Учитывая это, я хотела бы познакомиться с вами четверыми поближе.
– Вы окажете нам большую честь, мэм, – с улыбкой ответила Габби.
Леди Сэлкомб поставила чашку и бросила на Габби проницательный взгляд.
– Я не люблю ходить вокруг да около и никогда не любила, так что можешь быть со мной откровенной. Вы приехали в Лондон, чтобы устроить будущее?
Габби тоже опустила чашку.
– Да, мэм. Именно так.
Леди Сэлкомб смерила взглядом смутившуюся Клер, а затем снова обратилась к Габби:
– Что ж, если я еще не выжила из ума, это ей легко удастся. Найти мужа для тебя будет труднее, но надежду терять не надо. Может быть, найдется какой-нибудь вдовец с детьми. Ты любишь детей?
Клер широко раскрыла глаза и издала звук, который Габби приняла за сдавленный смешок. Но когда леди Сэлкомб нахмурилась, у Клер хватило ума сделать вид, что она закашлялась.
– Да, мэм, – быстро ответила Габби, отвлекая внимание тетушки от допущенной Клер промашки. – Я люблю детей, но вовсе не собираюсь искать себе мужа. Мы приехали в Лондон, чтобы выдать замуж Клер.
– Угу, как же… Моя дорогая, все женщины ищут мужей. Таков закон природы. Но ближе к делу. Я так понимаю, что вы приехали ко мне с целью попросить представить тебя и сестру в свете?
Габби хотела подойти к этой теме как можно тактичнее. Но неожиданно оказалось, что леди Сэлкомб к такту не привыкла. Спасение заключалось в одном: быть такой же прямой, как она сама.
– Да, мэм.
И тут леди Сэлкомб улыбнулась. Казалось, над мрачным пейзажем взошло солнце и принесло тепло, на которое никто не надеялся. Краем глаза Габби заметила, что Клер задумчиво рассматривает тетушку. Должно быть, сестра заметила ее взгляд, потому что тут же посмотрела в другую сторону.
– У тебя есть голова на плечах, – одобрительно сказала леди Сэлкомб Габби, которая, в отличие от Клер, сумела сохранить безмятежное выражение лица. – Редкое качество для девушки. Терпеть не могу нынешних барышень – такие мямли!
Эти слова сопровождались хмурым взглядом в сторону Клер.
– Ладно, сделаем. Я введу вас обеих в свет. При условии, что вы будете меня слушаться. Салли Джерси обеспечит вам рекомендации для вступления в «Альмак». Она сказала, что собирается вскоре навестить вас. Я рада, что вам хватило ума заехать ко мне еще до ее визита. Теперь вы сможете сказать ей, что находитесь под моим покровительством. Чтобы вы смогли дебютировать, Уикхэму придется дать бал. Это потребует немалых усилий с моей стороны – не ради ваших прекрасных глаз, юные мисс, а ради блага семьи. Не считая того, что я смогу как следует поразвлечься. – В ее глазах появилась лукавая искорка. – В этом сезоне Мод вводит в высшее общество свою дочь – как ее… Не то Дездемона, не то еще какое-то идиотское имя. Увидев такое, она просто позеленеет!
Тетушка Августа жизнерадостно кивнула в сторону Клер. Намек заставил девушку вспыхнуть. Габби улыбнулась леди Сэлкомб:
– Спасибо, мэм. Мы с благодарностью принимаем ваше предложение, правда, Клер? Вы слишком добры. Но что касается бала, который должен устроить Маркус…
– Я сказала, что вы должны во всем слушаться меня! – воинственно ответила тетушка. – Если я говорю «бал», – значит, будет бал. Причем настоящий, а не абы как. Я сама поговорю с Маркусом.
Представив себе, как леди Сэлкомб принуждает «племянника» устроить бал для его невольных «сестер», Габби улыбнулась. Она все еще улыбалась, когда поднялась на ноги. Время, отведенное для визита, давно прошло.
– Он не сможет отказать вам, мэм. Как и никто на свете. Я в этом уверена.
Клер тоже встала; вслед за ними поднялась и леди Сэлкомб.
– Не люблю лести, – сказала она, сурово посмотрев на Габби. – Хотя ты права. Все считают, что убеждать я умею. Ну ладно… Откладывать дело в долгий ящик не стоит. Сезон уже начался. Сегодня вечером я заеду за вами, и мы поедем в оперу. Если хотите, можете взять с собой свою младшую. После этого все узнают, что вы в городе и находитесь под моим покровительством. А завтра молоток проделает в вашей двери дыру. Что еще, что еще?.. Габриэлла, будь добра сменить прическу. Я пришлю к тебе кого-нибудь. А ты, Клер, должна освоить искусство светской беседы. Поверь мне, неумение связать два слова в наши дни считается большим недостатком. Но, похоже, вы обе в карман за словом не лазите. Кстати, можете называть меня тетей Августой.
– Сочтем за честь, мэм, – искренне ответила Габби и послушно приложилась к подставленной ей морщинистой щеке.
Клер молча последовала ее примеру и быстро удалилась, выслушав напоследок совет «к следующей встрече непременно развязать язык».
Когда сестры покинули особняк на Беркли-сквер, в их ушах еще звенело обещание тетушки заехать за ними в девять часов вечера.
– Ужасная женщина! – выдохнула Клер, когда они благополучно добрались до кареты. – При одной мысли, что она будет с нами, мне хочется утопиться!
– Можешь не обращать на нее внимания, – рассеянно ответила Габби. – Но я считаю, что нам крупно повезло. С ее помощью ты без труда завоюешь Лондон.
– Габби, я ее боюсь. Она так напоминает мне папу, что в ее присутствии я лишаюсь дара речи.
Габби очнулась от дум, посмотрела на сестру и признала, что сходство, увы, действительно есть. К сожалению, Клер всегда была слишком чувствительной к грубости, а леди Сэлкомб – то есть тетушка Августа – мягкостью не отличалась.
– У нее нет власти над нами. И она за нас не отвечает. Тебе нечего ее бояться, Клер.
– За нас отвечает Уикхэм, правда?
Казалось, эта мысль утешала сестру. Габби, никогда не думавшая об этом, тут же испугалась. Страшная правда состояла в том, что для всего света самозванец, в данный момент лежавший в соседней спальне, являлся их опекуном и имел право распоряжаться их жизнями.
Вскоре они добрались до Гросвенор-сквер. Войдя в дом, Габби и Клер разошлись по своим спальням. Габби, все еще находившаяся под впечатлением слов Клер, шла по коридору, на ходу снимая перчатки.
Не успела она дойти до дверей спальни, как из комнаты Уикхэма донесся сдавленный крик. Сдавленный женский крик. Габби замерла на месте и прислушалась. Все стихло. Хорошо вышколенная прислуга молчала.
И все же ей не послышалось.
Неужели этот человек настолько порочен, что набрасывается на горничных? Или настолько не уважает чужую собственность, что посмел принимать у себя в спальне леди Уэйр? Неужели он сейчас предается тому, что хотел навязать ей?
При свете дня? В особняке Уикхэмов?
Габби не могла этого вынести. Она была обязана знать, что происходит. Если это бедная беспомощная горничная, ее нужно выручить. Если это леди Уэйр или кто-нибудь того же пошиба, то ни один благородный человек не потерпит этого у себя в доме. Чем раньше она поставит эту дрянь на место, тем лучше.
Но тут Габби напомнила себе, что человек, лежащий в спальне графа, не относится к благородным. И к джентльменам тоже: это она знала по собственному опыту.
Однако для всех остальных он продолжал оставаться графом Уикхэмом.
Не успела она решить, что делать в таких обстоятельствах, как из-за двери снова донесся сдавленный крик. У Габби расширились глаза. Кажется, женщине затыкают рот?
Неужели он действительно насилует кого-то из горничных?
Растерянная и озадаченная, Габби подкралась к двери спальни. Потом обвела глазами коридор, убедилась, что ее никто не видит, наклонилась и прижала ухо к гладкой деревянной панели.
Сомневаться не приходилось, в спальне находились два человека: мужчина и женщина. Она явственно слышала два голоса, хотя и не могла разобрать слов. Конечно, мужской голос принадлежал самозванцу. Вопрос заключался в другом: кто эта женщина и что он с ней делает?
Ее воображение лихорадочно заработало. Уикхэм что-то сказал и засмеялся. Габби стала жадно ждать продолжения. Если ответ женщины будет нормальным, – значит, этой твари, кем бы она ни была, ничто не грозит. Тогда можно будет просто уйти и сделать вид, что ничего не было.
В конце концов, как бы ни возмущала ее распущенность этого человека, едва ли она имела право разоблачать того, кто для всех, кроме нее и Джима, являлся хозяином этого дома.
Поняв это, Габби заскрежетала зубами.
Тут подала голос собеседница Уикхэма. Габби прислушалась, и волосы у нее встали дыбом.
Она знала этот голос так же, как свой собственный.
Женщиной, находившейся в спальне Уикхэма, была Бет.
20
К счастью, дверь была не заперта. Узнав голос говорившей, Габби повернула ручку и быстро вошла в покои графа.
Бет… если он что-то сделал с Бет… Она была готова к худшему.
Не успев выпустить ручку, Габби остановилась как вкопанная и уставилась на кровать.
Бет сидела на краю огромного матраса спиной к двери. Ее рыжие локоны, схваченные белой лентой на макушке, рассыпались по плечам. Она наклонилась вперед, подобрав под себя ногу. Изысканное платье из желтого муслина задралось, обнажив обтянутое белым чулком круглое колено. Девушка внимательно вглядывалась в игральные карты, разложенные на покрывале.
– Бет! – с трудом выдавила Габби. Услышав голос сестры, Бет оглянулась, оторвавшись от карт.
– Привет, Габби, – бросила она, рассеянно помахала ей рукой и вновь вернулась к картам. – Ты видела тетушку?
Габби, убедившись, что с сестрой все в порядке, с трудом перевела дух. Уикхэм поднял голову и заговорщицки подмигнул ей. Вспомнив обстоятельства их последней встречи, Габби вспыхнула. Эта хитрая бестия использовала ее… а она позволяла. Точнее, испытывала от этого наслаждение.
Решив не показывать виду, насколько ее пугает близость Уикхэма, она вздернула подбородок и ответила ему ледяным взглядом.
– Так ты видела нашу тетушку? – с нарочитой любезностью спросил Уикхэм.
Однако Габби не дала себя провести. Она знала, что ее дразнят.
– Конечно, видела, – хладнокровно ответила она, довольная тем, что голос ее слушается. – Она очень сердита. Собиралась завтра приехать и отругать тебя за то, что ты так и не удосужился нанести ей визит.
– К несчастью, я прикован к постели и еще не могу принимать посетителей, – высокомерно ответил он. – Так что тетушке придется приберечь свой пыл до другого раза.
– Ты принял меня, – рассеянно напомнила Бет, продолжая изучать карты. – И Габби, кстати, тоже.
– Да, но вы мои сестры, а это совсем другое дело. Кроме того, на самом деле я не принимал никого из вас, хотя, конечно, был рад вашему приходу. Вы обе… э-э… прибыли сами.
Габби смерила его испепеляющим взглядом. Глаза Уикхэма насмешливо блеснули, и застигнутая врасплох молодая женщина на мгновение – о, только на мгновение – вновь ощутила чары этого человека. Она едва не забыла, что перед ней сидит мошенник. Подлец был слишком красив…
Эта мысль подействовала на нее как ушат холодной воды. Габби пришла в себя и сердито нахмурилась. Он сидел на кровати, опершись на подушки, и держал в руке раздвинутые веером карты. Слава богу, вид у Уикхэма был вполне приличный. На нем был синий халат, надетый поверх ночной рубашки. Нижнюю часть его тела прикрывало покрывало.
Для человека, совсем недавно находившегося на пороге смерти, Уикхэм выглядел совсем неплохо; за это он должен был благодарить свою кожу, смуглую от природы. Черные волосы, отросшие за время болезни, небрежно падали на лоб; трехдневная щетина придавала ему поистине пиратский вид.
– Габби, я тебе нужна? – спросила Бет, не отрываясь от карт.
– Бет, дитя мое, боюсь, что ты льстишь себе. Габби ворвалась в мою спальню, потому что волновалась за меня. – Глаза Уикхэма смеялись, и Габби поняла, что он прекрасно знает, что было у нее на уме, когда она ворвалась в комнату. – Спасибо за заботу, сестра.
Габби ответила ему сердитым взглядом, а потом переключилась на Бет:
– Бет, дорогая, что ты делаешь?
Этот вопрос был продиктован тем, что сестра сменила позу. Ничуть не заботясь о приличиях, Бет легла поперек кровати, подперла щеку рукой и начала подсчитывать разложенные перед ней карты.
– Маркус учит меня играть в пикет, – ответила она, неправильно поняв вопрос. – Это очень хитрая игра. Я уже проиграла кольцо, медальон и почти все деньги, оставшиеся после вчерашнего посещения магазинов. Он не до такой степени джентльмен, чтобы проиграть мне нарочно, и берет все взятки.
Бет кивнула в сторону, и Габби увидела ее сокровища, уютно лежавшие в выемке изголовья.
– Я заранее предупреждал, чтобы ты не ждала от меня милости. – Уикхэм смотрел на Бет с легкой улыбкой.
– Да, но я не поверила, что ты говоришь серьезно. В конце концов, я твоя младшая сестра.
– Верно. Ты должна была напомнить об этом раньше. Тогда я подсказал бы тебе, что под дамой лежит семерка. У тебя была бы терция и взятка.
Бет посмотрела на нужную карту и вскрикнула от досады:
– Так нечестно! Ты должен был сказать! Отдавай мой медальон! Ты выиграл его нечестно!
Девушка схватила медальон и вновь надела его себе на шею. Уикхэм посмотрел на нее с улыбкой. Габби удивило добродушие, с которым Уикхэм поддразнивал Бет. Если бы она не знала правды, то никогда не приняла бы его за беспринципного шарлатана.
Но делать было нечего. Она сама поддержала обман и признала в нем графа Уикхэма, любящего старшего брата.
– Я думала, что вы с Туиндл ездили в музей, – резко сказала сестре Габби, недовольная таким поворотом событий.
– Ездить-то мы ездили, но музей оказался закрыт, – рассеянно ответила Бет, на секунду оторвавшись от карт. – Ты можешь себе представить? А когда мы пошли гулять в парк, Туиндл подвернула лодыжку, и нам пришлось вернуться домой. Как только мы приехали, она поднялась к себе в спальню и стала парить ногу. Делать было нечего, и я решила проведать Маркуса. Он мне очень обрадовался. Тебе тоже было ужасно скучно, правда?
Она посмотрела на Уикхэма, ища поддержки.
– Он рассказывал мне про Цейлон.
– В самом деле? – спросила Габби, довольная тем, что Бет поймала самозванца с поличным.
– Конечно, – надменно ответил он.
Когда Бет вновь вернулась к картам, Уикхэм поверх ее головы посмотрел на Габби.
– Конечно, я для вас человек новый, но был вправе ждать, что сестры в конце концов заинтересуются моей тамошней жизнью.
Прозвучавшая в его голосе насмешливая укоризна на Габби не подействовала. Однако Бет посмотрела на Уикхэма с сочувствием.
– Просто мы не привыкли к мысли о том, что у нас есть брат, – объяснила она. – Но я думаю, что мы скоро приноровимся к этому.
– А я скоро… э-э… приноровлюсь к тому, что у меня есть сестры, – серьезно ответил он.
Бет кивнула с таким видом, словно они заключили международный пакт.
Однако Габби, следившая за тем, как Уикхэм играет чувствами девочки, задыхалась от бессильной злобы.
– Бет, вставай сейчас же! Неужели ты не понимаешь, что сидеть на кровати в спальне мужчины неприлично? – Голос раздосадованной Габби прозвучал резче, чем следовало.
Бет, собиравшая карты, бросила на нее рассеянный взгляд.
– Ох, Габби, не надо быть такой щепетильной. Ты помешана на приличиях еще сильнее, чем Туиндл. В конце концов, Маркус – наш брат.
Габби посмотрела на сестру, открыла рот… и тут же закрыла его. Ответить было нечего. Правда уничтожила бы их всех.
Уикхэм внимательно следил за ней. Когда Бет снова занялась картами, он негромко сказал:
– Это совершенно безобидно.
Встретив его взгляд, Габби невольно успокоилась.
Внезапно Бет довольно вскрикнула и подняла глаза.
– Маркус, у меня кварта!
Уикхэм посмотрел в свои карты.
– Неплохо. Как ни обидно проигрывать новичку, но похоже, что на сей раз взятка твоя.
Бет захлопала в ладоши от радости. Уикхэм снисходительно улыбнулся, опустил руку, вынул монету из кучки, лежавшей у его локтя, и передал девочке.
Габби задумчиво смотрела на эту пару. Сестра удобно устроилась на его кровати, подобрав под себя обе ноги.]Она сидела достаточно близко от Уикхэма, чтобы при каждом движении касаться его ног, укутанных покрывалом. Если бы в такой позе застали людей, не связанных родственными отношениями, это имело бы катастрофические последствия.
«Ситуация была не слишком приличной даже для брата и сестры, которыми они вовсе не являются», – решительно напомнила себе Габби. Но Бет не обращала на ее предупреждения никакого внимания. Габби продолжала считать Уикхэма негодяем высшей марки, но перестала подозревать его в гнусных намерениях по отношению к Бет. И все же не следовало позволять Бет чувствовать себя в его постели, как дома.
– Бет, пора готовиться к обеду. Тебе придется позаботиться о наряде, потому что вечером мы поедем в оперу.
Это сообщение подействовало на девушку, как красная тряпка на быка.
– В оперу? Правда?
Бет, никогда не бывавшая в театре, едва ли любила оперу, но была рада любой возможности насладиться соблазнами большого города. Она восхищенно посмотрела на Габби.
– Вот здорово!
Уикхэм, напротив, слегка нахмурился.
– Нельзя ездить в оперу без спутника или компаньонки. А я знаю, что мисс Туиндлсхэм пойти с вами не сможет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29