24 Было еще рано, поэтому по пути в конюшню, где Джиллиана рассчитывала найти сэра Хэмфри, она не встретила ни единого человека. Старый рыцарь всегда поднимался раньше всех и первым делом шел в конюшню проведать лошадей.Завидев Джиллиану издали, ее верный друг нахмурился.— Что-нибудь случилось, Ваше Величество?— Нет-нет, я просто искала вас, чтобы сказать: как только все будет готово, мы можем грузиться на корабль.Он внимательно вгляделся в ее лицо. Раз они могут готовиться к отплытию, значит, она уже носит под сердцем дитя. Он улыбнулся и поднес ее руку к губам.— В таком случае к завтрашнему утру все будет готово. — И добавил, понизив голос — Признаться, я сыт этим островом по горло.— Я тоже, — задумчиво сказала она.— Надеюсь, что морская болезнь будет милосерднее к вам, чем по пути сюда, — заботливо сказал сэр Хэмфри.— Не беспокойтесь, Хэмфри. То была не морская болезнь.Он понимающе кивнул.— Передайте остальным, что я желаю пуститься в путь как можно скорее. Наш корабль все еще стоит у берега?— Да, Ваше Величество. Я сейчас же отдам все распоряжения о погрузке.Тоскливый взгляд Джиллианы обратился к замку. Хэмфри не нужно было ни о чем спрашивать — он и так догадывался, что ее гнетет. Он столько лет был с нею рядом и заботился о ней, что иногда угадывал ее мысли раньше, чем она успевала их осознать.— Ваше Величество, вы уверены, что именно этого хотите? — мягко спросил он.Джиллиана не стала кривить душой перед старым другом.— Так должно быть, — просто сказала она. — Я и Райен — мы оба должны сдержать слово. — Протянув руку, она погладила белую гриву красавца жеребца. — Думаю, что кардинал Фейлшем очень ждет нашего возвращения. В последние годы он сильно сдал.— Да, Ваше Величество, я тоже это заметил. Конечно, он будет рад, когда вы снимете груз власти с его плеч.— Пойду велю Нетте складывать вещи, — сказала она, уходя.Пока она пересекала безлюдный двор, он задумчиво глядел ей вслед. Она шла с высоко поднятой головой, но душа ее разрывалась от боли — сэр Хэмфри ясно это видел. Быть может, она уже поняла, как дорог ей принц Райен? Да, скорее всего — даже если она еще не задумывалась о том, как называется переполняющее ее чувство.Королевский палатин готов был пожертвовать жизнью ради того, чтобы оградить ее от любой беды, но оградить ее от мук разбитого сердца не мог даже он.
Мелесант с удивлением разглядывала кольчугу сына и шлем, который он держал на руке.— Ты так одет, будто собрался с кем-то воевать. С кем же, позволь узнать?— Миледи, я пришел предупредить вас вот о чем. Я не намерен долее терпеть, как вы притесняете мой народ.— Твой народ?! Ты, должно быть, повредился умом со своей заносчивой супругой. Я правительница Фалькон-Бруина. Я, а не ты! Ты впрямь вообразил, будто сумеешь поднять и повести на меня целое войско?— Сумею.— Глупец. — На ее губах мелькнула самодовольная усмешка. — Ты забываешь, что у меня есть очень влиятельные друзья. Они меня не оставят.Он смотрел на женщину, которая дала ему жизнь, но не чувствовал родства с ней. В раннем возрасте он нечасто ее видел — она не имела привычки заглядывать в детскую, зато много раз слышал из ее собственных уст, что она не выносит детей. Тогда ему отчаянно хотелось ей понравиться, чем-нибудь угодить, но она не замечала его стараний. Теперь ему было все равно, нравится он ей или нет. Он вырос.— И все же я попробую. Возможно, я проиграю эту войну, но и вам ее не выиграть.На миг Мелесант показалось, что она падает в какой-то глубокий колодец.— Послушай, Райен, я не хочу с тобой воевать. Может быть, будет лучше, если ты на время уедешь из Фалькон-Бруина?— И брошу свой народ на произвол судьбы? Нет.— А как же твоя прелестная молодая супруга? — Она пристально вглядывалась в его лицо. — Думаешь, я не вижу, как ты пожираешь ее глазами? Бедная Катарина. Она еще не поняла, что ты влюбился в собственную жену.— Я пришел сюда не для того, чтобы говорить с тобой о моей жене. Я предлагаю тебе добровольно оставить престол, чтобы не пришлось потом пенять на себя.— Сыночек, но ведь ты не сможешь пойти против родной матери!— Я поступлю так, как велит мне долг. Если ты не образумишься, мне придется сразиться с тобой и с твоими кастильцами.По глазам Райена Мелесант видела, что он не шутит, однако в голове у нее были свои планы. Генрих сделал ее регентшей, но этого ей было мало. Она желала быть законной королевой.— Райен, а ты уверен, что я не велю бросить тебя в темницу? Посуди сам, речи твои преступны.— Думаю, что ты этого не сделаешь, во всяком случае, пока. Тебя ведь всегда привлекала охота, ты даже готова забыть, что преследование таит опасность для тебя самой.— Все-таки ты очень похож на меня, хотя и не желаешь этого признавать. Ты видишь меня почти насквозь.— Я вижу, что тебе нет дела до тех, кто живет на этом острове. Тебе нужна только власть, и ради нее ты без колебаний пожертвуешь целым народом.— Может, попробуем как-нибудь договориться? Положим, я признаю, что не всегда была внимательна к нуждам жителей, и позволю тебе им помочь. Можешь делать что угодно, чтобы их умиротворить.— Слишком поздно! Ты упустила момент, когда это еще было возможно. Неужели ты глуха к их страданиям? Неужто так занята собой, что не слышишь людских криков и стенаний? Они проклинают тебя. Ты не можешь править, когда все население острова ополчилось против тебя.— Право, Райен, таким сыном, как ты, может гордиться любая мать. Вдвоем мы достигли бы истинного величия — только протяни мне руку. Фалькон-Бруин уже принадлежит нам, а скоро мы завладеем и Талшамаром.Он досадливо поморщился.— Видно, эта не по праву надетая корона совсем помутила твой рассудок. Ты не можешь завладеть Талшамаром.— Не могу? — Она расхохоталась. — С твоей помощью это будет легче легкого, без нее — чуть трудней, но все же я справлюсь, не сомневайся.Глаза Райена сделались печальными. Она не успокоится, покуда не добьется своего, но этого ни в коем случае нельзя допускать.— Нам не о чем больше говорить.Мелесант пристально вгляделась в сына, пытаясь увидеть его глазами молодой женщины. Он красив, пожалуй, даже чересчур красив для мужчины — у него горделивая осанка и твердый взгляд.— Я рада, что в тебе ощущается сила, Райен. Но заметь, этим ты обязан только мне. Если бы в детстве я с тобой нежничала, как все, ты вырос бы бабой, а не достойным мужчиной.Его губы презрительно скривились.— Вы безмерно щедры к своим детям, миледи.— Ты должен благодарить меня за это.— Благодарю.Мелесант протянула было к нему руку, но он холодно отстранился, и ее улыбка сделалась натянутой.— А как же твоя жена?— Я дал ей слово, что отпущу ее, как только цель нашего союза будет достигнута.— Да, я знаю, но… — Не договорив, она вдруг замерла и в изумлении воззрилась на сына. — Так она понесла?— По всей вероятности, да, — подтвердил он.— А-а. И, стало быть, намерена скоро покинуть остров?— Да.— Он дал ей слово! — язвительно произнесла она. — Он дал ей слово, и она, видите ли, может преспокойно плыть к себе в Талшамар? А тебе не приходило в голову, что в утробе у нее мой внук наследник фалькон-бруинского престола?— Ребенок Джиллианы не будет наследником нашего престола. Когда брак будет признан недействительным, мне так или иначе придется отказаться от всех отцовских прав.— О чем ты говоришь? — багровея от возмущения, вскричала Мелесант. — Признать брак недействительным, а младенца, который потом унаследует престол, внебрачным? Папа Луций никогда на это не пойдет.— Ошибаешься. Согласно старинному закону, брак может быть аннулирован, если между супругами установлено достаточно близкое родство.— Какое может быть родство между тобой и талшамарской королевой?— Кардинал Фейлшем выяснил, что наши с Джиллианой бабушки приходились друг другу родственницами.— Седьмая вода на киселе!— Возможно. Однако под этим предлогом Папа твердо обещал признать недействительным наш союз.Мелесант лихорадочно соображала, что делать дальше. События развивались слишком стремительно, и она боялась что-нибудь упустить.— Ты решительно отказываешься от своего брака?— Да.— Жаль.— Я должен идти. Думаю, что, когда мы увидимся в следующий раз, кому-то из нас придется признать свое поражение.— А твоя супруга знает, что ты собрался идти войной против собственной матери?— Я не счел необходимым посвящать ее в это. Когда все произойдет, она, по счастью, будет уже далеко отсюда.Встретившись, глаза матери и сына снова обдали друг друга холодом.— Говорю тебе в последний раз — откажись от борьбы, — с видимым отвращением сказал Райен.— За что ты меня так ненавидишь? — В вопросе Мелесант послышались нотки искреннего сожаления.— Ты повинна в смерти отца, — бесстрастно отвечал Райен.— Я давно ждала, когда ты предъявишь мне это обвинение. Твой отец был мягкотелым слюнтяем и никудышным правителем. Тебе это должно быть известно лучше, чем любому другому.— И все-таки он был мой отец и твой муж. Заметь, я даже не поминаю сейчас о том, что ты предала меня и позволила людям Генриха увезти Кассандру в Англию.— Ты, конечно, можешь мне не верить, но я не знала, что в Англии над тобой и Кассандрой нависнет угроза смертной казни. Я пыталась вам помочь… но Генрих всегда был упрям. — Мелесант ни в чем не желала чувствовать себя виноватой.— В таком случае тебе следует благословить Джиллиану: ведь она сделала то, что не удалось тебе.Мелесант снова с улыбкой протянула ему руку, но Райен, едва коснувшись ее, отступил на шаг.— Жаль, что все так вышло.Принц резко развернулся и ушел, провожаемый задумчивым взглядом Мелесант. В эту минуту она почти искренне сожалела о том, что ей предстояло сейчас сделать.Из-за парчовой ширмы бесшумно появился Эскобар, слушавший разговор королевы с сыном.— Прикажете его задержать? — спросил он.— Нет, не надо. Но я хочу, чтобы ты проследил за ним и выяснил имена тех, кто собирается выступить вместе с ним против меня. Постарайся разузнать, сколько их и где они скрываются.Темные глаза Эскобара торжествующе сверкнули. Поклонившись, он поспешил выполнять поручение. Скоро принц пожалеет, что обращался с ним так пренебрежительно.
Выяснив, где находится принцесса Кассандра, Джиллиана направилась в глубь двора: там располагались клетки с королевскими соколами.Некоторое время Кассандра не замечала ее, и Джиллиана с любопытством наблюдала за тем, как происходит обучение молодого сокола. От мощного взмаха крыльев колокольчик, привязанный к ноге птицы, зазвенел, сокол описал плавный полукруг над замком и исчез в вышине.— Как красиво! — Прикрывшись от солнца ладонью, Джиллиана пыталась разглядеть крохотную точку в поднебесье.— Джиллиана, как я рада, что ты пришла. Заметила — наши соколы золотые? — с гордостью сказала Кассандра. — У некоторых только кончики крыльев черные, но сами все золотые, перышко к перышку. Нигде в мире нет таких соколов, как у нас на Фалькон-Бруине.— Из-за этого Райена называют Золотым Соколом?— Не только из-за этого. Свое прозвище он заслужил в бою. Он очень храбрый.— Да, я знаю. — Джиллиана решила сменить предмет разговора. — Я читала о том, как обучают соколов, но видеть своими глазами прежде не приходилось.— Тебе интересно? Я покажу тебе! — обрадовалась Кассандра. — У меня есть для тебя прекрасная соколиха, совсем ручная. Она будет твоя, и ты сама сможешь с ней заниматься.Джиллиана покачала головой.— Боюсь, что уже не успею, Кассандра. Глаза девушки тотчас погрустнели.— Значит, ты скоро уезжаешь?— Да, завтра. Я пришла сказать тебе сама, пока ты не узнала об этом от кого-нибудь другого.Кассандра понурила голову и совсем приуныла.— Я знала, что когда-нибудь нам придется проститься, но все же надеялась, что это произойдет попозже. А сэр Эдвард… Он тоже плывет в Талшамар?Внимательно присмотревшись к девушке, Джиллиана поняла, что вопрос задан неспроста, но решила пока сделать вид, что не догадывается о чувствах Кассандры к своему молодому рыцарю.— Талшамар — его родина. У него там семья, — ответила Джиллиана.— Семья и невеста?— Да, кажется, — она не стала уточнять.Больше Джиллиана ничего не успела сказать, потому что снова послышался звон колокольчика, и сокол, опустившись на протянутую руку Кассандры, вцепился когтями в подбитую сукном кожаную рукавицу. Чтобы он скорее успокоился, Кассандра накинула ему на голову колпачок.Передав птицу сокольничему, она печально обернулась к Джиллиане.— Я буду скучать по тебе. Ты стала моей лучшей подругой. — Лицо ее сделалось совсем несчастным, и глаза вдруг заблестели сильнее. — Жаль, что я… что мне…Джиллиана ласково обняла ее за плечи.— Я тоже буду скучать по тебе. Будь это возможно, я взяла бы тебя с собой. — Внезапно она просияла и отстранилась от Кассандры. — Хочешь поехать со мной, если королева Мелесант тебя отпустит?— Конечно! Очень хочу! Но неужели что-нибудь из этого выйдет? Боюсь верить!Джиллиана смутилась. Наверное, не стоило заранее вселять надежду в сердце девушки, не переговорив предварительно с ее матерью. С другой стороны, было ясно, что королева Мелесант не питает нежных чувств к своей дочери. Как цветку для жизни нужна вода, так Кассандре нужна была чья-то любовь и забота. У Джиллианы просто сердце разрывалось при мысли о том, что придется оставить Кассандру одну на этом мрачном, неприветливом острове, где собственная мать равнодушна к ней.— Все будет зависеть от того, что скажет на это правительница. Ступай к себе в комнату. Я побеседую с ней и сразу же зайду к тебе — рассказать.Кассандра надеялась — и замирала от страха ведь мать могла походя перечеркнуть все ее надежды.— Господи!.. Джиллиана, пусть она позволит мне плыть с тобой! Я так хочу увидеть Талшамар.
В эту минуту Райен как раз направлялся к сестре, чтобы сообщить ей о своих планах, но, вовремя заметив идущую навстречу жену, быстро сошел с тропы и спрятался за ближайшей зеленой изгородью. Джиллиана не должна была видеть его в кольчуге: она наверняка стала бы задавать ему вопросы, к которым он сейчас не был готов.Она прошла так близко, что ему захотелось протянуть руку и дотронуться до нее, но он не посмел. Он и без всяких долгих прощаний знал, что она навсегда останется в его сердце.За много лет Райен привык относиться к женщинам с насмешливым недоверием, но любовь к Джиллиане оказалась сильнее. Теперь она уезжала, так и не узнав, что увозит с собой его сердце.В сравнении с тем огнем, который рождала в его душе юная королева, былое чувство к Катарине казалось ему совсем маленьким и незначащим.«Хорошо, что она успеет уехать до того, как на острове начнется война», — подумал он. Хорошо, что он нашел в себе силы отпустить ее домой. Пожалуй, это лучшее из всего, что он для нее сделал. 25 Чтобы не оставлять себе лазейки для малодушия, Джиллиана быстро поднялась по ступенькам крыльца, миновала парадную залу и решительно постучала в дверь библиотеки.— Войдите, — раздался изнутри властный голос, и Джиллиана толкнула дверь.Мелесант, сидевшая у окна, жестом пригласила ее подойти ближе.— Стало быть, вы покидаете нас?— Да, завтра утром.Большой черный кот прыгнул к Мелесант на колени, и королева стала гладить его. Вскоре кошачья шерсть начала потрескивать у нее под рукой.— Я вижу, вы не очень-то дорожите нашим гостеприимством, — холодно заметила она.Джиллиана не сочла нужным ее разуверять.— Я не была в Талшамаре с младенчества, и теперь мне необходимо попасть домой как можно скорее.Взгляд королевы Мелесант сделался просто ледяным, а рука с такой силой придавила голову бедного кота, что тот недовольно фыркнул и спрыгнул на пол.— Вы сказали, с младенчества? В таком случае невелика беда, если вы еще на некоторое время останетесь с нами.Джиллиана промолчала, не зная, что отвечать.— Я так мечтала присутствовать при рождении моего первого внука. Неужели вы хотите лишить меня этого удовольствия?— Райен сказал вам?..— А вы полагали, он скроет от меня, что скоро станет счастливым отцом? — Мелесант прищурилась. — Спору нет, с первого дня на нашем острове вы держались безукоризненно как видно, вас хорошо учили правилам этикета. — Вставая, она обнажила в улыбке ровные белые зубы. — Однако я заметила, что со мною вы позволяете себе держаться отстраненно, как с низшей.Джиллиана давно подозревала, что рано или поздно мать Райена захочет выяснить с нею отношения. Досадно, что это произошло именно сегодня, когда она пришла к ней с просьбой отпустить Кассандру в Талшамар.— Если я показалась вам чересчур сдержанной, то это только оттого, что я чувствую себя здесь чужой. Вы же знаете, наш с Райеном союз был вынужденным. Теперь необходимость в нем отпала, и значит, я должна ехать.Мелесант нагнулась за котом, но кот злобно зашипел, явно не желая идти к хозяйке на колени. Тогда она поймала его за шею и сжала изо всех сил.Глаза Джиллианы расширились от ужаса. Когда она уже устремилась вперед, чтобы остановить эту чудовищную жестокость, Мелесант выпрямилась и спокойно пошевелила носком туфли безвольное тело своего любимца, выразительно поглядывая на Джиллиану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Мелесант с удивлением разглядывала кольчугу сына и шлем, который он держал на руке.— Ты так одет, будто собрался с кем-то воевать. С кем же, позволь узнать?— Миледи, я пришел предупредить вас вот о чем. Я не намерен долее терпеть, как вы притесняете мой народ.— Твой народ?! Ты, должно быть, повредился умом со своей заносчивой супругой. Я правительница Фалькон-Бруина. Я, а не ты! Ты впрямь вообразил, будто сумеешь поднять и повести на меня целое войско?— Сумею.— Глупец. — На ее губах мелькнула самодовольная усмешка. — Ты забываешь, что у меня есть очень влиятельные друзья. Они меня не оставят.Он смотрел на женщину, которая дала ему жизнь, но не чувствовал родства с ней. В раннем возрасте он нечасто ее видел — она не имела привычки заглядывать в детскую, зато много раз слышал из ее собственных уст, что она не выносит детей. Тогда ему отчаянно хотелось ей понравиться, чем-нибудь угодить, но она не замечала его стараний. Теперь ему было все равно, нравится он ей или нет. Он вырос.— И все же я попробую. Возможно, я проиграю эту войну, но и вам ее не выиграть.На миг Мелесант показалось, что она падает в какой-то глубокий колодец.— Послушай, Райен, я не хочу с тобой воевать. Может быть, будет лучше, если ты на время уедешь из Фалькон-Бруина?— И брошу свой народ на произвол судьбы? Нет.— А как же твоя прелестная молодая супруга? — Она пристально вглядывалась в его лицо. — Думаешь, я не вижу, как ты пожираешь ее глазами? Бедная Катарина. Она еще не поняла, что ты влюбился в собственную жену.— Я пришел сюда не для того, чтобы говорить с тобой о моей жене. Я предлагаю тебе добровольно оставить престол, чтобы не пришлось потом пенять на себя.— Сыночек, но ведь ты не сможешь пойти против родной матери!— Я поступлю так, как велит мне долг. Если ты не образумишься, мне придется сразиться с тобой и с твоими кастильцами.По глазам Райена Мелесант видела, что он не шутит, однако в голове у нее были свои планы. Генрих сделал ее регентшей, но этого ей было мало. Она желала быть законной королевой.— Райен, а ты уверен, что я не велю бросить тебя в темницу? Посуди сам, речи твои преступны.— Думаю, что ты этого не сделаешь, во всяком случае, пока. Тебя ведь всегда привлекала охота, ты даже готова забыть, что преследование таит опасность для тебя самой.— Все-таки ты очень похож на меня, хотя и не желаешь этого признавать. Ты видишь меня почти насквозь.— Я вижу, что тебе нет дела до тех, кто живет на этом острове. Тебе нужна только власть, и ради нее ты без колебаний пожертвуешь целым народом.— Может, попробуем как-нибудь договориться? Положим, я признаю, что не всегда была внимательна к нуждам жителей, и позволю тебе им помочь. Можешь делать что угодно, чтобы их умиротворить.— Слишком поздно! Ты упустила момент, когда это еще было возможно. Неужели ты глуха к их страданиям? Неужто так занята собой, что не слышишь людских криков и стенаний? Они проклинают тебя. Ты не можешь править, когда все население острова ополчилось против тебя.— Право, Райен, таким сыном, как ты, может гордиться любая мать. Вдвоем мы достигли бы истинного величия — только протяни мне руку. Фалькон-Бруин уже принадлежит нам, а скоро мы завладеем и Талшамаром.Он досадливо поморщился.— Видно, эта не по праву надетая корона совсем помутила твой рассудок. Ты не можешь завладеть Талшамаром.— Не могу? — Она расхохоталась. — С твоей помощью это будет легче легкого, без нее — чуть трудней, но все же я справлюсь, не сомневайся.Глаза Райена сделались печальными. Она не успокоится, покуда не добьется своего, но этого ни в коем случае нельзя допускать.— Нам не о чем больше говорить.Мелесант пристально вгляделась в сына, пытаясь увидеть его глазами молодой женщины. Он красив, пожалуй, даже чересчур красив для мужчины — у него горделивая осанка и твердый взгляд.— Я рада, что в тебе ощущается сила, Райен. Но заметь, этим ты обязан только мне. Если бы в детстве я с тобой нежничала, как все, ты вырос бы бабой, а не достойным мужчиной.Его губы презрительно скривились.— Вы безмерно щедры к своим детям, миледи.— Ты должен благодарить меня за это.— Благодарю.Мелесант протянула было к нему руку, но он холодно отстранился, и ее улыбка сделалась натянутой.— А как же твоя жена?— Я дал ей слово, что отпущу ее, как только цель нашего союза будет достигнута.— Да, я знаю, но… — Не договорив, она вдруг замерла и в изумлении воззрилась на сына. — Так она понесла?— По всей вероятности, да, — подтвердил он.— А-а. И, стало быть, намерена скоро покинуть остров?— Да.— Он дал ей слово! — язвительно произнесла она. — Он дал ей слово, и она, видите ли, может преспокойно плыть к себе в Талшамар? А тебе не приходило в голову, что в утробе у нее мой внук наследник фалькон-бруинского престола?— Ребенок Джиллианы не будет наследником нашего престола. Когда брак будет признан недействительным, мне так или иначе придется отказаться от всех отцовских прав.— О чем ты говоришь? — багровея от возмущения, вскричала Мелесант. — Признать брак недействительным, а младенца, который потом унаследует престол, внебрачным? Папа Луций никогда на это не пойдет.— Ошибаешься. Согласно старинному закону, брак может быть аннулирован, если между супругами установлено достаточно близкое родство.— Какое может быть родство между тобой и талшамарской королевой?— Кардинал Фейлшем выяснил, что наши с Джиллианой бабушки приходились друг другу родственницами.— Седьмая вода на киселе!— Возможно. Однако под этим предлогом Папа твердо обещал признать недействительным наш союз.Мелесант лихорадочно соображала, что делать дальше. События развивались слишком стремительно, и она боялась что-нибудь упустить.— Ты решительно отказываешься от своего брака?— Да.— Жаль.— Я должен идти. Думаю, что, когда мы увидимся в следующий раз, кому-то из нас придется признать свое поражение.— А твоя супруга знает, что ты собрался идти войной против собственной матери?— Я не счел необходимым посвящать ее в это. Когда все произойдет, она, по счастью, будет уже далеко отсюда.Встретившись, глаза матери и сына снова обдали друг друга холодом.— Говорю тебе в последний раз — откажись от борьбы, — с видимым отвращением сказал Райен.— За что ты меня так ненавидишь? — В вопросе Мелесант послышались нотки искреннего сожаления.— Ты повинна в смерти отца, — бесстрастно отвечал Райен.— Я давно ждала, когда ты предъявишь мне это обвинение. Твой отец был мягкотелым слюнтяем и никудышным правителем. Тебе это должно быть известно лучше, чем любому другому.— И все-таки он был мой отец и твой муж. Заметь, я даже не поминаю сейчас о том, что ты предала меня и позволила людям Генриха увезти Кассандру в Англию.— Ты, конечно, можешь мне не верить, но я не знала, что в Англии над тобой и Кассандрой нависнет угроза смертной казни. Я пыталась вам помочь… но Генрих всегда был упрям. — Мелесант ни в чем не желала чувствовать себя виноватой.— В таком случае тебе следует благословить Джиллиану: ведь она сделала то, что не удалось тебе.Мелесант снова с улыбкой протянула ему руку, но Райен, едва коснувшись ее, отступил на шаг.— Жаль, что все так вышло.Принц резко развернулся и ушел, провожаемый задумчивым взглядом Мелесант. В эту минуту она почти искренне сожалела о том, что ей предстояло сейчас сделать.Из-за парчовой ширмы бесшумно появился Эскобар, слушавший разговор королевы с сыном.— Прикажете его задержать? — спросил он.— Нет, не надо. Но я хочу, чтобы ты проследил за ним и выяснил имена тех, кто собирается выступить вместе с ним против меня. Постарайся разузнать, сколько их и где они скрываются.Темные глаза Эскобара торжествующе сверкнули. Поклонившись, он поспешил выполнять поручение. Скоро принц пожалеет, что обращался с ним так пренебрежительно.
Выяснив, где находится принцесса Кассандра, Джиллиана направилась в глубь двора: там располагались клетки с королевскими соколами.Некоторое время Кассандра не замечала ее, и Джиллиана с любопытством наблюдала за тем, как происходит обучение молодого сокола. От мощного взмаха крыльев колокольчик, привязанный к ноге птицы, зазвенел, сокол описал плавный полукруг над замком и исчез в вышине.— Как красиво! — Прикрывшись от солнца ладонью, Джиллиана пыталась разглядеть крохотную точку в поднебесье.— Джиллиана, как я рада, что ты пришла. Заметила — наши соколы золотые? — с гордостью сказала Кассандра. — У некоторых только кончики крыльев черные, но сами все золотые, перышко к перышку. Нигде в мире нет таких соколов, как у нас на Фалькон-Бруине.— Из-за этого Райена называют Золотым Соколом?— Не только из-за этого. Свое прозвище он заслужил в бою. Он очень храбрый.— Да, я знаю. — Джиллиана решила сменить предмет разговора. — Я читала о том, как обучают соколов, но видеть своими глазами прежде не приходилось.— Тебе интересно? Я покажу тебе! — обрадовалась Кассандра. — У меня есть для тебя прекрасная соколиха, совсем ручная. Она будет твоя, и ты сама сможешь с ней заниматься.Джиллиана покачала головой.— Боюсь, что уже не успею, Кассандра. Глаза девушки тотчас погрустнели.— Значит, ты скоро уезжаешь?— Да, завтра. Я пришла сказать тебе сама, пока ты не узнала об этом от кого-нибудь другого.Кассандра понурила голову и совсем приуныла.— Я знала, что когда-нибудь нам придется проститься, но все же надеялась, что это произойдет попозже. А сэр Эдвард… Он тоже плывет в Талшамар?Внимательно присмотревшись к девушке, Джиллиана поняла, что вопрос задан неспроста, но решила пока сделать вид, что не догадывается о чувствах Кассандры к своему молодому рыцарю.— Талшамар — его родина. У него там семья, — ответила Джиллиана.— Семья и невеста?— Да, кажется, — она не стала уточнять.Больше Джиллиана ничего не успела сказать, потому что снова послышался звон колокольчика, и сокол, опустившись на протянутую руку Кассандры, вцепился когтями в подбитую сукном кожаную рукавицу. Чтобы он скорее успокоился, Кассандра накинула ему на голову колпачок.Передав птицу сокольничему, она печально обернулась к Джиллиане.— Я буду скучать по тебе. Ты стала моей лучшей подругой. — Лицо ее сделалось совсем несчастным, и глаза вдруг заблестели сильнее. — Жаль, что я… что мне…Джиллиана ласково обняла ее за плечи.— Я тоже буду скучать по тебе. Будь это возможно, я взяла бы тебя с собой. — Внезапно она просияла и отстранилась от Кассандры. — Хочешь поехать со мной, если королева Мелесант тебя отпустит?— Конечно! Очень хочу! Но неужели что-нибудь из этого выйдет? Боюсь верить!Джиллиана смутилась. Наверное, не стоило заранее вселять надежду в сердце девушки, не переговорив предварительно с ее матерью. С другой стороны, было ясно, что королева Мелесант не питает нежных чувств к своей дочери. Как цветку для жизни нужна вода, так Кассандре нужна была чья-то любовь и забота. У Джиллианы просто сердце разрывалось при мысли о том, что придется оставить Кассандру одну на этом мрачном, неприветливом острове, где собственная мать равнодушна к ней.— Все будет зависеть от того, что скажет на это правительница. Ступай к себе в комнату. Я побеседую с ней и сразу же зайду к тебе — рассказать.Кассандра надеялась — и замирала от страха ведь мать могла походя перечеркнуть все ее надежды.— Господи!.. Джиллиана, пусть она позволит мне плыть с тобой! Я так хочу увидеть Талшамар.
В эту минуту Райен как раз направлялся к сестре, чтобы сообщить ей о своих планах, но, вовремя заметив идущую навстречу жену, быстро сошел с тропы и спрятался за ближайшей зеленой изгородью. Джиллиана не должна была видеть его в кольчуге: она наверняка стала бы задавать ему вопросы, к которым он сейчас не был готов.Она прошла так близко, что ему захотелось протянуть руку и дотронуться до нее, но он не посмел. Он и без всяких долгих прощаний знал, что она навсегда останется в его сердце.За много лет Райен привык относиться к женщинам с насмешливым недоверием, но любовь к Джиллиане оказалась сильнее. Теперь она уезжала, так и не узнав, что увозит с собой его сердце.В сравнении с тем огнем, который рождала в его душе юная королева, былое чувство к Катарине казалось ему совсем маленьким и незначащим.«Хорошо, что она успеет уехать до того, как на острове начнется война», — подумал он. Хорошо, что он нашел в себе силы отпустить ее домой. Пожалуй, это лучшее из всего, что он для нее сделал. 25 Чтобы не оставлять себе лазейки для малодушия, Джиллиана быстро поднялась по ступенькам крыльца, миновала парадную залу и решительно постучала в дверь библиотеки.— Войдите, — раздался изнутри властный голос, и Джиллиана толкнула дверь.Мелесант, сидевшая у окна, жестом пригласила ее подойти ближе.— Стало быть, вы покидаете нас?— Да, завтра утром.Большой черный кот прыгнул к Мелесант на колени, и королева стала гладить его. Вскоре кошачья шерсть начала потрескивать у нее под рукой.— Я вижу, вы не очень-то дорожите нашим гостеприимством, — холодно заметила она.Джиллиана не сочла нужным ее разуверять.— Я не была в Талшамаре с младенчества, и теперь мне необходимо попасть домой как можно скорее.Взгляд королевы Мелесант сделался просто ледяным, а рука с такой силой придавила голову бедного кота, что тот недовольно фыркнул и спрыгнул на пол.— Вы сказали, с младенчества? В таком случае невелика беда, если вы еще на некоторое время останетесь с нами.Джиллиана промолчала, не зная, что отвечать.— Я так мечтала присутствовать при рождении моего первого внука. Неужели вы хотите лишить меня этого удовольствия?— Райен сказал вам?..— А вы полагали, он скроет от меня, что скоро станет счастливым отцом? — Мелесант прищурилась. — Спору нет, с первого дня на нашем острове вы держались безукоризненно как видно, вас хорошо учили правилам этикета. — Вставая, она обнажила в улыбке ровные белые зубы. — Однако я заметила, что со мною вы позволяете себе держаться отстраненно, как с низшей.Джиллиана давно подозревала, что рано или поздно мать Райена захочет выяснить с нею отношения. Досадно, что это произошло именно сегодня, когда она пришла к ней с просьбой отпустить Кассандру в Талшамар.— Если я показалась вам чересчур сдержанной, то это только оттого, что я чувствую себя здесь чужой. Вы же знаете, наш с Райеном союз был вынужденным. Теперь необходимость в нем отпала, и значит, я должна ехать.Мелесант нагнулась за котом, но кот злобно зашипел, явно не желая идти к хозяйке на колени. Тогда она поймала его за шею и сжала изо всех сил.Глаза Джиллианы расширились от ужаса. Когда она уже устремилась вперед, чтобы остановить эту чудовищную жестокость, Мелесант выпрямилась и спокойно пошевелила носком туфли безвольное тело своего любимца, выразительно поглядывая на Джиллиану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36