она и не догадывалась, что поцелуй может быть таким! Его чистые серые глаза были так близко, что виконт мог понять, в каком Диана состоянии, почувствовать, что больше всего ей хочется прильнуть к нему и узнать, было ли его тело таким же теплым и нежным, как губы.
Девушка испытала облегчение, когда Джерваз отпустил ее. Она поспешно отступила назад, опасаясь его близости. А потом, сделав вид, что подобные поцелуи — обычное для нее дело, Диана заговорила, довольная, что голос не подводит ее:
— Я включу это в ваш счет, — кокетливо улыбнулась она. — Полагаю, я рассчиталась за все свои слова.
В глазах виконта полыхнул огонь, и девушка было подумала, что рассердила его, но он лишь усмехнулся:
— В будущем, если вы бросите нынешнее занятие, из вас получится неплохой клерк в какой-нибудь конторе. Цифры и расчеты, похоже, ваше призвание. — Джерваз лениво оглядел ее. — Думаю, вы отлично считаете. — И прежде чем Диана успела ответить, Сент-Обен внезапно перевел разговор на другое:
— Вы ездите верхом?
Девушка задумалась.
— Вообще-то ездила, — нерешительно проговорила она, — но это было несколько лет назад. К тому же я не держу верховых лошадей в Лондоне.
— Это легко исправить. Я предоставлю в ваше распоряжение скакуна, если только согласитесь покататься верхом.
Двусмысленность. Диана слегка покраснела, но разговор надо было продолжать в том же духе.
— Что ж, — согласилась она. — Я с радостью приму ваше предложение.
— Отлично. Значит, завтра, ровно в семь утра. Идет?
Диана всегда завтракала с Джеффри перед школой, но было понятно, что решение вступить в новый для нее мир повлечет за собой изменение привычного уклада жизни. Ну да ладно, она проведет с сыном вечер.
— Замечательно, милорд. Завтра, в семь утра, Чарльз-стрит, семнадцать.
Джерваз удовлетворенно кивнул:
— Я приведу вам именно такую лошадь, которая подходит для леди, немного позабывшей, как ездить верхом.
— Благодарю вас, милорд. — И с медленной, дразнящей улыбкой девушка добавила:
— Но вовсе не обязательно, чтобы ваш скакун был медленным и ленивым.
— Буду иметь в виду. У меня есть один скакун — милый и неленивый. А теперь позвольте вернуть вас вашим обожателям.
Сент-Обен предложил Диане руку. Даже сквозь ткань она почувствовала силу его стальных мышц. Девушка вздрогнула. Мадлен говорила, что мужчины, сгораемые страстью к женщине, готовы на коленях перед ней ползать, но, похоже, виконт Сент-Обен не из их числа. Он обладал не только недюжинной физической силой, которую Диана сразу почувствовала. Этот человек с чистыми серыми глазами умел повелевать и заставлять подчиняться своей воле. Может, он и хочет ее, но никогда не позволит ей одержать над собой верх.
И тут Диана припомнила, что Мэдди говорила что-то и о страсти женщин. Точнее, ее старшая подруга настойчиво уговаривала девушку быть начеку и не забывать, что неистовое желание и женщину тоже может привести в мужские объятия. Прежде Диана верила, что уж такого с ней точно не случится — ведь жила же она до сих пор, не ведая, что такое страсть. Но… теперь ее уверенность поколебалась. Взглянув на суровый профиль Сент-Обена, она вспомнила лорда Ридглея с его добрыми глазами и желанием услужить.
Диана лишь пожала плечами, когда, усадив ее в кресло, Сент-Обен откланялся остальным гостям и ушел. С одной стороны, она могла выбрать себе в любовники любого из окружающих ее кавалеров, а с другой, выбора у нее не было. Неразумно вот так сразу связывать себя с этим смуглым человеком, но Диана знала: их свела судьба.
Глава 4
Некоторые из поклонников надулись на Диану за то, что она позволила виконту поцеловать себя, другие задумали отвести ее в укромный уголок и сделать то же самое, что и Сент-Обен. Но девушка умело обратила все дело в шутку. Труднее было вернуть хорошее настроение Мадлен, которая хмурилась с того самого момента, как увидела, что Диана разговаривает с Джервазом наедине. Впрочем, в салоне Гарриет она молчала, и только в карете по пути домой Мэдди не выдержала:
— Ради Бога, скажи мне, Диана, почему ты позволила ему завладеть твоим вниманием? Почему вы уединились в нише?
— Я же не семнадцатилетняя девчушка с безупречной репутацией, которую надо беречь, — спокойно ответила девушка. — Как раз наоборот. К тому же все нас видели.
— Да уж, видели и не пропустили того, что ты позволила ему себя поцеловать.
— Не то чтобы я ему позволила…
На мгновение свет факела, укрепленного на внешней стороне кареты, осветил озабоченное лицо Мэдди.
— Это еще хуже, — заметила она. — Если ты хочешь стать хорошей куртизанкой, то не должна, сломя голову, бросаться в первую попавшуюся аферу!
— А я и не бросилась.
— Но… Сент-Обен! Подумай ради Бога!
— А что в нем тебе не по нраву? — с любопытством поинтересовалась Диана. — Ты его знала раньше?
— Нет, — покачала головой Мадлен. — Но я навела о нем справки, когда он ушел. Он несколько лет служил в Индии, а в Лондон вернулся пару лет назад — когда унаследовал титул.
— И что же? — торопила ее Диана. — Что тебе удалось разузнать? Он что, игрок, просадивший фамильное состояние?! Или негодяй, заслуживший отвратительную репутацию?!
— Не-ет, — протянула Мадлен. — Что ты! Ничего такого отъявленного…
— Я собираюсь завтра отправиться с ним на прогулку, так что если хочешь уговорить меня не иметь с ним дела, говори конкретнее, — с сарказмом в голосе произнесла Диана.
— Люди довольно странно реагируют, когда речь заходит о виконте Сент-Обене, — вздохнула Мэдди. — Похоже, он — холодный человек, и хотя ни в чем особенном он не уличен… его не любят. — Помолчав, она добавила:
— Говорят, он главный шпион нашего правительства, довел жену до сумасшествия и теперь держит ее взаперти в каком-то замке в Шотландии.
— О Господи! — выдохнула Диана, приподняв брови. — Как необычно! И что, есть тому свидетели?
— Вообще-то нет, — призналась Мадлен. — Я спрашивала очень многих, но никто даже не уверен в том, что он женат, однако… Знаешь ли, когда сплетни не утихают, это что-нибудь да значит. Сент-Обен редко бывает в обществе, и все недоумевают, каким ветром его занесло к Гарриет. — Женщина помолчала немного. — Он очень богат.
— Итак, что из сказанного больше всего тебе не нравится? Почему ты считаешь, что такой человек не может стать покровителем? Уж, наверное, не потому, что он богат?
В эту минуту карета остановилась возле дома. Женщины молча поднялись в комнаты Мадлен. На третьем этаже были расположены покои для двоих — одни выходили на улицу, другие — во двор. В каждом помещении была спальня, гостиная, гардеробные и ванные комнаты с роскошными ваннами. В прежние годы Мэдди жила в покоях с окнами на улицу, но сейчас она предпочла те, что потише. Джеффри и Эдит жили этажом выше, а слуги в мансарде.
Диане стало неловко, когда она заметила, какой усталый вид у Мадлен. Конечно, та немного поправила здоровье, но ей было уже немало лет, да и болезнь не прошла окончательно, поэтому возвращение к прежнему образу жизни далось ей нелегко. Мэдди ни за что не приехала бы в Лондон, если бы не Диана.
Усадив старшую подругу в кресло, Диана налила ей бокал хереса, вынула из ее волос шпильки и начала их расчесывать.
Когда Мадлен немного отдохнула, девушка вновь спросила:
— Так почему ты считаешь, что лорд Сент-Обен — неподходящий любовник?
— Просто он — такой человек. Холодный и нелюбящий. Даже если он не шпион и в жизни не был женат, он вряд ли сделает тебя счастливой. — Вздохнув, Мэдди закрыла глаза:
— Согласись, я знаю о любви и мужчинах больше, чем ты…
— Конечно.
Расстегнув платье Мэдди, Диана помогла той переодеться в мягкий красный халат. Вздохнув с облегчением, Мадлен уютно устроилась в кресле. Диана тоже налила себе вина и, устроившись напротив Мэдди на диване, стала вытаскивать заколки из волос.
— Нет, все-таки объясни, почему Сент-Обен тебе не по нраву?
Мэдди задумчиво покачала бокалом, глядя на янтарную жидкость.
— Знаешь, мне кажется, что ты слишком эмоциональная, слишком открытая… для этой жизни. Сомневаюсь, что ты сможешь оценивать мужчину не сердцем, а умом, особенно если дело будет касаться любовника. А удачливая куртизанка должна быть расчетливой. Худшее, что ты можешь сделать, — это влюбиться в своего покровителя. — Усмехнувшись, Мэдди добавила:
— Со мной это произошло. Я знаю, что это такое и другим не советую.
— Неужели любовь может быть не права? — спросила Диана, глядя на бокал с вином. — Неужели любить — плохо?
— Нет, не плохо, разумеется, — устало пожала плечами Мэдди. — Но любовь может причинять боль. Тебе будет не очень-то приятно, когда через несколько лет твой любовник задумает сменить тебя на более молодую женщину или вернется в объятия законной жены.
Диана подозревала, что не только болезнь погнала в свое время Мадлен из Лондона.
— Прости, пожалуйста, — извиняющимся тоном промолвила девушка. — Именно это случилось с тобой?
Мадлен так долго молчала, что Диана уже не ждала ответа. Но в конце концов женщина заговорила:
— Не совсем. Николас был моим покровителем в течение последних семи лет. Его невыносимая и злобная жена жила за городом, так что мы могли почти все время проводить вместе. Он купил для меня этот дом и бывал в нем чаще, чем в собственном. — Отпив хересу, она погрузилась в воспоминания. — Николас хотел жениться на мне. Разве не смешно?
— Вовсе нет, — ответила Диана, распутывая пальцами длинные локоны. — Ты красивая, добрая. Любой мужчина захотел бы иметь такую жену.
Слезы, навернувшиеся на глаза Мэдди, сверкнули в свете свечей.
— Конечно, бывали случаи, когда мужчины связывали жизнь с такими женщинами, как я. В конце концов, стала же Эмма Харт женой сэра Вильяма Гамильтона, британского посла в Сицилии, а ведь по рождению и роду занятий она была ничуть не лучше меня. Конечно, блюстители нравов осудили бы Николаса и меня, но нас это не волновало. — Ее лицо скривила горькая усмешка. — Но Николас не был свободным. Его жена была слишком холодной женщиной, чтобы изменять мужу, поэтому поводов для развода не было. Однако мы были счастливы. Были! До тех пор, пока его жена не задумала положить конец нашей связи, пригрозив Николасу семейным скандалом и разлукой с детьми. Он рвался на части, — продолжала Мадлен. — Николас не хотел бросать меня, но долг перед семьей оказался сильнее. — Она покрутила в пальцах тонкую ножку бокала. — Я все время думала о том, не усугубило ли горе мою болезнь. Мне не раз доводилось видеть, как несчастья доводили людей до бед. — Женщина допила остатки вина, и Диана молча подлила ей еще. Мадлен продолжила более уверенным и сильным голосом:
— Я уехала из Лондона отчасти потому, что не хотела видеть, как он разрывается между мною и своей семьей. Ну и, разумеется, ему было ни к чему видеть, как я умираю. Остальное ты знаешь.
— Понятно, — Диана помолчала. — А Николас до сих пор в Лондоне?
— Нет, — покачала головой Мадлен. — Об этом я навела справки в первую очередь, когда мы приехали в Лондон. Он сейчас живет в своем поместье за городом. Я бы ни за что не появилась в свете, если бы могла повстречаться с ним. — Дрожащим голосом она добавила:
— Мне не вынести еще одной встречи. Ничего не изменилось. Во всяком случае, мое отношение к нему. Не знаю, может, он теперь по-другому смотрит на вещи. Лучше бы он разлюбил меня.
Диана сочувственно смотрела на старшую подругу. Как это было похоже на Мадлен! Та хотела, чтобы любовник забыл о ней, тогда как сердце ее разрывалось от любви к нему.
Мэдди вздохнула.
— Так теперь ты понимаешь, почему куртизанка не должна влюбляться в покровителя? Конечно, в ее жизни будут радостные мгновения, но их не сравнить с той горькой болью, которая начинает терзать ее при расставании с любимым человеком. Для куртизанок большая страсть почти всегда гибельна. Очень, очень редко она завершается счастливым концом. Куда лучше относится к своему покровителю по-дружески.
— Но если Сент-Обен и впрямь так холоден, как ты сказала, то как он может добиться моей любви?
— Мне кажется, что ты влюбишься в первого же своего любовника, — уверенно сказала Мадлен. — Это дурная женская привычка, а ты куда более эмоциональна, чем другие женщины. Ведь ты даже не догадываешься, насколько хочешь любить и быть любимой.
— Но… но у меня в жизни столько любви… — спокойно возразила Диана. — Джеффри, Эдит, ты… С чего ты взяла, что со мной приключится беда, если я заведу любовника?
— Любовь к существу противоположного пола совсем не та, что к ребенку или к подруге. Как бы сильно женщина ни любила своих детей, она нуждается в любви мужчины. — Чуть подавшись вперед, Мадлен проникновенно посмотрела на Диану:
— Ради Бога, послушай меня, не связывайся с этим Сент-Обеном. Выбери себе мужчину вроде лорда Ридглея. Конечно, ему далеко до Сент-Обена, но он будет обожать тебя. Или… или этого мальчика — Клинтона. Он забросает тебя стихами. Даже если при расставании ты и взгрустнешь, то быстро утешишься, и в будущем будешь вспоминать о нем с радостью. — Мадлен устало покачала головой. — Знаю я таких мужчин, как Сент-Обен. Конечно, ничего не скажешь — он очень красив. Он богат и будет щедро платить за право содержать тебя. Не исключаю даже, что он постарается доставлять тебе удовольствие в постели. Но доброты от него ты не дождешься, не говоря уже о любви.
Диана, обхватив колени, уютно свернулась чуть ли не калачиком.
— Прости меня, Мэдди. Думаю, ты права, но… я должна… Я не откажусь от Сент-Обена, — тихо вымолвила она, скорее для себя.
— Господи, Диана! Но почему? — вскричала Мадлен. — У тебя такой таинственный вид. Ты говоришь должна. Что это означает? Мы ведь с тобой друзья, но я и представить не могу, что у тебя на уме. Словно ты по-китайски разговариваешь — я ни слова не понимаю. Ты же умная женщина, так призови свой ум на помощь!
— Да, я должна, — побледнев, упрямо повторила Диана. — Знаю, как тебе было тяжело убеждать меня, знаю, что ты хочешь уберечь меня от неразумного поступка, который, быть может, принесет мне несчастье… — Девушка замолчала, не зная, какой аргумент привести Мэдди. — Ты же знаешь, — произнесла она наконец, — что дело тут вовсе не в уме. Я могу прочитать всех поэтов и философов и резво болтать об их произведениях, но при этом не быть умной. Откровенно говоря, мною правит не разум, а эмоции и инстинкт. Я сама не понимаю, почему должна делать некоторые вещи. Зато, если хочешь, скажу тебе, почему дует ветер — вот это имеет отношение к уму. Я знала, что должна приехать в Лондон, чтобы стать куртизанкой. Точно так же теперь я чувствую, что должна сойтись с лордом Сент-Обеном. Прости меня. — Ее голос сорвался. — Я вела бы себя иначе, если бы могла, — уже шепотом добавила Диана.
Мадлен так хорошо понимала молодую женщину, словно все происходило с ней самой. Она относилась к Диане как к дочери. И, как любящая мать, старалась уберечь свое дитя от беды. Мэдди вздохнула. Что и говорить, Диана очень ранима, но, надо отдать должное ее силе, питаемой глубокой мудростью. Она уже пережила горе и потери и, нет сомнений, сумеет пережить неудачный роман. У большинства женщин сердце разбивается не один раз в жизни.
— Прости меня, моя дорогая. Я просто хотела, чтобы ты задумалась над моими словами, поверила бы мне — ведь я пережила то, от чего тебя предостерегаю. Но раз уж ты должна делать что-то, то — Мадлен улыбнулась, вспомнив, как виконт замер на месте при виде Дианы. — Иногда у таких мужчин, как Сент-Обен, под ледяной наружностью полыхает пламя. И если есть на свете женщина, которая сумеет растопить внешнюю ледяную оболочку, так это ты.
— Возможно, — спокойно согласилась Диана. — Посмотрим.
Крепче обхватив колени, она невидящим взором смотрела перед собой. Мэдди была права — она не все ей рассказывала, хоть они и были подругами. Диана не в силах была обсуждать с кем бы то ни было, что тревожило ее сердце. Впрочем, о некоторых вещах она говорила с Мадлен с удовольствием:
— Знаешь, я наконец-то поняла, почему ступила на этот путь.
Мадлен устроилась поудобнее.
— Так почему же? — спросила она заинтересованно.
— Ты сама подала мне идею свободной жизни. Я была лишена этой возможности. Ты же знаешь, как мало шансов познакомиться с кем-то в Кливдене. Вот Лондон — другое дело. Здесь полно мужчин, и я веду совсем другой образ жизни. — Диана озорно улыбнулась. — Я почувствовала силу своей красоты — это очень приятно, надо отметить. Да, — решительно добавила она, — все это мне по нраву. Не хочу прожить остаток жизни без мужчины.
— До такой степени, что ты и сына готова приобщить к этой жизни?
— Тебе все известно лучше, чем кому бы то ни было, — резко ответила Диана. — Вообще-то жизнь моего сына касается только меня. Если я удачлива — у меня будут и деньги, и влиятельные знакомые. Он так счастлив здесь, в школе. Если дела пойдут хорошо, я вернусь к обычной жизни до тех пор, пока он поймет, чем я занимаюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Девушка испытала облегчение, когда Джерваз отпустил ее. Она поспешно отступила назад, опасаясь его близости. А потом, сделав вид, что подобные поцелуи — обычное для нее дело, Диана заговорила, довольная, что голос не подводит ее:
— Я включу это в ваш счет, — кокетливо улыбнулась она. — Полагаю, я рассчиталась за все свои слова.
В глазах виконта полыхнул огонь, и девушка было подумала, что рассердила его, но он лишь усмехнулся:
— В будущем, если вы бросите нынешнее занятие, из вас получится неплохой клерк в какой-нибудь конторе. Цифры и расчеты, похоже, ваше призвание. — Джерваз лениво оглядел ее. — Думаю, вы отлично считаете. — И прежде чем Диана успела ответить, Сент-Обен внезапно перевел разговор на другое:
— Вы ездите верхом?
Девушка задумалась.
— Вообще-то ездила, — нерешительно проговорила она, — но это было несколько лет назад. К тому же я не держу верховых лошадей в Лондоне.
— Это легко исправить. Я предоставлю в ваше распоряжение скакуна, если только согласитесь покататься верхом.
Двусмысленность. Диана слегка покраснела, но разговор надо было продолжать в том же духе.
— Что ж, — согласилась она. — Я с радостью приму ваше предложение.
— Отлично. Значит, завтра, ровно в семь утра. Идет?
Диана всегда завтракала с Джеффри перед школой, но было понятно, что решение вступить в новый для нее мир повлечет за собой изменение привычного уклада жизни. Ну да ладно, она проведет с сыном вечер.
— Замечательно, милорд. Завтра, в семь утра, Чарльз-стрит, семнадцать.
Джерваз удовлетворенно кивнул:
— Я приведу вам именно такую лошадь, которая подходит для леди, немного позабывшей, как ездить верхом.
— Благодарю вас, милорд. — И с медленной, дразнящей улыбкой девушка добавила:
— Но вовсе не обязательно, чтобы ваш скакун был медленным и ленивым.
— Буду иметь в виду. У меня есть один скакун — милый и неленивый. А теперь позвольте вернуть вас вашим обожателям.
Сент-Обен предложил Диане руку. Даже сквозь ткань она почувствовала силу его стальных мышц. Девушка вздрогнула. Мадлен говорила, что мужчины, сгораемые страстью к женщине, готовы на коленях перед ней ползать, но, похоже, виконт Сент-Обен не из их числа. Он обладал не только недюжинной физической силой, которую Диана сразу почувствовала. Этот человек с чистыми серыми глазами умел повелевать и заставлять подчиняться своей воле. Может, он и хочет ее, но никогда не позволит ей одержать над собой верх.
И тут Диана припомнила, что Мэдди говорила что-то и о страсти женщин. Точнее, ее старшая подруга настойчиво уговаривала девушку быть начеку и не забывать, что неистовое желание и женщину тоже может привести в мужские объятия. Прежде Диана верила, что уж такого с ней точно не случится — ведь жила же она до сих пор, не ведая, что такое страсть. Но… теперь ее уверенность поколебалась. Взглянув на суровый профиль Сент-Обена, она вспомнила лорда Ридглея с его добрыми глазами и желанием услужить.
Диана лишь пожала плечами, когда, усадив ее в кресло, Сент-Обен откланялся остальным гостям и ушел. С одной стороны, она могла выбрать себе в любовники любого из окружающих ее кавалеров, а с другой, выбора у нее не было. Неразумно вот так сразу связывать себя с этим смуглым человеком, но Диана знала: их свела судьба.
Глава 4
Некоторые из поклонников надулись на Диану за то, что она позволила виконту поцеловать себя, другие задумали отвести ее в укромный уголок и сделать то же самое, что и Сент-Обен. Но девушка умело обратила все дело в шутку. Труднее было вернуть хорошее настроение Мадлен, которая хмурилась с того самого момента, как увидела, что Диана разговаривает с Джервазом наедине. Впрочем, в салоне Гарриет она молчала, и только в карете по пути домой Мэдди не выдержала:
— Ради Бога, скажи мне, Диана, почему ты позволила ему завладеть твоим вниманием? Почему вы уединились в нише?
— Я же не семнадцатилетняя девчушка с безупречной репутацией, которую надо беречь, — спокойно ответила девушка. — Как раз наоборот. К тому же все нас видели.
— Да уж, видели и не пропустили того, что ты позволила ему себя поцеловать.
— Не то чтобы я ему позволила…
На мгновение свет факела, укрепленного на внешней стороне кареты, осветил озабоченное лицо Мэдди.
— Это еще хуже, — заметила она. — Если ты хочешь стать хорошей куртизанкой, то не должна, сломя голову, бросаться в первую попавшуюся аферу!
— А я и не бросилась.
— Но… Сент-Обен! Подумай ради Бога!
— А что в нем тебе не по нраву? — с любопытством поинтересовалась Диана. — Ты его знала раньше?
— Нет, — покачала головой Мадлен. — Но я навела о нем справки, когда он ушел. Он несколько лет служил в Индии, а в Лондон вернулся пару лет назад — когда унаследовал титул.
— И что же? — торопила ее Диана. — Что тебе удалось разузнать? Он что, игрок, просадивший фамильное состояние?! Или негодяй, заслуживший отвратительную репутацию?!
— Не-ет, — протянула Мадлен. — Что ты! Ничего такого отъявленного…
— Я собираюсь завтра отправиться с ним на прогулку, так что если хочешь уговорить меня не иметь с ним дела, говори конкретнее, — с сарказмом в голосе произнесла Диана.
— Люди довольно странно реагируют, когда речь заходит о виконте Сент-Обене, — вздохнула Мэдди. — Похоже, он — холодный человек, и хотя ни в чем особенном он не уличен… его не любят. — Помолчав, она добавила:
— Говорят, он главный шпион нашего правительства, довел жену до сумасшествия и теперь держит ее взаперти в каком-то замке в Шотландии.
— О Господи! — выдохнула Диана, приподняв брови. — Как необычно! И что, есть тому свидетели?
— Вообще-то нет, — призналась Мадлен. — Я спрашивала очень многих, но никто даже не уверен в том, что он женат, однако… Знаешь ли, когда сплетни не утихают, это что-нибудь да значит. Сент-Обен редко бывает в обществе, и все недоумевают, каким ветром его занесло к Гарриет. — Женщина помолчала немного. — Он очень богат.
— Итак, что из сказанного больше всего тебе не нравится? Почему ты считаешь, что такой человек не может стать покровителем? Уж, наверное, не потому, что он богат?
В эту минуту карета остановилась возле дома. Женщины молча поднялись в комнаты Мадлен. На третьем этаже были расположены покои для двоих — одни выходили на улицу, другие — во двор. В каждом помещении была спальня, гостиная, гардеробные и ванные комнаты с роскошными ваннами. В прежние годы Мэдди жила в покоях с окнами на улицу, но сейчас она предпочла те, что потише. Джеффри и Эдит жили этажом выше, а слуги в мансарде.
Диане стало неловко, когда она заметила, какой усталый вид у Мадлен. Конечно, та немного поправила здоровье, но ей было уже немало лет, да и болезнь не прошла окончательно, поэтому возвращение к прежнему образу жизни далось ей нелегко. Мэдди ни за что не приехала бы в Лондон, если бы не Диана.
Усадив старшую подругу в кресло, Диана налила ей бокал хереса, вынула из ее волос шпильки и начала их расчесывать.
Когда Мадлен немного отдохнула, девушка вновь спросила:
— Так почему ты считаешь, что лорд Сент-Обен — неподходящий любовник?
— Просто он — такой человек. Холодный и нелюбящий. Даже если он не шпион и в жизни не был женат, он вряд ли сделает тебя счастливой. — Вздохнув, Мэдди закрыла глаза:
— Согласись, я знаю о любви и мужчинах больше, чем ты…
— Конечно.
Расстегнув платье Мэдди, Диана помогла той переодеться в мягкий красный халат. Вздохнув с облегчением, Мадлен уютно устроилась в кресле. Диана тоже налила себе вина и, устроившись напротив Мэдди на диване, стала вытаскивать заколки из волос.
— Нет, все-таки объясни, почему Сент-Обен тебе не по нраву?
Мэдди задумчиво покачала бокалом, глядя на янтарную жидкость.
— Знаешь, мне кажется, что ты слишком эмоциональная, слишком открытая… для этой жизни. Сомневаюсь, что ты сможешь оценивать мужчину не сердцем, а умом, особенно если дело будет касаться любовника. А удачливая куртизанка должна быть расчетливой. Худшее, что ты можешь сделать, — это влюбиться в своего покровителя. — Усмехнувшись, Мэдди добавила:
— Со мной это произошло. Я знаю, что это такое и другим не советую.
— Неужели любовь может быть не права? — спросила Диана, глядя на бокал с вином. — Неужели любить — плохо?
— Нет, не плохо, разумеется, — устало пожала плечами Мэдди. — Но любовь может причинять боль. Тебе будет не очень-то приятно, когда через несколько лет твой любовник задумает сменить тебя на более молодую женщину или вернется в объятия законной жены.
Диана подозревала, что не только болезнь погнала в свое время Мадлен из Лондона.
— Прости, пожалуйста, — извиняющимся тоном промолвила девушка. — Именно это случилось с тобой?
Мадлен так долго молчала, что Диана уже не ждала ответа. Но в конце концов женщина заговорила:
— Не совсем. Николас был моим покровителем в течение последних семи лет. Его невыносимая и злобная жена жила за городом, так что мы могли почти все время проводить вместе. Он купил для меня этот дом и бывал в нем чаще, чем в собственном. — Отпив хересу, она погрузилась в воспоминания. — Николас хотел жениться на мне. Разве не смешно?
— Вовсе нет, — ответила Диана, распутывая пальцами длинные локоны. — Ты красивая, добрая. Любой мужчина захотел бы иметь такую жену.
Слезы, навернувшиеся на глаза Мэдди, сверкнули в свете свечей.
— Конечно, бывали случаи, когда мужчины связывали жизнь с такими женщинами, как я. В конце концов, стала же Эмма Харт женой сэра Вильяма Гамильтона, британского посла в Сицилии, а ведь по рождению и роду занятий она была ничуть не лучше меня. Конечно, блюстители нравов осудили бы Николаса и меня, но нас это не волновало. — Ее лицо скривила горькая усмешка. — Но Николас не был свободным. Его жена была слишком холодной женщиной, чтобы изменять мужу, поэтому поводов для развода не было. Однако мы были счастливы. Были! До тех пор, пока его жена не задумала положить конец нашей связи, пригрозив Николасу семейным скандалом и разлукой с детьми. Он рвался на части, — продолжала Мадлен. — Николас не хотел бросать меня, но долг перед семьей оказался сильнее. — Она покрутила в пальцах тонкую ножку бокала. — Я все время думала о том, не усугубило ли горе мою болезнь. Мне не раз доводилось видеть, как несчастья доводили людей до бед. — Женщина допила остатки вина, и Диана молча подлила ей еще. Мадлен продолжила более уверенным и сильным голосом:
— Я уехала из Лондона отчасти потому, что не хотела видеть, как он разрывается между мною и своей семьей. Ну и, разумеется, ему было ни к чему видеть, как я умираю. Остальное ты знаешь.
— Понятно, — Диана помолчала. — А Николас до сих пор в Лондоне?
— Нет, — покачала головой Мадлен. — Об этом я навела справки в первую очередь, когда мы приехали в Лондон. Он сейчас живет в своем поместье за городом. Я бы ни за что не появилась в свете, если бы могла повстречаться с ним. — Дрожащим голосом она добавила:
— Мне не вынести еще одной встречи. Ничего не изменилось. Во всяком случае, мое отношение к нему. Не знаю, может, он теперь по-другому смотрит на вещи. Лучше бы он разлюбил меня.
Диана сочувственно смотрела на старшую подругу. Как это было похоже на Мадлен! Та хотела, чтобы любовник забыл о ней, тогда как сердце ее разрывалось от любви к нему.
Мэдди вздохнула.
— Так теперь ты понимаешь, почему куртизанка не должна влюбляться в покровителя? Конечно, в ее жизни будут радостные мгновения, но их не сравнить с той горькой болью, которая начинает терзать ее при расставании с любимым человеком. Для куртизанок большая страсть почти всегда гибельна. Очень, очень редко она завершается счастливым концом. Куда лучше относится к своему покровителю по-дружески.
— Но если Сент-Обен и впрямь так холоден, как ты сказала, то как он может добиться моей любви?
— Мне кажется, что ты влюбишься в первого же своего любовника, — уверенно сказала Мадлен. — Это дурная женская привычка, а ты куда более эмоциональна, чем другие женщины. Ведь ты даже не догадываешься, насколько хочешь любить и быть любимой.
— Но… но у меня в жизни столько любви… — спокойно возразила Диана. — Джеффри, Эдит, ты… С чего ты взяла, что со мной приключится беда, если я заведу любовника?
— Любовь к существу противоположного пола совсем не та, что к ребенку или к подруге. Как бы сильно женщина ни любила своих детей, она нуждается в любви мужчины. — Чуть подавшись вперед, Мадлен проникновенно посмотрела на Диану:
— Ради Бога, послушай меня, не связывайся с этим Сент-Обеном. Выбери себе мужчину вроде лорда Ридглея. Конечно, ему далеко до Сент-Обена, но он будет обожать тебя. Или… или этого мальчика — Клинтона. Он забросает тебя стихами. Даже если при расставании ты и взгрустнешь, то быстро утешишься, и в будущем будешь вспоминать о нем с радостью. — Мадлен устало покачала головой. — Знаю я таких мужчин, как Сент-Обен. Конечно, ничего не скажешь — он очень красив. Он богат и будет щедро платить за право содержать тебя. Не исключаю даже, что он постарается доставлять тебе удовольствие в постели. Но доброты от него ты не дождешься, не говоря уже о любви.
Диана, обхватив колени, уютно свернулась чуть ли не калачиком.
— Прости меня, Мэдди. Думаю, ты права, но… я должна… Я не откажусь от Сент-Обена, — тихо вымолвила она, скорее для себя.
— Господи, Диана! Но почему? — вскричала Мадлен. — У тебя такой таинственный вид. Ты говоришь должна. Что это означает? Мы ведь с тобой друзья, но я и представить не могу, что у тебя на уме. Словно ты по-китайски разговариваешь — я ни слова не понимаю. Ты же умная женщина, так призови свой ум на помощь!
— Да, я должна, — побледнев, упрямо повторила Диана. — Знаю, как тебе было тяжело убеждать меня, знаю, что ты хочешь уберечь меня от неразумного поступка, который, быть может, принесет мне несчастье… — Девушка замолчала, не зная, какой аргумент привести Мэдди. — Ты же знаешь, — произнесла она наконец, — что дело тут вовсе не в уме. Я могу прочитать всех поэтов и философов и резво болтать об их произведениях, но при этом не быть умной. Откровенно говоря, мною правит не разум, а эмоции и инстинкт. Я сама не понимаю, почему должна делать некоторые вещи. Зато, если хочешь, скажу тебе, почему дует ветер — вот это имеет отношение к уму. Я знала, что должна приехать в Лондон, чтобы стать куртизанкой. Точно так же теперь я чувствую, что должна сойтись с лордом Сент-Обеном. Прости меня. — Ее голос сорвался. — Я вела бы себя иначе, если бы могла, — уже шепотом добавила Диана.
Мадлен так хорошо понимала молодую женщину, словно все происходило с ней самой. Она относилась к Диане как к дочери. И, как любящая мать, старалась уберечь свое дитя от беды. Мэдди вздохнула. Что и говорить, Диана очень ранима, но, надо отдать должное ее силе, питаемой глубокой мудростью. Она уже пережила горе и потери и, нет сомнений, сумеет пережить неудачный роман. У большинства женщин сердце разбивается не один раз в жизни.
— Прости меня, моя дорогая. Я просто хотела, чтобы ты задумалась над моими словами, поверила бы мне — ведь я пережила то, от чего тебя предостерегаю. Но раз уж ты должна делать что-то, то — Мадлен улыбнулась, вспомнив, как виконт замер на месте при виде Дианы. — Иногда у таких мужчин, как Сент-Обен, под ледяной наружностью полыхает пламя. И если есть на свете женщина, которая сумеет растопить внешнюю ледяную оболочку, так это ты.
— Возможно, — спокойно согласилась Диана. — Посмотрим.
Крепче обхватив колени, она невидящим взором смотрела перед собой. Мэдди была права — она не все ей рассказывала, хоть они и были подругами. Диана не в силах была обсуждать с кем бы то ни было, что тревожило ее сердце. Впрочем, о некоторых вещах она говорила с Мадлен с удовольствием:
— Знаешь, я наконец-то поняла, почему ступила на этот путь.
Мадлен устроилась поудобнее.
— Так почему же? — спросила она заинтересованно.
— Ты сама подала мне идею свободной жизни. Я была лишена этой возможности. Ты же знаешь, как мало шансов познакомиться с кем-то в Кливдене. Вот Лондон — другое дело. Здесь полно мужчин, и я веду совсем другой образ жизни. — Диана озорно улыбнулась. — Я почувствовала силу своей красоты — это очень приятно, надо отметить. Да, — решительно добавила она, — все это мне по нраву. Не хочу прожить остаток жизни без мужчины.
— До такой степени, что ты и сына готова приобщить к этой жизни?
— Тебе все известно лучше, чем кому бы то ни было, — резко ответила Диана. — Вообще-то жизнь моего сына касается только меня. Если я удачлива — у меня будут и деньги, и влиятельные знакомые. Он так счастлив здесь, в школе. Если дела пойдут хорошо, я вернусь к обычной жизни до тех пор, пока он поймет, чем я занимаюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45