между боями и походами он едва успевал пользоваться их услугами, не то чтобы вступать с ними в беседы. По правде говоря, ему это и в голову не приходило. Да и что бы он им сказал?— Милорд?Расслышав нетерпение в голосе жены, Эмори внимательно посмотрел ей в лицо и недоуменно поднял брови: его милая женушка выглядела явно рассерженной. Откашлявшись, он помолчал, соображая, что бы ей такое сказать, затем вспомнил, что надо вселить в нее уверенность в себе.— Ты красивая.Эмма растерянно заморгала. Эти слова прозвучали сурово, скорее как обвинение, чем как комплимент. «Ну и странный же у меня муж!» — решила она и вспомнила еще об одной его особенности, проявившейся в брачную ночь. Взгляд ее осторожно устремился к его паху. Конечно, если именно так совершалось таинство брака, то все мужчины должны были обладать подобной особенностью. Тут ей в голову пришла еще одна тревожная мысль: была ли она у Фалька? И если была, то вырастала ли до такой огромной величины? Это представлялось Эмме весьма сомнительным, ведь Фальк был миниатюрным и изящным мужчиной.— Жена?— Да-да… — виновато вспыхнув, Эмма поспешно подняла глаза.— Я сказал, что ты красивая, — напомнил он. — Неужели тебе нечего на это ответить?— Нет, я не верю, что это так. Эмори с возмущением приподнялся.— Если я говорю, что ты красивая, значит, это правда!— Да, муж мой, — покорно пробормотала Эмма. Эмори продолжал хмуриться. Он подозревал, что она согласилась с ним лишь потому, что сочла это своим супружеским долгом, а не потому, что поверила в истинность его слов.— Я повторяю: ты красивая, — настаивал он.— Да, муж мой. Ты очень добр, раз говоришь такое.— Дело не в доброте. Это правда.— Пусть так, если ты это говоришь, муж мой. Расскажи мне лучше, как ты спас короля? — И когда в ответ последовало лишь молчание, ласково попросила: — Расскажи. Рольф говорил, что какие-то негодяи покушались на жизнь его величества в Ирландии.Эмори неохотно кивнул:— Было дело.— Эмма помолчала, ожидая продолжения, но его, увы, не последовало.— Кто они были такие? — потеряв терпение, спросила она.— Ирландцы.Эмма подняла глаза к небу.— Ну разумеется, ирландцы, но…— Жена, не подобает мужчине обсуждать серьезные вещи с дамой.Эмма удивилась, услышав такое безапелляционное заявление. Рольф всегда обсуждал с ней все, что происходило в мире, так же как и ее отец. Они не видели в этом ничего плохого. Нет, наверное, муж ее шутит. К несчастью, до сих пор она не видела никаких свидетельств того, что он вообще способен шутить.— Почему? — наконец осведомилась она.— Что почему?— Почему мужчине не подобает обсуждать с женщинами серьезные вещи?Эмори наморщил лоб. По правде говоря, он не знал, как ответить на этот вопрос. Он просто с детства усвоил как нечто само собой разумеющееся, что так делать не принято. В конце концов, по общему мнению, женщины — существа нежные, чувствительные, которые по малейшему поводу падают в обморок и ударяются в слезы. Ему доводилось даже слышать, что у них случаются сердцебиения!— Ты станешь волноваться. У тебя наверняка начнется сердцебиение, и ты упадешь в обморок, — сообщил Эмори жене и усиленно закивал головой для подкрепления своих слов, когда она недоуменно посмотрела на него.— Упаду в обморок? Сердцебиение?..— Да. Все знают, жена, как чувствительны женщины, — со знанием дела разъяснил он. — Вот поэтому ты сейчас и отдыхаешь.— Поэтому я?..— Именно так. Женщин не зря считают слабым полом. Они слабее нас и телом, и духом. Поэтому о них следует заботиться, что и делают, — сначала отцы, а затем мужья.Глаза Эммы яростно сверкнули. Ни отец, ни кузен никогда не говорили ей ничего подобного. Они обращались с ней как с равной. Однако она понимала, что ее семья была исключением. В обществе господствовала совсем другая точка зрения на женщину, ее-то и придерживался Эмори. Эмма постаралась сдержаться и ответить рассудительно.— Не могу не согласиться с тем, что мужчины в большинстве своем сильнее женщин физически, — кивнула она.— И умственно, — быстро добавил Эмори.— Нет!— Да, жена. И еще женщины слабовольны. Без заботливо направляющей их руки они — существа, склонные ко лжи и предательству.— Нет! Как можешь ты верить в это?! — Эмма даже рот раскрыла от удивления: с такой убежденностью говорил Эмори.— Вспомни Еву, — пожал плечами Эмори.— Вспомни святую Деву Марию, Богоматерь нашу! — мгновенно возразила Эмма.Эмори задумался.— Это верно, однако Дева Мария была женщиной исключительной, а другие…— И вспомни таких мужчин, как Иуда или царь Ирод!— Они не в счет. Это — воплощенное злодейство, — не сдавался Эмори.— В таком случае и Ева с ее ошибками не в счет!Эмори растерялся, но тут же овладел собой и надменно приподнял брови.— Миледи, согласно Фоме Аквинскому…— Ну, конечно. Давайте послушаем, что сказал этот отшельник и девственник, презиравший всех женщин. Его суждения будут беспристрастны и возвышенны!Лицо Эмори потемнело.— Ах ты…— К тому же он давно умер, — сухо добавила Эмма.— По-моему, жена, нам стоит сменить тему разговора.— Почему же?— Ты начинаешь волноваться.Эмма хотела было продолжить спор, но передумала. Она начала не волноваться, а злиться, так что предложение Эмори показалось ей весьма разумным.— Кто такой Маленький Джордж?— Мой первый помощник.— Я думала, твой помощник — Блейк?— Сэр Блейк, — усмехнулся Эмори. — Нет, точнее, лорд Блейк. Он мой друг.— Друг?— Да! — Он выпрямился, и лицо его озарилось гордостью. — Мы рыцари. Мы возглавляем две сотни самых лучших бойцов Англии. Мы нарасхват! Мы можем запрашивать любую цену, какую захотим. Мы… — Он смолк и помрачнел:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27