Энни поразилась обилию украшений, которые носили индейцы: затейливые амулеты в волосах у мужчин, бусы, браслеты, кольца в носах и ушах у женщин. Даже у самых маленьких детей уши были проколоты в нескольких местах, а в дырочки вставлены бусинки.Высокая женщина с длинными седыми волосами, в простом замшевом платье и с большой кожаной сумкой, привязанной к поясу, пробралась сквозь толпу и остановилась перед ними. Взглянув на ее морщинистое лицо, Энни отметила характерные для шайеннов черты и мудрые добрые глаза.Сэм спрыгнул с лошади и шагнул к женщине.— Здравствуй, внучек, — сказала она по-английски, улыбнувшись почти беззубым ртом.Сэм просиял и обнял старую шайеннку.— Привет, бабушка. Очень рад тебя видеть. — Он махнул рукой в сторону Энни, которая осталась сидеть на лошади. — Я привез подругу.— Познакомь меня с ней, — попросила женщина. Сэм помог Энни спешиться и подвел ее к своей бабушке.— Не бойся, милая, — шепнул он ей на ухо по дороге, — она не кусается.Энни метнула на него сердитый взгляд, потом улыбнулась женщине.— Бабушка, это Энни Диллон, — объявил Сэм.— Добро пожаловать к нам.— Спасибо, — ответила Энни.— Энни, — повернулся к ней Сэм, — это моя бабушка, знахарка.Еще раз взглянув на сумку-мешок, висевшую на поясе женщины, Энни догадалась, что там лекарственные травы: в воздухе чувствовался их густой аромат.— Очень приятно, — сказала она. Знахарка улыбнулась.К ним размашистой походкой подошел пожилой мужчина в оленьей коже с бахромой и хлопнул Сэма по плечу.— Рад тебя видеть, приятель! — Он обернулся к Энни и приподнял шляпу в знак приветствия. — Я вижу, ты привез с собой хорошенькую девушку.Бросив на мужчину укоризненный взгляд, Сэм объявил:— Познакомься, Энни, это мой старый друг Свистящий Кнут.Энни одарила улыбкой толстого мужчину лет шестидесяти с большим квадратным лицом, заросшим седеющей бородой.— Здравствуйте.— Добрый день, мэм.В этот момент к Энни осторожно приблизился второй белый человек — в бизоньей накидке и с длинной бородой. Она удивленно обернулась, и он, поморщившись, отпрянул. На щеке его дергался мускул.Энни в замешательстве взглянула на Сэма, но тот лишь пожал плечами. Вскоре странный мужчина опять начал робко подкрадываться к Энни, на этот раз внимательно ее разглядывая. Она следила за ним с той же осторожностью, боясь снова его спугнуть.Наконец, все так же ни слова не говоря, он остановился и вперил в Энни раздражающе-пристальный взгляд. Она явно пробудила в нем любопытство, однако его лицо и поза выдавали напряжение. Он напоминал кошку, которая обнюхивает незнакомца, готовая удрать при первом же признаке опасности. Опустив глаза, Энни с удивлением увидела в его руках симпатичного коричнево-желтого лугового жаворонка, который с интересом озирался по сторонам, спокойно давая мужчине поглаживать свою пушистую головку.Видимо, это и был Лунный Теленок — белый юродивый и заклинатель животных, о котором рассказывал Сэм. Но почему он так ею заинтересовался? Энни с трудом подавляла желание съежиться под острым взглядом темных, глубоко посаженных глаз. Сухопарый и бородатый, мужчина был тем не менее недурен собой — прямой нос правильной формы, высокий лоб, хорошо очерченная челюсть — и относительно молод — лет тридцати с небольшим.Однако диковатый, затравленный взгляд выдавал в нем безумца.Между тем мужчина прижал птицу к груди и выпростал вперед свободную руку, направив указательный палец в небо. Жаворонок забился у него в кулаке.— К нам явилась избавительница! — заговорил бородатый, и от его громового голоса по спине Энни пробежала дрожь. — Ее пришествие было начертано на звездах, и вот она здесь!Энни смотрела и слушала, замерев от ужаса. Мужчина повернулся к остальным.— Мудрый Всевышний предсказывал, что она придет с гор осенним утром, и вот она здесь!Закончив свою речь, мужчина резко опустил руку и зашагал прочь. Птица выпорхнула из его разжатой ладони. От неожиданности Энни вздрогнула.— О Боже! — пробормотала она, оглядываясь по сторонам. Стоявшие вокруг индейцы перешептывались и внимательно смотрели на нее.Сэм взял Энни за руку и ободряюще сжал ей пальцы.— Не бойся, милая. Лунный Теленок совершенно безобиден. Он мало говорит, а если говорит, то несет всякий бред, хотя люди считают его колдуном.— Значит, это был Лунный Теленок? — уточнила Энни. — Тот самый белый человек, который сказал тебе, где меня искать? Но он говорил как индеец!Знахарка понимающе улыбнулась.— Лунный Теленок сжился с шайеннами. Когда он к нам пришел, он был похож на Великие равнины после того, как на них истребили наших друзей бизонов. Все следы белой жизни стерты в его душе.— Вы хотите сказать, что у него амнезия? — спросила Энни.Кнут и Сэм удивленно переглянулись, а Знахарка продолжала:— В последние годы юродивый общался с нашими старейшими воинами, курил трубку и медитировал в вигвамах, постигая наш образ жизни.— Да, он явно одичал, — согласилась Энни. — К тому же, похоже, он умеет находить общий язык с животными.Знахарка кивнула.— Он даже ночами бродит по прерии — поет птицам и разговаривает со зверями, с нашими священными волками и койотами. Однажды он привел в лагерь скунса. — Она поморщилась. — Эта тварь похуже «перечащего» на тропе войны! Когда вонючая кошка наконец убралась из нашего поселка, нам пришлось сжечь несколько вигвамов.Энни сдержала смешок.— Как видите. Лунный Теленок совершенно забыл белую жизнь, — заключила Знахарка, взглянув на Сэма с грустной улыбкой, — так же, как и я.Сэм обнял бабушку за плечи.— Но ты не должна забывать своего белого внука. Женщина возмущенно погрозила ему пальцем.— Забыть мою кровиночку? Человека, который нас защищает? Ни за что!— Вот и хорошо, — улыбнулся Сэм и снова обнял бабушку.Знахарка усмехнулась.— Вы, наверное, устали и проголодались?— Что ж, едва ли мы откажемся, если ты предложишь нам свое рагу.Она просияла.— Сейчас мы разведем большой костер и устроим пир в честь вашего приезда.— Не стоит так беспокоиться, — возразил Сэм. Знахарка упрямо вскинула голову.— Мы должны встретить тебя как полагается, внучек! Она обернулась к остальным и быстро заговорила по-шайеннски, хлопая в ладоши и энергично жестикулируя.Энни догадалась, что знахарка объявила о празднике: с радостными криками индейцы побежали готовиться.Сэм не торопясь подошел к Энни и положил руку ей на плечо.— Ну вот, наконец-то мы одни, милая.— Одни — в окружении двух дюжин индейцев? — усмехнулась она. — И не забудь про табу: мне нельзя водить дружбу с волками, — добавила она, скидывая его руку со своего плеча.— Черт возьми, Энни! — воскликнул он в досаде.— Пойми же, Сэм, — со вздохом сказала Энни, видя его недовольство, — я прекрасно помню, зачем мы сюда приехали: ты считаешь, что я лгунья, и собираешься меня перевоспитать. И как, по-твоему, я должна себя чувствовать в этой ситуации?Он кивнул.— Я все понимаю, милая. Но может быть, ты перестанешь колоть мне этим глаза?Сдержав улыбку, она смерила его презрительным взглядом.— Пожалуй, я пойду к остальным… пора мне перевоспитываться.Сэм смотрел ей вслед и молча качал головой. Она сводила его с ума своей неприступностью! Чем больше она от него отдалялась, тем отчаяннее он ее желал.И это была не только физическая страсть. Сэм мечтал устранить ту пропасть непонимания, которая между ними возникла, именно поэтому он и привез ее сюда.Может быть, они наконец найдут ответы на мучившие их вопросы? У него больше нет сил терпеть эту пытку! Сэм невесело усмехнулся. Кажется, сам того не заметив, он оказался в плену у собственной пленницы! Глава 21 Энни была в восторге от шайеннского праздника. Все индейцы собрались в большой кружок, правда, многие по-прежнему настороженно смотрели в ее сторону. Приняв у индейской девушки оловянную тарелку, кружку и вилку, она подсела к Сэму, Свистящему Кнуту и Знахарке. Лунный Теленок — белый человек, который так напугал и удивил Энни, — сидел по другую сторону костра и, зажмурив глаза, поглаживал своего лугового жаворонка. При этом он раскачивался взад-вперед и что-то мерно бормотал по-шайеннски.Две пожилые и две молодые женщины разносили еду. Сначала самая старшая, державшая оловянное блюдо с горкой аппетитных кусочков жаркого, с торжественно-серьезным видом подошла к бабушке Сэма. Та подняла руки, и женщина положила ей в ладонь несколько кусочков мяса. Знахарка сомкнула ладони и принялась кланяться и поворачиваться, напевая что-то на своем языке.— Она совершает молебен на четыре стороны света под названием «нивстаниву», — объяснил Сэм Энни на ухо.— Понятно, — отозвалась та, завороженная этим удивительным зрелищем.Помолившись, Знахарка положила куски мяса на землю, а женщины раздали остальное. Все индейцы, в том числе и юродивый, взяли жаркое, подняли его к небу, потом положили на землю. Энни последовала их примеру и увидела, как Сэм одобрительно ей подмигнул.У костра начался настоящий пир. Энни с интересом отметила, что индейцы пользуются посудой белых людей, а их шайеннская речь перемежается английскими словами. Ей очень понравилось главное блюдо — телячье рагу с рублеными кореньями и кукурузой. Трапезу завершали сушеные ягоды.Спустя какое-то время Кнут с усмешкой спросил, обращаясь к Сэму:— И каким же ветром вас сюда занесло, ребята?— Да вот, решил посмотреть, как вы живете.— Адама? — поинтересовался Кнут, вопросительно взглянув на Энни.Сэм сжал ее руку.— Пусть она сама о себе расскажет.Вновь ощутив себя объектом всеобщего внимания, Энни смутилась.Ее выручила Знахарка:— Эта женщина — наша гостья, и если она не хочет рассказывать нам свою историю, мы не вправе ее заставлять. Это все равно что заставить дух встретиться с собственной тенью.Судя по раздавшимся со всех сторон испуганным охам, встреча духа с собственной тенью была очень серьезным делом.— Ты права, бабушка, — поддержал ее Сэм. — Только я обещал даме, что ты расскажешь ей свою историю.Знахарка взглянула на Энни с улыбкой.— Что именно тебя интересует?Этот вопрос застал Энни врасплох, но она все же нашлась:— Видите ли, когда Сэм сказал мне, что ваш отряд до сих пор кочует, я очень удивилась — ведь в большинстве своем шайенны живут в резервациях.— Наш народ превратился в большого волка, которого загнали в клетку, — мрачно изрекла старуха. — Но хвост волка все же торчит наружу.Услышав столь удачное сравнение, Энни с трудом сдержала улыбку.— Как же так получилось? Если вы, конечно, не против ответить на мой вопрос.Взгляд Знахарки сделался строгим.— Нет, совсем не против. Я уже много раз рассказывала эту историю. Уйдя от белых людей, я вернулась к индейцам — вступила в большой отряд северных шайеннов. Их воины сражались с голубыми мундирами после того, как этот демон Чивингтон перерезал наших южных братьев в Сэнд-Крик. Много лун спустя Сэм с сестрой пришли жить к нам. Сэм какое-то время изучал наш образ жизни, потом вернулся к своим белым братьям. Моя внучка последовала его примеру, выйдя замуж за белого траппера. А я кочевала вместе с индейцами. Наши воины напрасно искали в долинах бизонов: их безжалостно истребили белые охотники. Мы пытались жить мирно, но голубые мундиры продолжали нас преследовать. После того как наши воины помогли победить ненавистного индейцам Кастера, голубые мундиры погнались за нами в Вайоминг, и Маккензи загнал нас зимой в горы. Там мы укрылись у наших братьев, индейцев племени сиу. Наш великий вождь Тупой Нож был вынужден собрать своих людей в Форт-Робинсоне.Знахарка замолчала, хмуро глядя в огонь. Энни хотела было воскликнуть: «О Боже, так вы участвовали в последнем бою Кастера?» — но вовремя вспомнила про табу: не перебивать ораторов и рассказчиков.— В Форт-Робинсоне мы сидели в холоде, без воды и без пиши, — мрачно продолжала Знахарка. — В конце концов наше же командование предложило нам бежать, и мы, точно дикие лошади, обратились в паническое бегство. Многие из тех, кто уцелел под пулями и не попал в плен к солдатам, погибли в зимних долинах.И опять Знахарка замолчала. Морщинистое лицо старухи было суровым и невозмутимым, но Энни чувствовала ее затаенную боль и с трудом сдерживала желание спросить, что же было с отрядом дальше.Знахарка кивнула на Кнута.— Дальше расскажет Погонщик Бизонов.Энни с веселым удивлением услышала индейское имя Свистящего Кнута. Пожилой мужчина прочистил горло.— Видимо, Знахарка хочет, чтобы я поведал о своей встрече с отрядом. Раньше я был погонщиком волов, возил бизоньи шкуры для белых охотников. Но к семьдесят девятому году мои доходы стали совсем небольшими. Охотники продвигались по долинам все дальше на север и не находили ничего, кроме костей. Моя группа забила одно из последних стад к северу от реки Платт. Я вез груз со шкурами на юг, в Канзас-Сити, и столкнулся с кучкой голодающих шайеннов. — Он содрогнулся. В его темных глазах появилось страдание. — Я увидел их… мужчин, женщин и детей, одетых в лохмотья, дрожащих от холода… и подумал: «Вот что мы сделали с этими людьми!» Я не был охотником, но я возил убитых бизонов и, значит, был виноват не меньше, чем они. И тогда я поклялся, что весь груз, который находится в моем фургоне, будет принадлежать шайеннам. Я отдал им шкуры… и всю свою жизнь. — Он обвел рукой лагерь. — Из моих шкур сшили эти вигвамы и одежду, которую мы сейчас носим. А остальные шкуры мы обменяли на еду, и с тех пор отряд начал кочевую жизнь. Иногда мы задерживаемся на одном месте, чтобы вырастить кукурузу, как сейчас. — Он с улыбкой взглянул на Сэма. — С семьдесят девятого года шайеннам помогает и Сэм.Энни восхищенно посмотрела на своего похитителя. Кнут замолчал, и все продолжили трапезу. Неподалеку маленький мальчик со смехом кормил остатками пищи дворовых псов и пару ручных оленей. Молодой индеец достал из кармана игральные кости и затеял игру с другими воинами.Старик притащил барабан, тихо в него ударил и затянул протяжную песню. Несколько индейцев пустились в пляс. Какой-то юноша тряс погремушкой в такт барабанной дроби, а две девушки пели и махали початками только что сорванной кукурузы. Лунный Теленок поднялся с места, прижимая к груди птичку, и тоже начал танцевать, напевать и крутить вокруг себя накидку. Энни испугалась, увидев, что край его накидки задел огонь и в воздух взлетели искры. По счастью, оленья шкура не загорелась.Сэм опять сжал ей руку, и они обменялись улыбками. Сердце Энни трепетало, когда она смотрела на этих простых, мужественных людей, боровшихся за сохранение своих национальных традиций. В этой борьбе они потеряли многих собратьев, но остались такими же миролюбивыми и работящими.Она словно шагнула в другой мир… Что ж, похоже, находить другие миры стало ее обычным занятием.Когда пиршество закончилось, Сэм и Энни отправились к озеру. Они прошли мимо загона для скота, в котором бродили скаковые лошади, быки и коровы, и мимо маленького кукурузного поля, на котором опять трудились девушки — собирали последние початки. С ярко-голубых вод дул свежий ветерок. Энни улыбнулась, завидев стайку диких уток и чирков, которые испуганно хлопали крыльями, спасаясь от внезапно ринувшегося на них с неба сокола-сапсана.Остановившись возле берега, Энни невольно залюбовалась Сэмом. Он был в синей клетчатой рубашке, в джинсах и без шляпы. Ветер трепал его темно-каштановые волосы. В последний раз он брился в Прери-Стамп, и теперь у него отросла борода. Она вспомнила, как несколько дней назад, когда они занимались любовью, щетина колола ей кожу… Энни поспешила направить свои мысли в более безопасное русло.— Мне понравилась твоя бабушка, — сказала она. Сэм улыбнулся.— Она удивительная женщина. Ты ей тоже понравилась, милая.— Ты с ней поговоришь?— Конечно.— Знаешь, все индейцы очень добры ко мне. Только странно, что они не спрашивают меня о моем прошлом. Пока мы ели, они смотрели на меня во все глаза.Сэм усмехнулся.— Ты их очень заинтересовала. Но шайенны не привыкли проявлять любопытство.— Зато твоя бабушка охотно рассказала о себе.— Все в отряде наизусть знают ее историю. Впрочем, она рассказала тебе только то, что хотела.— Так поступают все женщины, — отозвалась Энни.— Ты права.Энни глубоко вдохнула прохладный воздух, пахнущий землей и хвоей.— Почему твою бабушку зовут Знахаркой? Сэм смотрел на озеро.— Потому что она лечит людей и обладает мощной колдовской силой. Сейчас она практически стала вождем этого маленького отряда.— Но женщина-вождь — необычное дело для шайеннов?— Да, это случается редко, — согласился Сэм. — Но по шайеннским традициям женщины-колдуньи имеют право говорить на совете, врачевать, брать на себя роль вождя и даже убивать врагов в бою.— Значит, они вполне цивилизованный народ, — заметила Энни. — Но почему она говорит, что ее белая жизнь кончена?— Она никогда не рассказывала, как жила с моим дедом, но мне кажется, она будет любить его до конца своих дней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35