Это — дань благодарности верному вассалу за все, что он сделал для Талшамара и его королевы. — Королева закончила речь и медленно обвела взглядом собравшихся.Потрясенный, сэр Хэмфри смотрел на Джиллиану, не в силах произнести ни слова. Так вот почему она так подробно выспрашивала у него недавно о том, какие титулы в Талшамаре после смерти главы семьи и за отсутствием наследников отошли к короне. Только теперь он понял, для чего ей это было нужно.Джиллиана шагнула к сэру Хэмфри и вынула из ножен его тяжелый меч.— Преклоните колени, сэр Хэмфри.Он опустился на колени и низко наклонил голову, чтобы никто не заметил слез в его глазах. До сих пор он плакал лишь однажды в жизни — в ночь, когда погибла королева Фелисиана, а он вынужден был бежать, спасая драгоценную жизнь принцессы.— Конечно, было бы лучше, если бы все жители Талшамара могли видеть сейчас, сколь велика моя благодарность вам, но, увы, — мы далеко от родины. — Она дотронулась стальным лезвием до его плеча и улыбнулась. — Встаньте, лорд Болдридж, и обернитесь к равным себе.Он встал, пряча от нее полные слез глаза.— Прошу вас и в дальнейшем быть моим мудрым советником и хранителем Большой печати Талшамара.Он снова упал на колени и поднес к губам подол ее платья.— Я навеки ваш преданный вассал и буду служить вам, покуда Господь не призовет меня к себе.— Ну, полно, — с улыбкой сказала Джиллиана. — Не будем говорить о смерти в столь радостный час. Пусть лучше нам принесут вина, чтобы все присутствующие могли выпить за здоровье вашей светлости!В шатре опять стало шумно, и скоро менестрель, ударив по струнам лютни, запел родные песни Талшамара. В эти минуты Джиллиана по-настоящему ощутила, что она едина с этими людьми. То чувство, которое впервые зародилось в ней на коронации, еще больше окрепло. Глядя, как ее рыцари поздравляют смущенного лорда Хэмфри, она радовалась от всей души.— Приятно ли быть щедрой властительницей и раздавать почести вассалам, которые и без того тебя обожают? — спросил Райен, холодно улыбаясь. — Что до меня, то мне ни к чему ни их преданность, ни служба, слава Богу, у меня есть своя страна и в ней свои подданные. А за королевский титул мы еще поборемся.Она резко обернулась к нему.— Прошу тебя, Райен, пусть твоя неприязнь ко мне останется между нами. Не думаю, что мои подданные смогут понять твои чувства.Неприязнь? Он снова нахмурился. С чего она взяла, что она ему неприятна?Джиллиана встала, и все лица обернулись к ней.— Пожалуй, мне пора пожелать вам всем спокойной ночи, но пусть мой уход не помешает общему веселью.Райен вместе с ней перешел в королевский шатер. Пока она снимала корону с головы и расстегивала верхнюю юбку, он молча следил за ней.— Джиллиана.Она подняла на него вопрошающий взор.— Да?— Я не испытываю к тебе никакой неприязни. Ты ошибаешься.— Ошибаюсь? Не думаю. Все время, начиная с нашей первой встречи, ты выказываешь одно только презрение, если не ненависть ко мне. Я понимаю причину таких чувств с твоей стороны, но это мало что меняет.Он шагнул к ней и взял ее за руку.— Джиллиана, поверь мне, я искренне восхищаюсь тобой.Его сильные пальцы переплелись с ее, тонкими и нежными, в голосе слышалось искреннее волнение.— Та первая ночь, когда мы были вместе, — я помню каждую ее минуту. Ты тогда так вскружила мне голову, что я до сих пор не могу думать ни о ком другом.Джиллиана не знала, верить ему или нет. А как же его Катарина? Его возлюбленная?— Неужели любая женщина может так легко вскружить тебе голову, Райен?— Не любая… только та, у которой волосы цвета воронова крыла и губы, готовые раскрыться навстречу поцелую.Он притянул ее к себе, и она упала в его объятия, не успев сказать, что и ее неотступно преследуют видения той первой ночи. 15 В шатре — полутьма, разбегаются блики мерцающего пламени факела. «Что в ней такого, — думал Райен, — почему при виде ее кровь всякий раз вскипает в моих жилах?» Он теснее прижал Джиллиану к себе. Может быть, потому, что кожа ее нежнее шелка? Или из-за этого тончайшего одуряющего аромата, который постоянно исходит от нее? Нет, должно быть что-то еще. Руки Райена сами собою скользили по ее спине.— Подумать только, всего несколько недель назад я ничего о тебе не знал, а теперь ты здесь, со мной… и все в жизни так осложнилось, — задумчиво произнес он.Джиллиана невольно отстранилась и пристально посмотрела на него.— Что ж, — вырвалось у нее. — Тебе недолго осталось потерпеть. Скоро мы расстанемся, и снова сможешь жить так, словно меня никогда не было.Приподняв длинные шелковистые пряди, он коснулся губами ее нежной шеи, отчего сладкая дрожь пробежала по всему ее телу.Теперь, когда она уже принадлежит ему, разве он сможет жить, как прежде, притворяясь, будто не знал ее никогда?— Вряд ли у меня это получится, Джиллиана. Ведь я твой пленник.— Ты не пленник, Райен. Просто мы с тобой заключили соглашение. Я выполню свои обязательства, надеюсь, что и ты выполнишь свои. Разве то, что я плыву с тобой на Фалькон-Бруин, не подтверждает моих добрых намерений?— Не будем забывать, что ты делаешь это не по своей воле. Таково было условие Генриха, не так ли?Она сердито высвободилась из его объятий и шагнула к низкому ложу, заваленному овечьими шкурами. Сверху было постелено шелковое покрывало.— Если бы я не пожелала тебя сопровождать, никакой Генрих не смог бы меня к этому принудить. Он молча улыбнулся. Что ж, очень возможно. Ни Генрих, ни кто другой — ибо эта женщина, кажется, не боялась никого.— Только представь, — оборачиваясь, проговорила она. — Он и правда вообразил, будто мог выдать меня за Джона. — Синие глаза угрожающе вспыхнули, как бывало всякий раз, когда она сердилась. — Ничто на свете никогда не заставит меня породниться с этим презренным семейством. Элинор да, пожалуй, еще Ричард, по моему разумению, только эти двое достойны королевского звания.— Да, высокомерия тебе не занимать! Ты ставишь себя выше Плантагенетов?— А ты нет?!Джиллиана начала расстегивать сорочку, и Райен, мгновенно оказавшись рядом, стал ей помогать.— Наверное, я должен гордиться тем, что ты выбрала меня в мужья?— Тебя выбрала Элинор, — устало сказала она. — Я не знала о тебе почти ничего вплоть до самого дня нашей встречи.— А я совсем ничего. — Он улыбнулся, перебирая пальцами мягкие волосы у нее на затылке. — Если бы я знал, что у тебя такой крутой нрав, я, возможно, выбрал бы смерть.Она сердито обернулась, готовая ответить резкостью, но ее остановила неожиданно задумчивая улыбка на губах Райена.— До сих пор все окружающие находили мой нрав вполне сносным. Выходит, один ты пробуждаешь во мне дурные наклонности.— Это голос истинной женщины. Послушать вас, так вы все святые и спустились с небес, только чтобы скрасить существование какого-нибудь глупца, а на деле… Все в конце концов оказываетесь дьяволицами.При этих словах Джиллиане почему-то вспомнилось все, что Кассандра рассказывала ей об их матери. Да, видно, она причинила ему немало страданий.— Райен, я знаю, что на Фалькон-Бруине тебе будет очень нелегко.Он приподнял ее подбородок и заглянул в глаза.— Я этого не отрицаю.— Не пойми меня неправильно, но я хочу предложить тебе помощь… вооруженную помощь моих подданных.Он улыбнулся, но глаза его были печальными, а взгляд отсутствующим.— Разве они смогут мне помочь, Джиллиана?— Смогут. Знаешь, для чего я попросила их принести тебе клятву верности? — Не дожидаясь ответа, она продолжала — Чтобы у тебя были союзники, если они тебе понадобятся.— Мои трудности не касаются ни их, ни тебя, Джиллиана, — раздраженно ответил принц.Она опустилась на ближайшую скамью и продолжила, невзирая на его тон.— У меня есть один план. Возможно, ты даже сочтешь его разумным.Он начал раздеваться.— Еще один разумный план? Не слишком ли, Ваше Величество?— Я… — начала она, но тотчас умолкла, видимо, боясь, что он снова ее не поймет. Райен безучастно ожидал, пока она наберется решимости.Наконец она глубоко вздохнула и подняла на него глаза.— Райен, я решила предложить тебе корону Талшамара.Он в удивлении воззрился на нее.— Что ты сказала?!— Я хочу, чтобы ты стал королем моей страны. Сомнение и недоверие снова зашевелились в его душе.— Зачем тебе это?— Есть несколько причин. Во-первых, твоя мать не посмеет причинить тебе зло, если ты будешь королем Талшамара.— Во-вторых?— Но… ты ведь будешь отцом моего ребенка. А это значит, что твоя кровь будет течь по жилам всех моих потомков.— В-третьих? — нетерпеливо перебил он.— В-третьих, как я могу отвернуться от тебя, когда тебе нужна помощь?Он подскочил со скамьи как ужаленный, словно сама мысль о ее помощи была ему ненавистна.— Благодарю за любезно предложенную жертву, но я не могу ее принять. Разве ты забыла про наш уговор? А если я буду твоим супругом и при этом еще королем Талшамара, Папа может отказаться аннулировать наш брак.На миг ей показалось, будто ее только что втоптали в грязь, но она постаралась ни словом, ни жестом не выказать своей обиды.— Я поняла тебя, — совершенно спокойно произнесла Джиллиана. — Обещаю больше об этом не заговаривать. Вероятно, мой план действительно никуда не годится, и я прошу у тебя прощения за то, что решилась высказать все это вслух.— Право, не могу понять, то ли ты великодушна сверх всякой меры, то ли вы с Элинор выдумали это, чтобы еще дальше затянуть меня в свои сети.— Не думаю, чтобы Элинор одобрила мой план. — Подобрав подол рубахи, она забралась на низкое походное ложе. — Давай сделаем вид, что его вовсе не было и что я тебе ничего не говорила.Он остановился в двух шагах от нее, не сводя взора с ее темных волос, обрамляющих прекрасное лицо.— Джиллиана, ты хочешь, чтобы я спал сегодня с тобой?Она долго молчала и наконец прошептала, протянув к нему руки:— Да!Райен обнял ее, борясь с невольной дрожью. А если бы она сказала «нет»? Что бы он тогда стал делать?Он мечтал об этом весь день. Ехать с нею рядом было мучительно: всю дорогу ему не думалось ни о ком и ни о чем, кроме нее. Лишь когда он немного отстал от нее и поравнялся с сэром Хэмфри, стало чуть легче: беседа со старым рыцарем отвлекла его, впрочем, ненадолго.И вот он наконец дождался того, о чем так мучительно и неотвязно думал всю дорогу. Когда их губы встретились, из груди Райена вырвался невольный стон, и оба отдались неукротимому порыву. Его руки крепче и крепче обнимали ее, а она льнула к нему всем телом. Они будто хотели навсегда слиться в одно целое.Она не задавалась вопросом, откуда взялась и куда влечет их эта колдовская сила. Казалось, она, Джиллиана, существовала лишь ради того, чтобы его руки, его губы ласкали ее и весь он владел ею. Это было так правильно — и так прекрасно — что ей не хотелось больше ничего, только наслаждаться этой чудесной близостью… до самого дня их расставания. Но, обнимая ее, Райен все больше злился на самого себя: это немыслимо так хотеть ее! Он для нее всего лишь жеребец и нужен ей только для поддержания породы. Не было бы его — нашелся бы другой, с кем можно было бы зачать наследника. Распаляясь, он сжал между ладонями ее виски.Ему хотелось раздавить ее совсем, чтобы наконец закончилась пытка, которую ему приходилось терпеть по ее вине. Но, случайно заглянув в синие глаза, он увидел в них столько беззащитной нежности, что тотчас забыл свой гнев.Теперь он желал лишь одного поскорее войти в тот рай, горячий и влажный, в котором всякий раз он находил ни с чем не сравнимое блаженство.Он потерся щекой об ее щеку и закрыл глаза. Тонкий аромат ее кожи, казалось, проник уже во все его поры. Его пальцы продолжали ласкать ее груди, покуда из ее уст не вырвался стон исступления.Торопливо сорвав с себя остатки одежд, они снова упали на ложе. Теперь он навалился на нее всем телом, и ей пришлось ухватиться за него обеими руками. Он вошел в нее с такой силой, что дыхание перехватило. От мощных толчков все ее тело сотрясалось, и она все крепче и крепче цеплялась за Райена, чтобы не слететь на пол.— Хочешь быть племенной кобылой? — со злостью прохрипел он ей в ухо. — Так получай же, что хотела!..Джиллиана пыталась подыскать достойный ответ, но не смогла, потому что в эту минуту движения Райена сделались более плавными, но одновременно он начал словно бы вырастать внутри ее, проникая все глубже, глубже, так что она едва сдерживалась, чтобы не закричать во весь голос. Она не знала, что это было — боль, наслаждение или наслаждение болью, — хотелось только, чтобы он не останавливался: за каждым толчком следовал бы еще один, и еще, и еще.В ее неопытном теле просыпались новые, неведомые ей прежде ощущения. Что-то происходило в ней — но что?Содрогаясь, она еще крепче вцепилась в его плечи и неистово закричала «Райен!» — но его губы безжалостно зажали ей рот.Райен собирался вложить в этот поцелуй весь свой накопившийся гнев, но едва ее губы раскрылись ему навстречу, он, забыв обо всем, слился с ее ртом, ибо желал владеть ею безраздельно.Скоро их обоих охватила неудержимая дрожь, и, тесно прижавшись друг к другу, они вместе познали миг ослепительного блаженства.Джиллиана как-то слышала, как одна из сестер в монастыре рассказывала другой, что дети не рождаются без боли. Может быть, они имели в виду это? Нет! Нет! Откуда монахине было знать, что ощущает женщина, когда мужчина совершенно сливается с нею, так что ей принадлежит каждый его вздох, каждое биение его сердца, а он нежно шепчет ее имя?..А что она, Джиллиана, чувствует к Райену? В этом она не могла окончательно разобраться, но твердо знала одно, что, когда придет час расставания, для нее это будет все равно, что проститься навсегда с частью себя самой.Он приник губами к ее груди, и она закрыла глаза, чтобы полнее насладиться блаженством. Только бы дитя не появилось слишком скоро. Ей хотелось, чтобы их союз длился долго, очень долго.— Райен, как ты думаешь, во мне уже есть ребенок?На миг он словно одеревенел, потом медленно отстранился от нее.— Если и после этой ночи его не будет, то — должен вас огорчить, миледи, — вы бесплодны, — резко сказал он и сел на краю ложа.Нежность, только что переполнявшая Джиллиану до краев, мгновенно сменилась бурным негодованием.— Надеюсь, мы покончили с этим. Не такая уж великая радость плыть за тобой Бог весть куда ради того только, чтобы получить твое семя.Райен снова почувствовал прилив необъяснимого гнева. То, что ей от него был нужен только ребенок, уязвляло его гордость. Он не мог почувствовать себя рядом с нею настоящим мужчиной, и от этого ему хотелось причинить ей острую, мучительную боль. Он нашел нужные слова.— Будь проклят тот день, когда ты выбрала меня себе в мужья!Джиллиана вздрогнула, как от удара.Значит, только что, когда их тела были объяты пламенем страсти, его душа оставалась холодна? Что ж, возможно, для него это было обычное совокупление двух тел, про себя же она знала, что никогда не сможет испытать ничего подобного ни с кем, кроме Райена.Отворачиваясь от него, она думала теперь лишь о том, чтобы скрыть свои слезы.Райен оделся и неторопливо направился к выходу.— Сегодня я буду спать в другом месте.— Сегодня, завтра и всегда, — глухим, незнакомым голосом отвечала она. — В моей постели тебе больше делать нечего.Сказав это, она отодвинулась в дальний угол ложа и зажала уши руками, чтобы не слышать, что он ответит.Когда он ушел, ее тело затряслось от беззвучных рыданий, которые она так долго сдерживала. Наплакавшись до изнеможения, она наконец уснула..
Джиллиана вышла из шатра и невольно зажмурилась от ударивших прямо в лицо солнечных лучей, но скоро глаза привыкли к яркому свету, и она огляделась. Весь лагерь был в движении: слуги уже скатывали шатры и седлали лошадей.Сэр Хэмфри подвел королеве ее лошадь.— Надеюсь, вы хорошо почивали, — сказал он, словно не замечая кругов у нее под глазами и припухших век.— Да, спасибо. — Взгляд ее рассеянно скользил по лицам, пытаясь отыскать Райена. Наконец она увидела его: он стоял рядом со своей сестрой, оба оживленно о чем-то беседовали. Когда, смеясь, он подхватил Кассандру и водрузил ее на лошадиную спину, у Джиллианы вдруг тоскливо защемило сердце. У нее никогда не было старшего брата, который бы о ней заботился, и никогда не было семьи.— Пора, — оборачиваясь к своему старому рыцарю, проговорила она, притворяясь ко всему равнодушной.Он кивнул и без малейших усилий, словно она ничего не весила, подсадил ее в седло. Что-то произошло между королевой и принцем — впрочем, этого и следовало ожидать. Их брак начался не ахти как удачно, думал Хэмфри, но, возможно, они еще полюбят друг друга. Во всяком случае, он очень на это надеялся. Как ни странно, принц Райен все больше нравился ему. У него, безусловно, были твердые понятия о чести и достоинстве, вполне возможно, он еще мог стать хорошим мужем для королевы Джиллианы.Они ехали весь день и останавливались лишь изредка, чтобы поесть и дать отдых лошадям. Во время последней остановки Джиллиана попросила самого красивого рыцаря, сэра Эдварда Маркема Брисбанского, ехать с нею рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36