Мужчины толпами штурмовали отель, умоляя об аудиенции у богатой вдовы, которая к тому же была еще и «mirabile dictu» — невероятно красива. Комната для приемов Скарлетт отныне была всегда полна девушками на выданье, чьи матери не без основания считали, что там у их дочерей будут неплохие шансы привлечь к себе внимание какого-нибудь состоятельного жениха. После первого дня Шарлотте уже не пришлось отдавать распоряжение вновь украсить гостиную миссис О'Хара цветами. В этом не было нужды: поклонники присылали их в таком количестве, что скоро все это благоухающее разноцветье просто перестало помещаться в комнате. Ко многим букетам были прикреплены кожаные футляры с инициалами лучших ювелиров города, но Скарлетт, хоть и неохотно, тотчас же отсылала дорогие подарки владельцам (а в футлярах чего только не было: роскошные броши, изящные браслеты, кольца, сережки…).— Любой девушке из округа Клейтон штата Джорджия, откуда я родом, хорошо известно, что за благосклонно принимаемые знаки внимания рано или поздно нужно платить, — говорила она Шарлотте. — Я не хочу чувствовать себя обязанной кому-либо.Любой ее шаг и поступок подробно описывался газетой «Айриш Таймс» в колонке «Светская хроника». Владельцы лучших магазинов надевали лучшие костюмы, считая за честь лично появиться в отеле, чтобы предложить госпоже О'Хара изделия, которые могли бы ей понравиться. Вот тут-то Скарлетт себе не отказывала, покупая разные драгоценности, включая те, которые ей раньше безуспешно пытались преподнести сановные поклонники. Скарлетт побывала на королевском балу, и вице-король дважды лично приглашал ее на танец.Все без исключения гости, хотя бы раз побывавшие на ее чайно-кофейных церемониях, были без ума от ее портрета. Каждое утро и после полудня перед приходом первых визитеров Скарлетт приобрела привычку подолгу смотреть на свое изображение. Так она шаг за шагом познавала саму себя. Шарлотта Монтагю с интересом наблюдала за происходящими с ее протеже метаморфозами. Вертлявая кокетка исчезла, уступив место спокойной, таинственной женщине, которой достаточно было лишь обратить туманный взор своих зеленых глаз все равно на кого: мужчину ли, женщину или ребенка, — чтобы они, словно под гипнозом, готовы были следовать за ней куда угодно.«Раньше я из кожи вон лезла, чтобы выглядеть обаятельной и привлекательной, — думала Скарлетт, — а сегодня добиваюсь чего захочу без какихлибо усилий». Она пыталась понять, чем вызваны такие разительные перемены, и не находила ответа. Ей оставалось только благодарно принимать все, что с ней происходило, как некий подарок судьбы.— Сколько ты сказала, Шарлотта? Двести человек? И это ты называешь «скромным танцевальным вечером»?!— Конечно. На бал в Королевском дворце или бал святого Патрика обычно приглашаются человек пятьсот-шестьсот. Не меньше. На других же балах нередко присутствуют более тысячи гостей. А на сегодняшнем вечере будут по крайней мере пятьдесят человек, с которыми ты уже знакома.— Проста свинство с их стороны — не прислать тебе приглашения!— Ничего не поделаешь. Рано или поздно к этому привыкаешь. Я не обижаюсь.Шарлотта с нетерпением ждала вечера, предвкушая удовольствие, которое она себе доставит, листая записную книжку, в которой она отмечала все свои траты и приобретения. Успех Скарлетт в обществе и ее готовность тратить деньги превосходили самые смелые ожидания Шарлотты. Она чувствовала себя, словно индийский набоб, пожирающий глазами свои несметные богатства. Приглашение на кофе в гостиную предполагало, что приглашенный приносит с собой «подарок». Таких «подарков» «набегало» за неделю почти на сто фунтов. А ведь впереди еще две недели светского сезона! Шарлотта с нетерпением ждала, когда Скарлетт отбудет на вечер для самыхсамых.Скарлетт секунду помедлила, прежде чем войти в тронный зал.— Знаешь, Джеффри, я, наверное, никогда не привыкну к этому месту, — печально вздохнула она, обращаясь к церемониймейстеру. — Я как Золушка на первом балу.— Мне никогда бы не пришло в голову сравнивать вас с Золушкой, Скарлетт, — сказал он, с обожанием глядя на собеседницу.Момент, когда Скарлетт весело подмигнула ему, заставил трепетать его сердце, и отныне оно всецело принадлежало миссис О'Хара.Скарлетт рассеянно кивала, отвечая на поклоны и улыбки присутствующих. Это все-таки какой-то сон. Она здесь, в этом великолепии, среди благороднейших людей. Все так быстро случилось. Понадобится какое-то время, чтобы осознать все происшедшее с ней.Гигантский зал, казалось, был из чистого золота. Впрочем, почти так и было: высокий потолок подпирали позолоченные колонны, пилястры отливали золотом, высокие окна были драпированы темно-красным бархатом с золотой каймой. Золоченые кресла, обитые тем же темно-красным бархатом, были аккуратно расставлены вокруг столов, на каждом из которых возвышался позолоченный канделябр. Позолота покрывала люстры с причудливой резьбой; позолочен был и массивный балдахин над золотым троном вице-короля. Платья большинства присутствующих были отделаны золотыми кружевами, будь то юбки из парчи и шелка или панталоны до колен из белого атласа; атласные бальные туфли украшали золотые пряжки. Золотые пуговицы, золотые эполеты, золотые аксельбанты, золотые галуны сияли на парадной форме полковых офицеров и членов вице-королевского двора.У некоторых мужчин на груди были яркие орденские ленты с орденами из драгоценных камней; на ноге вице-короля красовался орден Подвязки. Мужчины на балу выглядели даже более эффектно, чем женщины.Впрочем, женщины выглядели не менее восхитительно: поражали воображение фантастической красоты украшения из драгоценных камней, сверкавшие на шее, груди, запястьях, в ушах. Платья у всех были из дорогого материала: атласа, бархата, парчи, шелка, вышитых золотыми, серебряными и шелковыми нитями.Войдя, Скарлетт даже зажмурилась, боясь ослепнуть. Через несколько мгновений она спохватилась: надо поприветствовать вице-короля с супругой. Скарлетт с достоинством приблизилась к хозяевам бала и почтительно застыла в реверансе. Как только она выпрямилась, грянула музыка.— Разрешите?Скарлетт подняла глаза и улыбнулась. Перед ней стоял Чарльз Рэгленд в расшитом золотом красном камзоле. Они познакомились на одном из первых вечеров в Дублине, и с тех пор он каждый день навещал Скарлетт в отеле. Он не скрывал, что безумно влюблен. Краска смущения заливала его красивое лицо всякий раз, когда она с ним заговаривала. «Он был ужасно мил и привлекателен, этот Чарльз. А ведь он офицер-англичанин. Все-таки Колум был неправ, когда говорил, что английские солдаты ничем не лучше янки. Во всяком случае, одеваются англичане во сто крат изысканней». Скарлетт разрешила Рэгленду взять себя под руку, и, когда объявили кадриль, они отправились танцевать.— Вы потрясающе выглядите сегодня, Скарлетт.— Вы тоже, Чарльз. Я только что подумала, что мужчины в этом зале одеты более прихотливо, чем женщины.— Все благодаря парадной офицерской форме. А то эти панталоны, которые носят многие мужчины, — до чего несуразная одежда, не правда ли? А возьмите атласные туфли — я бы чувствовал себя в них полным идиотом.— А, по-моему, вам, мужчинам, это идет. Вы всегда были любителями поглазеть на женские ножки, зато теперь будете на нашем месте.— Скарлетт, вы меня шокируете. Я… — начал было говорить Рэгленд, но тут сменилась фигура, и Чарльз перешел к новой партнерше.«Пожалуй, я слегка переборщила, — подумала Скарлетт. — С ним надо быть поосторожнее: он невинен, как ребенок». Она посмотрела на нового партнера и чуть не лишилась дара речи.— Боже, — только и смогла она выговорить.Это был Ретт Батлер.— Я польщен — меня узнали, — сказал он со своей традиционной, немного насмешливой улыбкой.Никто не умел улыбаться так, как Ретт. Скарлетт почувствовала, как она как будто наполняется светом и становится легкой-легкой, словно перышко. Ей казалось, что она плывет по воздуху, не касаясь ногами полированного пола, и не падает из-за переполняющего ее счастья.И прежде чем она вновь обрела способность говорить, в танце произошло очередное перестроение, и Ретт покинул ее. Скарлетт автоматически улыбнулась очередному партнеру. У того перехватило дыхание: столько любви было в ее глазах.Голова Скарлетт напряженно работала. «Что делает здесь Ретт? Неужели он приехал только для того, чтобы увидеть меня? Вдруг он так соскучился по мне, что не мог удержаться и, бросив все дела, примчался сюда?»Кадриль шла своим чередом, фигура сменяла фигуру, а Скарлетт терзалась от нетерпения; Наконец танец закончился, и возле нее вновь оказался Чарльз Рэгленд. Скарлетт понадобилась вся ее выдержка, чтобы сотворить на лице подобие улыбки, поблагодарить партнера и, торопливо извинившись, отправиться на поиски Ретта.Ее глаза встретились с его глазами почти сразу. Ретт стоял от нее на расстоянии вытянутой руки. Гордость не позволила Скарлетт дать волю чувствам. «Он знал, что я буду его искать, — подумала она неожиданно с раздражением. — Да что он из себя строит, полагая, что можно так просто врываться в мою жизнь и спокойно дожидаться, когда я брошусь в его объятия? В Дублине полно мужчин, да и в этой зале достаточно тех, кто подчеркнуто оказывает мне знаки внимания, вьется вокруг моей гостиной, каждый день шлет мне корзины цветов, письма и даже драгоценности. Почему Его высокомерно-надменное Величество думает, что достаточно ему пошевелить мизинцем — и я сломя голову побегу за ним?»— Какой сюрприз, — произнесла она, приятно удивившись холодности своего тона.Ретт предложил ей руку, и она, не задумываясь, взяла ее.— Вы позволите пригласить вас на танец, м… миссис О'Хара?У Скарлетт от страха перехватило дыхание: Ты что, Ретт, вознамерился меня погубить? Здесь все уверены, что я вдова!Ретт улыбнулся, нежно взял ее за талию, и она закружились в танце.— Твоя тайна останется между нами, Скарлетт.Она каждой клеточкой своего тела ощущала звук его голоса, его горячее дыхание и чувствовала себя в его сильных руках слабой и хрупкой женщиной.— Какого черта ты здесь оказался? — сумела она наконец спросить. Она должна знать. Она ощущала тепло его руки на своей талии. Эта рука поддерживала ее и вела в танце при поворотах. Неосознанно Скарлетт наслаждалась исходившей от него силой, но так же машинально сопротивлялась полному контролю над собой, тут же, впрочем, вспоминая радость, которую ей когда-то доставляло кружиться с Реттом в вихре стремительного вальса.— Я не смог удержаться от любопытства, — начал он говорить, и на лице его появилось прежнее насмешливое выражение, — Посмотреть на американку, которая штурмом взяла Дублинский замок. «Уж ненароком, не Скарлетт ли это?» — спросил я себя и решил выяснить все до конца. Барт Морланд подтвердил мою догадку. Он никак не мог остановиться, рассказывая про тебя, и настоял, чтобы мы заехали в твой город. По словам Барта, ты его переделала своими собственными руками.Ретт изучающе посмотрел на нее.— А ты изменилась, — сказал он просто. — Очаровательная девушка превратилась в элегантную взрослую женщину. Я искренне рад за тебя.Неподдельная серьезность и теплота в голосе Ретта тронули Скарлетт, заставив забыть чувство негодования, которое еще недавно переполняло ее.— Спасибо тебе, Ретт, — сказала она.— Тебе нравится Ирландия?— Да.— Мне очень приятно это слышать, — интонации в голосе Ретта не оставляли сомнений в его искренности.И тут впервые за все годы их знакомства Скарлетт поняла, кажется, кто такой Ретт Батлер. Теперь она знала, что он проделал огромный путь из Лондона только для того, чтобы увидеть ее, Скарлетт. «Все это время он думал обо мне, беспокоился, где я и как идут мои дела. Он любит меня и всегда будет любить, так же, как и я, всегда буду нести в себе это чувство к нему».Это открытие наполнило ее радостью: она лелеяла свое счастье, словно хрупкий бокал шампанского, из которого маленькими, чтобы растянуть удовольствие, глотками потягиваешь искрящуюся влагу. Ретт был рядом, и они чувствовали себя близкими, как никогда прежде.Когда вальс кончился, к ним приблизился личный адъютант вице-короля:— Их превосходительство просит удостоить их чести пригласить вас на следующий танец, госпожа О'Хара.Удивленно поднятые брови, наигранно-недоуменный взгляд на лице Ретта — Скарлетт все это так хорошо помнила. Она одними губами улыбнулась Ретту.— Скажите их превосходительству, что я буду очень рада, — ответила она адъютанту. Прежде чем принять его руку, она шепнула Ретту:— У нас в округе Клейтон сказали бы, что я популярна до неприличия.Удаляясь, Скарлетт слышала, как от души смеялся Ретт.Когда Скарлетт приблизилась к вице-королю, она украдкой бросила взгляд на Ретта: он все так же смеялся. «Это уже слишком, — подумала она. — Как несправедливо: даже в этих дурацких атласных штанах и туфлях он отлично выглядит». Его зеленые глаза вновь весело заблестели, и он едва громко не рассмеялся, когда Скарлетт присела перед вице-королем в реверансе.Когда ей удалось снова посмотреть на то место, где стоял Ретт, его уже не было. Впрочем, Скарлетт особенно и не удивилась: за время их знакомства Ретт так же неожиданно исчезал, как и появлялся, без каких-либо объяснений. И чего я так разволновалась, когда вдруг он возник здесь на балу? Пора бы уже и привыкнуть. Я чувствовала себя, как Золушка: вот согласно сюжету и появился чудесный принц. Скарлетт по-прежнему ощущала прикосновение его сильных и нежных рук на своей талии. В противном случае легко было поддаться иллюзии, что все существовало лишь в ее воображении: сверкающая золотом зала, музыка, прекрасный принц рядом с ней и даже она сама.Вернувшись в «Шелбурн», Скарлетт зажгла свет и долго стояла перед высоким зеркалом, разглядывая свое отражение и пытаясь понять, какой ее увидел на балу Ретт. Она выглядела прекрасной и уверенной в себе дамой, как никогда похожей на свой портрет и портрет бабушки Робийяр в молодости.У Скарлетт защемило сердце. Почему у нее не получается походить на другой портрет Робийяр? Тот, на котором та светится радостью, как женщина, которая любит и любима. Скарлетт почувствовала, что в словах Ретта на балу кроме участия были также грусть и ожидание расставания.Посреди ночи Скарлетт О'Хара проснулась. В роскошно обставленной комнате, расположенной на лучшем этаже лучшего отеля Дублина, наполненной благовониями, раздались приглушенные рыдания. Скарлетт горько плакала, судорожно всхлипывая. «Если бы только…» — долго еще стучали в ее голове эти слова. Глава 79 Наутро Скарлетт проснулась успокоенной и безмятежной, словно и не было горьких ночных слез и отчаяния. Наливая кофе и чай собравшимся в ее гостиной, она все так же одаривала их своей чудесной улыбкой. В одну из следующих бессонных ночей Скарлетт нашла силы сказать себе: пусть Ретт уходит, если хочет. Если я люблю этого человека, я не должна удерживать его возле себя. Надо свыкнуться с мыслью, что свобода для него превыше всего. Я предоставила полную свободу Кэт, потому что я ее очень люблю. Пусть будет так и с Реттом.Как же мне хочется рассказать ему о Кэт! Я уверена, он бы гордился ею. Скорее бы закончился этот светский сезон: я так скучаю по Кэт! Интересно, а что сейчас делает моя крошка?Кэт изо всех сил бежала, углубляясь все дальше и дальше в лес. Ночной туман еще держался кое-где в низинах, и она не представляла, в каком направлении движется. Она споткнулась о корень, упала, но тут же поднялась и побежала снова.Останавливаться было нельзя, несмотря на то, что Кэт стала уже задыхаться, — никогда в своей жизни она так быстро и долго не бежала. Сзади послышался звук летящего сквозь листья камня. Она съежилась от страха, но все обошлось: ее защитило дерево. Мальчишки продолжали преследовать Кэт с криками и улюлюканьем и почти уже было догнали ее. Раньше они никогда не заходили в лес вблизи от Биг Хауса. Они знали, что миссис О'Хара в Дублине в обществе проклятых англичан. Их родители ни о чем другом и не говорили.«Вот она!» — закричал один из мальчишек. Второй схватил камень и замахнулся, чтобы бросить уже наверняка. Но тут они с ужасом заметили, что фигура, показавшаяся из-за деревьев, была не Кэт. Это была страшная кальек — колдунья, которая грозила им своим скрюченным пальцем. Завизжав от страха, мальчишки бросились наутек.— Пойдем со мной. Я напою тебя чаем, — сказала она Кэт.Кэт доверчиво положила свою ладошку в морщинистую руку старухи Грейн (а это была именно она), и они пошли. Знахарка передвигалась медленно, и Кэт без труда поспевала за ней. — А пирожные будут? — спросила она.— Да, — коротко ответила кальек.Хотя Скарлетт скучала по дому, она осталась в Дублине до конца сезона. «Я же дала слово Шарлотте, — всякий раз говорила она себе, когда тоска по дому становилась особенно невыносимой, — сезон в Дублине — все равно, как в Чарльстоне:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94