Джапоника и не думала сопротивляться. Напротив, она погладила его по щетинистой щеке. Подбородок его был жестким и волевым. Он не был каким-то потусторонним существом: Хинд-Див был мужчиной, настоящим, из плоти и крови. Но ей и не нужен был призрак, не нужен волшебник. Сейчас для нее было важно лишь то, что рядом с ней был тот, кого она хотела.Джапоника обняла Дива за шею и привлекла к себе. Ближе, еще ближе.Он принял ее приглашение, осыпал ее поцелуями, и с каждым ударом сердца ощущения становились острее. Она и не думала, что способна так чувствовать. От его одежды, такой восхитительно приятной на ощупь, исходил густой аромат. Он пах как персидский сад: апельсиновым цветом, жасмином, но были запахи и погрубее — мускус и амбра. Запахи, казалось, обретали цвета, его словно окружало разноцветное сияние. Слишком поздно осознала она, что Див снимает покрывало с ее волос.— Рыжая! — услышала она удивленное восклицание. Пальцы его погружались в ее кудри, рассыпали их по подушке. — Да ты редкостная красавица, бахия.Не может быть, чтобы он говорил о ней. Она — красавица? Джапоника посмотрела ему в глаза, пытаясь прочесть истинные мысли этого демона. Увы, она не могла сосредоточиться…— Я… чувствую, словно…Черты его лица расплывались, но и сквозь туман она заметила, как изменилась его улыбка.— Ты была мудрее, когда проявляла большую осмотрительность, моя сладкая. Все, что ты чувствуешь, всего лишь влияние зелья, что было в вине.Джапоника видела, что губы его шевелились, но уловить смысл его слов уже была не в силах. Захваченная водоворотом чудесных ощущений, она могла лишь в благоговейном ужасе взирать на существо, склонившееся над ней. Вопросы рождались в ее голове, но, так и не обретя форму, ускользали в небытие.Никогда ранее она не обнимала мужчину, никогда не чувствовала жар его тела, прикосновение его кожи. Его тепло согревало ее и успокаивало и в то же время возбуждало желание. Все ее чувства были обострены до предела, они были слишком яркими, сильными.— О, прошу тебя, помоги мне! — воскликнула она и потянулась к нему.— Да, я помогу тебе, бахия. — В голосе Дива звучала такая уверенность, словно он доподлинно знал, чего хочет девушка.Он перевернул ее на спину. Сильные руки начали ласкать ее тело.— О да, — прошептал он, — я помогу и тебе, и себе, и мы обретем счастье.Она качалась на волнах музыки. Одинокая флейта звучала пронзительно жалобно, и как фон внутри стучали барабаны, увлекая ее своим ритмом. Вот ритм изменился, стал отчетливее, быстрее, настойчивее, он преследовал ее, заставлял торопиться.Отрешенно она наблюдала за собственным неистовством, заставлявшим ее ускорять темп. Быстрее, быстрее, пока безумие не охватило ее, пока она не утратила всю власть над собой. И вот пришел миг, когда Джапоника более не принадлежала себе, а лишь этому бесконечно яркому, мигу.Млечный Путь бледно мерцал на полуночном небе. Издалека ветерок доносил звуки грустной песни. Запах цветов разливался в ночном воздухе, густой и сладкий. Но Хинд-Див не замечал красоты персидской ночи. Мысли не давали ему погрузиться в приятное забытье. Они жгли его мозг.Девственница!Он не ожидал этого.Он думал, к нему подослали убийцу.Вот уже несколько недель Див чувствовал, как смерть хищной птицей кружится над его головой. Слишком много любителей мертвечины в человеческом облике боялись его, боялись того, что он знает. А ведал он действительно слишком много. Достаточно, чтобы ждать удара, как со стороны англичан, так и французов, не говоря уж об афганцах. Смерти он не страшился, но те, кто опасался его, не дадут умереть спокойно. То, что он знал, враги попытаются вытянуть пыткой. Див был в западне. Никому не мог он доверять, ни в ком не мог найти союзника. Он пережил уже несколько попыток покушения с тех пор, как стал добровольным затворником в своем доме. Он знал, что смерти, ему не избежать. Однако предпочел бы умереть от руки наемного убийцы, чем испытывать долгую и мучительную смерть на дыбе или в кипящем масле.Именно поэтому Див и решил впустить убийцу в дом. Он был внутренне готов к тому, чтобы уже сегодня войти в тот мир , где никакие посетители не страшны.Сегодняшняя ночь должна была стать последней в его жизни, и он весьма тщательно к ней подготовился. Он принял ванну, и оделся, и подобающим образом раскрасил лицо. Несколько щепоток табака, сдобренного опием, раскуренного накануне, добавили ему решимости поскорее покончить счеты с жизнью. И когда незнакомка появилась у дверей дома, он испытал нечто похожее на облегчение. Ему показалось приятным и знаменательным то, что смерть ему предстояло принять из женских рук.Девушка показалась ему такой юной и невинной. Какую смертельную угрозу она могла представлять для мужчины, в котором сохранилась хоть малая толика добродетели. Но Хинд-Див отнюдь не был добродетельным, и он сам приготовил для гостьи сюрприз. Он знал, что делает, ибо жизнь, как говорил ему опыт, не так легко отдать, если даже тебе кажется, что ты сам этого хочешь. Да, он умрет, но не раньше, чем вкусит от жизни последнее наслаждение. Наслаждение, которое подарит ему его же убийца.Многие из тех, кто искал расположения Хинд-Дива, посылали ему своих наложниц и рабынь, исполненные веры в то, что женщине легче склонить мужчину к сочувствию. Но после того как одна из гурий воткнула нож в его плечо, он понял, что женщины могут быть столь же опасными и вероломными, если не более вероломными, чем те, кто их к нему посылает. О да, он продолжал пользоваться услугами тех, кого к нему посылали, но лишь после того, как опаивал их наркотическим зельем. Некоторые из его наложниц оказывались опытными любовницами, иные шли на связь не слишком охотно. Но все это до того, как наркотик начинал действовать. Потом победу праздновал он, не давая взамен того, о чем его просили. Хотя если просьбы тех, кто засылал к нему гурий, оказывались безответными, сами женщины могли утешаться тем, что познали любовь самого легендарного Хинд-Дива.Но с этой дело обстояло по-другому. После того как все было закончено, она подняла глаза, полные слез и смущения, словно не вполне поняла, что произошло.Девственница!Если бы только она не потянулась к нему во второй раз, умоляя утолить страсть, ту, что он сам разжег в ней, он отнесся бы к ней более настороженно. Но она не оставила в нем и тени сомнения, когда обняла страстно, дерзко, самозабвенно. Див искренне верил, что она столь же искушена в искусстве любви, сколь и он. Плевра порвалась еще до того, как он успел оценить значение этого факта. Только тогда он понял, отчего она изначально вела себя отнюдь не как соблазнительница.— Аллах всемогущий! Кто мог послать невинную девушку в пещеру самого дьявола?Хинд-Див, застонав, как раненый зверь, соскочил с постели. Вот она — записка, что передала ему в самом начале гостья. Он ждал увидеть исполненное колкости и яда обращение к врагу, но-ошибся: автор письма обращался к нему как к человеку, которым Хинд-Див некогда был. Ему пришлось перечесть письмо дважды, прежде чем затуманенный зельем ум постиг его смысл. «Дорогой мальчик! Я нашел тебе невесту. Замечательная женщина! Находчивая, здравомыслящая и обладающая по-настоящему любящим сердцем. Я отправляю ее к тебе в надежде, что ты одобришь мой выбор. А затем я одолжу ее у тебя на время. Не сомневаюсь, что ты произвел на нее неизгладимое впечатление. Пока ты не будешь готов, она останется на моем попечении. Но не заставляй ее ждать слишком долго, мой горделивый петушок. Мне бы не хотелось, чтобы она оказалась связанной браком с человеком, который ее не заслуживает. Джордж Эббот». Невеста!Хинд-Див выругался. Сказать, что письмо его удивило, значит ничего не сказать. Такой добродетельной невесты он никак не заслуживал. Едва ли можно было представить для нее худшую партию, чем он!Хинд-Див вернулся к своей нечаянной жертве. Девушка уже засыпала, но на его возвращение откликнулась вполне живо. Сказать по правде, она тут же обняла его и попыталась поцеловать. Неудивительно, ибо вино было обильно сдобрено афродизиаками. Именно поэтому он и сам охотно выпил бокал. Ответы, которые он получил от нее, сильно приглушили то, что осталось от его похоти, и наполнили презрением к себе.Мисс Джапоника Фортнам! Дочь английского купца. Имя ее было ему знакомо. Он даже немного знал ее отца, так как встречались в Ост-Индской компании.Итак, она говорила правду. Убивать его она не собиралась. Значит, он соблазнил невинную девушку!На улице послышались возбужденные мужские голоса. Очевидно, назревала драка. Так и есть. Ожесточенное сопение, удары, затем победный клич и смех. Еще немного, и все стихло. Драчуны убрались восвояси. Ночная тишина куполом накрыла город.Хинд-Дивом овладело чувство, назвать которое он сразу не смог. Раскаяние? Едва ли Хинд-Див мог позволить себе испытывать раскаяние. После всего, что произошло с ним в жизни. Перебирать, как четки, свои грехи в смертный час он считал проявлением трусости. Более он не считал себя ни джентльменом, ни даже человеком. Он чувствовал себя стариком, существом лет на тысячу старше того юного лейтенанта, который десять лет назад приехал служить в Персию в поисках удачи, приключений и денег. Нет, на благородные поступки он более не был способен. «Такие, как я, те, кто видит, как падают песчинки одна за другой в песочных часах жизни, не упустят момента. На беду свою, на славу или позор я родился таким, и я таков, каков есть» — так написал он в своем завещании, перед тем как покинуть свой пост в Калькутте.Итак, ему ничего не оставалось, как быть верным своей природе… до тех пор, пока убийца не придет к нему. Он ни на миг не забывал об этом. Если Джапоника Фортнам оказалась не той, кого он ждал, то другой или другая все равно придут. И возможно, сегодня же. Последние песчинки падали на дно сосуда, зовущегося жизнью.Див не брал в расчет те чувства, что испытывала женщина, делившая с ним постель. Он просто отрезал себя от мира и отдался тому, что предлагала эта ночь. Он пестовал каждое мгновение из отведенных на его долю.Девушка лежала на спине, в той позе, в которой он оставил ее. Она сладко спала, и лицо ее было по-детски округлым и нежным. Красавицей она не было, но курносый нос, усыпанный веснушками, и крупный чувственный рот придавали лицу особое очарование. Его хотелось целовать еще и еще.Какими сладкими и нежными были ее губы! Желание любить ее вновь было болезненно острым.Див склонился над Джапоникой и поцеловал. Губы ее поддались, но когда он нежно коснулся ее груди, она вздрогнула. Даже во сне девушка инстинктивно сопротивлялась. Будь она в здравом рассудке, никогда бы не позволила случиться тому, что случилось. И будь Хинд-Див не тем, кем он был, он бы смилостивился над ней.Но он был тем, кем он был. А Хинд-Див не знает жалости. Он берет то, что хочет. Он от души пьет из источника наслаждений и не делится с другими тем, что имеет. И вскоре ему предстоит вкусить от того, чего он никогда не вкушал.Он любил ее с ленивой негой человека, который знает толк в наслаждении. Он желал ее с отчаянием обреченного и стремился извлечь все, что возможно, из этого мига. Он наслаждался сам и дарил наслаждение ей. Она отвечала ему страстью. Под покровом невинности таилась натура страстная и чувственная, и он превращал ее стоны в крики страсти. Они побывали в раю.И когда он излил в нее свое семя, то прижал ее к себе и держал так крепко, что она невольно попыталась высвободиться. Но он не отпустил ее. Хинд-Див не знает пощады!У него осталась только эта ночь, и ее он хотел провести в объятиях Джапоники Фортнам, в объятиях женщины, которая так никогда и не станет его невестой.Джапоника проснулась от ощущения страха. Темнота душила ее. Разомкнуть тяжелые веки оказалось нелегко, но потом стало еще хуже. Сумрак рассеялся, но окружающее пространство закружилось, как в водовороте. Зрению она довериться не могла и понадеялась на осязание. Под ладонями ее были шелк и бархат. Она возлежала на расшитых шелком бархатных подушках. Джапоника протянула руку и наткнулась на что-то твердое. Это была обнаженная грудь мужчины.— Ах, вот мы и проснулись.Девушка в полном недоумении уставилась на разрисованное лицо Хинд-Дива.Он лежал рядом, опираясь на локоть, и в глазах его были нежность и усмешка.— Теперь ты кое-что узнала о мужчинах.Он положил ладонь ей на живот, и, несколько потрясенная, она почувствовала, как жар его руки проникает сквозь голую кожу внутрь. Он поцеловал ее, не дав отстраниться, и поцелуй был краток и нежен.— Я польщен твоим даром, бахия.В панике она попыталась оттолкнуть его, но руки оказались предательски слабыми. Див прижал ее к себе, перевернулся и Джапоника оказалась над ним. Потом он грубо спихнул ее с кровати. Она упала на колени на ковер.— Идите домой, мисс Фортнам.Джапоника смотрела на него снизу вверх в немом ужасе. Она лежала в постели с обнаженным мужчиной. И что еще хуже, он знал, кто она такая!Див потянулся и поднял ее одежду:— Тебе это понадобится.Он швырнул ей вещи, и они рассыпались по полу.Слезы унижения застили глаза. Она не знала, что думать. Гнев и недоумение владели ею в равной степени. Трясущимися руками она натянула платье. Как могло случиться, что она не помнила, что между ними произошло?Джапоника поднесла руку ко лбу. Она никак не могла собраться с мыслями. Ей казалось, будто она перенесла лихорадку. Столько вопросов требовали ответа, но задавать их обнаженному мужчине, столь бесстыдно растянувшемуся на кровати, девушка не решалась.Джапоника надела туфли и нервозно огляделась. Сколько времени она здесь пробыла? Свет не проникал сюда снаружи, она даже не могла бы сказать, что сейчас: день или ночь. Единственное, что наводило на мысль о том, как она провела последние несколько минут — или часов? — это ощущение припухлости губ и ноющая боль внизу. И вдруг она вспомнила. Он сказал, что опоил ее!Джапоника старательно избегала встречаться с Хинд-Дивом взглядом. К счастью, он не шевелился и не говорил. Что же все-таки тут произошло? Что он сделал с ней? Изнасиловал? Нет! Невозможно! Это просто очередной его трюк! Ему ведь нравится мучить и дразнить. Возможно, он раздел ее, наслаждаясь ее беспомощностью, и сам лег нагой рядом. Но дальше… Нет! Не может быть!Джапоника бросила злой взгляд в сторону хозяина дома. Он, теперь уже облаченный в расшитую шелком персидскую рубаху, возлежал на подушках с совершенно бесстрастным выражением лица. Он, видно, ждал, что она набросится на него с упреками. Медовый привкус отравленного вина все еще ощущался во рту. Теперь она не сможет смотреть на мед без отвращения.Джапоника судорожно глотнула воздух. Ну что же, он позабавился за ее счет, но при этом узнал, кто она такая. Скорее всего он прочел послание лорда Эббота. Если бы он и в самом деле изнасиловал ее, то не стал бы вот так запросто выпроваживать ее из дома. Ведь он понимал, что она направится прямо к виконту и тот уже позаботится о том, чтобы насильника взяли под стражу. Надо выбросить чушь из головы, эти глупые мысли о том, что он лишил ее девственности, идут лишь от крайнего смущения.Джапоника накинула шаль. Надо бежать отсюда как можно скорее — к этому побуждал самый главный инстинкт, инстинкт сохранения жизни. Но как она объяснит лорду Эбботу свой провал?Нет, стыд ей не помощник в общении с Хинд-Дивом. Взять его можно лишь отвагой. Он сам ясно дал это понять.В тот миг, как Джапоника повернула голову, чтобы посмотреть ему в глаза, ее осенило:— Вы только что дали мне понять, что находитесь у меня в долгу.Она заметила, как глаза Дива блеснули. Кивнув, он встал с постели.— Назови свою цену. Афганские рубины? Сапфиры из Бирмы? Вот это пойдет?Хинд-Див щелкнул пальцами и протянул ей руку. На раскрытой ладони лежал перстень с бирюзой, который не стыдно носить самому султану.— Держи, он твой.Джапоника покачала головой. Никакими сокровищами мира не искупить то, что он сделал с ней этой ночью.— Вы сказали, что я могу назвать цену. Моя цена — срочно обеспечить беспрепятственный вывоз троих людей из Багдада в Бушир.Наконец ей удалось сделать то, о чем он ее просил — удивить его! Удивление сменилось улыбкой — лучистой и искренней.— Я недооценил тебя. Я рад.— Значит ли это, что вы согласны?Он ничего не сказал, лишь взял ее за руку и подтолкнул к выходу:— Иди домой, бахия. Мой слуга будет сопровождать тебя, чтобы дорогой ничего не случилось. Но не советую спать слишком крепко.Джапоника не могла понять ни по тону, ни по взгляду Дива, состоялась сделка или нет. Ответ дала его ухмылка. Сделка состоялась!Не думая, не рассуждая, движимая лишь внезапным порывом, она поднялась на цыпочки и, шепнув: «Благодарю, мой господин», — сочно поцеловала его в губы.Она ушла, и Хинд-Див позволил себе улыбнуться. Эта девушка оказалась крепким орешком — крепче, чем он ожидал. Последние минуты их общения были для нее, пожалуй, самыми трудными в жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37