Я должна понять хотя бы основы ведения хозяйства на тот случай, если с Джаймом или с Мигелем что-нибудь случится. Я хочу научиться разводить скот и клеймить животных. Я должна научиться ладить с людьми.
Вес, совершенно сбитый с толку, уставился на сестру. Во время долгой дороги из Ричмонда домой он был так поглощен собой и своими внутренними переживаниями, что даже не отдал должного тому, как прекрасно она обращается и лошадью и оружием. Он думал только о себе.
И вот плоды эгоизма.
— Тогда почему?
Внезапно Веса осенило, и он прервался на полуслове. Сюзанна не нуждалась в нем. Он, как и подобает мужчине, взял на себя ответственность за ранчо, а на самом деле он был помехой для Сюзанны. Она находилась рядом, разыгрывая роль маленькой, беззащитной сестры, чтобы дать возможность ему почувствовать гордость и уверенность в себе. Благодаря ей он окреп нравственно и физически. Вес вскипел от негодования и бессилия.
— Проклятие! Замолчи! Я не нуждаюсь в подаянии, — он крепко ухватился за угол стола.
Сюзанна вскочила, рассерженная и гневная. Всю ночь она терзалась подозрением, что Райс снова отдалил ее от себя, не попрощавшись с ней по-человечески, когда они расставались. Долгое время она старалась вести себя так, чтобы и Райс и Вес чувствовали себя комфортно, жертвуя собственным душевным покоем и независимостью, забывая те знания, которые она накопила за четыре года самостоятельной жизни. Сюзанна истратила на них море душевных сил, тем не менее Райс Реддинг и в грош ее не ставит, а Вес отверг то, что она для него сделала. Все как в юности, когда двенадцатилетняя Сюзанна старалась угодить всем и ублажить всех. Она и замуж вышла в благодарность за моральную поддержку, оказанную ее семье. Она сама себя задавила. Четыре года самостоятельной жизни, когда Сюзанна одна принимала решения и брала всю ответственность на себя, дали ей достаточно силы и решимости, чтобы в одиночку совершить путь до Ричмонда и вернуться обратно. Она должна была и дальше разворачивать программу жизни, но где-то на пути самореализации она споткнулась и побрела назад, не наращивая, а растрачивая накопленные знания и умения. Может быть, тормозом в ее стремительном жизненном восхождении оказался Вес, который толкал ее назад, в прошлое. А может быть, препятствием оказалась любовь к Райсу, которого она боялась потерять. Хотя… как можно потерять то, что в действительности тебе не принадлежит? Вероятнее всего, она потеряла себя.
Теперь этому конец. Самопожертвование развращает.
— Я не просила тебя становиться в позу нищего, — ответила Сюзанна. — Я хотела, чтобы ты приобрел авторитет, я хотела, чтобы ты выполнял те обязанности, которые тебе по силам. Мне очень жаль, что ты отверг это.
Сюзанна направилась к двери, но вдруг резко повернулась.
— Ты думаешь, мне легко было смотреть, как ты разрушаешь себя виски? Ты думаешь, мне легко было сидеть дома и трястись от страха, ожидая, когда ты и Райс вернетесь? Будь ты проклят, Вес. Пусть будут прокляты все мужчины с их тупой, бесчеловечной гордостью и высокомерием.
Сюзанна вновь повернулась спиной к брату и рванула дверь. В проеме стоял Райс в позе человека, собиравшегося постучать. Под мышкой он держал сверток. Сюзанна бросила на Реддинга быстрый взгляд и решительно прошла мимо, направляясь к загону.
Один из молодых работников седлал лошадь для поездки на пастбище.
— Кенни, на ней поеду я, — решительно сказала Сюзанна, приняла у юноши поводья и легко взлетела в седло. Женщина пришпорила лошадь и унеслась по пыльной дороге в прерию. Мужчины в недоумении взирали друг на друга.
* * *
Райс наблюдал, как Сюзанна сначала стремительно вылетела из дома, а потом ускакала в прерию. Надо было остановить ее. Или сейчас же броситься вдогонку. Реддинг хорошо помнил, что случилось с ним, когда, размечтавшись, он потерял бдительность. Он знал, что пока в человеке пылает ярость, чувство самосохранения дремлет. Реддинг обернулся к побледневшему Весу.
— Что, черт возьми!..
Вес в свою очередь сорвал гнев на Райсе.
— Зачем вы вернулись?
— Чтобы отдать вам это, — сконфузился Райс, — Я был в Остине.
— Вы были заняты взламыванием сейфов, — бросил ему обвинение Вес.
Райс загадочно ухмыльнулся. В мыслях он следовал за Сюзанной.
— Этим тоже. У вас есть возражения?
— Я возражаю против ваших действий.
Мысли Райса кружились около Сюзанны.
— Многие люди недовольны мной, но не думаю, что именно сейчас надо обсуждать наши отношения. Мне не нравится, что ваша сестра уехала одна.
Интересно, что же здесь произошло? Он опустил на стол сверток.
— Вы могли бы испробовать это, когда у вас будет время. А я отправлюсь на поиски Сюзанны.
Вес сердито поглядел на него и взялся за костыли.
— Я с вами.
Райс передернул плечами.
— Как хотите.
Он развернулся и, не оглядываясь на Веса, вышел из дома и направился к конюшие, где в нетерпении бил копытом новый жеребец. Реддинг знал, что вслед за ним в конюшню вошел Вес и стоял у входа, буравя взглядом ему спину между лопатками.
Пренебрегая приличиями, валлиец молча вывел жеребца и ускакал в том направлении, где скрылась Сюзанна.
Сначала Райс подумал, что она направилась на старое ранчо с фамильным кладбищем и дикими цветами, рассыпанными по склонам холмов. Думая о ней, он всегда вспоминал об этих цветах.
Инстинктивно Райс чувствовал, что произошло какая-то неприятность, какая-то ошибка. Он не знал, что стряслось у брата с сестрой, но тот взгляд, который Сюзанна бросила на него, Райса, не предвещал ничего доброго.
Ему не пришлось долго искать причину ее недовольства в отношении себя. Райс знал, что был груб при расставании, но он просто… не умел прощаться иначе. Он не привык давать обещаний, которых не мог выполнить, или произносить слова, которые ничего не значили. Но он был чертовски собой недоволен. И не понимал, почему у него не получалось держаться от нее подальше, почему он продолжал свои встречи с ней, прекрасно зная, что причиняет боль и ей, и себе.
Склизкая, неприглядная правда о нем никогда не устроит ее. Всю жизнь он лгал и изворачивался; у него никогда не было друга, и он не умел поддерживать дружеских отношений; он никогда нигде надолго не задерживался, и у него не было дома. Он никогда ничем ни с кем не поделился, никому не доверял и сомневался, чтобы он, Райс Реддинг, смог начать новую жизнь. Она, несомненно, обнаружит его изъяны, и это открытие потушит радостный огонь, вспыхивающий в ее глазах.
Он бы этого не вынес, да он и не хотел, чтобы любимая женщина слепо бросилась в объятия человека без чести и совести, в то время как сама она в избытке была наделена этими благородными качествами.
Райс вспомнил прошедшую ночь. Черт возьми! Он уже развратил ее. Она не была легкомысленной, просто она не умела отдаваться по частям, по каплям. Она должна была отдать все, что у нее было.
Неожиданно Райса кольнуло в сердце. Ему захотелось всего. Вот почему его неумолимо влекло к Сюзанне: ему не довелось испытать такой нежности, любви, участия, и это притягивало его, как мед медведя, как яблоко Адама. Его сила воли ничего не стоит — он все равно возвращался к Сюзанне.
А что, если она зачала?
Эта мысль задела его за живое. Женщины, с которыми он общался раньше, мало заботились об этой стороне интимных отношений. Они были очень осторожны, либо опытны, либо были замужем и могли по желанию родить или избавиться от ребенка; еще были проститутки, которые обладали секретами специфического общения с мужчинами. К таким принадлежала и его мать.
Выродок. Почему он не помер, как остальные? Такими словами встретила его рождение мать. Он всю жизнь шел напролом. Очень быстро он выучился растворяться, прятаться, уходить в тень. Сумеречное существование стало способом жизни.
Реддингу сдавило грудь. Он едва мог вздохнуть. Ребенок, похожий на Сюзанну. Оба они были темноволосы, только у женщины были глаза лилового бархата, а у него темной стали.
Все. Довольно. Реддинг попытался избавиться от чадолюбивых мыслей, как он избавился от боли — усилием воли. Душевные страдания куда мучительнее физических. Последние преходящи, а боль души со временем не утихала.
Райса бросило в жар при мысли о том, что где-то среди холмов ее могут поймать и мучить Мартины. Он не заботился ни о ком, и то, что происходило с ним сейчас, ужасало Реддинга.
— Сюзанна, — шептал он, и на языке долго сохранялся пряный вкус ее имени. Райс знал, что ее образ не сотрется из его памяти никогда.
Он молил небо, чтобы с ней ничего не случилось. Он хотел бы дотронуться до нее. И еще он хотел, чтобы она всегда была рядом, и под ним, и над ним. Он желал ее, как никого другого никогда…
И чтобы не испортить жизнь любимому человеку, ему следовало покинуть гостеприимный дом Фэллонов сразу же после отмщения.
Идти своим путем…
Это была невыносимо одинокая мысль…
* * *
Сюзанна натянула поводья, замедляя бег кобылки. Загнанное четвероногое роняло пену на песок, бока его часто вздымались. Сюзанна похлопала лошадь по шее, как бы извиняясь за бесцеремонность.
На этот раз Сюзанна не поскакала на старое ранчо. Слишком много воспоминаний. Она не хотела больше жить воспоминаниями и призраками.
Но они были везде. Здесь, вдоль реки — тоже. Недалеко отсюда много лет назад она нашла ястреба. Ястреба, которого она не собиралась приручать.
Она позволила себе поверить в то…
Поверить во что?
Что Райсом можно завладеть и держать на коротком поводке? Как хищных птиц, с которыми охотятся в Англии? Дважды она заметила в его глазах диковатый отблеск: в Виргинии и после столкновения с Мартинами. Реддинг находился в постоянном движении. Он не мог вести спокойную, размеренную жизнь. Он пребывал в вечном блуждании, то исчезая, то появляясь.
Даже в моменты благословенной нежности и открытости в глазах его нет-нет, да и мелькал огонек цинизма и жестокости.
Сюзанна спешилась, довольная тем, что больше не пользуется дамским седлом. На неудобства езды с боковым седлом она пошла, чтобы угодить Весу и Райсу. Она чуть было не превратилась в некое услужливое, аморфное существо, которое было противно ее пылкой, искренней натуре. Но изменение не пошло на пользу ни ей, ни Весу, ни Райсу.
Сюзанна оглянулась по сторонам. Она удалилась миль на двенадцать от ранчо. Должно быть, она находится на землях Эйблов. Из-за того, что изгороди между участками не ставились, точно оценить расстояние было затруднительно. На другом берегу раскинулась территория Мартинов.
Эйблы, как и Макдугалы, выращивали хлопок, была рабовладельцами. Как и Макдугалы в настоящее время они боролись за выживание. После войны Эйблы оказались в более выгодном положении, чем другие: двое из троих сыновей вернулись из окопов невредимыми. Но былого богатства не было.
Жизнь изменилась. Она сыграла злую шутку со многими, но не с Мартинами. Сюзанна погрузилась в размышления по поводу трех братьев, которых она знала с детства.
Ловелла и Кейта ей было жалко, Харди, который всегда был трусливым забиякой, вызывал презрение. Братья, лишенные материнской ласки, всегда были предоставлены сами себе. Они носили одежду либо на вырост, либо ту, которая уже стала мала. В школу они приходили нерегулярно, а когда появлялись, их лица часто были разукрашены синяками и ссадинами. Как подозревала Сюзанна, это были следы отцовского воспитания. Когда Ловеллу было четырнадцать, а Харди двенадцать, их отца вздернули за конокрадство. Потом началась война, и почти все мужчины были поставлены на воинский учет. Ловелл, самый умный и привлекательный из них, получил работу в большом универсальном магазине, и, когда умер владелец, его вдова поручила Ловеллу вести всю коммерческую деятельность. Мартин расцвел, видимо, благодаря усилиям и вниманию вдовы, которая через год женила его на себе. Цены в магазине сразу же подскочили, и в следующем году Ловелл купил ранчо другой вдовы, чей муж погиб на войне, а сама она хотела вернуться к родителям на восток. Других покупателей не нашлось: слишком близко стояли войска джонни, и Ловелл купил землю за бесценок. Он поселил там своих братьев. Жадность его начала расти.
Ловелл знал, каково финансовое положение каждой семьи: почти все имели кредит в магазине. Он знал, кто в беде, а кто нет, и использовал эти сведения, чтобы скупать земли за мизерную плату. Кроме того, он скупал закладные и долговые обязательства у банка, который почти не функционировал. Если какая-либо семья отказывалась продавать участок, счастье переставало ей улыбаться. Неожиданно исчезали работники. Скот разбредался. Так, прибирая к рукам участок за участком, Ловелл стал владельцем обширных угодий, и сейчас только десять семей мешали ему установить полный контроль над огромной территорией по обе стороны реки. Свои хищнические злодеяния Ловелл обставлял как благодеяния.
Сюзанна посмотрела на другой берег реки. Ловелл скрежетал зубами от неутомимого желания завладеть землей, на которой она сейчас стояла. Эйблы потеряли немало скота. Однажды самым невероятным образом возгорелся амбар, в котором хранился собранный хлопок и стояли две лошади.
Это произошло еще до того, как Джеймс и Энди Эйблы вернулись домой, усталые, похудевшие и совершенно сбитые с толку теми изменениями, которые произошли в их жизни. Теперь с рассвета до заката они трудились в полях, готовя их к посадке, но не хлопчатника, а других культур. С отменой рабства и победой северян Эйблы потеряли рабочие руки, необходимые для возделывания хлопка.
Война принесла людям бедность и неустроенность, думала Сюзанна. Зачем же Мартинам усугублять и без того тяжелое положение своих сограждан?!
По обеим сторонам реки росли тополя, и Сюзанна не могла разглядеть дом Эйблов. В отличие от других семей они поставили свой дом вдали от водоема. В низине у реки паслись коровы и быки.
Лошадь слегка остыла, и Сюзанна подвела ее к воде чтобы бедное животное утолило жажду. Назад они отправятся шагом, хотя в этом случае попадут домой поздно, и Вес будет волноваться.
Черт возьми! Она же беспокоилась о нем и о Райсе, вызывающе подумала она. Теперь их черед.
Когда животное утолило жажду, женщина отвела его чуть в сторону от водопоя, туда, где не было жижи и не разъезжались ноги.
Она едва успела вскочить в седло, как вдруг увидела всадников на другой стороне реки. Сюзанна тихо и осторожно укрылась в рощице. На противоположном берегу остановилось восемь всадников. У Сюзанны сжалось сердце и замерло дыхание, когда она увидела, как сначала один, потом другой вынули ружья и стали целиться в бедных животных, спустившихся к водопою.
Грянул выстрел — и одно животное медленно опустилось на колени. У женщины засосало под ложечкой. Это было началом бессмысленной бойни. Сюзанна услышала жалобное мычание подстреленного быка и потянулась за винтовкой, хотя знала наперед, что это непростительная ошибка.
Она собиралась сражаться в одиночку против восьми мужчин, а река в это время года мелела. Но Сюзанна не могла спокойно наблюдать, как свистели пули, неся смерть перепуганным животным, которые в панике искали пути к спасению. Подонки на другом берегу надрывались от хохота.
Сюзанна прицелилась в шляпу одного из весельчаков и нажала на курок. Шляпа слетела с головы. До слуха женщины донеслись громкие причитания, перекрывающие даже рев раненого животного, а потом всадники рассыпались вдоль противоположного берега, стараясь определить местонахождение стрелявшего. Сюзанна поменяла место и выстрелила под ноги одной из лошадей. С той стороны донесся шум ссоры: мародеры обсуждали целесообразность вылазки на территорию Эйблов. Сюзанна медленно, дюйм за дюймом отводила лошадь вверх по склону, подальше от реки. Раздался воинственный клич, затем выстрел, и пуля ранила ее в плечо. Сюзанне оставалось одно: спасаться бегством. Она уже слышала громкое фырканье за спиной, лошадей пустили вплавь, — а затем выстрел, раздавшийся с ее берега. Сюзанна обернулась: в воде неуклюже барахтался один из наездников, двое других бросились ему на помощь. Женщина огляделась вокруг и увидела мужчину на кауром жеребце. С винтовкой он обращался так же умело, как гурман со столовым прибором.
Райс! Как он ее разыскал?! Откуда он узнал, куда она поскакала?!
Вслед за Райсом показался еще один всадник.
— Вес! — истошно завопила Сюзанна. Вес вскинул винтовку и прицелился. Некогда воинственные храбрецы развернули лошадей, раненый ковбой сидел вторым на крупе одного из животных. Выстрелы Райса и Веса ускорили отступление.
Не успели бандиты скрыться из виду, как снова послышался топот копыт. Двое мужчин, один в форменных брюках армии джонни, направлялись к ним, недружелюбно приветствуя Сюзанну, Райса и Веса.
Райс подъехал к женщине, разглядывая кровавое пятно, расплывшееся на блузке. Сюзанна перехватила взгляд любимого и удивилась тому, что одежда успела стать рыжей от крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48