Сейчас она действительно нуждалась в его поддержке значительно больше, чем он в своей гордости.
— Сэм, пожалуйста, — попросила Эрин упавшим голосом. — Я хочу, чтобы он поехал с нами.
— Твой отец… — Сэм не закончил фразы. И эта незавершенность очевиднее всего свидетельствовала о новой реальности в их жизни. Син Макдугал больше не мог противиться ее решению. Эрин проглотила слезы и продолжала стоять, крепко уцепившись за Веса.
Сэм помрачнел еще больше, однако он беспомощно пожал плечами:
— Делай, как хочешь.
— Я тоже поеду с вами, — вставила Сюзанна.
Но Вес повернулся к ней и покачал головой.
— Я не знаю, когда вернусь. Думаю, что Макдугалы не смогут переварить тебя и меня вместе.
Это было неприятное, но справедливое утверждение. Вес должен был исполнить свой долг по отношению к Эрин, но одновременно он понимал, что не следует испытывать терпение Сэма. Вес бросил испытующий взгляд на Райса, однако, принимая во внимание многочисленные ранения последнего, полковник не слишком беспокоился о том, что Райс останется наедине с Сюзанной.
Сюзанна продолжала настаивать на своей поездке в дом Макдугалов. Затем, смирившись со своей участью, она попросила Эрин:
— Если я тебе понадоблюсь, пришли за мной.
Эрин кивнула. Она стояла, тесно прижавшись к Весу, как бы прося у него защиты. На лице Веса читалась решительность. Он дернул поводья, и лошади понеслись.
Сюзанна осталась с Райсом. Они вошли в дом и остановились друг против друга. Глубоко в глазах Сюзанны застыло горе и сострадание к подруге. Райс обнял се.
— Когда же это, наконец, прекратится, — заплакала женщина, — эти гнусные убийства.
Реддинг крепче и крепче прижимал ее к себе, наслаждаясь прикосновением ее упругой груди. Совершенно естественно их губы слились в терпком поцелуе. Райс взял Сюзанну на руки и отнес в свою спальню. Его сила, казалось, не уменьшилась от обильной кровопотери и ранений.
На этот раз они почти не тратили времени на любовные заигрывания. В действиях Сюзанны и Райса не было ничего поверхностного, наносного, не имеющего глубинной связи с вековыми отношениями между мужчиной и женщиной. Только нетерпение и откровенное желание отдаться друг другу двух людей, которые слишком долго сдерживали себя, чья страсть уже выплескивалась за пределы человеческого терпения. Райс почти сорвал с нее одежду. Сюзанна стянула с него брюки, пуговицы посыпались на пол. Женщина начала было расстегивать на нем рубашку, но Реддинг властно перехватил ее руку; тогда ее пальцы опустились вниз и нащупали возбужденный, роняющий бесценную влагу фаллос. Сюзанна совершила то, чего никогда не делала раньше: пробежала пальцами по нежной кожице, чувствуя, что от каждого прикосновения фаллос напрягается так сильно и пульсирует так упруго, что просто непонятно, как может он еще удерживать свое содержимое.
И Райс не выдержал. Он опустил Сюзанну на подушки. Его руки находились на уровне ее плеч. Женщина оказалась замкнутой в пространстве, ограниченном мужским телом. Тюрьма ее мечты.
Райс вошел в нее властно и нежно, повелевая устремиться ему навстречу. Сюзанна чувствовала только свое лоно, как будто все пять чувств переместились вниз живота.
Она погрузила руки в его роскошные волосы. Тело Сюзанны выгибалось, изгибалось, а внутри ее уже шла работа: он требовал, погружаясь и приподнимаясь, и ей это нравилось. Сюзанна смаковала присутствие возлюбленного в себе, длила и растягивала удовольствие от каждого движения мужской плоти. Сюзанна дорожила каждым мгновением таинства, в котором принимали участие мужчина, женщина и мироздание.
Страх Сюзанны за любимого, боль за него, ее новое страдание за Эрин — все проявилось в ее борьбе за новую жизнь, за обновление, за радость. Они чувствовали друг друга и действовали в едином ритме, как одно целое. Сюзанна заглянула в глаза Райсу. Чувственность. Желание. Страсть. Бездна страсти. Сюзанна замедлила ритм и изменила движение. Теперь ее бедра совершали плавные круговые движения. Влекущий, призывный танец в постели. Райс отнесся к ней как к опытной танцовщице. Они поднимались по спирали под небесный купол любви, желание пробивалось робкими толчками, которые постепенно становились сильнее, Сюзанна открывала для себя обширные, неизведанные, манящие пространства и ощущения любви, каждое следующее сладостнее и пленительнее предыдущего, пока, наконец, она не почувствовала, что вот-вот взорвется в требовательном ожидании высшего наслаждения.
Женщина вся горела, нервы будто обнажились, принимая наслаждение, которое он творил для нее. Его тело, раскинутое над ней, вибрировало, опускаясь и поднимаясь, ублажая ее прихоть.
— Сюзанна… — шептал Реддинг. Его тело трепетало от наслаждения. — Бог мой! Сюзанна…
Женщина не могла вымолвить ни слова. Она только слегка постанывала, когда он обнял ее и они вместе вознеслись на пик страсти, вершину того, названия чему в человеческом языке нет.
ГЛАВА 21
Сюзанна и Вес провожали в последний путь Сина Макдугала. Его хоронили на маленьком семейном кладбище вблизи некогда обширных угодий.
Эрин и ее сестра, обе бледные, поникшие, поддерживали безутешную мать. Домашняя прислуга, а также женщины и ребятишки с окрестных ферм пришли проститься со своим хозяином и работодателем. В глаза бросалось почти полное отсутствие мужчин, что заставило Сюзанну еще раз осознать, как много людей полегло за прошедшие четыре года. К кровавому военному счету добавляли новых убитых Мартины.
— Прах прахом… — монотонно читал священник.
Но в жизни еще так много радостей, думала Сюзанна, имея в виду наслаждения, к которым она приобщилась совсем недавно. Так много предстоит еще сделать, сотворить. Интересно, довелось ли Сину Макдугалу испытать все земные утехи? Сюзанна надеялась, что да.
Она взяла Веса под руку. Женщина догадывалась, что брат хотел бы находиться рядом с Эрин, но его невеста разрывалась между матерью и сестрой и пока была недоступной для отщепенца Весли Карра.
В эту минуту Сюзанна сострадала брату даже сильнее чем раньше. Может быть, потому что ее собственные мучения заставляли ее более остро воспринимать боль окружающих.
Он уехал три дня назад, на следующее утро после волшебной ночи любви. Сюзанна тянулась к нему всей душой, но Райса не было.
Женщина закрыла глаза, ища отдохновения в монотонном чтении священника.
Солнце нещадно палило, а Сюзанна дрожала как в ознобе. Вес дружески обнял и поддержал ее. Сюзанна тряхнула головой, стараясь избавиться от воспоминаний, образов, мечтаний и сосредоточиться на печальном настоящем.
Райс. Куда он поехал? Почему он не попрощался перед отъездом? Неужели она не заслужила нежного поцелуя после долгих безумств? Неужели она недостойна слов, которые каждая женщина хотела бы услышать после неистовых ласк протяженностью в ночь? Правда, на этот раз она знала, что Реддинг вернется. Не знала, когда. Любить Райса Реддинга было все равно что любить призрак.
Слова были сказаны, цветы брошены на крышку гроба, и Сюзанна тепло пожала руку Эрин. Сэм, старший мужчина в доме, пригласил собравшихся в дом. Сюзанна заметила, что малочисленных мужчин он приглашал особо, но Веса упорно обходил стороной. Кое-кто из бывших приятелей поприветствовал Весли Карра кивком головы, но былой сердечности и дружелюбия не было заметно даже в прежних друзьях.
Сюзанна испытывала боль за Веса, ей было мучительно неприятно видеть вместо радушного лица приклеенную маску, которой отверженный полковник защищал себя от осуждения и презрения. Сюзанна накрыла своей ладошкой ладонь брата и дружески сжала ее. Вес взглянул на сестру сверху вниз и горько улыбнулся:
— Прости меня, Сью, я и тебя сделал отверженной.
— Ты мне дороже дюжины этих… — горячо откликнулась Сюзанна.
А потом к ним подошла Эрин, очевидно, пренебрегая материнским запретом.
— Ну, конечно, — присоединила Эрин свой голос в защиту жениха. — Конечно, ты лучше их всех. Спасибо, что пришел.
Эрин приподнялась на цыпочки и при всех поцеловала Веса. Карр пожирал ее глазами.
— С тобой все в порядке? Хочешь, я останусь?
Эрин отказалась.
— Не сейчас. Мама и так очень расстроена. Я приеду завтра сама.
Вес кивнул, соглашаясь, наблюдая, как Эрин присоединяется к матери и сестре. Сюзанна заметила, как от напряжения побелели и одеревенели пальцы брата, впившиеся в костыль.
— С Эрин все будет в порядке, — шепнула Сюзанна брату. — Она значительно сильнее, чем кажется.
— Я знаю, — ответил Вес, — вернее, я наконец начинаю понимать это.
Сюзанна и Вес медленно направились к коляске, сопровождаемые осуждающими взглядами бывших друзей и добрых соседей.
* * *
Соблюдая все меры предосторожности, Райс приблизился к ранчо Мартинов. Одежда на нем была черного цвета, под уздцы он вел гнедого жеребца, так что конь и его хозяин растворялись в темноте.
Реддинг наблюдал за жизнью двухэтажного дома две ночи подряд, приближаясь, когда начинало вечереть и сумерки изменяли цвет неба и земли, делая воздух густым и непрозрачным. Ночи стояли безлунные. Свет лился только из окон дома, отчего тени на земле казались плотными и непроницаемыми.
Райс старательно отбрасывал все мысли о Сюзанне, хотя каждое мгновение тело напоминало о ней тягучей, сладостной, ноющей болью. Прошло уже три ночи с тех пор, как они были вместе, а память его еще сохраняла остатки восторга, испытанного с Сюзанной, а тело жаждало новой встречи.
За три дня он сделал многое. Будучи в Остине, он напомнил Жозиаху Бейкеру, управляющему банком, о его первоначальном, вероятно, опрометчивом предложении аванса, настаивая на том, чтобы банк принял в залог «семейную реликвию», одну из тех драгоценных вещиц, которые он нашел в сумке бандитов. Он берег эти безделушки на всякий случай, несмотря на предложения Сюзанны и Веса отослать их какому-нибудь авторитетному в Виргинии человеку с просьбой проследить, чтобы драгоценности вернулись к наследникам их владельцев. Сейчас эти дорогие безделицы оказались более чем кстати.
Получив деньги, Райс отправился на поиски искусного плотника и кузнеца. Райс обращался ко многим специалистам, показывая им чертеж замысловатой деревянной фигуры и выслушивая ответные соображения. Наконец, он выбрал одного плотника и одного кузнеца, свел их и попросил вместе выполнить заказ. Реддинг пообещал вернуться за деревяшкой в назначенное время и оставил мастерам изрядную сумму на вдохновение.
Кроме того, Реддинг купил кое-какие инструменты, одежду, две пары сапог и гнедого жеребца, на котором и подъезжал к ранчо Мартинов, оставив свою каурку в конюшне, принадлежащей семье по фамилии Диас. Обратиться к Рамону Диасу посоветовал ему Джесус. Некогда отец Сюзанны помог Диасу выиграть спор и отстоять свое право на землю, и он был рад оказать ответную услугу семье своего спасителя. Когда Райс, призвав на помощь все свое обаяние, объяснил мексиканцу, что он помогает Весу и Сюзанне в борьбе с грабителями и мародерами, Диас предложил ему любую помощь. Райс оставил у него на ферме жеребца и кое-какие приспособления для будущего отмщения.
Райс организовал все очень четко. На обратном пути из Остина он встретился с Джесусом, а потом отправился на ферму Рамона Диаса, расположенную милях в двадцати на восток от ранчо Сюзанны. Ферма Диаса была слишком мала, чтобы привлечь внимание Мартинов. Рамон вел довольно замкнутую жизнь, занимаясь в основном хозяйством, женой и тремя дочерьми.
Райс нашел временный приют в маленькой ветхой конюшне, появляясь на свет божий только с наступлением темноты, когда он и его лошадь превращались в бесплотные тени, почти сливающиеся с темнотой.
Реддинг слышал, что Мартины часто совершают грабительские набеги по ночам, поэтому он обосновался в низинке на берегу реки, следил и ждал, зорко наблюдая за происходящим на ранчо в бинокль, купленный в Остине.
В первую ночь не произошло ничего необычного, только бесконечная суета вокруг дома, но за ворота никто не выбирался.
На вторую ночь Райс поудобнее устроился возле дерева и стал ждать. Он был очень упорен в достижении цели.
Райс любил ночь. Особенно такую ясную и прозрачную, какая выдалась на этот раз. Реддинг медленно поднял глаза к небу. В темной бездне, открывшейся его взору, едва виднелся тоненький серпик луны. Земля освещалась бесчисленной сетью бриллиантовых, шевелящихся, вздыхающих звезд, будто некий сказочный великан швырнул вверх пригоршню бесценных драгоценностей, и теперь они украшали небесный свод, вызывая мысли о высоком, чистом, прекрасном. Одна звезда сияла ярче других… Как Сюзанна, промелькнуло в мозгу у Райса. Он поскорее отогнал от себя поэтические фантазии. Если он и не был кем-то, то поэтом. Особенно в эту ночь. На сегодня он запланировал немало гнусных дел.
На ночные вылазки Райс одевался подобно герою романтических фантазий: черная хлопчатобумажная рубашка, перехваченная в талии широким поясом узких, обтягивающих ноги брюк, заправленных в сапоги черной кожи. Ансамбль завершали широкополая шляпа цвета воронова крыла на узеньком кожаном ремешке, застегивающемся на подбородке, и черный шелковый шейный платок.
Райс усмехнулся, оглядывая свое претенциозное обмундирование, однако одежде в грядущем предприятии была отведена своя, особая роль. Райс Реддинг собирался перевоплотиться в Ночного Ястреба, сделать его легендарным героем, на помощь которого могли бы рассчитывать фермеры, живущие почти на осадном положении, и при одном упоминании имени которого трепетали бы Мартины. Чтобы добиться этого, Райс должен был создать новый образ, который в сознании местных жителей не был бы связан ни с Сюзанной, ни с Весом ни с эксцентричным англичанином, гостившим у них.
Ночной Ястреб будет уроженцем Техаса, местным жителем. Так решил Райс во время длительных размышлений на следующий день после стычки с Мартином. Он мог бы запросто прикончить Харди Мартина, но оставались два его брата, а Райс не хотел, чтобы Сюзанне и Весу пришлось расплачиваться за убийство, совершенное им. По опыту он знал, что было бы лучше, если бы отмщение стало бы делом всего округа, и ни на одного человека не могли бы указать пальцем. Единственным способом достичь этого было бросить сплачивающий всех клич и создать героя.
Итак, в конце концов он станет героем. Хорошо бы, на короткий срок. Идея была выполнимой, и в данный момент главной задачей Реддинга было заставить Мартинов расплатиться сполна по всем счетам. Расплата будет медленной и мучительной. Согласно сценарию Райса Реддинга, Мартины должны будут кусать от бессилия локти, наблюдая, как рушится их благосостояние и замыслы по грядущему обогащению. Ради этого он готов стать даже героем.
Райс поднес к глазам бинокль: по двору сновали люди, седлая коней. Райс расслабился, прислонившись к дереву. Интересно, сколько человек покинет ранчо?
Он продолжал наблюдение. В доме один за другим потухли окна. Значит, все. Райс знал, что Ловелл Мартин женат, что означало, что в доме останется по крайней мере одна женщина. Хорошо бы она легла спать в одной из спален на втором этаже.
Райс ощутил обычную дрожь нетерпения, знакомого возбуждения, которую он испытывал всегда в минуты опасности.
Блестела вода в реке. Пахло сыростью. Слева пролетела, шелестя крыльями, сова, лягушки славно выводили свою песню.
Райс с наслаждением погрузился в звуки ночи, чувствуя родственную связь со всеми летающими, прыгающими, бегающими, ползающими, но чувствуя и свою отдельность, несливаемость с этим миром. Он любил одиночество и ответственность только за себя и перед собой.
Всадники по одному на рысях устремились в прерию, но Райс заставил себя оставаться на месте. Они обязательно должны были выставить часового.
Спустя четверть часа после отъезда Мартинов Реддинг осторожно выбрался из засады. Его жеребец был привязан в чаще. В черном одеянии Райс казался тенью в царстве теней. Ноги его все еще болели, но Реддинг, пренебрегая болью, быстро пересек поле, отделявшее его наблюдательный пункт от дома Мартинов.
На секунду он замер в высокой траве и огляделся. Действительно, Мартины выставили караульных. Двое, насколько он мог разглядеть: один у амбара, другой на крыльце дома. Оба вели себя беззаботно. Первый сидел, развалившись на стуле, прислонившись спиной к двери амбара, второй на крыльце с наслаждением покуривал сигару. Винтовка его небрежно стояла рядом у стены.
Кого же обезвредить первым?
Райс остановил свой выбор на часовом у дома. Можно было без труда забраться на веранду, которая шла по периметру дома, и утихомирить сторожа. Если это сделать быстро и тихо, может, со вторым и связываться не придется.
Райс подполз к террасе, снял сапоги. По деревянному настилу веранды он двигался совершенно бесшумно. На поясе у него был закреплен ремень для винтовки, который Райс купил в Остине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— Сэм, пожалуйста, — попросила Эрин упавшим голосом. — Я хочу, чтобы он поехал с нами.
— Твой отец… — Сэм не закончил фразы. И эта незавершенность очевиднее всего свидетельствовала о новой реальности в их жизни. Син Макдугал больше не мог противиться ее решению. Эрин проглотила слезы и продолжала стоять, крепко уцепившись за Веса.
Сэм помрачнел еще больше, однако он беспомощно пожал плечами:
— Делай, как хочешь.
— Я тоже поеду с вами, — вставила Сюзанна.
Но Вес повернулся к ней и покачал головой.
— Я не знаю, когда вернусь. Думаю, что Макдугалы не смогут переварить тебя и меня вместе.
Это было неприятное, но справедливое утверждение. Вес должен был исполнить свой долг по отношению к Эрин, но одновременно он понимал, что не следует испытывать терпение Сэма. Вес бросил испытующий взгляд на Райса, однако, принимая во внимание многочисленные ранения последнего, полковник не слишком беспокоился о том, что Райс останется наедине с Сюзанной.
Сюзанна продолжала настаивать на своей поездке в дом Макдугалов. Затем, смирившись со своей участью, она попросила Эрин:
— Если я тебе понадоблюсь, пришли за мной.
Эрин кивнула. Она стояла, тесно прижавшись к Весу, как бы прося у него защиты. На лице Веса читалась решительность. Он дернул поводья, и лошади понеслись.
Сюзанна осталась с Райсом. Они вошли в дом и остановились друг против друга. Глубоко в глазах Сюзанны застыло горе и сострадание к подруге. Райс обнял се.
— Когда же это, наконец, прекратится, — заплакала женщина, — эти гнусные убийства.
Реддинг крепче и крепче прижимал ее к себе, наслаждаясь прикосновением ее упругой груди. Совершенно естественно их губы слились в терпком поцелуе. Райс взял Сюзанну на руки и отнес в свою спальню. Его сила, казалось, не уменьшилась от обильной кровопотери и ранений.
На этот раз они почти не тратили времени на любовные заигрывания. В действиях Сюзанны и Райса не было ничего поверхностного, наносного, не имеющего глубинной связи с вековыми отношениями между мужчиной и женщиной. Только нетерпение и откровенное желание отдаться друг другу двух людей, которые слишком долго сдерживали себя, чья страсть уже выплескивалась за пределы человеческого терпения. Райс почти сорвал с нее одежду. Сюзанна стянула с него брюки, пуговицы посыпались на пол. Женщина начала было расстегивать на нем рубашку, но Реддинг властно перехватил ее руку; тогда ее пальцы опустились вниз и нащупали возбужденный, роняющий бесценную влагу фаллос. Сюзанна совершила то, чего никогда не делала раньше: пробежала пальцами по нежной кожице, чувствуя, что от каждого прикосновения фаллос напрягается так сильно и пульсирует так упруго, что просто непонятно, как может он еще удерживать свое содержимое.
И Райс не выдержал. Он опустил Сюзанну на подушки. Его руки находились на уровне ее плеч. Женщина оказалась замкнутой в пространстве, ограниченном мужским телом. Тюрьма ее мечты.
Райс вошел в нее властно и нежно, повелевая устремиться ему навстречу. Сюзанна чувствовала только свое лоно, как будто все пять чувств переместились вниз живота.
Она погрузила руки в его роскошные волосы. Тело Сюзанны выгибалось, изгибалось, а внутри ее уже шла работа: он требовал, погружаясь и приподнимаясь, и ей это нравилось. Сюзанна смаковала присутствие возлюбленного в себе, длила и растягивала удовольствие от каждого движения мужской плоти. Сюзанна дорожила каждым мгновением таинства, в котором принимали участие мужчина, женщина и мироздание.
Страх Сюзанны за любимого, боль за него, ее новое страдание за Эрин — все проявилось в ее борьбе за новую жизнь, за обновление, за радость. Они чувствовали друг друга и действовали в едином ритме, как одно целое. Сюзанна заглянула в глаза Райсу. Чувственность. Желание. Страсть. Бездна страсти. Сюзанна замедлила ритм и изменила движение. Теперь ее бедра совершали плавные круговые движения. Влекущий, призывный танец в постели. Райс отнесся к ней как к опытной танцовщице. Они поднимались по спирали под небесный купол любви, желание пробивалось робкими толчками, которые постепенно становились сильнее, Сюзанна открывала для себя обширные, неизведанные, манящие пространства и ощущения любви, каждое следующее сладостнее и пленительнее предыдущего, пока, наконец, она не почувствовала, что вот-вот взорвется в требовательном ожидании высшего наслаждения.
Женщина вся горела, нервы будто обнажились, принимая наслаждение, которое он творил для нее. Его тело, раскинутое над ней, вибрировало, опускаясь и поднимаясь, ублажая ее прихоть.
— Сюзанна… — шептал Реддинг. Его тело трепетало от наслаждения. — Бог мой! Сюзанна…
Женщина не могла вымолвить ни слова. Она только слегка постанывала, когда он обнял ее и они вместе вознеслись на пик страсти, вершину того, названия чему в человеческом языке нет.
ГЛАВА 21
Сюзанна и Вес провожали в последний путь Сина Макдугала. Его хоронили на маленьком семейном кладбище вблизи некогда обширных угодий.
Эрин и ее сестра, обе бледные, поникшие, поддерживали безутешную мать. Домашняя прислуга, а также женщины и ребятишки с окрестных ферм пришли проститься со своим хозяином и работодателем. В глаза бросалось почти полное отсутствие мужчин, что заставило Сюзанну еще раз осознать, как много людей полегло за прошедшие четыре года. К кровавому военному счету добавляли новых убитых Мартины.
— Прах прахом… — монотонно читал священник.
Но в жизни еще так много радостей, думала Сюзанна, имея в виду наслаждения, к которым она приобщилась совсем недавно. Так много предстоит еще сделать, сотворить. Интересно, довелось ли Сину Макдугалу испытать все земные утехи? Сюзанна надеялась, что да.
Она взяла Веса под руку. Женщина догадывалась, что брат хотел бы находиться рядом с Эрин, но его невеста разрывалась между матерью и сестрой и пока была недоступной для отщепенца Весли Карра.
В эту минуту Сюзанна сострадала брату даже сильнее чем раньше. Может быть, потому что ее собственные мучения заставляли ее более остро воспринимать боль окружающих.
Он уехал три дня назад, на следующее утро после волшебной ночи любви. Сюзанна тянулась к нему всей душой, но Райса не было.
Женщина закрыла глаза, ища отдохновения в монотонном чтении священника.
Солнце нещадно палило, а Сюзанна дрожала как в ознобе. Вес дружески обнял и поддержал ее. Сюзанна тряхнула головой, стараясь избавиться от воспоминаний, образов, мечтаний и сосредоточиться на печальном настоящем.
Райс. Куда он поехал? Почему он не попрощался перед отъездом? Неужели она не заслужила нежного поцелуя после долгих безумств? Неужели она недостойна слов, которые каждая женщина хотела бы услышать после неистовых ласк протяженностью в ночь? Правда, на этот раз она знала, что Реддинг вернется. Не знала, когда. Любить Райса Реддинга было все равно что любить призрак.
Слова были сказаны, цветы брошены на крышку гроба, и Сюзанна тепло пожала руку Эрин. Сэм, старший мужчина в доме, пригласил собравшихся в дом. Сюзанна заметила, что малочисленных мужчин он приглашал особо, но Веса упорно обходил стороной. Кое-кто из бывших приятелей поприветствовал Весли Карра кивком головы, но былой сердечности и дружелюбия не было заметно даже в прежних друзьях.
Сюзанна испытывала боль за Веса, ей было мучительно неприятно видеть вместо радушного лица приклеенную маску, которой отверженный полковник защищал себя от осуждения и презрения. Сюзанна накрыла своей ладошкой ладонь брата и дружески сжала ее. Вес взглянул на сестру сверху вниз и горько улыбнулся:
— Прости меня, Сью, я и тебя сделал отверженной.
— Ты мне дороже дюжины этих… — горячо откликнулась Сюзанна.
А потом к ним подошла Эрин, очевидно, пренебрегая материнским запретом.
— Ну, конечно, — присоединила Эрин свой голос в защиту жениха. — Конечно, ты лучше их всех. Спасибо, что пришел.
Эрин приподнялась на цыпочки и при всех поцеловала Веса. Карр пожирал ее глазами.
— С тобой все в порядке? Хочешь, я останусь?
Эрин отказалась.
— Не сейчас. Мама и так очень расстроена. Я приеду завтра сама.
Вес кивнул, соглашаясь, наблюдая, как Эрин присоединяется к матери и сестре. Сюзанна заметила, как от напряжения побелели и одеревенели пальцы брата, впившиеся в костыль.
— С Эрин все будет в порядке, — шепнула Сюзанна брату. — Она значительно сильнее, чем кажется.
— Я знаю, — ответил Вес, — вернее, я наконец начинаю понимать это.
Сюзанна и Вес медленно направились к коляске, сопровождаемые осуждающими взглядами бывших друзей и добрых соседей.
* * *
Соблюдая все меры предосторожности, Райс приблизился к ранчо Мартинов. Одежда на нем была черного цвета, под уздцы он вел гнедого жеребца, так что конь и его хозяин растворялись в темноте.
Реддинг наблюдал за жизнью двухэтажного дома две ночи подряд, приближаясь, когда начинало вечереть и сумерки изменяли цвет неба и земли, делая воздух густым и непрозрачным. Ночи стояли безлунные. Свет лился только из окон дома, отчего тени на земле казались плотными и непроницаемыми.
Райс старательно отбрасывал все мысли о Сюзанне, хотя каждое мгновение тело напоминало о ней тягучей, сладостной, ноющей болью. Прошло уже три ночи с тех пор, как они были вместе, а память его еще сохраняла остатки восторга, испытанного с Сюзанной, а тело жаждало новой встречи.
За три дня он сделал многое. Будучи в Остине, он напомнил Жозиаху Бейкеру, управляющему банком, о его первоначальном, вероятно, опрометчивом предложении аванса, настаивая на том, чтобы банк принял в залог «семейную реликвию», одну из тех драгоценных вещиц, которые он нашел в сумке бандитов. Он берег эти безделушки на всякий случай, несмотря на предложения Сюзанны и Веса отослать их какому-нибудь авторитетному в Виргинии человеку с просьбой проследить, чтобы драгоценности вернулись к наследникам их владельцев. Сейчас эти дорогие безделицы оказались более чем кстати.
Получив деньги, Райс отправился на поиски искусного плотника и кузнеца. Райс обращался ко многим специалистам, показывая им чертеж замысловатой деревянной фигуры и выслушивая ответные соображения. Наконец, он выбрал одного плотника и одного кузнеца, свел их и попросил вместе выполнить заказ. Реддинг пообещал вернуться за деревяшкой в назначенное время и оставил мастерам изрядную сумму на вдохновение.
Кроме того, Реддинг купил кое-какие инструменты, одежду, две пары сапог и гнедого жеребца, на котором и подъезжал к ранчо Мартинов, оставив свою каурку в конюшне, принадлежащей семье по фамилии Диас. Обратиться к Рамону Диасу посоветовал ему Джесус. Некогда отец Сюзанны помог Диасу выиграть спор и отстоять свое право на землю, и он был рад оказать ответную услугу семье своего спасителя. Когда Райс, призвав на помощь все свое обаяние, объяснил мексиканцу, что он помогает Весу и Сюзанне в борьбе с грабителями и мародерами, Диас предложил ему любую помощь. Райс оставил у него на ферме жеребца и кое-какие приспособления для будущего отмщения.
Райс организовал все очень четко. На обратном пути из Остина он встретился с Джесусом, а потом отправился на ферму Рамона Диаса, расположенную милях в двадцати на восток от ранчо Сюзанны. Ферма Диаса была слишком мала, чтобы привлечь внимание Мартинов. Рамон вел довольно замкнутую жизнь, занимаясь в основном хозяйством, женой и тремя дочерьми.
Райс нашел временный приют в маленькой ветхой конюшне, появляясь на свет божий только с наступлением темноты, когда он и его лошадь превращались в бесплотные тени, почти сливающиеся с темнотой.
Реддинг слышал, что Мартины часто совершают грабительские набеги по ночам, поэтому он обосновался в низинке на берегу реки, следил и ждал, зорко наблюдая за происходящим на ранчо в бинокль, купленный в Остине.
В первую ночь не произошло ничего необычного, только бесконечная суета вокруг дома, но за ворота никто не выбирался.
На вторую ночь Райс поудобнее устроился возле дерева и стал ждать. Он был очень упорен в достижении цели.
Райс любил ночь. Особенно такую ясную и прозрачную, какая выдалась на этот раз. Реддинг медленно поднял глаза к небу. В темной бездне, открывшейся его взору, едва виднелся тоненький серпик луны. Земля освещалась бесчисленной сетью бриллиантовых, шевелящихся, вздыхающих звезд, будто некий сказочный великан швырнул вверх пригоршню бесценных драгоценностей, и теперь они украшали небесный свод, вызывая мысли о высоком, чистом, прекрасном. Одна звезда сияла ярче других… Как Сюзанна, промелькнуло в мозгу у Райса. Он поскорее отогнал от себя поэтические фантазии. Если он и не был кем-то, то поэтом. Особенно в эту ночь. На сегодня он запланировал немало гнусных дел.
На ночные вылазки Райс одевался подобно герою романтических фантазий: черная хлопчатобумажная рубашка, перехваченная в талии широким поясом узких, обтягивающих ноги брюк, заправленных в сапоги черной кожи. Ансамбль завершали широкополая шляпа цвета воронова крыла на узеньком кожаном ремешке, застегивающемся на подбородке, и черный шелковый шейный платок.
Райс усмехнулся, оглядывая свое претенциозное обмундирование, однако одежде в грядущем предприятии была отведена своя, особая роль. Райс Реддинг собирался перевоплотиться в Ночного Ястреба, сделать его легендарным героем, на помощь которого могли бы рассчитывать фермеры, живущие почти на осадном положении, и при одном упоминании имени которого трепетали бы Мартины. Чтобы добиться этого, Райс должен был создать новый образ, который в сознании местных жителей не был бы связан ни с Сюзанной, ни с Весом ни с эксцентричным англичанином, гостившим у них.
Ночной Ястреб будет уроженцем Техаса, местным жителем. Так решил Райс во время длительных размышлений на следующий день после стычки с Мартином. Он мог бы запросто прикончить Харди Мартина, но оставались два его брата, а Райс не хотел, чтобы Сюзанне и Весу пришлось расплачиваться за убийство, совершенное им. По опыту он знал, что было бы лучше, если бы отмщение стало бы делом всего округа, и ни на одного человека не могли бы указать пальцем. Единственным способом достичь этого было бросить сплачивающий всех клич и создать героя.
Итак, в конце концов он станет героем. Хорошо бы, на короткий срок. Идея была выполнимой, и в данный момент главной задачей Реддинга было заставить Мартинов расплатиться сполна по всем счетам. Расплата будет медленной и мучительной. Согласно сценарию Райса Реддинга, Мартины должны будут кусать от бессилия локти, наблюдая, как рушится их благосостояние и замыслы по грядущему обогащению. Ради этого он готов стать даже героем.
Райс поднес к глазам бинокль: по двору сновали люди, седлая коней. Райс расслабился, прислонившись к дереву. Интересно, сколько человек покинет ранчо?
Он продолжал наблюдение. В доме один за другим потухли окна. Значит, все. Райс знал, что Ловелл Мартин женат, что означало, что в доме останется по крайней мере одна женщина. Хорошо бы она легла спать в одной из спален на втором этаже.
Райс ощутил обычную дрожь нетерпения, знакомого возбуждения, которую он испытывал всегда в минуты опасности.
Блестела вода в реке. Пахло сыростью. Слева пролетела, шелестя крыльями, сова, лягушки славно выводили свою песню.
Райс с наслаждением погрузился в звуки ночи, чувствуя родственную связь со всеми летающими, прыгающими, бегающими, ползающими, но чувствуя и свою отдельность, несливаемость с этим миром. Он любил одиночество и ответственность только за себя и перед собой.
Всадники по одному на рысях устремились в прерию, но Райс заставил себя оставаться на месте. Они обязательно должны были выставить часового.
Спустя четверть часа после отъезда Мартинов Реддинг осторожно выбрался из засады. Его жеребец был привязан в чаще. В черном одеянии Райс казался тенью в царстве теней. Ноги его все еще болели, но Реддинг, пренебрегая болью, быстро пересек поле, отделявшее его наблюдательный пункт от дома Мартинов.
На секунду он замер в высокой траве и огляделся. Действительно, Мартины выставили караульных. Двое, насколько он мог разглядеть: один у амбара, другой на крыльце дома. Оба вели себя беззаботно. Первый сидел, развалившись на стуле, прислонившись спиной к двери амбара, второй на крыльце с наслаждением покуривал сигару. Винтовка его небрежно стояла рядом у стены.
Кого же обезвредить первым?
Райс остановил свой выбор на часовом у дома. Можно было без труда забраться на веранду, которая шла по периметру дома, и утихомирить сторожа. Если это сделать быстро и тихо, может, со вторым и связываться не придется.
Райс подполз к террасе, снял сапоги. По деревянному настилу веранды он двигался совершенно бесшумно. На поясе у него был закреплен ремень для винтовки, который Райс купил в Остине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48