Ей казалось, что лейтенант стал более высоким и стройным. Конечно, по правде говоря, она никогда не присматривалась к нему внимательно. Однако нечто не поддававшееся определению рождало у Тори сомнения. Возможно, все дело в бесшумной походке хищника, вызывавшей ассоциации с крадущейся во мраке ловкой и грозной пантерой. Почему-то Тори никогда не связывала Дейва в своем сознании с опасностью, хоть он и упоминал о своем участии в недавней мексиканской войне. Она представляла его служащим при штабе какого-нибудь генерала, а не сражающимся в окопах. Могла ли напряженная ситуация пробудить в нем животный инстинкт?
Она представила мягкое ангельское лицо Дейва и отрицательно ответила на свой вопрос.
Когда лейтенант остановился у угла строения и поднял руку, останавливая их, Тори стиснула челюсти и шагнула к нему, решив избавиться от сомнений или узнать правду, в чем бы она ни заключалась. Она посмотрела на него, но лицо мужчины было скрыто ночным полумраком и полями шляпы. Нет, Дейв Брок не был таким высоким — его рост лишь на несколько дюймов превышал рост Тори; он был более полным, от него не исходила затаенная угроза.
Она незаметно сунула руку под накидку, положила пальцы на рукоятку револьвера, который торчал из-за пояса. Тяжелое оружие действовало успокаивающе.
— Покажите мне ваше лицо, лейтенант Брок, — выдавила из себя испуганная Тори.
В полумраке раздался тихий, пугающе знакомый смех. Вышедший из-за туч месяц осветил своими тусклыми лучами переулок, на стенах появились длинные тени, фигуры мужчин стали более четкими. Тори встала на цыпочки, попыталась схватить шляпу незнакомца, но он вовремя сжал ее руку.
Стальные пальцы сомкнулись на ее запястье, потом мужчина отпустил Тори.
— Расслабься, крошка. Какая разница, кто доставит тебя в Сан-Франциско?
Колетт замерла за спиной Тори, потом ахнула и негромко вскрикнула:
— Это Кинкейд!
— Оui, ma cherie.
У Тори округлились глаза. Она должна была узнать этот насмешливый протяжный говор с первых слов!
— Ты? Мне следовало догадаться! Но как ты здесь оказался? — Тори быстро перевела взгляд с Кинкейда на стоящую в тени служанку и заметила на лице Колетт радость. Неужели ее предали?
Она отступила на шаг, стиснула пальцами рукоятку револьвера и вытащила его. Ствол слегка дрожал, поблескивая в тусклом свете. Она положила вторую руку поверх первой, чтобы держать оружие крепче.
— Стой на месте, — сказала девушка, когда Кинкейд тихо выругался и шагнул к ней, — не то я выстрелю. Клянусь Богом, я это сделаю!
— Глупышка. Выстрел привлечет сюда солдат. А это не входит в твои планы. Или я ошибаюсь? Я думал, ты хочешь попасть в Сан-Франциско.
— Откуда это тебе известно? — Ее пальцы сжались еще сильнее, однако тяжелый револьвер несколько сдвинулся в сторону. Откинув голову назад и сбросив накидку, девушка выровняла оружие и направила его точно в широкую грудь Ника Кинкейда.
— Это уже не важно, — раздраженно произнес Ник, не двигаясь. Он стоял неподвижно и настороженно, не отводя взгляда от револьвера.
Лунный свет проходил сквозь решетку железного балкона, расположенного на втором этаже гостиницы, и оставлял полосы на фигуре Кинкейда. Тори рассеянно подумала, что он похож на изображение сатаны, которое она однажды видела в музее. Холодный, красивый, порочный соблазнитель женщин, воплощение зла, приманка, влекущая навстречу гибели.
Она проглотила слюну и бросила взгляд на охваченную паникой Колетт, которая стояла чуть в стороне.
— Она тебе сказала? — Револьвер слегка повернулся в сторону Колетт, и Тори проигнорировала произнесенный по-французски гневный протест служанки, стараясь сосредоточить внимание на более серьезной угрозе. — Очевидно, вы встречались прежде. Меня предала моя служанка?
— С чего ты взяла, что тебя предали? — небрежно спросил Ник, пожав плечами. — Возможно, ты думаешь, что больше не нужна мне, но я могу доставить тебя в нужное место быстрее и надежнее, чем Брок.
— Где он? Что ты с ним сделал? Господи! — В ее голове внезапно промелькнула страшная мысль. — Ты убил его?
Кинкейд посмотрел на нее, и она увидела, что он не побрился. Темная щетина делала его похожим на пирата. Для более полного сходства недоставало лишь абордажной сабли. Однако в костюме из оленьей кожи с патронташем на поясе он имел не менее грозный вид. Господи, он выглядел как отъявленный разбойник. В глазах Ника сверкала ярость, его лицо было жестким, безжалостным.
— Уверяю тебя, когда мы расстались с твоим галантным лейтенантом, он пребывал в полном здравии, хотя его свобода была несколько ограничена.
Кажется, в этом тягучем говоре звучала насмешка. Она присмотрелась к Нику, пытаясь решить, искренне ли он говорит. Внезапно звуки шагов нарушили воцарившуюся тишину; Колетт ахнула.
Мексиканец — Тори забыла о нем от растерянности, обнаружив, что ее ждет не Дейв Брок, а Ник Кинкейд, — обошел девушку сбоку; стремительно и бесшумно, точно атакующая свою жертву змея, он ударил ее по запястьям и выбил револьвер.
— О, извините, сеньорита, — произнес он на ухо Тори, остановив ее, когда она попыталась подобрать оружие с земли; пока он держал девушку своей мускулистой рукой за талию, Кинкейд шагнул вперед и плавным движением поднял револьвер. — Я не сделал вам больно? — спросил мексиканец.
— Нет! — Она вырвалась, бросив на него через плечо возмущенный взгляд и откинув назад спутавшиеся волосы, чтобы лучше видеть. Потом Тори повернулась к Кинкейду, с вызовом подняв подбородок. — Что ты намерен с нами сделать?
Ник Кинкейд сунул револьвер за свой ремень и посмотрел на Тори.
— Отвезти тебя в Сан-Франциско. Ты ведь готова заплатить за это, верно?
Она настороженно посмотрела на него. Он говорил с иронией… рассерженно… его глаза напоминали кусочки янтаря и были такими холодными, что Тори едва не попятилась назад.
— Деньги? Тебе нужны деньги, которые я заплачу?
— А ты решила, что я надеюсь получить удовольствие от твоего общества? Подумай получше, Венера. Меня никогда не тянуло к молодым женщинам, которые размахивают револьвером. Выкинешь такое еще раз, и я заставлю тебя пожалеть об этом.
Его слова и нескрываемая неприязнь обожгли Тори, точно удар плети. Взяв себя в руки, она попыталась вспомнить о своем достоинстве, скрыть боль, которую он причинил ей своей грубостью.
— Но почему ты взвалил на себя такие хлопоты, лейтенант? Я думала, ты покинул Монтерей. Право, я вовсе не уверена, что могу положиться на тебя. Лейтенант Брок так надежен и умел.
Одна из лошадей дернулась, и в тишине раздался лязг удил. Мексиканец положил руку на нос животного, успокоил его ласковыми словами. Ник раздраженно пожал плечами.
— Извини, если ты рассчитывала на галантного лейтенанта, но Броку кое-что помешало. А теперь скажи — хочешь ты поехать со мной в Сан-Франциско или нет? Советую не тянуть с ответом, потому что мое терпение на исходе.
— Можешь мне не грозить, лейтенант. Я вполне способна разобраться в ситуации, если мне ее ясно обрисуют. — Тори набрала воздуха в легкие, выровняла дыхание, уняла бьющееся сердце и нервный спазм в желудке. Что ей остается делать? Терять время опасно, она должна покинуть Монтерей. Если Ник Кинкейд готов сопровождать ее…
— Очень хорошо. Я позволю тебе проводить нас до Сан-Франциско, но лишь на тех условиях, которые я предложила лейтенанту Броку. Сто долларов и возмещение дорожных расходов. И ничего больше. Понятно?
Вместо ответа Кинкейд повернулся на каблуках и подошел к мексиканцу. Доведя лошадей до конца переулка, техасец остановился. В этот миг Тори вспыхнула, поняв, что он не намерен принимать ее условия. Она могла пойти с ним и надеяться, что он сдастся, или вернуться в Буэна-Висту и надеяться, что ее отсутствие осталось незамеченным.
Но близился рассвет, и если она не уедет сейчас…
— Пойдем, Колетт. Они нас ждут.
Они слишком быстро — может быть, ей еще следовало подумать? — покинули Монтерей; ветер поднимай пыль, раскачивал ветви деревьев и гнал облака на яркий серебристый диск луны. Колетт ехала позади Тори, вцепившись обеими руками в кобылу и бормоча что-то по-французски; всякий раз, когда Тори оглядывалась, служанка смотрела на девушку с ненавистью. Она не удивилась бы, узнав, что Колетт предала ее, но сейчас с этим ничего нельзя было поделать.
Только время покажет, правильное ли она приняла решение.
Джил Гарсиа услышал, как Ник выругался себе под нос, и пустил коня в легкий галоп. Мексиканец понял, в чем тут дело.
Если бы он был лучше знаком с Викторией Райен, то посоветовал бы ей держаться с Ником помягче. Но в то же время понимал, что такая попытка ни к чему бы не привела. Возможно, он почти не знал ее, но у него были четыре сестры, и он неплохо представлял себе, как устроена женская душа. Какой бы воспитанной и светской ни казалась Виктория Райен, она оставалась очень наивной. Ее гнев и нападки едва скрывали явное влечение, испытываемое к Нику. Вероятно, она сама не сознавала его. Но оно присутствовало, было заметно по тем взглядам, которые она тайком бросала на Ника, по ее резким словам, по тому, как она реагировала на его близость.
Оставив позади неяркие огни Монтерея, они упорно взбирались вверх через кустарники. Посмотрев на ехавшего впереди Ника, Гарсиа спросил себя, чем вызвано раздражение его приятеля — тем, что он хотел девушку, или тем, что предпочел бы избавиться от нее. Ответить на этот вопрос было трудно, потому что обычно Ник относился к женщинам пренебрежительно. Но с Викторией Райен почему-то все обстояло иначе. Джил чувствовал, что ему известно далеко не все.
Между ними что-то произошло? Он не собирался проявлять любопытство, но тут явно были какие-то неразрешенные проблемы. Слава Богу, это не его проблемы, к тому же хорошенькая служанка-француженка, бросившая один или два заинтересованных взгляда на Ника, могла оказаться неплохой добычей, если только он убедит ее ехать возле него и немного поболтает с ней.
Джил умел беседовать с женщинами — возможно, потому, что вырос в окружении сестер и знал их интересы. Должно быть, ему не составит большого труда развязать язык Колетт и узнать нечто такое, о чем она не станет говорить в присутствии своей хозяйки, которая, конечно, была настроена против него. И даже если он не узнает ничего интересного, это поможет скоротать время, поскольку Сан-Франциско находился почти в ста милях отсюда. Рой Мартин подчеркнул, что им не следует спешить — преследователи должны добраться до города первыми.
Да, неплохое задание, подумал Джил, заставив коня идти рысью возле Колетт. Весьма неплохое.
Глава 15
Диего улыбнулся кокетничавшей с ним молодой женщине; в ее темных глазах сверкало приглашение, которое он не мог и не хотел проигнорировать. Он уже давно не был с Роситой, самой хорошенькой и чувственной служанкой из всех работавших в Буэна-Висте. Он услышал доносящуюся из barrio музыку и вышел из комнаты. Волнение и крутившиеся в голове мысли не давали ему заснуть. Оказавшись возле молодежи, он увидел, как танцует Росита; на ее упругом теле поблескивала испарина, блузка с глубоким вырезом прилипала к грудям, которые он помнил слишком хорошо. Именно Росита давным-давно, когда они были совсем юными, познакомила его с радостями плотских утех. Тогда она уже обладала значительно большим опытом, чем Диего.
Но сейчас — уже в течение некоторого времени — его тело нуждалось в разрядке. Он отошел от невысокой каменной стены, на которую опирался, и протянул руку. Росита тотчас шагнула к нему с ликующим блеском в глазах:
— Ты, наверно, соскучился по мне, дон Диего.
Ее вкрадчивое щебетание разгорячило его кровь, соблазнительное колыхание грудей под блузкой усилило желание. Он едва сдерживал нетерпение, заставившее его остановиться в зеленой беседке, образованной густой листвой и мощными ветвями деревьев. Это место в саду возле пруда было популярным среди любовников, Диего не раз использовал его. И собирался сделать это сейчас.
Держа девушку за руку, он шагнул в это пристанище, и Росита последовала за ним с грудным смехом.
— Ты так нетерпелив, дон Диего. Не боишься, что нас могут найти?
Он уже привлек к себе девушку, вцепился пальцами в льняную блузку, чтобы снять ее и освободить набухающие соски.
— Нет. Меня не волнуют такие пустяки.
Он обхватил руками ее груди, почувствовал, как твердеют розовые бугорки. Наклонился, взял один сосок губами, стал ласкать его языком и услышал стон девушки, которая прильнула к нему, откинула голову назад; ее распущенные волосы упали на бедра, глаза почти закрылись, влажные губы раздвинулись и заблестели в лунном свете, с трудом пробивавшемся сквозь плотную листву.
Нетерпеливый Диего, по всему телу которого стремительно мчалась горячая кровь, припадал то к одной груди, то к другой, потом стал целовать губы девушки, ее шею, обнял Роситу и бережно опустил на гладкий каменный пол беседки. Встал над ней на колени, быстрыми ловкими движениями снял с нее одежду, расстегнул свои брюки… Лежа на собственной юбке, слегка задыхаясь и негромко постанывая, Росита раздвинула ноги. Она с жадностью схватила рукой мужское естество Диего; он приблизился к девушке и с наслаждением проник в нее.
— Dios! — Его бормотание утонуло в ее тихом стоне, он услышал прозвучавший возле его уха вскрик и принялся ритмично входить в Роситу.
Облегчение пришло быстро. Он не мог сдержать себя, но, зная, что Росита тоже нуждается в удовлетворении, спустя мгновение снова начал двигаться. Учащенное дыхание Роситы ласкало его ухо, руки девушки гладили под рубашкой кожу юноши. Плоть Диего снова отвердела, движения стали более энергичными. Она заерзала под ним, вцепилась руками ему в плечи, обняла ногами, прогнула спину, жадно хватая ртом воздух. Он продолжал двигаться, пока Росита не кончила с таким громким криком, что ему пришлось закрыть ее рот своими губами.
Наконец, задыхаясь и обессилено прижимаясь к Диего, довольная Росита убрала с глаз влажную прядь волос.
— Ты многому научился с того первого раза, дон Диего. Пожалуй, теперь ты уже не ученик, а учитель.
Он тихо засмеялся:
— А ты осталась лгуньей, Росита. Ты говоришь это всем твоим мужчинам?
Она сделала вид, будто обиделась, но на ее губах появилась улыбка.
— Ты же знаешь, что я всегда храню тебе верность, Диего.
Перекатившись на спину, он лег возле обнаженной девушки, небрежно уронил на нее руку. Лениво погладил влажный смуглый живот, оперся на локоть и улыбнулся Росите. Тусклый лунный свет падал на ее блестевшее, как старая испанская монета, лицо.
— Я не требую от тебя верности, Росита, она мне не нужна. Ты можешь делать то, что хочешь и с кем хочешь. Так же как и я.
— Si, я знаю это. — Она провела кончиком пальца по его щеке. В ее глазах появилась печаль. — Ты знаешь, что женщине трудно сопротивляться такому прекрасному мужчине, как ты.
Сжав ее пальцы в своей руке, он поцеловал их.
— Я не знал, что ты пыталась сопротивляться мне.
— Я и не пыталась. — Росита слегка подвинулась, повернулась на бок, чтобы посмотреть на Диего, стараясь получше разглядеть его в темноте. — Думаешь, твоя сестра устояла бы перед мужчиной, который показался бы ей привлекательным?
Немного удивившись, он пожал плечами:
— Я не думал об этом. Вряд ли она будет слишком пристально смотреть на незнакомого мужчину. Почему ты спросила?
Спустя мгновение Росита тихо вздохнула:
— Я заговорила об этом только потому, что у нее совсем нет опыта, дон Диего, однако она была в саду с Ником Кинкейдом вскоре после своего приезда в Буэна-Висту.
Диего нахмурился:
— Не может быть. Почему ты так думаешь?
— Потому что я ее видела. — Росита повернулась, в ее голосе появились ноты смущения. — Возможно, я ошиблась…
— Нет. Скажи мне, что ты видела. — Он сел и резко поднял Роситу, не обращая внимания на ее испуганный возглас. — И если ты лжешь мне…
— Нет! Я не лгу. Клянусь жизнью моей матери, я не лгу, дон Диего… Не знаю, почему я проболталась, но это не имеет значения. Ты сказал, что твоя сестра не заглядывается на мужчин, так что…
Он стиснул пальцами запястье девушки, вывернул ей руку, заставив Роситу закричать.
— Ты что-то видела. Говори.
— Ты делаешь мне больно… пожалуйста… я скажу, что знаю… Это было вечером того дня, когда она вернулась… Ты находился в Лос-Анджелесе, я скучала по тебе, дон Диего, ты так долго отсутствовал… Да, да, я продолжу. Сюда приехал очень красивый человек. Хозяин вызвал меня к себе, дон Патрисио хотел, чтобы я развлекла гостя… ты меня понимаешь… тебе известно, что твой отец любит ублажать гостей. Я познакомилась с ним, как меня просили, и он мне понравился. Я пришла к беседке, чтобы встретиться с гостем, потому что знала, что он хочет меня.
Она замолчала, сделала глубокий вдох, и Диего хмуро кивнул:
— Продолжай. — Он не удивился, услышав, что его отец угощал гостей готовыми на все служанками — это было старым обычаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Она представила мягкое ангельское лицо Дейва и отрицательно ответила на свой вопрос.
Когда лейтенант остановился у угла строения и поднял руку, останавливая их, Тори стиснула челюсти и шагнула к нему, решив избавиться от сомнений или узнать правду, в чем бы она ни заключалась. Она посмотрела на него, но лицо мужчины было скрыто ночным полумраком и полями шляпы. Нет, Дейв Брок не был таким высоким — его рост лишь на несколько дюймов превышал рост Тори; он был более полным, от него не исходила затаенная угроза.
Она незаметно сунула руку под накидку, положила пальцы на рукоятку револьвера, который торчал из-за пояса. Тяжелое оружие действовало успокаивающе.
— Покажите мне ваше лицо, лейтенант Брок, — выдавила из себя испуганная Тори.
В полумраке раздался тихий, пугающе знакомый смех. Вышедший из-за туч месяц осветил своими тусклыми лучами переулок, на стенах появились длинные тени, фигуры мужчин стали более четкими. Тори встала на цыпочки, попыталась схватить шляпу незнакомца, но он вовремя сжал ее руку.
Стальные пальцы сомкнулись на ее запястье, потом мужчина отпустил Тори.
— Расслабься, крошка. Какая разница, кто доставит тебя в Сан-Франциско?
Колетт замерла за спиной Тори, потом ахнула и негромко вскрикнула:
— Это Кинкейд!
— Оui, ma cherie.
У Тори округлились глаза. Она должна была узнать этот насмешливый протяжный говор с первых слов!
— Ты? Мне следовало догадаться! Но как ты здесь оказался? — Тори быстро перевела взгляд с Кинкейда на стоящую в тени служанку и заметила на лице Колетт радость. Неужели ее предали?
Она отступила на шаг, стиснула пальцами рукоятку револьвера и вытащила его. Ствол слегка дрожал, поблескивая в тусклом свете. Она положила вторую руку поверх первой, чтобы держать оружие крепче.
— Стой на месте, — сказала девушка, когда Кинкейд тихо выругался и шагнул к ней, — не то я выстрелю. Клянусь Богом, я это сделаю!
— Глупышка. Выстрел привлечет сюда солдат. А это не входит в твои планы. Или я ошибаюсь? Я думал, ты хочешь попасть в Сан-Франциско.
— Откуда это тебе известно? — Ее пальцы сжались еще сильнее, однако тяжелый револьвер несколько сдвинулся в сторону. Откинув голову назад и сбросив накидку, девушка выровняла оружие и направила его точно в широкую грудь Ника Кинкейда.
— Это уже не важно, — раздраженно произнес Ник, не двигаясь. Он стоял неподвижно и настороженно, не отводя взгляда от револьвера.
Лунный свет проходил сквозь решетку железного балкона, расположенного на втором этаже гостиницы, и оставлял полосы на фигуре Кинкейда. Тори рассеянно подумала, что он похож на изображение сатаны, которое она однажды видела в музее. Холодный, красивый, порочный соблазнитель женщин, воплощение зла, приманка, влекущая навстречу гибели.
Она проглотила слюну и бросила взгляд на охваченную паникой Колетт, которая стояла чуть в стороне.
— Она тебе сказала? — Револьвер слегка повернулся в сторону Колетт, и Тори проигнорировала произнесенный по-французски гневный протест служанки, стараясь сосредоточить внимание на более серьезной угрозе. — Очевидно, вы встречались прежде. Меня предала моя служанка?
— С чего ты взяла, что тебя предали? — небрежно спросил Ник, пожав плечами. — Возможно, ты думаешь, что больше не нужна мне, но я могу доставить тебя в нужное место быстрее и надежнее, чем Брок.
— Где он? Что ты с ним сделал? Господи! — В ее голове внезапно промелькнула страшная мысль. — Ты убил его?
Кинкейд посмотрел на нее, и она увидела, что он не побрился. Темная щетина делала его похожим на пирата. Для более полного сходства недоставало лишь абордажной сабли. Однако в костюме из оленьей кожи с патронташем на поясе он имел не менее грозный вид. Господи, он выглядел как отъявленный разбойник. В глазах Ника сверкала ярость, его лицо было жестким, безжалостным.
— Уверяю тебя, когда мы расстались с твоим галантным лейтенантом, он пребывал в полном здравии, хотя его свобода была несколько ограничена.
Кажется, в этом тягучем говоре звучала насмешка. Она присмотрелась к Нику, пытаясь решить, искренне ли он говорит. Внезапно звуки шагов нарушили воцарившуюся тишину; Колетт ахнула.
Мексиканец — Тори забыла о нем от растерянности, обнаружив, что ее ждет не Дейв Брок, а Ник Кинкейд, — обошел девушку сбоку; стремительно и бесшумно, точно атакующая свою жертву змея, он ударил ее по запястьям и выбил револьвер.
— О, извините, сеньорита, — произнес он на ухо Тори, остановив ее, когда она попыталась подобрать оружие с земли; пока он держал девушку своей мускулистой рукой за талию, Кинкейд шагнул вперед и плавным движением поднял револьвер. — Я не сделал вам больно? — спросил мексиканец.
— Нет! — Она вырвалась, бросив на него через плечо возмущенный взгляд и откинув назад спутавшиеся волосы, чтобы лучше видеть. Потом Тори повернулась к Кинкейду, с вызовом подняв подбородок. — Что ты намерен с нами сделать?
Ник Кинкейд сунул револьвер за свой ремень и посмотрел на Тори.
— Отвезти тебя в Сан-Франциско. Ты ведь готова заплатить за это, верно?
Она настороженно посмотрела на него. Он говорил с иронией… рассерженно… его глаза напоминали кусочки янтаря и были такими холодными, что Тори едва не попятилась назад.
— Деньги? Тебе нужны деньги, которые я заплачу?
— А ты решила, что я надеюсь получить удовольствие от твоего общества? Подумай получше, Венера. Меня никогда не тянуло к молодым женщинам, которые размахивают револьвером. Выкинешь такое еще раз, и я заставлю тебя пожалеть об этом.
Его слова и нескрываемая неприязнь обожгли Тори, точно удар плети. Взяв себя в руки, она попыталась вспомнить о своем достоинстве, скрыть боль, которую он причинил ей своей грубостью.
— Но почему ты взвалил на себя такие хлопоты, лейтенант? Я думала, ты покинул Монтерей. Право, я вовсе не уверена, что могу положиться на тебя. Лейтенант Брок так надежен и умел.
Одна из лошадей дернулась, и в тишине раздался лязг удил. Мексиканец положил руку на нос животного, успокоил его ласковыми словами. Ник раздраженно пожал плечами.
— Извини, если ты рассчитывала на галантного лейтенанта, но Броку кое-что помешало. А теперь скажи — хочешь ты поехать со мной в Сан-Франциско или нет? Советую не тянуть с ответом, потому что мое терпение на исходе.
— Можешь мне не грозить, лейтенант. Я вполне способна разобраться в ситуации, если мне ее ясно обрисуют. — Тори набрала воздуха в легкие, выровняла дыхание, уняла бьющееся сердце и нервный спазм в желудке. Что ей остается делать? Терять время опасно, она должна покинуть Монтерей. Если Ник Кинкейд готов сопровождать ее…
— Очень хорошо. Я позволю тебе проводить нас до Сан-Франциско, но лишь на тех условиях, которые я предложила лейтенанту Броку. Сто долларов и возмещение дорожных расходов. И ничего больше. Понятно?
Вместо ответа Кинкейд повернулся на каблуках и подошел к мексиканцу. Доведя лошадей до конца переулка, техасец остановился. В этот миг Тори вспыхнула, поняв, что он не намерен принимать ее условия. Она могла пойти с ним и надеяться, что он сдастся, или вернуться в Буэна-Висту и надеяться, что ее отсутствие осталось незамеченным.
Но близился рассвет, и если она не уедет сейчас…
— Пойдем, Колетт. Они нас ждут.
Они слишком быстро — может быть, ей еще следовало подумать? — покинули Монтерей; ветер поднимай пыль, раскачивал ветви деревьев и гнал облака на яркий серебристый диск луны. Колетт ехала позади Тори, вцепившись обеими руками в кобылу и бормоча что-то по-французски; всякий раз, когда Тори оглядывалась, служанка смотрела на девушку с ненавистью. Она не удивилась бы, узнав, что Колетт предала ее, но сейчас с этим ничего нельзя было поделать.
Только время покажет, правильное ли она приняла решение.
Джил Гарсиа услышал, как Ник выругался себе под нос, и пустил коня в легкий галоп. Мексиканец понял, в чем тут дело.
Если бы он был лучше знаком с Викторией Райен, то посоветовал бы ей держаться с Ником помягче. Но в то же время понимал, что такая попытка ни к чему бы не привела. Возможно, он почти не знал ее, но у него были четыре сестры, и он неплохо представлял себе, как устроена женская душа. Какой бы воспитанной и светской ни казалась Виктория Райен, она оставалась очень наивной. Ее гнев и нападки едва скрывали явное влечение, испытываемое к Нику. Вероятно, она сама не сознавала его. Но оно присутствовало, было заметно по тем взглядам, которые она тайком бросала на Ника, по ее резким словам, по тому, как она реагировала на его близость.
Оставив позади неяркие огни Монтерея, они упорно взбирались вверх через кустарники. Посмотрев на ехавшего впереди Ника, Гарсиа спросил себя, чем вызвано раздражение его приятеля — тем, что он хотел девушку, или тем, что предпочел бы избавиться от нее. Ответить на этот вопрос было трудно, потому что обычно Ник относился к женщинам пренебрежительно. Но с Викторией Райен почему-то все обстояло иначе. Джил чувствовал, что ему известно далеко не все.
Между ними что-то произошло? Он не собирался проявлять любопытство, но тут явно были какие-то неразрешенные проблемы. Слава Богу, это не его проблемы, к тому же хорошенькая служанка-француженка, бросившая один или два заинтересованных взгляда на Ника, могла оказаться неплохой добычей, если только он убедит ее ехать возле него и немного поболтает с ней.
Джил умел беседовать с женщинами — возможно, потому, что вырос в окружении сестер и знал их интересы. Должно быть, ему не составит большого труда развязать язык Колетт и узнать нечто такое, о чем она не станет говорить в присутствии своей хозяйки, которая, конечно, была настроена против него. И даже если он не узнает ничего интересного, это поможет скоротать время, поскольку Сан-Франциско находился почти в ста милях отсюда. Рой Мартин подчеркнул, что им не следует спешить — преследователи должны добраться до города первыми.
Да, неплохое задание, подумал Джил, заставив коня идти рысью возле Колетт. Весьма неплохое.
Глава 15
Диего улыбнулся кокетничавшей с ним молодой женщине; в ее темных глазах сверкало приглашение, которое он не мог и не хотел проигнорировать. Он уже давно не был с Роситой, самой хорошенькой и чувственной служанкой из всех работавших в Буэна-Висте. Он услышал доносящуюся из barrio музыку и вышел из комнаты. Волнение и крутившиеся в голове мысли не давали ему заснуть. Оказавшись возле молодежи, он увидел, как танцует Росита; на ее упругом теле поблескивала испарина, блузка с глубоким вырезом прилипала к грудям, которые он помнил слишком хорошо. Именно Росита давным-давно, когда они были совсем юными, познакомила его с радостями плотских утех. Тогда она уже обладала значительно большим опытом, чем Диего.
Но сейчас — уже в течение некоторого времени — его тело нуждалось в разрядке. Он отошел от невысокой каменной стены, на которую опирался, и протянул руку. Росита тотчас шагнула к нему с ликующим блеском в глазах:
— Ты, наверно, соскучился по мне, дон Диего.
Ее вкрадчивое щебетание разгорячило его кровь, соблазнительное колыхание грудей под блузкой усилило желание. Он едва сдерживал нетерпение, заставившее его остановиться в зеленой беседке, образованной густой листвой и мощными ветвями деревьев. Это место в саду возле пруда было популярным среди любовников, Диего не раз использовал его. И собирался сделать это сейчас.
Держа девушку за руку, он шагнул в это пристанище, и Росита последовала за ним с грудным смехом.
— Ты так нетерпелив, дон Диего. Не боишься, что нас могут найти?
Он уже привлек к себе девушку, вцепился пальцами в льняную блузку, чтобы снять ее и освободить набухающие соски.
— Нет. Меня не волнуют такие пустяки.
Он обхватил руками ее груди, почувствовал, как твердеют розовые бугорки. Наклонился, взял один сосок губами, стал ласкать его языком и услышал стон девушки, которая прильнула к нему, откинула голову назад; ее распущенные волосы упали на бедра, глаза почти закрылись, влажные губы раздвинулись и заблестели в лунном свете, с трудом пробивавшемся сквозь плотную листву.
Нетерпеливый Диего, по всему телу которого стремительно мчалась горячая кровь, припадал то к одной груди, то к другой, потом стал целовать губы девушки, ее шею, обнял Роситу и бережно опустил на гладкий каменный пол беседки. Встал над ней на колени, быстрыми ловкими движениями снял с нее одежду, расстегнул свои брюки… Лежа на собственной юбке, слегка задыхаясь и негромко постанывая, Росита раздвинула ноги. Она с жадностью схватила рукой мужское естество Диего; он приблизился к девушке и с наслаждением проник в нее.
— Dios! — Его бормотание утонуло в ее тихом стоне, он услышал прозвучавший возле его уха вскрик и принялся ритмично входить в Роситу.
Облегчение пришло быстро. Он не мог сдержать себя, но, зная, что Росита тоже нуждается в удовлетворении, спустя мгновение снова начал двигаться. Учащенное дыхание Роситы ласкало его ухо, руки девушки гладили под рубашкой кожу юноши. Плоть Диего снова отвердела, движения стали более энергичными. Она заерзала под ним, вцепилась руками ему в плечи, обняла ногами, прогнула спину, жадно хватая ртом воздух. Он продолжал двигаться, пока Росита не кончила с таким громким криком, что ему пришлось закрыть ее рот своими губами.
Наконец, задыхаясь и обессилено прижимаясь к Диего, довольная Росита убрала с глаз влажную прядь волос.
— Ты многому научился с того первого раза, дон Диего. Пожалуй, теперь ты уже не ученик, а учитель.
Он тихо засмеялся:
— А ты осталась лгуньей, Росита. Ты говоришь это всем твоим мужчинам?
Она сделала вид, будто обиделась, но на ее губах появилась улыбка.
— Ты же знаешь, что я всегда храню тебе верность, Диего.
Перекатившись на спину, он лег возле обнаженной девушки, небрежно уронил на нее руку. Лениво погладил влажный смуглый живот, оперся на локоть и улыбнулся Росите. Тусклый лунный свет падал на ее блестевшее, как старая испанская монета, лицо.
— Я не требую от тебя верности, Росита, она мне не нужна. Ты можешь делать то, что хочешь и с кем хочешь. Так же как и я.
— Si, я знаю это. — Она провела кончиком пальца по его щеке. В ее глазах появилась печаль. — Ты знаешь, что женщине трудно сопротивляться такому прекрасному мужчине, как ты.
Сжав ее пальцы в своей руке, он поцеловал их.
— Я не знал, что ты пыталась сопротивляться мне.
— Я и не пыталась. — Росита слегка подвинулась, повернулась на бок, чтобы посмотреть на Диего, стараясь получше разглядеть его в темноте. — Думаешь, твоя сестра устояла бы перед мужчиной, который показался бы ей привлекательным?
Немного удивившись, он пожал плечами:
— Я не думал об этом. Вряд ли она будет слишком пристально смотреть на незнакомого мужчину. Почему ты спросила?
Спустя мгновение Росита тихо вздохнула:
— Я заговорила об этом только потому, что у нее совсем нет опыта, дон Диего, однако она была в саду с Ником Кинкейдом вскоре после своего приезда в Буэна-Висту.
Диего нахмурился:
— Не может быть. Почему ты так думаешь?
— Потому что я ее видела. — Росита повернулась, в ее голосе появились ноты смущения. — Возможно, я ошиблась…
— Нет. Скажи мне, что ты видела. — Он сел и резко поднял Роситу, не обращая внимания на ее испуганный возглас. — И если ты лжешь мне…
— Нет! Я не лгу. Клянусь жизнью моей матери, я не лгу, дон Диего… Не знаю, почему я проболталась, но это не имеет значения. Ты сказал, что твоя сестра не заглядывается на мужчин, так что…
Он стиснул пальцами запястье девушки, вывернул ей руку, заставив Роситу закричать.
— Ты что-то видела. Говори.
— Ты делаешь мне больно… пожалуйста… я скажу, что знаю… Это было вечером того дня, когда она вернулась… Ты находился в Лос-Анджелесе, я скучала по тебе, дон Диего, ты так долго отсутствовал… Да, да, я продолжу. Сюда приехал очень красивый человек. Хозяин вызвал меня к себе, дон Патрисио хотел, чтобы я развлекла гостя… ты меня понимаешь… тебе известно, что твой отец любит ублажать гостей. Я познакомилась с ним, как меня просили, и он мне понравился. Я пришла к беседке, чтобы встретиться с гостем, потому что знала, что он хочет меня.
Она замолчала, сделала глубокий вдох, и Диего хмуро кивнул:
— Продолжай. — Он не удивился, услышав, что его отец угощал гостей готовыми на все служанками — это было старым обычаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41