Слава богу, я могу позаботиться о себе. Трент не причинит мне вреда. Даже если он сумеет уйти от меня живым, то больше никогда не подойдет к вам. Я позабочусь об этом. Так что можете без боязни поручить это дело мне.
– Вы ничего не понимаете! – в отчаянии возразила Габби. – Трент не будет действовать своими руками. Просто прикажет кому-то убить вас, щедро заплатит ему, и это будет сделано. Пожалуйста, пожалуйста, пообещайте мне, что не станете вмешиваться!
– Вы должны поверить мне, – безмятежно ответил Уикхэм, продолжая поглаживать ее руку. Габби чуть не заплакала:
– Если вы считаете себя непобедимым, то вы настоящий олух. Даже я сумела подстрелить вас! Его улыбка стала шире.
– В свое оправдание могу сказать только одно: я не ожидал, что такая добропорядочная леди способна нанести мне предательский удар.
Нежелание принимать ее слова всерьез выводило Габби из себя.
– Трент не остановится ни перед чем, – упрямо ответила она, с тревогой глядя ему в лицо. – Убить вас ему так же легко, как прихлопнуть муху.
– Габриэлла… – Уикхэм смотрел на нее с интересом. – Если бы я был тщеславен, то решил бы, что вы заботитесь о моей безопасности, потому что неравнодушны ко мне.
Габби, ошеломленная этим замечанием, уставилась на него. Неравнодушна…
Эта мысль прежде не приходила ей в голову, но теперь все стало на свои места. Да, он прав. Она неравнодушна к нему… Неравнодушна? Не то слово. За время их знакомства она мало-помалу привыкла к нему, стала относиться как к близкому другу и даже больше. Хотя Габби знала – нет, была уверена, – что он может исчезнуть так же неожиданно, как появился, но сегодня ночью, лежа в его объятиях, она понимала, что противиться волшебству лунного света невозможно.
«Я люблю его», – подумала она, не сводя с Уикхэма широко открытых глаз.
– Я даже не знаю вашего имени, – прошептала испуганная Габби, не обращая внимания на голос рассудка, возмущенного столь вопиющей глупостью.
– Ник, – ответил он, не отводя взгляда. – Меня зовут Ник.
И, не тратя больше слов, осторожно привлек ее к себе и прильнул к губам Габби.
35
Его рот был твердым, теплым и ласковым. Он нежно целовал Габби, пока кровь, струившаяся по ее жилам, не превратилась в огненную лаву.
Габби закрыла глаза, приоткрыла губы и безропотно вверила ему себя.
Ник. Не так уж много она теперь знает о нем. К тому же совсем не обязательно, что это его настоящее имя. Но она поняла, что это неважно. Она будет принадлежать этому мужчине, кем бы он ни был, пока он хочет этого. Ее тело знало это инстинктивно, разум, застигнутый врасплох, смирился.
Она не думала о том, что хорошо, а что плохо, не думала, что ставит под угрозу будущее, за которое так отчаянно боролась. Думала только о Нике и о чувствах, которые он в ней вызывал.
«Ник», – снова подумала она, затем произнесла это имя вслух, обвила руками его шею и ответила на поцелуй. Внезапно его губы стали требовательными. Он повернулся, положил Габби навзничь, лег на нее сверху и оперся на локти. Твердое, мускулистое бедро раздвинуло ее ноги, ночная рубашка задралась, и Габби задрожала от возбуждения.
Он целовал Габби так, словно изголодался по вкусу ее губ. Язык Ника скользнул в ее рот и вступил в поединок с ее языком. Сначала Габби отвечала ему стыдливо, но постепенно отдалась природным инстинктам и последовала зову тела. Ласки, которыми они одаряли друг друга, становились все более дерзкими.
Его рот имел вкус бренди и сигар, и Габби не могла им насытиться. Его колючий подбородок покалывал ее кожу, и Габби нравилось это ощущение. Его руки обхватывали ее лицо и не давали прервать поцелуй. Она прильнула к Нику и бесстыдно прижалась грудью к его груди, желая стать с ним одним целым. Ее бедро ощущало твердое и упругое доказательство его желания.
– Габриэлла… – дрогнувшим голосом сказал он. Габби открыла глаза и всмотрелась в его лицо. Ник. Ее ослепительно красивый Ник…
– Габриэлла, я…
– Тс-с… – прошептала Габби и попыталась снова привлечь его к себе.
Она не хотела ни говорить, ни слушать. Хотела только целовать, целовать до изнеможения. Его поцелуи палили огнем, сводили с ума…
– Габриэлла, послушай…
Он продолжал сопротивляться ее рукам, а когда Габби сама начала искать его губы, отвернулся в сторону. Его глаза, блестевшие во тьме как черные бриллианты, изучали ее лицо.
– Я уже говорил тебе, что слишком много выпил и могу потерять над собой контроль, как в прошлый раз. Вряд ли мне удастся сдержать себя. И если я сейчас же не уйду из твоей постели, то не смогу уйти вовсе.
И все же, несмотря на предупреждение, он не отводил взгляда от ее рта, его рука продолжала водить пальцем по ее нежным губам, а восставшая плоть касалась бедра Габби, доказывая силу его желания.
Габби смотрела на него снизу вверх. Ее губы раскрылись сами собой, инстинктивно отвечая на прикосновение. Она сходила по нему с ума, тянулась к нему каждой клеточкой своего тела, отчаянно жаждала его.
Что бы ни случилось, какими бы ни были последствия, отступать поздно. Она больше никогда не ощутит того, что ощущает с ним.
– Я не хочу, чтобы ты уходил из моей постели. – Как ни странно, ее голос звучал очень ровно. Глаза Ника сузились.
– Ты сама не знаешь, что говоришь. Завтра… – хрипло пробормотал он.
Габби ласкала его шею и погружала пальцы в густые шелковистые волосы.
«Он пытается сопротивляться и все же тянется к моим губам», – думала она.
– Мне все равно, что будет завтра, – прошептала она, подняла голову и сама прильнула к его рту.
– Габриэлла! – гортанно простонал он, ощутив прикосновение ее губ.
А потом сдался. Руки Ника, словно обретя наконец свободу, стали ласкать ее груди, поглаживать живот и бедра. Габби ахнула, негромко вскрикнула и стала извиваться всем телом, помогая Нику снять с нее ночную рубашку. Потом она лежала обнаженная и дрожала, пока он через голову снимал свою крахмальную сорочку, а затем судорожно освобождался от панталон и чулок. Ноги Габби раздвинулись в стороны, едва их коснулись его колени. Горячая мужская плоть коснулась ее промежности, двинулась вперед и проникла в Габби, заставив ее застонать.
Этот звук вынудил Ника остановиться. Он оторвался от ее губ и напряженно замер.
– Не будем торопиться, – сказал он ей на ухо.
Этого жаркого шепота хватило, чтобы Габби снова потянулась к его губам.
Его возбужденная плоть, томимая желанием, касалась ее ляжки, но Ник не делал попытки овладеть Габби. Вместо этого он снова прильнул к ее рту. Руки Габби обвились вокруг его шеи, и она с жаром ответила на поцелуй.
– Ты прекрасна.
Он поднял голову и нежным движением отвел локоны, упавшие ей на лицо.
– Ты тоже.
Ник благодарно улыбнулся и поцеловал ее в кончик подбородка. Потом его губы скользнули по шее Габби, спустились ниже, начали целовать и ласкать нежные груди. Тело Габби изнывало от наслаждения. Ее сердце гулко стучало, пульс убыстрялся с каждой секундой, дыхание было таким частым, словно она пробежала несколько миль.
Когда Габби бесстыдно подставила грудь под жаркие поцелуи, мужская рука двинулась дальше и скользнула в запретное пространство между ее бедрами. Там было горячо и влажно, там сконцентрировалась странная, томительная боль. Когда пальцы Ника коснулись курчавых волос на лобке, Габби застонала. Затем они спустились еще ниже и дотронулись до места, которое отчаянно жаждало мужской ласки, хотя сама Габби об этом не догадывалась. Они нащупали крошечный бугорок, про существование которого Габби не знала, и начали поглаживать его. Тело Габби так остро отреагировало на его прикосновение, что она вскрикнула.
А потом его пальцы проникли внутрь.
Габби перестала дышать, напряглась и вонзила ногти в его плечи. Осторожное проникновение сначала одного пальца, а затем двух породило в ней целый шквал не изведанных ранее ощущений. Она ахнула, а затем выгнулась навстречу его руке, желая чего-то большего. Ее бедра конвульсивно задвигались. Внезапно Ник окаменел и мгновение лежал совершенно неподвижно.
– Боже всемогущий, – хрипло прошептал он. – Что ты делаешь со мной…
Отяжелевшие веки Габби с трудом поднялись, и она посмотрела ему в глаза. Эти глаза почернели от страсти и опалили ее огнем.
Пальцы Ника все еще оставались внутри ее тела. Он медленно вынул их, а затем ввел снова, продолжая следить за лицом Габби.
– Тебе нравится?
– Да, – выдохнула она, вцепившись в его плечи и потеряв остатки стыда. Ее тело дрожало и извивалось, умоляя, требуя, взывая. – О да…
Ник, казалось, только и ждал этого. Ее короткое «да» прозвучало для него сигналом к решительным действиям.
Он убрал руку, оперся на локти и подался немного вперед. Ноги Габби сами собой раздвинулись, чтобы принять его. Бедра Ника скользнули между ее ляжками, и его член вновь проник туда, куда так неудержимо стремился.
Первый болезненный толчок заставил Габби вздрогнуть. Ее бедра трепетали, тело пылало. Она хотела… она хотела…
Он слегка отпрянул, а затем вновь двинулся вперед.
Габби вскрикнула, и его рот вновь жадно припал к ее губам. Ее руки гладили его спину. Она обнаружила, что его кожа покрылась испариной. Мышцы Ника напряглись; он проникал в нее все глубже, пока не встретил преграду.
Ее девственность.
«Ты отдаешь ему свою девственность», – прошептал еле слышный внутренний голос. Однако Габби поняла, что не стала бы останавливать Ника, даже если бы могла это сделать.
Затем его мышцы вновь напряглись; казалось, Ник собирался с силами. Внезапно он сделал мощный рывок и одолел преграду.
Ощутив внезапную резкую боль, Габби вскрикнула и впилась ногтями в его спину.
– Прости, – прошептал он, не отрываясь от ее губ.
Смотревшие на нее глаза превратились в угольно-черные щелки. Он проникал все глубже, растягивая и наполняя ее, пока Габби не почувствовала, что еще немного – и она разорвется пополам.
– Мне больно… – выдавила она, когда худшее осталось позади.
– Я знаю. – Он нежно поцеловал ее в уголок рта. – Потерпи, сейчас все пройдет. Я… о боже, Габриэлла…
Она не сопротивлялась, однако стоило ему медленно задвигаться, как ее мышцы инстинктивно напряглись. Ник вспотел так, словно весь день работал под палящими лучами солнца. Он перенес тяжесть тела на вытянутые руки и продолжал неторопливо двигаться взад и вперед.
Как он и обещал, боль вскоре прошла, но волшебство момента оказалось утраченным.
Однако стоило ему склонить голову и начать целовать ее груди, одновременно двигаясь в ее теле, как удивленная Габби снова испустила стон. Казалось, этот негромкий звук заставил его потерять над собой власть. Он застонал в ответ, и Габби ощутила, что по спине, которую она обнимала, прошла дрожь. Внезапно его движения изменились. Они больше не были осторожными. Ник вонзался в нее все яростнее, глубже и чаще. Его дыхание стало хриплым, тяжелое мужское тело вдавило ее в матрас.
Он превратился в ненасытного хищника, а она – в его добровольную жертву. Сила его страсти ошеломила и немного напугала Габби. Если бы на месте Ника был кто-то другой, она стала бы вырываться. Однако она продолжала тихо лежать, обнимая покрытое испариной тело того, кто только что сделал ее женщиной.
Внезапно Габби подумала: «Если я испытываю такие чувства с мужчиной, которого люблю, то что было бы с другим?» При мысли о том, что это мог бы проделывать с ней мистер Джеймисон, она вздрогнула от отвращения.
Видимо, это заставило Ника окончательно утратить власть над собой. Он пробормотал ее имя, зарылся лицом в ее шею и вонзился в нее так глубоко, что она невольно застонала. Потом Ник на мгновение застыл, сжигая ее своей плотью, и впился пальцами в нежную кожу ее бедер. Спустя мгновение он застонал, его тело в последний раз напряглось и обмякло.
Габби лежала и смотрела в потолок, обхватив руками широкие плечи, прижимавшие ее к матрасу. Этот мужчина весил добрую тонну. Он был горячим, потным и ничем не напоминал принца из девичьей мечты. Она хотела его – вот и получила то, что хотела.
Впредь придется быть осторожнее в желаниях.
Он поднял голову и посмотрел ей в глаза. Она попыталась улыбнуться, но тщетно. Ник нахмурился, скатился с Габби и привлек ее к себе. Сильная рука обвилась вокруг ее талии и помешала отодвинуться как можно дальше.
Видимо, Ник догадался о ее чувствах. Он поднял руку Габби, вяло лежавшую на его груди, и прижался губами к узкой ладони. А потом, не отпуская руки, заглянул ей в глаза.
– Если хочешь, можешь оторвать мне голову. Я согласен, – предложил он и потер ее руку о свою шершавую щеку.
Как ни странно, это заставило ее улыбнуться. Правда, улыбка получилась слабой, но искренней. Габби снова подумала, что безумно любит этого человека. За что? За многое. В том числе и за смешливые искорки в глазах.
– Не хочу, – решительно ответила она. – Во всяком случае, сейчас.
Ника не совсем удовлетворил такой ответ.
– А что ты думаешь о своем первом сексуальном опыте?
Она замешкалась с ответом и покраснела. Неужели люди могут говорить о таких вещах? Габби не имела об этом представления. Но если он спрашивал, – значит, могут. Впрочем, в таких обстоятельствах соблюдать видимость приличий не имело смысла. Он был обнаженным, она тоже, они лежали в постели, она прижималась к нему, была влажной от его пота, и он делал с ней то, что она даже и представить себе не могла. Так что претензии на скромность можно было оставить для более подходящего момента.
– Это было… приятно.
Выбранное ею слово весьма бледно описывало яркие ощущения ее тела, но ничего более подходящего она не смогла придумать.
Ник засмеялся и снова поцеловал ее в ладонь. Потом встал с кровати, подхватил изумленную Габби на руки и понес ее в свою спальню.
36
– Что ты делаешь? – спросила сбитая с толку Габби, машинально обняв его за шею.
Она лежала с ним в постели обнаженная; это было достаточно безнравственно. Но то, что ее в таком виде куда-то несли, было еще хуже. Она, видела каждый дюйм своего тела от шеи до самых пяток: маленькие белые груди, увенчанные розовыми сосками, еще припухшими от недавних ласк; тщательно изученный Ником лобок, поросший рыжеватыми волосами; стройные бедра на фоне его смуглой мускулистой руки; левое бедро, пересеченное двумя еле заметными белыми шрамами шириной с ее мизинец, оставшимися на память о переломах, полученных в ту страшную ночь.
– Мне нужно выкурить сигару и сделать пару глотков бренди, чтобы прояснилось в голове. А затем, моя девочка, нам придется обстоятельно поговорить.
Это прозвучало многообещающе.
Ник осторожно опустил ее на край кровати, быстро поцеловал в губы, подал кувшин с водой, лохань, полотенце и тактично отвернулся.
Габби принялась приводить себя в порядок, удивляясь, что все это происходит с ней и наяву. Она только что лишилась девственности, моется в спальне мужчины, чье подлинное имя недавно узнала, а сам он, совершенно голый, стоит в двух шагах от нее. Он, судя по всему, ничуть не стеснялся этого. Впрочем, стесняться ему было нечего – тем более, что врожденной скромностью Ник не отличался. Широкие плечи, гладкие мускулы и длинные сильные ноги делали его идеалом мужской красоты, по сравнению с которым бледнела любая древнегреческая статуя.
Габби испытывала удовольствие, изучая взглядом это мужское тело, которое она сначала узнала на ощупь.
– Ник… – неуверенно сказала Габби, закончив вытираться, пригладив распущенные волосы и надев его парчовый халат, весьма кстати висевший на задней спинке кровати.
Он тут же повернулся, держа в одной руке бокал с бренди, а в другой зажженную сигару, и бросил на нее вопросительный взгляд. Теперь она сидела в изголовье кровати, уютно подобрав под себя ноги. Вымывшись и приобретя более-менее приличный вид, Габби почувствовала себя не в пример лучше.
Однако вид обнаженного мужчины спереди заставил ее потерять дар речи.
И затаить дыхание.
Габби знала, что у него широкие плечи и рельефные мускулы. Знала, что клин вьющихся волос на груди превращается в полоску, пересекающую его плоский живот. Знала его мужскую плоть, обычно мирно дремавшую в поросли черных волос. Знала свежий багровый рубец на левом бедре (в конце концов, это было делом ее рук). Знала и другой шрам в виде зигзага молнии, казавшийся бледным на смуглой коже правого бедра.
Она не знала только одного: собственной реакции на вид его обнаженного тела. У Габби широко раскрылись глаза и пересохло во рту.
– Что? – переспросил он, не услышав продолжения.
Габби смутилась, поняв, что его заставили обернуться ее слова. Увы, она сама забыла, что именно сказала. Ах да, она произнесла его имя: Ник.
– Я просто хотела проверить, откликнешься ли ты, – не сдержав язвительности, сказала она. – Наверно, трудно помнить, кто ты такой, если у тебя много имен.
Он хмыкнул, сделал глоток бренди и опустил бокал. Потом сунул сигару в рот и шагнул к ней во всем блеске своей наготы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29