— И когда ты намерена ехать? Уже через месяц или когда, к примеру, начнется весенняя распутица?— Я уезжаю сегодня. — Это заявление удивило не только его, но и ее.Темные брови Синклера поползли вверх.— Ты не в том состоянии, чтобы ехать сегодня же. Джапоника сложила руки в теплых перчатках на коленях.— Думаю, я сама могу решать, когда мне ехать и когда нет.Он смотрел на нее какое-то время молча.— И куда ты намерена ехать? — Голос его был спокойным, лишенным всяких эмоций, но виконт замер, и только золотистые глаза, неестественно блестящие, одни жили на его лице.— Это тебя не касается, — сердито бросила Джапоника. — Что бы ты по этому поводу ни думал, мой отъезд объясняется лишь желанием начать новую жизнь. Вдали отсюда.— Тогда ты по крайней мере можешь дождаться утра.— Нет! — Джапоника встала и отвернулась. — Если у меня еще остался ум, я не стану проводить еще одну ночь под одной крышей с вами.Девлин услышал в этой гневной отповеди первый огонек надежды.— Хорошо. Тогда уеду я.Она стремительно обернулась к нему, пылая от гнева:— Вы не должны! Ни в коме случае! Вы — хозяин поместья, а я здесь посторонняя. Я не имею права находиться здесь, и тем более я не имею права находиться здесь после того, что произошло. Я не желаю создавать одиозную ситуацию и давать новую пищу для сплетен, проживая с вами под одной крышей. Но вы должны остаться. Вы отвечаете за тех, кто живет в Крез-Холле, вы не должны их бросать.— Что за чушь! Ни вы, ни я никогда и гроша ломаного не давали за то, что думают о нас другие. Признайтесь себе хотя бы в этом, черт возьми!— Не смейте кричать на меня, — начала было она.— Я буду кричать так, что крыша рухнет, если вы будете продолжать эту дурацкую игру в «приличную девочку»!— Вы можете делать что пожелаете. Это ваш дом. Он шагнул к ней навстречу:— Иногда мне кажется, что следовало просто взять и увезти вас силой. Куда-то очень далеко, чтобы мы могли сколько влезет орать друг на друга, пока не станем готовы утолить страсть, которая в нашем с вами случае часто принимает обличье гнева.Джапоника вскочила на ноги.— Вы смеете мне об этом говорить? После того как узнали все? Все, что между нами было? Все, что сделали вы со мной в Багдаде? — добавила она шепотом.Выражение ее лица заставило его отступить от первоначального плана.— Вы должны по крайней мере меня выслушать. Я могу представить, что вы обо мне думали. Ну допустим, не вполне могу представить. Но я не бесчувствен к горестям и унижениям, которые могут выпасть на долю человека, ничем не защищенного. Я не понимаю, чего хотел добиться лорд Эббот, посылая вас ко мне. Посулив вас мне на всю оставшуюся жизнь.Джапоника встрепенулась:— Что вы хотите этим сказать — на всю оставшуюся жизнь?— То, что сказал. — Девлин стиснул зубы так, что желваки заходили на скулах. — Вы ведь не знали, что было в той записке, которую просил передать мне лорд Эббот. Хотел бы я, чтобы вы все же прочли ее перед тем, как ко мне идти. Тогда, вероятно, наши пути никогда бы не пересеклись.Джапоника повела плечами:— Вы говорите загадками.— Тогда позвольте мне раскрыть вам отгадку. — Он достал из кармана сложенный вчетверо листок и развернул его перед Джапоникой.Она дважды прочла написанное, прежде чем подняла на Девлина глаза.— Что это значит? — недоумевающим шепотом спросила она.— Там все прямо написано. Джапоника вновь опустила глаза на письмо.— Вы хотите, чтобы я поверила в то, что лорд Эббот отправил меня к Хинд-Диву за помощью в качестве предлога для того, чтобы я помаячила у вас перед глазами, как марионетка на рыночном прилавке?Девлин усмехнулся. Образность ее мышления была ему по душе.— Дьявольский план, не так ли?— Удачно, нечего сказать, удачно придумано. — Пальцы ее занемели и разжались. Письмо плавно опустилось на ковер. — Я не поверю, что лорд Эббот был настолько бесчувственным и жестоким, чтобы так меня использовать. Словно товар на рынке. Дал отведать покупателю, прежде чем тот решит, брать или нет всю партию.Впервые Девлин отвернулся.— Даже сейчас я не помню, как все это было. Как только я обнаружил письмо, я сумел наконец сложить вместе фрагменты того, что вы рассказали мне, и получилась более или менее целая картина. — Он смотрел на нее, и впервые в лице Синклера не было привычного высокомерия. — Понимаю, что оправдания мне нет, но уверен, что я либо был пьян, либо обкурен, если мог поступить так бесчестно после того, как прочел сообщение.— Вы его не читали.Голова его дернулась, словно от удара.— Что?Джапоника поджала губы.— Когда я передала вам записку, вы отшвырнули ее в сторону. Я не была уверена в том, что вы вообще ее прочтете. А потом все это уже действительно не имело значения.— Бисмалла! — Девлин произнес еще одно ругательство. — Это мало что добавляет моей репутации, но должен признаться, что чувствую облегчение оттого, что я не действовал… зная.Он отвернулся.— Хинд-Див был сам себе господин, сам себе суд и закон. По определению он должен был стать существом дьявольским: вероломным, жестоким, безжалостным. Иначе его бы не боялись столь же безжалостные враги. Но клянусь, что я не стал бы порочить девственницу, если бы знал, что передо мной именно девственница.— Разумеется.Слова ее прозвучали глухо, голос был отчужденным и бесцветным.— Вы думаете, я лицемерю, не так ли?— Я не знаю и знать не хочу. — Джапоника приложила руку ко лбу и потерла его. — Могу сказать, что вы были пьяны. Вы опоили нас обоих. Но вы были готовы сделать то, что сделали! Даже если вы верили в то, что я — наемная убийца, в чем вы меня обвиняли, вы были готовы сделать с другой женщиной то, что вы сделали со мной.На это Девлину ответить было нечего.— Но я не питаю к вам никакой обиды, — устало продолжала Джапоника, спрашивая себя, почему он просто не развернется и не уйдет, оставив ее наедине со своим отчаянием. — Думаю, что я уже не способна ненавидеть людей, ибо тех, кого бы я могла ненавидеть, очень уж много. Среди них Лорел, тупая безмозглая девка. Она даже не отдавала себе отчета в том, к чему приведут ее действия. А теперь еще и лорд Эббот. — Ее темные глаза загорелись от возмущения. — Как смел он полагать, что наделен правом выбрать для меня мужа!— Как мог он послать меня к вам, не предупредив, не подготовив! Должно быть, он женился на мне из жалости, узнав, что вы мертвы.— Не думаю, что им двигала жалость, — нежно сказал Девлин. — Ни один мужчина, который узнал бы тебя по-настоящему, не нуждался бы в предлоге, чтобы хотеть тебя.Джапоника не смотрела ему в глаза, но чувствовала, как гнев в ней сходит на нет. А именно сейчас поддержка в виде ярости была бы ей нужна. Она скрестила руки на груди.— Теперь это уже не важно. Уже ничего не важно, кроме того, что я совершила ошибку и усугубляла ее с тех пор каждым своим шагом. Я действительно хочу уехать. Джейми заслуживает того, чтобы жить в окружении людей лучше тех, кто составляет лондонское великосветское общество.Ее последний аргумент едва не положил Девлина на лопатки. Об этом он еще не подумал.— Я не попытаюсь остановить вас. Просто скажите, куда вы едете.— Нет. — Джапоника покачнулась. Ей пришлось схватиться за спинку стула, чтобы не упасть. Враждебный взгляд, что она бросила в сторону Девлина, пресек его попытку помочь ей. — Не вижу смысла вам рассказывать. Я не могу представить, что мы увидимся вновь. Джейми нужна мать. Он и так слишком долго прожил без меня, пока я пыталась исправить мир. — Она снова покачнулась, и на этот раз ее голос был едва слышен. — Я так устала. Я не могу сказать вам, как я устала.На этот раз Девлин поспешил усадить ее на стул, пока она не упала.Потом он опустился перед ней на колени и взял ее за подбородок здоровой рукой.— Маленькая мученица, такой ты себя видишь, не так ли? «Я так устала, вы и представить не можете», — повторил он, издевательски подражая ее интонации, и был вознагражден: щекам ее вернулся прежний цвет. Лучше гнев, чем отчаяние.Джапоника оттолкнула его руку от своего лица.— Я больше не желаю вас видеть. — Она отвернулась, чувствуя себя так, словно сдает последние рубежи обороны. — Я ничего от вас не хочу. Я сама построю свою жизнь. Утром я уеду с Агги и Джейми. Прошу у вас только об одном одолжении.Она обернулась, чтобы оказаться лицом к лицу с человеком, до которого было рукой подать. Девлин смотрел на нее молча. Если ей и следовало кого-то презирать всей душой, то именно этого мужчину, а она, безумная, любила его.— Вы должны дать обещание, что никогда не станете искать меня. Никогда.Девлин улыбнулся. Он не был ей безразличен. Иначе откуда такое отчаяние во взгляде и тоне, когда она просит не искать с ней встречи?— Забирай своего сына, если ты считаешь, что так надо. Но знай, что он и мой тоже. И что наступит время, когда я приду и потребую то, что считаю своим. Все, что считаю своим.— Хотела бы я, чтобы вы этого не делали, — тихо сказала она и прикрыла глаза.— Я знаю. Но через некоторое время мы оба будем чувствовать по-другому. — Он прикоснулся к ее щеке и, почувствовав, как она вздрогнула, прижал ладонь к прохладной коже еще на мгновение. — Я думаю, что за вами никогда еще должным образом не ухаживали, и я думаю, что сам должен освоить это искусство.Когда она подняла голову, он улыбался прямо ей в лицо.— Думаешь, я не знаю, как тебе было трудно? Что и сейчас очень и очень трудно? — Он наклонился и легко поцеловал ее, словно перышком коснулся. — До встречи, бахия. Глава 22 Суррей, апрель Утро было умеренно теплым, воздух влажен и ароматен, как это бывает в разгар весны. Все вокруг радовало глаз цветением. Местные деревья, кустарники и прочие растения, наряду с привезенными из других краев и выращенные с особым старанием, дабы сделать английскую почву родной и для них, благодарно отзывались на заботу садоводов и садовников. Глаз пировал на красном лихнисе, ярко-зеленых папоротниках, стоящих сплошной стеной розовых рододендронах. Рядами насаженные белые и желтые нарциссы украшали подъезд к дому. Цветы покачивались на стебельках, сгибаясь под ветерком, словно приветствовали гостей. Ирисы гордо устремляли свои стройные стебли с крупными, разнообразных оттенков синего, фиолетового и золотого соцветиями к ласковому весеннему небу. На лужайке, там, где дорога делала поворот, на клумбе цвели изысканные и нежные камелии. Лестницу, ведущую к парадной двери, украшали кадки с апельсиновыми и лимонными деревьями из зимнего сада. Благодаря им в воздухе было что-то от персидской весны.Все эти и многие другие приготовления были сделаны для того, чтобы создать изысканный и впечатляющий фон для свадебного пира, который вот-вот должен был начаться. Средняя дочь Шрусбери, мисс Бегония Эббот, сегодня венчалась с мистером Чарлзом Репингтоном, младшим сыном баронета и в настоящее время служащим пастором в Афтон-Нерве.Все жители городка были согласны с тем, что именно пение мисс Эббот на рождественской службе зажгло в сердце мистера Репингтона любовь, котррая и привела к ожидавшемуся счастливому событию. Были, конечно, и такие, кто говорил, что не по правилам выдавать замуж среднюю дочь, когда две старшие еще не пристроены.Но в основном все были рады за молодых. Пара и в самом деле была замечательная.Кроме того, местные жители не могли не заметить того, что достопочтенный Фарнлоу Хеппл весьма охотно помогал мисс Гиацинте Эббот в ее трудах по благоустройству сада и разведению новых растений в теплице. Видели, что он заезжал в Крез-Холл раз двадцать, предлагая советы. Естественно, вся округа строила предположения о том, когда состоится вторая брачная церемония в семействе Шрусбери, и еще один цветочек из «букета Шрусбери» покинет деревенский дом, чтобы обустроиться в Лондоне.Однако два ученых садовода, к счастью, совершенно не ведали о том, что приписывает им молва. Оба отличались примерной сдержанностью, граничащей со скрытностью. Впрочем, сегодня всем, кто имел прямое отношение к Крез-Холлу, было чем занять ум и руки, помимо вульгарных предположений и сплетен. И самым занятым человеком в доме была хозяйка поместья.Джапоника стояла под дубом, наблюдая за тем, как лучшие наездники из числа гостей дома играли на лужайке в поло. Игра была шумной от возбужденных криков игроков, треска клюшек и конского ржания. И не менее громко реагировали многочисленные болельщики: кто подбадривал играющих криками, кто визжал от восторга. Игра в поло была одним из развлечений, предусмотренных для тех, кто приехал из Лондона накануне дня венчания.«Блистательного чужестранца», как окрестила мирзу Хасана «Морнинг пост», нетрудно было заметить среди игроков. И не только из-за его длинной курчавой бороды. На нем был костюм для верховой езды, состоящий из короткого отделанного мехом камзола и длинной зеленой шелковой рубашки, шаровар и гамаш. Красный кушак вокруг пояса и конической формы шапку украшала вышивка в виде полумесяца. И этот сверкающий яркими красками наряд выглядел весьма импозантно даже на фоне дорогих мундиров, в которые были облачены многие английские военные, играющие в поло вместе с ним.— Смотри! Ой, туда смотри, Джейми! Ты видишь, как быстро катится мяч от удара? — спрашивала Джапоника ребенка, которого держала на руках.Но внимание Джейми было отвлечено другим. Он заметил нового любимца Пионы, коричнево-белого пятнистого кокер-спаниеля, маленького щенка, который, неуклюже подбрасывая лапы, торопился к ним через лужайку. Научившись ползать с большим проворством, Джейми рвался помериться силами со щенком и потому просился на землю.Понимая его желание, Джапоника опустила сына на траву.Заметив потенциального товарища по играм, щенок великодушно облизал мальчику лицо. Джейми, в свою очередь, протянул руку и, схватив собачонку за ухо, стал тянуть, пока щенок не завизжал.— О нет, ты должен быть нежнее, мой мальчик, — отчитывала сына Джапоника, старательно разжимая пухлые пальчики, крепко ухватившиеся за бархатистое ухо.Решив, что осторожность с новым другом не помешает, щенок принялся прыгать и бегать вокруг ребенка, но так, чтобы тот до него не мог дотянуться. Так что Джейми ничего не оставалось, как совершенствоваться в передвижении на четырех опорах.Наблюдая за сыном, упражняющимся в ползании, Джапоника подумала о том, что правильно сделала, решив не уезжать, пока не увидит Англию в цвету.За это она должна была благодарить леди Симмс. Прагматичная и здравомыслящая, женщина привела неопровержимые аргументы против зимнего переезда. Это она назидательно напомнила Джапонике о тех невзгодах и трудностях, которые выпадут на долю Джейми, если его мать решится вновь пуститься в путь в разгар зимы. Джапонике самой не нравилась такая перспектива, но альтернативы она не видела. И вот тогда леди Симмс предстала перед ней во всем блеске своего ума.— Дев рассказывал мне, что ты боишься, как бы лондонское общество не разузнало о ребенке, — сказала леди Симмс в тот день, когда Джапоника уже собралась уезжать. — Я не вижу повода для страха. Кроме членов семьи, кому какое дело до того, кто его настоящий отец? К счастью, Лорел, будь проклята негодница, не сообщила об этом никому, кроме Дейва. Я бы дважды в день ее стегала розгами, чтобы напомнить о том вреде, что она чуть было не нанесла семье. Пусть страдает от скандалов семейство Ганноверов, хотя они-то точно безродные дворняги. Вульгарные тевтонские бюргеры, узурпировавшие английский трон! Но что до нашей семьи, пока я дышу, скандала не будет!Джапоника улыбалась, вспоминая, какие в тот момент были у леди Симмс глаза. Совсем как у совы. Круглые, злые и немигающие.— Я прощаю тебе твой промах, ты дала повод для вопросов по неведению, к тому же тебе помог Девлин, не слишком заботящийся о соблюдении приличий. Но, как я уже говорила, я обожаю своего негодника! Да и его отпрыска я тоже начинаю любить. Когда он вырастет настолько, чтобы носить штаны, ты должна будешь присылать мне его каждое лето на один месяц.В ответ на ее вопрос о предположительном отцовстве Джейми, как и о том, чем обернется ситуация для лорда Синклера в том случае, если факт его отцовства станет достоянием публики, леди Симмс ответила в том же веселом тоне:— Дев заверяет, что он займется этим вопросом, когда придет время. А я должна возвращаться в Лондон, пока Лей не послал за мной сыщиков. Я дам знать публике, что виконтесса Шрусбери, не успев насладиться счастливым воссоединением с семьей — клянусь, это был отличный подарок к Рождеству! — вынуждена отклонять все приглашения. Кто всерьез будет задаваться причинами твоего уединения? Позже я раздам твои карточки нужным людям в городе с положенными пи-пи-си на обороте. Что это значит? Аббревиатура с французского «я в отъезде». Чем больше в твоей жизни французского, тем более изысканной ты представляешься. Разве ты не знала?У Джапоники имелись сомнения на сей счет, но кто их озвучит, когда такая дама держит речь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37