Но она не выглядела жалкой. Своей храбростью она снискала в нем то, что с трудом удавалось немногим: она завоевала его уважение. Итак, ночь в любовном дурмане не нанесла ущерба ее достоинству. А это самое важное. Эта ночь прошла без серьезных последствий для девушки, а что касается Хинд-Дива, то на его долю достались воспоминания о сладком сне, проведенном в объятиях с суженой, которой не суждено стать женой.Словно для того, чтобы убедиться, что письмо ему не пригрезилось, Хинд-Див прочел его вновь. Затем подошел к столу и написал записку. Поставив росчерк, он засмеялся, засмеялся так, что смех его был слышен за пределами каменной стены, ограждавшей его дом от улицы. Глава 3 Мягкие туфельки Джапоники издавали тихое шуршание — единственный звук в галерее с мраморным полом, служившей чем-то вроде зала ожидания перед приемной резидента Ост-Индской компании в Бушире.Лорд Шрусбери гостил в этом доме. Врачи, созванные на консилиум, единогласно признали: то, что лорд Эббот сумел пережить переезд, длившийся целую неделю, можно назвать только чудом.Джапоника больше так ни разу и не увидела Хинд-Дива, хотя свои обязательства по совершенной сделке он выполнил полностью. Через пару часов после того, как его слуга благополучно доставил Джапонику домой, к воротам дома подъехала повозка с палантином. В сопровождении стражников в униформе Джапоника, Агги и лорд Шрусбери выехали из Багдада.Наверное, ей следовало бы чувствовать облегчение и забыть о том, что было, раз и навсегда. Но увы, этого не случилось. Душа ее не знала покоя. Ничто не приносило радости: ни возвращение к комфортной жизни родного дома, ни любимый лекарственный огород, ни даже общество друзей. Во всех делах и заботах рядом с ней незримо присутствовал Хинд-Див.Он в самом деле овладел ею!Джапоника куталась в шаль и ускоряла шаг, сама не замечая того, что бежит. Бежит, словно хочет убежать от назойливых мыслей.Как только действие наркотика закончилось, события минувшей ночи стали всплывать в памяти. Из отдельных кусков сложилась картина, которая должна была бы потрясти ее, но девушка, странное дело, не испытывала ни особого шока, ни особенных угрызений совести.Быть может, потому, что припомнившаяся ей фантасмагория не могла быть реальностью. Но Джапоника знала: все было именно так, как ей помнилось, и не тешила себя иллюзиями. Она хотела приключения и получила то, о чем просила.Джапоника вздрогнула от крика павлина и повернула голову. По мощенному каменной плиткой патио выхаживал гордый самец, распустив хвост перед общипанной самкой. Хинд-Див устроил перед ней еще более роскошное представление. Она не могла о нем забыть, и стоило закрыть глаза, как из тьмы всплывали эти желтые хищные глаза, причудливо раскрашенное лицо и далее подробности всего того, что делал с ней этот то ли человек, то ли дьявол. Джапоника невольно сравнила себя вот с этой общипанной павой, что смотрела на своего дружка в оцепенелом восхищении, в благоговейном восторге позабыв о том, что вот-вот придет миг расплаты.Джапоника раздраженно отвернулась от парочки. Она могла бы все предвидеть заранее. Чего ждать от разбойника и двуличного шпиона? Более того, в том, что произошло, она должна была винить себя, и только себя. Разве не она сама налила ему вино, которое по случайности оказалось сдобренным наркотическим зельем? И потом, разве не она отблагодарила негодяя поцелуем за согласие посодействовать переправке в Бушир? Правда, в тот момент она еще не настолько обрела чувство реальности, чтобы понять, что именно он с ней сделал…— Развратница! — произнесла Джапоника. Да, в том, что она утратила над собой контроль, виноват наркотик, нр он и выявил ее истинную натуру. Впрочем, дело было, как подозревала Джапоника, не в одном лишь зелье. Когда-то она страшно боялась того, что умрет старой девой. Желание! Теперь, к сожалению своему, она знала, что это такое. — Дура!— Вы что-то сказали?Джапоника стремительно обернулась. В дверях стоял резидент.— Прошу прощения, сир. — Девушка ггрисела в реверансе, почтительно опустив голову, чтобы скрыть смущение. — Я не знала, что не одна.Резидент окинул взглядом галерею. Никого, кроме павлинов, в пределах его видимости не было.— Заходите, мисс Фортнам.Все, как положено, началось с демонстрации хороших манер. Резидент угостил Джапонику жасминовым чаем и имбирным печеньем. Разговор шел о погоде и прочих пустяках. Наконец он перешел к главному. Отодвинув чашку с недопитым чаем, он откинулся на спинку кресла, широко улыбаясь гостье.— Ну, мисс Фортнам, вы всех нас здорово выручили.— Я бы чувствовала себя гораздо лучше, если бы моими стараниями здоровье лорда Шрусбери хотя бы немного улучшилось.Резидент печально покачал головой:— Вы ничего не могли бы сделать. Вы же видите неизбежное: лорд Шрусбери умирает, и никто не в силах ему помочь.— Я об этом искренне сожалею.— Но винить себя вы не должны. Лорд Эббот каждый день не устает повторять, что вы заботились о нем как нельзя лучше. Он говорил, что вам одной обязан тем, что меньше страдает от боли. — Резидент сунул руку в карман и достал оттуда запечатанный конверт. — На самом деле лорд Эббот уполномочил меня ввести вас в курс еще одного дела. Предложение, которое я должен сделать, настолько необычно, что я даже не знаю, как к нему приступить. Не знаю даже, имею ли я право требовать от вас такое…Джапоника взяла конверт, открыла его и пробежала глазами по первым строчкам документа.— Лорд Эббот предлагает мне стать виконтессой и взять опеку над его… — Джапоника в недоумении подняла взгляд на резидента, — над его пятью дочерьми!Резидент с улыбкой кивнул:— Да, это предложение руки и сердца.— Он предлагает мне выйти замуж? Почему мне? Резидент прокашлялся.— Смотрите, вот здесь все написано. Я думаю, что сопутствующие обстоятельства этого брака окажутся целиком в вашу пользу. — Он ласково улыбнулся. — Думаю, что твой отец, который знал лорда Эббота так же хорошо, как знаю я, одобрил бы этот брак.Джапоника покачала головой:— Выходить замуж за умирающего? Едва ли моему отцу пришлось бы такое по вкусу. Да и мне кажется, что это как-то… неприлично.Резидент многозначительно кивнул:— Да, на первый взгляд такой брак может показаться необычным. Но не стоит думать о виконте Шрусбери плохо, мисс Фортнам. Он всего лишь заботится о своих дочерях, которые, если вы откажете, окажутся в отчаянном положении. В семействе Шрусбери, как и в большинстве семей нашей английской аристократии, существует майоратное наследование. Вся собственность и все поступления от собственности переходят во владение одного человека: нового виконта. Если бы у лорда Эббота был сын, никаких проблем бы не возникло. Но теперь титул перейдет к дальнему родственнику, который, естественно, не чувствует себя обязанным заботиться о многочисленном потомстве лорда. Но есть выход, как избавить дочерей виконта от нищеты. По завещанию вдове лорда Эббота позволяется жить в любом из домов, принадлежащих семейству. Содержание, выплачиваемое ей, позволяет жить безбедно и заботиться о детях.Джапоника кивнула в знак понимания, но, честно говоря, не могла постичь причудливые обычаи аристократии, заставлявшие пренебрегать обеспеченным будущим большинства отпрысков ради процветания первородных детей.— Быть может, в Бушире найдется более подходящая кандидатура? Вдова, например?— Этот вопрос уже обсуждался. Кроме вас, никого нет… Резидент говорил так, как будто она, Джапоника, была единственной надеждой виконта.— Подумайте, — уже другим тоном заговорил резидент, — ведь этот брак поднимет вас на тот социальный уровень, который был бы для вас недосягаем.— Я не стремлюсь наверх, — пробормотала Джапоника. — Меня и так все устраивает.— Понимаю. Отец оставил вам приличное наследство.— Которое в случае брака целиком переходит к моему супругу.У резидента хватило ума и такта изобразить смущение, но он продолжал с завидной настойчивостью гнуть свое. Надо отдать ему должное, аргументацию он подготовил.— Лорд Эббот отказывается от вашего приданого и оставляет наследство, полученное вами от отца, в вашем полном распоряжении. Пожалуйста, прочтите документ полностью. Но прежде чем приступите к его изучению, позвольте мне показать вам кое-что.Резидент подошел к письменному столу и вытащил из выдвижного ящика бархатный мешочек. Распустив шнурок, он достал оттуда пять миниатюр в овальных рамках и разложил их на столе.— Подойдите и посмотрите. Видите, вот они все пятеро: Гиацинта, Бегония, Пиона, Цинния и Лорел. — Резидент улыбнулся. — Наверное, вам кажется забавным выбор имен, но, будучи на редкость увлеченным садоводом, лорд Эббот и дочерям имена выбирал не по святкам, а по ассортименту растительности в своем саду. Он их так и называл — «букет Шрусбери».Джапоника осторожно прикоснулась к каждому из портретов, вслух повторяя имя той, к чьему портрету прикасалась. Старшей девочке было лет десять, младшей, краснощекой толстушке, едва исполнился год. Средним дочерям было, вероятно, соответственно восемь, шесть и четыре. У Джапоники защемило сердце. Больно смотреть на этих ангелочков, которым очень скоро предстояло стать сиротами. Пятеро детей! Непосильный груз.Джапоника подняла глаза на хозяина кабинета:— Одобрят ли члены семьи то, что дочери лорда окажутся под опекой простой женщины?Резидент ответил не сразу.— Я не буду играть словами, — сказал он, выпятив нижнюю губу. — Уверен, что вам придется столкла нуться с тем, что ваш брак многими будет воспринят как мезальянс. Но что касается меня лично, я едва ли могу назвать женщину, у которой хватало бы характера, мужества и благородства для того, чтобы исполнить последнее желание лорда Эббота. Возможно, с моей стороны было непростительной дерзостью просить об этом вас, Джапоника. — Резидент вдруг схватил ее за руку. — Ваш отец был мне другом, и я позабочусь о том, чтобы его дочь оказалась благополучно устроена в жизни. Я вижу свой долг в том, чтобы оградить вас от опасности.— О какой опасности вы говорите?Резидент вдруг стал серьезным. Видно было, что он тщательно обдумывает то, что сейчас собирался сказать.— О вас узнали те, кому бы лучше совсем не знать.— Вы имеете в виду Хинд-Дива? — Глаза Джапоники невольно расширились от страха, когда при упоминании этого имени резидент отвернулся. Вопрос явно поставил его в трудное положение. Известно ли резиденту о их знакомстве? Упаси Бог, если он знает… — Вы боитесь, что он готовит мне какую-то ловушку?— Нет, не он. — Резидент порывисто пожал гостье руку. — Виконт боится, что, настояв на том, чтобы вы отправились к Хинд-Диву, он поставил вашу жизнь в опасность. В этой стране сохранилась варварская традиция кровной мести, и более того: мстят не только кровным родственникам врага, но и тем, кто входит в число его друзей. У Хинд-Дива было много врагов.— Вы сказали «было»?Резидент смотрел на нее глазами, полными сочувствия.— Хинд-Див мертв, моя дорогая.Джапоника резко отвернулась. Несмотря на то что она до сих пор была зла на Хинд-Дива за то унижение, что он заставил ее пережить, девушка никогда не желала ему плохого. Столько вопросов так и осталось без ответов, и теперь надежда получить их совсем угасла. Как бы ни хотелось ей узнать о Хинд-Диве побольше, все, на что она смогла решиться, это спросить:— Когда?— Вскоре после того, как вы покинули Багдад. Афганские мятежники назначили крупное вознаграждение за его голову, и он был убит.— Вы уверены? — В голосе ее звучало сомнение. — Хинд-Див слывет волшебником. Говорят, он много раз восставал из мертвых. Быть может, это просто очередная уловка, чтобы дезинформировать врагов.Резидент грустно улыбнулся:— У нас свои каналы информации. Я бы не хотел о них сейчас говорить. Но уверяю, у нас есть бесспорные доказательства того, что Хинд-Див мертв.— Понимаю…Хинд-Див был опасным человеком и вел опасную игру, полную риска. Он понимал, на что шел. Какого иного конца мог он ждать для себя? Ведь сам выбрал такую жизнь, и его смерть от руки наемного убийцы можно было бы спрогнозировать. Отчего тогда Джапоника испытала такое потрясение? Отчего, узнав о его смерти, она почувствовала себя так, будто и в ней что-то умерло?— Вы позволите мне сесть? — спросила она и на негнущихся ногах побрела прочь от стола.— Дитя мое, я вас расстроил! — Резидент налил ей чашку чаю. — Уверяю, покуда вы здесь, в Бушире, можете считать себя в безопасности. Однако если вы согласитесь выйти за виконта, вам придется отправиться в Англию. — Резидент кивнул на лежащий на столе документ. — Прочтите его повнимательнее, прежде чем принять решение. Если вы сделаете тот выбор, которого мы от вас ждем, то в Англию придется ехать немедленно.— Никогда не была в Англии, — с отсутствующим видом произнесла Джапоника. Она никак не могла примириться со смертью Хинд-Дива. Он был сама энергия, сама жизнь и в одночасье перестал существовать.— Тогда, я думаю, вам будет тем более интересно там побывать.— Возможно. — Джапоника тщетно стремилась вернуться в Бушир, покинуть тот шатер в благоухающем саду неподалеку от базара, где сейчас блуждала ее душа. — Как вы думаете, что по этому поводу скажет наследник виконта?Резидент улыбнулся:— Думаю, он пока пребывает в полном неведении относительно того, что его ждет. Сейчас он служит в регулярном полку в Индии.— Понимаю. — Значит, наследник виконта служит в армии, и один Бог знает, что может с ним случиться завтра. Сейчас, когда шла война… Он мог умереть, так и не узнав о том, что оказался обладателем титула и наследства. Мертв! Возможно ли то, что эти желтые, такие дерзкие глаза больше никогда не увидят мир?— …акт милосердия, мисс Джапоника Фортнам. — Резидент сжал ее плечо. — Подумайте об этом как следует.Джапоника пребывала в серьезных сомнениях. Только что ей пришло в голову оценить еще одно обстоятельство, связанное со знакомством с Хинд-Дивом. Теперь она была «подпорченным товаром», как сказала бы Агги. Если бы виконт знал об этом, захотел бы он тогда на ней жениться? Держать его в неведении относительно случившегося значило бы дурачить хорошего человека. Делать это она не хотела, тем более обманывать человека на смертном одре. Если бы она решилась согласиться на его предложение, первым делом ей следовало бы рассказать ему о визите к Хинд-Диву. Да нет, ничего не стоит говорить. И предпринимать ничего не стоит. Из того, что она расскажет правду, ничего хорошего не выйдет.В комнате вдруг стало невыносимо жарко. Слезы подступили к глазам так близко, что Джапонике пришлось распрощаться с хозяином, дабы не разрыдаться прямо у него на глазах.— Думаю, мне пора откланяться. Я…И в этот момент она случайно скользнула взглядом по разложенным на столе миниатюрным портретам. «Как все-таки жизнь несправедлива к женскому полу. Даже к тем из нас, кому повезло родиться в семьях аристократов и богачей». Скороспелая женитьба их отца могла защитить этих девочек от нищеты. Как могла она бросить беспомощных детей? Нет, она не сможет…Джапоника повернулась лицом к человеку, который был другом ее отца. Она знала, что тот не пожелает ей зла.— Хорошо. Вы можете сказать виконту, что я принимаю его предложение.Вот так. Никакой романтики. И даже намека на нее.— Вам еще надо прочитать документ, — напомнил резидент.Джапоника покачала головой:— Не думаю. То, что может содержать этот документ, имеет не большее значение, чем счастье пятерых беспомощных сирот.Резидент просиял:— Отлично сказано, мисс Фортнам! Молодец!Джапоника прогуливалась по шаткой палубе «Грифона». Корабль ходко продвигался вдоль берега Южной Африки. С момента отплытия из порта Бушира прошло три недели, и все это время девушка тяжко страдала от морской болезни. Три дня назад они обогнули мыс Доброй Надежды. «Славный», по словам капитана, ветерок вызвал такую качку, что Джапоника целые сутки провалялась на койке. Стоилб что-то съесть, как ее тут же выворачивало. Беда заключалась в том, что тошнило се постоянно, не только во время качки. Всего этого оказалось достаточно, чтобы решить никогда не возвращаться в Бушир, если иного способа, как морем, добраться туда не существовало.Агги сказала, что все это только от нервов, и очень скоро Джапоника привыкнет и к морю, и к качке и даже станет получать удовольствие от путешествия.— Доброе утро, леди Эббот.Джапоника вздрогнула и подняла глаза. Она все еще не могла привыкнуть к обращению «леди», не говоря уже о еще более формальном «виконтесса Шрусбери». Возможно, она так никогда и не сможет к этому привыкнуть. Даже при том, что гроб мужа покоился в трюме корабля, везущего их с Агги на родину мужа.Свадьба, состоявшаяся два месяца назад, до сих пор служила темой для разговоров в Бушире. Лорд Эббот проявил твердость и настоял на том, чтобы церемония была публичной. Он считал, что в этом случае его супругу в обществе примут всерьез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37