— Конечно. — Допив бренди, он с силой грохнул бокал об стол. — Я и забыл, что ты не сможешь принимать других клиентов целых две недели. Ведь ты не захочешь их огорчать, не так ли? — Джерваз сам был удивлен своей грубости.
— Нет, дело не в этом, — спокойно произнесла Диана. — Большинство светских господ уедет на праздник из города, так что я вполне тоже могла бы покинуть Лондон. Но не смогу же я оставить сына на Рождество. Эдит и Мадлен — его семья.
— Возьми его с собой, — неожиданно предложил Джерваз. — Пусть приедет Мадлен. И Эдит. Хочешь — прихвати с собой и француженку-кухарку. Обенвуд велик, там много людей можно разместить.
— Ты это серьезно?
Сент-Обен обрадовался, услышав недоуменные нотки в ее голосе.
— Я всегда серьезен, — заметил он. — Это худший из моих грехов.
Засмеявшись теплым смехом, который Джерваз так любил, Диана подошла к нему, уселась на подлокотник его кресла и провела своей нежной рукой по волосам молодого человека.
— Мне надо обсудить это с Эдит и Мадлен, но если они согласятся, я буду счастлива приехать к тебе.
— А у Джеффри есть право голоса? — Он погладил ее щеку.
— Я знаю, что он бы снова с радостью отправился за город.
Стало быть, раньше они жили за городом. Джерваз намотал себе это на ус. Наклонив к себе голову Дианы, он нежно поцеловал ее. Ее губы были мягкими и податливыми, но, прервав поцелуй, девушка зевнула:
— Уже слишком поздно, милорд. Приятно, конечно, осознавать, что ты такой сильный, но мне кажется, я могу заснуть сидя.
Улыбнувшись, Джерваз погладил тонкую руку Дианы — ему явно не хотелось уходить — У меня есть и другая причина пригласить тебя в Обенвуд. Может, там мы проведем вместе всю ночь. — Подумав, он добавил:
— Полагаю, ты не из-за Джеффри прогоняешь меня?
— Боюсь, что именно так, — кивнула Диана. — Если Джеффри в два ночи можно было наплести что-то о том, что ты зашел ко мне поесть, то как ты утром объяснишь ему, почему лежишь в моей постели? — Помолчав немного, она добавила:
— К тому же ты говорил, что предпочитаешь спать в одиночестве?
— Я солгал, — признался молодой человек. — Знаешь, чем холоднее становится, тем меньше мне хочется ночью идти домой пешком. — Поднявшись на ноги, он обнял Диану. — Я понимаю, что ты не можешь позволить мне спать с тобой здесь, но в Обенвуде это будет возможным. Там такой огромный дом, что если Джеффри задумает зайти к тебе, он сумеет разыскать тебя лишь к ленчу.
…Джерваз сам уложил Диану в постель. Она выглядела немногим старше своего сына, когда с улыбкой прошептала ему:
— А знаешь, Джерваз, ты очень хороший человек. Усмехнувшись, Сент-Обен поцеловал ее в лоб.
— Только не надо говорить это таким изумленным тоном, — заметил он.
Выходя из комнаты, он слышал ее сонный смех…
Предложение отправиться в поместье лорда Сент-Обена на Рождество стало главным предметом обсуждения за завтраком на следующее утро. Эдит сначала решительно отказалась, заявив, что ей, простой йоркширской женщине, явиться в дом знатного господина — все равно что свинье появиться на праздничном балу. Едва сдерживая смех, Диана посмотрела на Эдит, в глазах которой тем не менее явно светилось любопытство — видно было, что она с радостью взглянула бы на дом Сент-Обена. Стоило больших усилий уговорить ее, но Диана сказала женщине, что та сможет все время проводить с Джеффри.
Джеффри пришел в такой восторг от предложения лорда, что ни о чем другом просто не мог говорить. Своими разговорами он довел женщин до того, что они только и мечтали о том, чтобы он поскорее поправился и пошел в школу.
Мадлен поначалу удивилась предложению Джерваза, но быстро согласилась поехать. Однако многозначительные взгляды, которые она то и дело бросала на Диану, показывали, что у Мэдди немало вопросов к девушке.
Возможность задать их представилась через несколько дней, когда женщины направились в магазин купить кое-что к Рождеству. Диана задумала сделать Эдит в подарок яркое нарядное платье. Поэтому девушка рылась в целой горе тканей в магазинчике на Бонд-стрит.
— Мэдди, а что ты скажешь, если я закажу Эдит платье из красной шерсти?
Мадлен оценивающе оглядела ткань:
— Хм! Неплохо, но ей нужен другой цвет. Поищи что-нибудь алого оттенка.
Поскольку цвета Мадлен чувствовала идеально, Диана послушно продолжила поиски. В магазине больше никого не было, и продавец оставил их одних, отправившись заниматься своими счетами. Вскоре женщины оказались в окружении множества отрезов, лент и бантов. Сравнивая изумрудный шелк с ярко-зеленой шерстью, Мэдди неожиданно заявила:
— Должна признаться, что ты была права насчет Сент-Обена. Я-то считала его хладнокровной рыбой, а он, оказывается, очаровательный человек, иначе он не стал бы звать в гости тебя со всеми чадами и домочадцами.
— М-м-м… ты так считаешь? — задумчиво протянула Диана. — Ему надо заниматься временами своей усадьбой, вот он и решил прихватить с собой компанию, чтобы не скучать в одиночестве.
Мадлен изумленно взглянула на девушку — Диана спокойно приняла этот недоуменный взгляд.
— А мне кажется, — настаивала на своем Мадлен, — что Джерваз просто не может провести две недели без тебя. Вы видитесь пять раз в неделю, и, уверена, если бы не его дела в Уайтхолле, он бы лагерь разбил у нашего дома!
— А что скажешь об этой шерсти для меня? На утреннее платье? — спросила девушка, прикладывая к себе отрез дымчатого цвета.
— Тебе не следует носить серой одежды. И не говори даже о ней!
— Но ткань так хороша! Потрогай, какая она мягкая, — весело улыбнулась Диана. — И почему это мне не говорить о ней? Это, кстати, ты завела разговор.
— Ты — единственная из всех знакомых мне женщин, что выбирают ткань не по цвету, а на ощупь, — кисло промолвила Мэдди. И вдруг ни с того ни с сего она добавила, прищурив глаза:
— Не удивлюсь, если лорд Сент-Обен сделает тебе предложение.
Не обратив внимания на ее последние слова, молодая женщина сказала:
— Но почему бы не выбирать ткань на ощупь? Ведь она будет соприкасаться с моей кожей, а если уж выбирать между удобством и красотой, я предпочту удобство.
— Весь секрет в том, чтобы цвет платья подходил тебе и в то же время был приятен на ощупь. Но серый цвет не для тебя! — Взяв кусок ткани из рук Дианы, Мадлен положила весь отрез обратно на полку. Вытащив затем отрез голубой шерсти, женщина приложила ее к лицу Дианы.
— Вот! Смотри, эта шерсть такая мягкая, твоя кожа светится рядом с ней, а глаза сияют, как сапфиры.
Диана пощупала ткань, чтобы убедиться, что та и впрямь такая мягкая:
— Ты права. Действительно очень приятная и красивая ткань. — Она отложила кусок шерсти.
— Знаешь, я не хочу давить на тебя, но ты правда должна подумать о будущем, — задумчиво промолвила Мадлен. — Кажется, тебе очень нравится Сент-Обен. Он хорошо с тобой обращается, и ты просто расцвела с тех пор, как познакомилась с ним. — Женщина заметила, что щеки Дианы краснеют. — Если он попросит тебя стать его женой, ты согласишься?
Диана сердито посмотрела на нее:
— Ну хорошо, раз уж ты так настаиваешь, я скажу тебе, что об этом думаю. Конечно, ему нравится мое тело, но он слишком аристократичен, чтобы жениться на шлюхе, даже красивой. Да, он хорошо обращался со мной, но он слишком горд. Может, ему и выгодно иметь меня постоянной любовницей, потому что не надо искать другую, но это вовсе не означает, что он сделает мне предложение.
Мадлен с улыбкой слушала страстную речь Дианы.
— Даже самые гордые мужчины могут вести себя не так, как обычно, когда дело касается любви, настоящей любви.
Диана вульгарно ухмыльнулась:
— Та часть тела лорда Сент-Обена, которая имеет ко мне отношение, вовсе не сердце.
Мадлен засмеялась: попытки Дианы казаться развязной были сравнимы лишь с попытками Джеффри изобразить из себя тигра.
— Даже и не думай об этом. Часть тела, о которой ты говоришь, таинственным образом связана с сердцем.
Аккуратно разворачивая красный бархат, девушка грустно промолвила:
— Ты забываешь о сумасшедшей жене в Шотландии.
— Да нет, я не забыла о ней, просто сомневаюсь, что она существует. — Взяв моток брюссельских кружев, Мадлен приложила их к бархату. — Я еще кое-кого порасспрашивала. Хоть все судачат о какой-то жене, никто не знает ничего определенного Не удивлюсь, что Сент-Обен сам распространил о себе эти сплетни, чтобы молоденькие девушки на него не заглядывались. Он сам хоть раз говорил о жене?
— Это я заводила о ней разговор, — призналась Диана.
— Ну и?..
— Он не дал мне ответа.
Мадлен едва сдержала улыбку. Диана, судя по всему, бог знает что себе возомнила, если Джерваз не захотел говорить об этом.
— Интересно, почему он не подтвердил этих слухов. Если бы у него действительно была жена, он бы сказал тебе о ней, чтобы ты и не надеялась на замужество.
— Ты говоришь о безнадежном человеке! — вскричала девушка. — Знаешь, просто иногда он уделяет часы, свободные от своих дел, мне. Конечно, ему нравится, когда его кормят и ублажают, но не больше. Ты разве забыла? У нас с ним просто деловые отношения, — Голос Дианы дрогнул, руки задрожали.
Взяв ее за руку, Мадлен тихо сказала:
— Ты полюбила его?
Пряча от подруги глаза, Диана промолвила неуверенным голосом:
— Неужели ты думаешь, я могу совершить подобную ошибку после того, как ты столько раз говорила мне, что куртизанка не должна влюбляться?
— Это не ответ.
— А что я знаю о любви? — прошептала Диана, пытаясь улыбнуться. — Я лишь недавно познала страсть.
— Любовь и страсть тесно связаны, ты же знаешь. Вы почти все время вместе, ты ни с кем, кроме него, не видишься, так что неудивительно, если ты в него влюбишься. Так если он скажет, что хочет жениться на тебе, что ты ему ответишь? Примешь ли ты его предложение?
Наступило долгое молчание. Когда наконец Диана заговорила хрипловатым голосом, на ее глазах выступили слезы:
— Может, все и будет хорошо. Буду надеяться на это. — Девушка с сожалением покачала головой. — Но не представляю как.
Глава 11
Декабрь был необычайно сухим, дороги не развезло, поэтому они могли ехать довольно быстро. Лорд Сент-Обен прислал за ними роскошный экипаж, в котором для тепла были уложены под сиденья раскаленные кирпичи, а в специальные ящики заботливые слуги по приказанию хозяина положили множество деликатесов — чтобы путешественники, не дай Бог, не проголодались в дороге. Сам виконт уехал в Обенвуд тремя днями раньше, потому что у него были кое-какие дела в поместье. Впрочем, Диана подозревала, что он просто не хочет путешествовать вместе с тремя женщинами и ребенком.
Не то чтобы она сердилась на него за это: десять часов в трясущейся карете вместе с болтающим без передышки Джеффри кого угодно могли вывести из состояния равновесия. Слуги получили выходные, хотя француженка-кухарка предложила поехать с ними, чтобы, как она сказала, помочь с Джеффри. Однако Джерваз предупредил, что в доме много слуг, так что Диана не стала брать кухарку с собой.
Джеффри был просто в восторге: он то и дело выглядывал в окно, восхищаясь пейзажем, невероятно завидовал форейторам, бросался в конюшни, когда они Делали короткие остановки, чтобы сменить лошадей. Когда наступили сумерки, Диана задремала в уголке кареты, спрашивая себя, разумно ли было везти мальчика с собой. Ее интуиция в этом случае ничего не подсказывала. Не было ли ошибкой допустить, чтобы Джеффри и Джерваз познакомились поближе? С мальчиком все всегда обходились по-доброму, и он, можно не сомневаться, будет ждать подобного отношения и от хозяина Обенвуда. Как бы она ни предостерегала сына от встреч с Сент-Обеном, они все равно будут то и дело натыкаться друг на друга. Что и говорить, Джерваз был терпелив с ребенком, но одно дело поболтать с ним несколько минут, а другое — терпеть его общество в течение нескольких дней.
По сути, Диане казалось, что будет хуже, если виконт по-настоящему заинтересуется мальчиком. Джеффри очень не хватало отца, и, конечно же, каждого взрослого, который им заинтересуется, он примет с восторгом. Но если только между Дианой и Джервазом возникнут трения, ребенок пострадает в первую очередь. Как бы там ни было, она приняла решение дать событиям развиваться своим чередом.
Карета остановилась у дома Сент-Обена. Диана выглянула в окно и сразу поняла, что Джерваз имел в виду, когда говорил, что дом готов принять ее со всеми чадами и домочадцами: создавалось такое впечатление, что весь их модный лондонский район Мэйфэир разместился в одном особняке. Мадлен и Эдит ничем не выказали своего впечатления и, подхватив юбки, направились к дому. Но вот дверь распахнулась, и Джерваз выбежал им навстречу. Диана не сводила с него глаз. В вечерних сумерках его темная фигура выделялась особенно, и девушка не могла не залюбоваться его грациозной, уверенной походкой и высокомерным выражением лица. Диана прекрасно понимала, что это высокомерие — врожденное, он его впитал с молоком матери. И Мадлен считала, что он может сделать ей предложение?! Смешно!
Но вот уже Джерваз улыбается, склоняясь над ее рукой. И вдруг, увидев его необычайно теплую улыбку, Диана подумала, что он действительно может серьезно относиться к ней.
Тем временем виконт приветствовал остальных гостей. Он еще не был знаком с Эдит, и Диана заметила, с каким пристальным вниманием они отнеслись друг к другу после того, как их представили. К большому удивлению Дианы, Джеффри вел себя очень сдержанно, возможно, потому, что был шокирован, увидев столь величественный особняк.
Вестибюль, поднимавшийся на высоту двух этажей, был отделан в псевдоготическом стиле. Под потолком вдоль стен были сделаны ниши, в которых стояли резные деревянные фигуры святых, одну из стен украшал гигантский камин. Джерваз предложил гостям отдохнуть перед обедом, и экономка мисс Рассел вызвалась показать дамам их комнаты. Как и было обещано, Джеффри и Эдит разместили в очаровательной и уютной детской комнате, расположенной довольно далеко от хозяйских покоев. Комнаты Мадлен и Дианы тоже находились в противоположных концах дома, так что им вряд ли удастся поболтать.
Роскошная комната Дианы в розовых тонах была заранее приготовлена для нее. В камине приветливо пылал огонь, и девушка протянула озябшие руки к жаркому пламени. Этот жест помог ей преодолеть смущение: увидев Обенвуд, она тут же вспомнила о пропасти, разделяющей ее и Джерваза.
…Тут легкий шум в углу комнаты привлек ее внимание. Обернувшись, Диана увидела Джерваза. Он появился из потайной двери. Она улыбнулась, потому что ожидала что-нибудь в этом роде.
Сент-Обен на мгновение застыл на месте. У него было такое выражение, словно он увидел горячо любимую женщину, с которой несколько Лет был в разлуке. В два прыжка преодолев комнату, Джерваз сжал ее лицо руками:
— Господи, Диана, как же я соскучился по тебе!
Склонившись над ней, он впился в ее губы требовательным поцелуем. Ее страсть мгновенно разгорелась в ответ, и Диана тут же забыла о своих недавних сомнениях. Обняв его за талию, девушка принялась жадно ласкать Сент-Обена, приникая к нему всем телом.
— Мне хотелось заняться с тобой любовью прямо на лестнице, — шептал виконт. — А сейчас я хочу запереть дверь и не выпускать тебя из объятий все время, что ты здесь будешь. — Сент-Обен говорил, а руки его делали свое дело: сняв с Дианы плащ, они принялись проворно расстегивать ее платье с высоким воротником.
— Может, начнем именно с того, что ты запрешь дверь, а о долгих любовных утехах подумаем позже? — задыхаясь, проговорила Диана, опасаясь, как бы кто-нибудь не вошел в комнату.
Виконт послушно запер дверь и продолжил свое дело.
Диана тем временем поспешно расстегивала пуговицы на панталонах Сент-Обена. Руки ее дрожали от волнения. Она внезапно поняла, почему охватившее ее желание было таким сильным: наверное, подспудно она хотела доказать этому огромному дому, что имеет право быть здесь, пусть даже ее присутствие и нарушает общепринятые правила.
Быстро и ловко — не хуже горничной — Джерваз раздел Диану. Спиной она почувствовала жар огня в камине, а затем в один миг очутилась на мягком персидском ковре.
Когда их тела слились, обоими владело столь горячее желание, что они не стали терять времени на ласки. Казалось, не прошло и мгновения, а они уже достигли вершины наслаждения, и хриплый крик Дианы растворился в тишине…
— Прости меня, Диана, — прошептал Джерваз, вытирая пот со лба. — Я-то хотел быть гостеприимным хозяином. Надо было дать тебе отдохнуть после дороги. Но увидев тебя… — Его голова упала ей на грудь, веки тяжело опустились.
— Тебе не за что извиняться, — тихо и умиротворенно сказала Диана. — Ты в одно мгновение избавил меня от усталости.
Диана лежала рядом с виконтом обнаженная, и ее влажная кожа начала покрываться мурашками. Заметив это, Джерваз завернул ее в плащ. Тут девушка заметила, что у него какое-то странное выражение лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45