– Я повезу вас в Гайд-парк, где вы сможете помахать ручкой своим знакомым. А я тем временем продемонстрирую всем и каждому, что еще не умер.
Габби поднялась с дивана, но укоризненно покачала головой:
– Подождите минутку. Вы еще слишком слабы для прогулки. Вы едва спустились по лестнице. Управлять экипажем вам пока не по силам. Неужели вы забыли, что еще не оправились от раны?
– Именно поэтому я поеду в экипаже, а не верхом. Да, я еще не окреп как следует, но это неважно. Поверьте мне, когда я выберусь из четырех стен, мне станет легче. Иначе я просто сойду с ума.
– Милорд, мисс Габби, ваши вещи. – На пороге снова появился Стайверс.
Через несколько минут она завязала ленты под подбородком, позволила лакею Фрэнсису надеть на нее ротонду, натянула перчатки и вышла на крыльцо. Стоял солнечный весенний день; на небе не было ни облачка. Воздух – прохладный и свежий – был наполнен запахом зелени. Она сделала глубокий вдох и обрадовалась тому, что в такой погожий день выбралась из дома. Затем улыбнулась и с привычной осторожностью начала спускаться по ступенькам.
У тротуара их ждал нарядный черный двухколесный экипаж, запряженный парой серых рысаков. Рядом стоял Джим, поглаживал морду ближайшей лошади и тихо бормотал ей в ухо. Увидев хозяйку, он хотел что-то сказать, но тут же заметил Уикхэма и сдержался.
– Привет, Джим, – с притворной беспечностью сказала Габби.
Как ни смешно, осуждающий взгляд слуги заставил ее ощутить чувство вины. Как и следовало ожидать, Джим нахмурился, недовольный тем, что Уикхэм держит ее под руку.
– Здравствуйте, мисс Габби, – проворчал он и нахмурился еще сильнее, когда она забралась в экипаж.
Уикхэм сел рядом с ней и взял вожжи.
– Отойди в сторону, – велел он Джиму и взял хлыст.
Джим неохотно выполнил приказ, а затем, когда серые налегли на постромки, вскарабкался на запятки.
– Ты нам не нужен, – обернувшись, бросил Уикхэм.
Джим спрыгнул на мостовую и хмуро посмотрел им вслед.
– Ваш грум меня не одобряет, – чуть заметно улыбнувшись, сказал Уикхэм.
Габби убедилась, что Уикхэм хорошо умеет править, когда он ловко проехал между тяжело нагруженной телегой и неуклюжим четырехместным ландо. Серые были чистокровными рысаками, норовистыми и требовавшими твердой руки.
Габби засмеялась:
– Вы считаете это странным? Я сама вас не одобряю. Будьте добры, объясните, как вы сумели уговорить его ухаживать за вашими лошадьми, если он смотрит на меня так, словно я братаюсь с врагом, хотя я всего лишь поехала с вами кататься?
Уикхэм покосился на нее и пожал плечами:
– Что я могу сказать? Он любит лошадей больше, чем не любит меня. Барнет говорит, что Джим следит за серыми лучше, чем мать за новорожденными близнецами.
– Конечно, вы только что их купили. И экипаж тоже. – Вспомнив, на какие средства он все это приобрел, Габби едва заметно нахмурилась. – Похоже, вы не привыкли церемониться с чужими деньгами.
Его чувство юмора осталось прежним:
– Не больше, чем вы, дорогая. Поверьте, я имею представление о ваших расходах. Челлоу держит меня в курсе. А деньги, которые вы тратите, принадлежат вам не больше, чем мне.
Конечно, он был прав. Габби ничего не оставалось, как промолчать. Значит, Челлоу сообщает ему о ее расходах? Ее досада росла, пока Габби не поняла, что поверенный, как и все остальные, принимает самозванца за настоящего графа Уикхэма. Если бы сидевший рядом мошенник и в самом деле был Маркусом, она была бы счастлива отчитаться ему в каждом потраченном шиллинге.
Колеса экипажа застучали по булыжнику Мейфэра, и вскоре показались ворота Гайд-парка. Приятный ветерок колыхал голубые павлиньи перья, украшавшие ее шляпку и щекотавшие щеку. Она рассеянно сдвинула шляпку на затылок и провела по щеке рукой в перчатке.
– Я вижу, что деньги были потрачены не напрасно, – добавил Уикхэм, с лукавой улыбкой следя за ее усилиями. – Эта шляпка делает вас очаровательной.
Габби посмотрела на него смущенно и слегка испуганно. Она ожидала от этого человека чего угодно, только не дешевых комплиментов.
– Вы пытаетесь отвлечь меня, – придя в себя, буркнула она. – Вот только не пойму, с какой целью. Его улыбка увяла.
– Давайте заключим с вами еще одну сделку… – начал Уикхэм, но Габби широко раскрыла глаза и посмотрела на него с таким испугом, что он сразу умолк.
– Ни за что на свете, – выпалила она и покачала головой. А потом, слишком поздно сообразив, что выдала себя с головой, попыталась улыбнуться, избегая его взгляда.
И все же слова Уикхэма – явно неумышленные – заставили ее покраснеть до корней волос. В мозгу Габби вспыхнули мельчайшие подробности того, что произошло между ними предыдущей ночью. Она просто не могла их забыть.
До появления Трента Габби не приходило в голову, что что-то способно отвлечь ее от этих мыслей. Но приход герцога испугал ее так, что она приняла Уикхэма за своего друга и защитника. Теперь она вспомнила, что сидела у Уикхэма на коленях, целовала его и узнала, что его лукаво улыбающиеся губы имеют вкус бренди и сигары; вспомнила чувство стыда, охватившее ее в тот момент, когда она поняла, что этот авантюрист без роду и племени имеет право считать ее легкой добычей, потому что она позволила ему ласкать ее обнаженную грудь…
– Если вы покраснеете еще сильнее, на вас загорятся волосы. – Это ленивое замечание заставило ее поднять глаза.
– Я… вы… – Впервые язык подвел ее. Она запиналась, мямлила и не знала, что ответить.
Когда Уикхэм посмотрел ей в глаза, Габби внезапно ощутила себя безвольной игрушкой в его руках.
27
– Не будьте дурочкой, Габриэлла, – бодро сказал Уикхэм. – Краснеть от стыда глупо. В том, что мы делали, не было ничего стыдного. Это был только поцелуй, вот и все.
Но она ничего не могла с собой поделать. Несмотря на все старания, внезапно перед глазами Габби предстала черноволосая голова Уикхэма, припавшая к ее обнаженной груди. При этом воспоминании Габби затопила удушливая волна. Она прижала руки к щекам и закрыла глаза.
– Давайте не будем говорить об этом, – сдавленным голосом попросила она.
Уикхэм хмыкнул; этот звук заставил Габби открыть глаза и гневно посмотреть на него.
– Я не собирался смущать леди. Но поцелуй – совершенно обычная вещь. И очень приятная.
Габби ничего не ответила, только плотно сжала губы.
Уикхэм насмешливо прищурился:
– Если вы этого еще не поняли, придется продолжить обучение. Перестаньте, Габриэлла. Сознайтесь: вам нравилось целовать меня. Нравилось, когда я целовал вашу…
– Если вы скажете еще одно слово, я выпрыгну из экипажа. Клянусь! – Габби схватилась за дверцу экипажа и бросила на Уикхэма убийственный взгляд.
– Хорошо, не буду, – неожиданно легко уступил он.
Габби насторожилась, но увидела, что они въезжают в ворота парка. Наверно, он хотел дать ей возможность прийти в себя перед возможной встречей с кем-нибудь из знакомых. Они миновали ворота и стали огибать обширный зеленый газон. Габби отвернулась и подставила пылающие щеки ароматному ветерку.
– Ну вот, теперь на ваших щеках очаровательный румянец, – подбодрил ее Уикхэм. Габби бросила на него хмурый взгляд:
– Не дразните меня!
Он засмеялся.
В парке им встретились другие экипажи – несколько фаэтонов и разномастных повозок. Попадались и всадники, рысью скакавшие вдоль обочин. Время от времени Уикхэм прикасался к шляпе, здороваясь со знакомыми, а Габби махала рукой. Но он не остановился, хотя кое-кто окликал их и делал попытку заговорить. Наоборот, подхлестнул лошадей и вновь заговорил со своей спутницей только тогда, когда толпа осталась позади.
– Вы так и не сказали мне, почему испугались Трента.
Габби думала, что он забыл об этом. И совершенно напрасно. Следовало знать, что этот человек не забывает ничего. На мгновение она заколебалась, но история была слишком горькой и пробуждала слишком печальные воспоминания.
– Трент – очень неприятный человек, – наконец заговорила Габби. – Когда мы были маленькими, он часто приезжал к нам. Потом это случалось реже, однако он регулярно навещал отца до самой смерти. В последний раз я видела его на похоронах. После этого я отказала ему от дома. Слугам было приказано не принимать его. И до сегодняшнего дня он не появлялся.
– Но это не объясняет причины вашего страха. – Он слегка ослабил вожжи, объезжая слишком медленно ехавший экипаж. Лошади прибавили шаг, и накидка Уикхэма затрепетала на ветру.
– Он один из немногих людей на свете, которых я считаю воплощениями дьявола.
Габби снова ощутила холодок под ложечкой, появлявшийся каждый раз, когда она думала о Тренте. Она покачала головой, показывая, что не хочет говорить об этом, и попыталась сменить тему:
– Если уж рассказывать о своей жизни, то теперь ваша очередь. Для начала вы могли бы сказать, как вас зовут.
– Если я назову свое имя, вы можете проговориться и выдать меня, – коварно улыбаясь, ответил он. – В данный момент я Уикхэм. Честно говоря, я начинаю привыкать к этому имени. В жизни графа есть свои приятные стороны.
– Особенно для отпетого мошенника, – саркастически пробормотала Габби.
Уикхэм посмотрел на нее и широко улыбнулся:
– Кто бы говорил! Ладно, не будем ссориться. Мало кому из знакомых мне женщин хватило бы смелости дергать судьбу за усы. Это одна из присущих вам черт, которые вызывают мое восхищение.
Ответить Габби не успела. Они догнали старомодную карету. Сидевшая в ней леди отчаянно замахала им.
– Это тетя Августа! – воскликнула Габби. – Придется остановиться.
Уикхэм остановился рядом с каретой. Когда Габби представила «брата» леди Сэлкомб и ее подруге, миссис Далримпл, началась непринужденная светская беседа. Сначала Уикхэм выслушал выговор за то, что не нанес тетушке визита сразу после приезда в Лондон, но вскоре получил отпущение грехов.
– Я понимаю, адресов у тебя хватает, – слегка смягчившись при виде красивого племянника, сказала тетя Августа.
После этого речь зашла о подробностях предстоящего бала. Беседа продолжалась, пока их экипажи не стали мешать общему движению. Тут Уикхэм извинился перед тетушкой и поехал дальше.
Останавливаться пришлось еще не раз. Сначала их задержала леди Сайленс Джерси с компаньонкой по имени миссис Брук. Она с любопытством осмотрела Уикхэма и попросила рассказать о приключившемся с ним несчастье. Рассказ был лживым от начала до конца, но забавным. Слушательницы вдоволь посмеялись, а потом вспомнили сходный случай, происшедший с дядюшкой леди Сайленс. Когда они расстались, в ушах Габби еще звучало обещание леди Джерси найти ей поручителей для вступления в клуб «Альмак».
– Очаровательная пара, не находите? – напоследок услышала Габби слова леди Джерси, обращенные к ее спутнице. – А ее младшая сестра – бриллиант чистой воды. Никто не станет возражать против вступления в клуб племянника и племянниц Августы Сэлкомб.
– Кажется, Клер обеспечен успех. – Габби откинулась на спинку кожаного сиденья и улыбнулась. Тем временем экипаж вновь достиг ворот Гайд-парка.
– А как же вы? Разве вас не привлекает возможность поучаствовать в «ярмарке невест»? – с любопытством спросил Уикхэм.
Габби засмеялась. Уикхэм был прав, прогулка стала для нее лучшим лекарством. Воспоминание о визите Трента вновь отправилось в дальний уголок сознания. А Уикхэм… Хотя она ни на минуту не забывала о недостатках этого человека, союз с ним был куда приятнее соперничества. И становился приятнее с каждой минутой.
– Тетя Августа сообщила, что я могу рассчитывать только на вдовца с детьми. – При этом она состроила уморительную гримасу, заставившую Уикхэма улыбнуться. – Причем, судя по ее тону, за очень старого вдовца с кучей детей. Так что, сами понимаете, мысль об участии в «ярмарке невест» меня не слишком вдохновляет. Я прекрасно знаю, что мое время ушло. Теперь я гожусь лишь в компаньонки Клер.
– Ну да, совсем старушка, – насмешливо ответил он. – А как же быть мне? Не забывайте, я старше вас на восемь лет.
Габби посмотрела на него, приподняв брови.
– Значит, вам тридцать три года? Мое досье пополняется. Тридцатитрехлетний капитан, который каким-то образом был знаком с моим братом. Осталось обратиться к королеве фей и узнать ваше имя.
Ответить Уикхэм не успел. На аллее, которая вела к воротам, появились два всадника, заметили их и замахали руками. Всадница в модной зеленой амазонке оказалась леди Уэйр.
Габби перестала улыбаться, невольно прищурилась и обменялась несколькими словами со спутником Белинды, лордом Хендерсоном, краем глаза следя за тем, как Уикхэм подносит к губам руку своей любовницы. Он целовал ее пальцы дольше, чем позволяли приличия, а затем, не выпуская руки Белинды, начал негромкую беседу. Габби старалась узнать, о чем они говорят, но не расслышала ни слова.
Впрочем, не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться об их интимных отношениях. Даже если бы Уикхэм поцеловал леди Уэйр в губы при всем честном народе, он не смог бы скомпрометировать ее сильнее.
Когда они распрощались с собеседниками и выехали за ворота парка, Габби мысленно внушала себе, что этот человек – развратник. Если бы она не клюнула на его красивое лицо и располагающие манеры, ничего этого не случилось бы. Ну ладно… Теперь она будет умнее и не даст заманить себя в сети.
– Почему вы замолчали? – спросил Уикхэм, пробираясь между экипажами.
– В самом деле? Просто у меня разболелась голова, – ответила она первое, что пришло на ум. Он смерил Габби пристальным взглядом:
– Что-то очень внезапно.
Габби пожала плечами:
– Головная боль всегда подкрадывается незаметно.
– Если бы я был тщеславен, то сказал бы, что ваша головная боль началась сразу после нашей встречи с леди Уэйр и ее спутником.
Смущенная его проницательностью, Габби взяла себя в руки и бросила на Уикхэма надменный взгляд:
– Если вам в голову могла прийти такая мысль, – значит, вы действительно тщеславны.
Он усмехнулся так, словно ответ Габби рассеял все его сомнения.
– Признайтесь, Габриэлла, вы ревнуете.
– Вы сошли с ума!
– Белинда – мой друг.
Услышав столь наглую ложь, Габби невольно фыркнула.
– Проститутка она, вот кто!
– Ай-яй-яй, Габриэлла, не ожидал услышать от вас такие слова. Вы меня шокируете, дорогая, – сказал он, дразня Габби взглядом.
– Вы не имели права кокетничать со своей возлюбленной у меня на глазах. Я понимаю, что вы не можете похвастаться воспитанием, но джентльмен никогда не будет строить глазки любовнице в присутствии своей сестры. Даже мнимой.
– Я не строил глазки Белинде, – спокойно возразил он.
Габби только испустила негодующий смешок. К этому времени они достигли Гросвенор-сквер, и Уикхэм придержал лошадей.
– Называйте это как вам угодно, но я прошу впредь не делать ничего подобного на глазах у публики. Пока Клер не выйдет замуж, наше имя должно оставаться безукоризненным.
– Габриэлла, вы очаровательная маленькая злюка.
Догадавшись, что он посмеивается над ней, Габби вышла из себя. Когда Уикхэм остановился перед домом, ее глаза метали искры.
– А вы, сэр, похотливое животное, и я с наслаждением избавилась бы от вас, если бы могла!
Больше всего на свете ей хотелось выпрыгнуть из экипажа и удрать без оглядки. Однако больная нога удерживала Габби на месте. Уикхэм остановил лошадей, спрыгнул и подошел к двери экипажа. Но вместо того чтобы подать ей руку, как требовали правила хорошего тона, он на глазах у застывшего в дверях лакея Фрэнсиса, слуг и прохожих взял Габби за талию.
Когда ноги Габби коснулись земли, она тряслась от гнева.
– Нет, не избавились бы, – негромко сказал Уикхэм, глядя на нее сверху вниз. – Для этого я вам слишком нравлюсь.
Затем он отпустил ее. Габби плотно сжала губы: присутствие публики мешало ей высказать этому человеку все, что она о нем думает. С достоинством королевы она повернулась к нему спиной и начала величаво – другого слова не подобрать – подниматься по ступенькам.
Фрэнсис закрыл за ними дверь. В довершение беды, первым, кто попался ей на глаза, был Джим. Он вырос как из-под земли, смотрел на нее с укором и готов был сказать что-то осуждающее.
– Не желаю ничего слышать! – бросила она. Это было сказано тихо, но яростно.
Увидев ее лицо, Джим потерял дар речи. Габби бросила на него еще один испепеляющий взгляд, со свирепым видом сорвала с себя перчатки и поднялась по лестнице к себе, чтобы подготовиться к вечернему приему.
Когда поздно вечером раздался стук в дверь, соединявшую покои графа и графини, он не застал Габби врасплох. Она только что легла в постель и догадывалась, что Уикхэм дожидался ухода горничной. Габби сложила руки на груди и мрачно поклялась, что откроет ему дверь только после дождичка в четверг.
Впрочем, делать это ей и не пришлось. Она услышала скрежет ключа в замке, скрип открывающейся двери и негромкие шаги. К счастью, Габби была до подмышек укрыта стеганым одеялом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Габби поднялась с дивана, но укоризненно покачала головой:
– Подождите минутку. Вы еще слишком слабы для прогулки. Вы едва спустились по лестнице. Управлять экипажем вам пока не по силам. Неужели вы забыли, что еще не оправились от раны?
– Именно поэтому я поеду в экипаже, а не верхом. Да, я еще не окреп как следует, но это неважно. Поверьте мне, когда я выберусь из четырех стен, мне станет легче. Иначе я просто сойду с ума.
– Милорд, мисс Габби, ваши вещи. – На пороге снова появился Стайверс.
Через несколько минут она завязала ленты под подбородком, позволила лакею Фрэнсису надеть на нее ротонду, натянула перчатки и вышла на крыльцо. Стоял солнечный весенний день; на небе не было ни облачка. Воздух – прохладный и свежий – был наполнен запахом зелени. Она сделала глубокий вдох и обрадовалась тому, что в такой погожий день выбралась из дома. Затем улыбнулась и с привычной осторожностью начала спускаться по ступенькам.
У тротуара их ждал нарядный черный двухколесный экипаж, запряженный парой серых рысаков. Рядом стоял Джим, поглаживал морду ближайшей лошади и тихо бормотал ей в ухо. Увидев хозяйку, он хотел что-то сказать, но тут же заметил Уикхэма и сдержался.
– Привет, Джим, – с притворной беспечностью сказала Габби.
Как ни смешно, осуждающий взгляд слуги заставил ее ощутить чувство вины. Как и следовало ожидать, Джим нахмурился, недовольный тем, что Уикхэм держит ее под руку.
– Здравствуйте, мисс Габби, – проворчал он и нахмурился еще сильнее, когда она забралась в экипаж.
Уикхэм сел рядом с ней и взял вожжи.
– Отойди в сторону, – велел он Джиму и взял хлыст.
Джим неохотно выполнил приказ, а затем, когда серые налегли на постромки, вскарабкался на запятки.
– Ты нам не нужен, – обернувшись, бросил Уикхэм.
Джим спрыгнул на мостовую и хмуро посмотрел им вслед.
– Ваш грум меня не одобряет, – чуть заметно улыбнувшись, сказал Уикхэм.
Габби убедилась, что Уикхэм хорошо умеет править, когда он ловко проехал между тяжело нагруженной телегой и неуклюжим четырехместным ландо. Серые были чистокровными рысаками, норовистыми и требовавшими твердой руки.
Габби засмеялась:
– Вы считаете это странным? Я сама вас не одобряю. Будьте добры, объясните, как вы сумели уговорить его ухаживать за вашими лошадьми, если он смотрит на меня так, словно я братаюсь с врагом, хотя я всего лишь поехала с вами кататься?
Уикхэм покосился на нее и пожал плечами:
– Что я могу сказать? Он любит лошадей больше, чем не любит меня. Барнет говорит, что Джим следит за серыми лучше, чем мать за новорожденными близнецами.
– Конечно, вы только что их купили. И экипаж тоже. – Вспомнив, на какие средства он все это приобрел, Габби едва заметно нахмурилась. – Похоже, вы не привыкли церемониться с чужими деньгами.
Его чувство юмора осталось прежним:
– Не больше, чем вы, дорогая. Поверьте, я имею представление о ваших расходах. Челлоу держит меня в курсе. А деньги, которые вы тратите, принадлежат вам не больше, чем мне.
Конечно, он был прав. Габби ничего не оставалось, как промолчать. Значит, Челлоу сообщает ему о ее расходах? Ее досада росла, пока Габби не поняла, что поверенный, как и все остальные, принимает самозванца за настоящего графа Уикхэма. Если бы сидевший рядом мошенник и в самом деле был Маркусом, она была бы счастлива отчитаться ему в каждом потраченном шиллинге.
Колеса экипажа застучали по булыжнику Мейфэра, и вскоре показались ворота Гайд-парка. Приятный ветерок колыхал голубые павлиньи перья, украшавшие ее шляпку и щекотавшие щеку. Она рассеянно сдвинула шляпку на затылок и провела по щеке рукой в перчатке.
– Я вижу, что деньги были потрачены не напрасно, – добавил Уикхэм, с лукавой улыбкой следя за ее усилиями. – Эта шляпка делает вас очаровательной.
Габби посмотрела на него смущенно и слегка испуганно. Она ожидала от этого человека чего угодно, только не дешевых комплиментов.
– Вы пытаетесь отвлечь меня, – придя в себя, буркнула она. – Вот только не пойму, с какой целью. Его улыбка увяла.
– Давайте заключим с вами еще одну сделку… – начал Уикхэм, но Габби широко раскрыла глаза и посмотрела на него с таким испугом, что он сразу умолк.
– Ни за что на свете, – выпалила она и покачала головой. А потом, слишком поздно сообразив, что выдала себя с головой, попыталась улыбнуться, избегая его взгляда.
И все же слова Уикхэма – явно неумышленные – заставили ее покраснеть до корней волос. В мозгу Габби вспыхнули мельчайшие подробности того, что произошло между ними предыдущей ночью. Она просто не могла их забыть.
До появления Трента Габби не приходило в голову, что что-то способно отвлечь ее от этих мыслей. Но приход герцога испугал ее так, что она приняла Уикхэма за своего друга и защитника. Теперь она вспомнила, что сидела у Уикхэма на коленях, целовала его и узнала, что его лукаво улыбающиеся губы имеют вкус бренди и сигары; вспомнила чувство стыда, охватившее ее в тот момент, когда она поняла, что этот авантюрист без роду и племени имеет право считать ее легкой добычей, потому что она позволила ему ласкать ее обнаженную грудь…
– Если вы покраснеете еще сильнее, на вас загорятся волосы. – Это ленивое замечание заставило ее поднять глаза.
– Я… вы… – Впервые язык подвел ее. Она запиналась, мямлила и не знала, что ответить.
Когда Уикхэм посмотрел ей в глаза, Габби внезапно ощутила себя безвольной игрушкой в его руках.
27
– Не будьте дурочкой, Габриэлла, – бодро сказал Уикхэм. – Краснеть от стыда глупо. В том, что мы делали, не было ничего стыдного. Это был только поцелуй, вот и все.
Но она ничего не могла с собой поделать. Несмотря на все старания, внезапно перед глазами Габби предстала черноволосая голова Уикхэма, припавшая к ее обнаженной груди. При этом воспоминании Габби затопила удушливая волна. Она прижала руки к щекам и закрыла глаза.
– Давайте не будем говорить об этом, – сдавленным голосом попросила она.
Уикхэм хмыкнул; этот звук заставил Габби открыть глаза и гневно посмотреть на него.
– Я не собирался смущать леди. Но поцелуй – совершенно обычная вещь. И очень приятная.
Габби ничего не ответила, только плотно сжала губы.
Уикхэм насмешливо прищурился:
– Если вы этого еще не поняли, придется продолжить обучение. Перестаньте, Габриэлла. Сознайтесь: вам нравилось целовать меня. Нравилось, когда я целовал вашу…
– Если вы скажете еще одно слово, я выпрыгну из экипажа. Клянусь! – Габби схватилась за дверцу экипажа и бросила на Уикхэма убийственный взгляд.
– Хорошо, не буду, – неожиданно легко уступил он.
Габби насторожилась, но увидела, что они въезжают в ворота парка. Наверно, он хотел дать ей возможность прийти в себя перед возможной встречей с кем-нибудь из знакомых. Они миновали ворота и стали огибать обширный зеленый газон. Габби отвернулась и подставила пылающие щеки ароматному ветерку.
– Ну вот, теперь на ваших щеках очаровательный румянец, – подбодрил ее Уикхэм. Габби бросила на него хмурый взгляд:
– Не дразните меня!
Он засмеялся.
В парке им встретились другие экипажи – несколько фаэтонов и разномастных повозок. Попадались и всадники, рысью скакавшие вдоль обочин. Время от времени Уикхэм прикасался к шляпе, здороваясь со знакомыми, а Габби махала рукой. Но он не остановился, хотя кое-кто окликал их и делал попытку заговорить. Наоборот, подхлестнул лошадей и вновь заговорил со своей спутницей только тогда, когда толпа осталась позади.
– Вы так и не сказали мне, почему испугались Трента.
Габби думала, что он забыл об этом. И совершенно напрасно. Следовало знать, что этот человек не забывает ничего. На мгновение она заколебалась, но история была слишком горькой и пробуждала слишком печальные воспоминания.
– Трент – очень неприятный человек, – наконец заговорила Габби. – Когда мы были маленькими, он часто приезжал к нам. Потом это случалось реже, однако он регулярно навещал отца до самой смерти. В последний раз я видела его на похоронах. После этого я отказала ему от дома. Слугам было приказано не принимать его. И до сегодняшнего дня он не появлялся.
– Но это не объясняет причины вашего страха. – Он слегка ослабил вожжи, объезжая слишком медленно ехавший экипаж. Лошади прибавили шаг, и накидка Уикхэма затрепетала на ветру.
– Он один из немногих людей на свете, которых я считаю воплощениями дьявола.
Габби снова ощутила холодок под ложечкой, появлявшийся каждый раз, когда она думала о Тренте. Она покачала головой, показывая, что не хочет говорить об этом, и попыталась сменить тему:
– Если уж рассказывать о своей жизни, то теперь ваша очередь. Для начала вы могли бы сказать, как вас зовут.
– Если я назову свое имя, вы можете проговориться и выдать меня, – коварно улыбаясь, ответил он. – В данный момент я Уикхэм. Честно говоря, я начинаю привыкать к этому имени. В жизни графа есть свои приятные стороны.
– Особенно для отпетого мошенника, – саркастически пробормотала Габби.
Уикхэм посмотрел на нее и широко улыбнулся:
– Кто бы говорил! Ладно, не будем ссориться. Мало кому из знакомых мне женщин хватило бы смелости дергать судьбу за усы. Это одна из присущих вам черт, которые вызывают мое восхищение.
Ответить Габби не успела. Они догнали старомодную карету. Сидевшая в ней леди отчаянно замахала им.
– Это тетя Августа! – воскликнула Габби. – Придется остановиться.
Уикхэм остановился рядом с каретой. Когда Габби представила «брата» леди Сэлкомб и ее подруге, миссис Далримпл, началась непринужденная светская беседа. Сначала Уикхэм выслушал выговор за то, что не нанес тетушке визита сразу после приезда в Лондон, но вскоре получил отпущение грехов.
– Я понимаю, адресов у тебя хватает, – слегка смягчившись при виде красивого племянника, сказала тетя Августа.
После этого речь зашла о подробностях предстоящего бала. Беседа продолжалась, пока их экипажи не стали мешать общему движению. Тут Уикхэм извинился перед тетушкой и поехал дальше.
Останавливаться пришлось еще не раз. Сначала их задержала леди Сайленс Джерси с компаньонкой по имени миссис Брук. Она с любопытством осмотрела Уикхэма и попросила рассказать о приключившемся с ним несчастье. Рассказ был лживым от начала до конца, но забавным. Слушательницы вдоволь посмеялись, а потом вспомнили сходный случай, происшедший с дядюшкой леди Сайленс. Когда они расстались, в ушах Габби еще звучало обещание леди Джерси найти ей поручителей для вступления в клуб «Альмак».
– Очаровательная пара, не находите? – напоследок услышала Габби слова леди Джерси, обращенные к ее спутнице. – А ее младшая сестра – бриллиант чистой воды. Никто не станет возражать против вступления в клуб племянника и племянниц Августы Сэлкомб.
– Кажется, Клер обеспечен успех. – Габби откинулась на спинку кожаного сиденья и улыбнулась. Тем временем экипаж вновь достиг ворот Гайд-парка.
– А как же вы? Разве вас не привлекает возможность поучаствовать в «ярмарке невест»? – с любопытством спросил Уикхэм.
Габби засмеялась. Уикхэм был прав, прогулка стала для нее лучшим лекарством. Воспоминание о визите Трента вновь отправилось в дальний уголок сознания. А Уикхэм… Хотя она ни на минуту не забывала о недостатках этого человека, союз с ним был куда приятнее соперничества. И становился приятнее с каждой минутой.
– Тетя Августа сообщила, что я могу рассчитывать только на вдовца с детьми. – При этом она состроила уморительную гримасу, заставившую Уикхэма улыбнуться. – Причем, судя по ее тону, за очень старого вдовца с кучей детей. Так что, сами понимаете, мысль об участии в «ярмарке невест» меня не слишком вдохновляет. Я прекрасно знаю, что мое время ушло. Теперь я гожусь лишь в компаньонки Клер.
– Ну да, совсем старушка, – насмешливо ответил он. – А как же быть мне? Не забывайте, я старше вас на восемь лет.
Габби посмотрела на него, приподняв брови.
– Значит, вам тридцать три года? Мое досье пополняется. Тридцатитрехлетний капитан, который каким-то образом был знаком с моим братом. Осталось обратиться к королеве фей и узнать ваше имя.
Ответить Уикхэм не успел. На аллее, которая вела к воротам, появились два всадника, заметили их и замахали руками. Всадница в модной зеленой амазонке оказалась леди Уэйр.
Габби перестала улыбаться, невольно прищурилась и обменялась несколькими словами со спутником Белинды, лордом Хендерсоном, краем глаза следя за тем, как Уикхэм подносит к губам руку своей любовницы. Он целовал ее пальцы дольше, чем позволяли приличия, а затем, не выпуская руки Белинды, начал негромкую беседу. Габби старалась узнать, о чем они говорят, но не расслышала ни слова.
Впрочем, не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться об их интимных отношениях. Даже если бы Уикхэм поцеловал леди Уэйр в губы при всем честном народе, он не смог бы скомпрометировать ее сильнее.
Когда они распрощались с собеседниками и выехали за ворота парка, Габби мысленно внушала себе, что этот человек – развратник. Если бы она не клюнула на его красивое лицо и располагающие манеры, ничего этого не случилось бы. Ну ладно… Теперь она будет умнее и не даст заманить себя в сети.
– Почему вы замолчали? – спросил Уикхэм, пробираясь между экипажами.
– В самом деле? Просто у меня разболелась голова, – ответила она первое, что пришло на ум. Он смерил Габби пристальным взглядом:
– Что-то очень внезапно.
Габби пожала плечами:
– Головная боль всегда подкрадывается незаметно.
– Если бы я был тщеславен, то сказал бы, что ваша головная боль началась сразу после нашей встречи с леди Уэйр и ее спутником.
Смущенная его проницательностью, Габби взяла себя в руки и бросила на Уикхэма надменный взгляд:
– Если вам в голову могла прийти такая мысль, – значит, вы действительно тщеславны.
Он усмехнулся так, словно ответ Габби рассеял все его сомнения.
– Признайтесь, Габриэлла, вы ревнуете.
– Вы сошли с ума!
– Белинда – мой друг.
Услышав столь наглую ложь, Габби невольно фыркнула.
– Проститутка она, вот кто!
– Ай-яй-яй, Габриэлла, не ожидал услышать от вас такие слова. Вы меня шокируете, дорогая, – сказал он, дразня Габби взглядом.
– Вы не имели права кокетничать со своей возлюбленной у меня на глазах. Я понимаю, что вы не можете похвастаться воспитанием, но джентльмен никогда не будет строить глазки любовнице в присутствии своей сестры. Даже мнимой.
– Я не строил глазки Белинде, – спокойно возразил он.
Габби только испустила негодующий смешок. К этому времени они достигли Гросвенор-сквер, и Уикхэм придержал лошадей.
– Называйте это как вам угодно, но я прошу впредь не делать ничего подобного на глазах у публики. Пока Клер не выйдет замуж, наше имя должно оставаться безукоризненным.
– Габриэлла, вы очаровательная маленькая злюка.
Догадавшись, что он посмеивается над ней, Габби вышла из себя. Когда Уикхэм остановился перед домом, ее глаза метали искры.
– А вы, сэр, похотливое животное, и я с наслаждением избавилась бы от вас, если бы могла!
Больше всего на свете ей хотелось выпрыгнуть из экипажа и удрать без оглядки. Однако больная нога удерживала Габби на месте. Уикхэм остановил лошадей, спрыгнул и подошел к двери экипажа. Но вместо того чтобы подать ей руку, как требовали правила хорошего тона, он на глазах у застывшего в дверях лакея Фрэнсиса, слуг и прохожих взял Габби за талию.
Когда ноги Габби коснулись земли, она тряслась от гнева.
– Нет, не избавились бы, – негромко сказал Уикхэм, глядя на нее сверху вниз. – Для этого я вам слишком нравлюсь.
Затем он отпустил ее. Габби плотно сжала губы: присутствие публики мешало ей высказать этому человеку все, что она о нем думает. С достоинством королевы она повернулась к нему спиной и начала величаво – другого слова не подобрать – подниматься по ступенькам.
Фрэнсис закрыл за ними дверь. В довершение беды, первым, кто попался ей на глаза, был Джим. Он вырос как из-под земли, смотрел на нее с укором и готов был сказать что-то осуждающее.
– Не желаю ничего слышать! – бросила она. Это было сказано тихо, но яростно.
Увидев ее лицо, Джим потерял дар речи. Габби бросила на него еще один испепеляющий взгляд, со свирепым видом сорвала с себя перчатки и поднялась по лестнице к себе, чтобы подготовиться к вечернему приему.
Когда поздно вечером раздался стук в дверь, соединявшую покои графа и графини, он не застал Габби врасплох. Она только что легла в постель и догадывалась, что Уикхэм дожидался ухода горничной. Габби сложила руки на груди и мрачно поклялась, что откроет ему дверь только после дождичка в четверг.
Впрочем, делать это ей и не пришлось. Она услышала скрежет ключа в замке, скрип открывающейся двери и негромкие шаги. К счастью, Габби была до подмышек укрыта стеганым одеялом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29