А здесь так красиво! Вы живете в лагере?Лора кивнула.– Папа купил тут участок с палаткой, чтобы мы могли отдохнуть. Мы тут всего пару недель.– А где ваш дом?– В Сакраменто.– А, понятно. Я там был один раз с… по делу. Приехал, помнится, в июле. Стояла такая жара, скажу вам, что я едва жив остался, хотя в Нью-Йорке было тоже очень жарко.– Вот поэтому мне так нравится бывать летом здесь, – сказала Лора. – Я плохо переношу жару, вернее, зной. Тут гораздо легче дышится – океанский бриз, зелень деревьев, вода.Николас слушал и смотрел на нее не отрываясь – вроде бы весь внимание, но что-то в его взгляде вызывало у Лоры волнение, она даже почувствовала, как у нее мурашки побежали по спине.– Конечно, у вас такая нежная белая кожа! – воскликнул Николас. – Вам просто вредно палящее солнце. А вы живете в Сакраменто потому, что у вашего отца там свое дело?– Да, он продает оборудование для ферм, – сообщила она. – Даже здесь он продолжает заниматься делами, наводит контакты с местными фермерами и разъезжает по всей долине.И слава Богу! Хоть какая-то передышка от его бдительного ока.Николас рассмеялся.– Ну, у него, наверное, дела идут весьма успешно! Такие люди обычно не очень стремятся получить от жизни удовольствия, зато делают хорошие деньги.– Да, – Лора криво усмехнулась, – уж в этом папа немало преуспел.Николас озадаченно глянул на нее, и она снова покраснела. Зачем только сказала это? Он же не поймет, почему она так отзывается об отце, и подумает Бог знает что. И потом, отношения с родителями – ее сугубо личное дело.Лора опустила глаза и, увидев заметно удлинившиеся тени на земле, сообразила, что наступает вечер и ей пора домой. Но прощаться с новым знакомым не хотелось. Она очень давно не разговаривала вот так запросто с мужчиной. Пожалуй, и улыбалась она за время их встречи больше, чем за весь год. Одна мысль о том, что надо возвращаться домой, приводила девушку в отчаяние – ее не ждет там ничего хорошего, только напряженная атмосфера и предчувствие очередной ссоры. Но ничего не поделаешь, придется идти в палатку, иначе будет грандиозный скандал.Она постояла в нерешительности еще минуту, потом взглянула на Николаса.– Мне пора уходить, – сказала она. – Даже не думала, что уже так поздно. Мама, наверное, хватилась меня и волнуется.По выражению лица Николаса было видно, что он по-настоящему огорчился.– Но вы не можете вот так взять и уйти! – воскликнул он. – Мы только что познакомились. Я хотел задать вам множество вопросов.– Извините, – смущенно проговорила Лора.А что еще она может сказать ему? Ее состояние даже не поддается описанию.– Ну подождите хотя бы минутку, пожалуйста! Я же вам объяснил, что хочу посмотреть достопримечательности обители в Пасифик-Гроув и вообще погулять по всему полуострову. Здесь столько интересного! Надо бы съездить в Монтерей и в Китайскую деревню, о которой мне рассказывали друзья. А еще я слышал, что через весь лагерь и по побережью проходит живописная дорога. «Семнадцать миль» – так она, кажется, называется. Мисс Перселл, мне просто необходим гид, и я бы просил вас стать им. Вы разрешите заглянуть к вам домой и познакомиться с вашими родителями?У Лоры сразу испортилось настроение, все ее веселье улетучилось от одного только упоминания о родителях. Разве можно позволить Николасу появиться перед ними? Отец сразу же поинтересуется, где они познакомились, а потом пустит в ход обычную свою тактику по отваживанию злополучного ухажера.И тут неожиданно ее разобрала злость. Ну уж нет! На сей раз она этого не допустит. Этот красивый молодой человек просто подарок судьбы. Если он еще не женат – необходимо поинтересоваться этим, – надо устроить так, чтобы он женился на ней. Довольно смелая мысль! Они только что познакомились, а у нее уже возникают подобные планы… Но Лора помнила свое отчаянное, безнадежное положение и готова была пойти на что угодно, лишь бы освободиться из-под родительской опеки.Она стояла опустив голову и смотрела на свои руки, судорожно сжимавшие концы шали. Теперь же, когда решение наконец принято, можно взглянуть на Николаса.– Не думаю, что вам следует нанести визит моей семье, сэр. Отец… очень жесткий человек, у него строгие моральные устои. По некоторым причинам он совсем не одобряет таких вещей, как театр, считая его легкомысленным и почти развратным.Николаса явно поразили ее слова.– Но он не может считать «Чатакуа» театром! Всем известно, что это специальная труппа с просветительской программой…– Знаю, это ужасно неразумно с его стороны, – перебила его Лора, – но ничего не могу с этим поделать.Он понимающе кивнул.– Ясно. Если он не приемлет саму «Чатакуа», то уж лектор из этой труппы ему вовсе не придется по душе.– Да, к сожалению, это так. Кроме того, ему наверняка не понравится то, как мы познакомились. Ну, что нас не представили друг другу и все такое.– Значит, вы не будете сопровождать меня? И я больше вас не увижу? – расстроился Николас.Лора гордо подняла голову.– Я этого не говорила.Он с надеждой посмотрел на нее.– Могу же я хоть раз в жизни не посчитаться с отцом и его мнением! – сказала она запальчиво. – Я уже взрослая и могу обойтись без подсказок, как мне себя вести и что делать. Просто вы должны понять, что я не настолько располагаю временем, как бы того хотелось, и должна буду приходить домой вовремя и, может, иногда не смогу встретиться с вами. – Она немного помедлила, затем добавила: – Да, вам следует знать еще одну вещь.– Только не говорите, что вы замужем! – воскликнул Николас.– Нет, – засмеялась Лора. – Я бы хотела узнать, женаты ли вы?– Нет, я свободен как ветер.У Лоры чуть не вырвался вздох облегчения.– Так вот что я собиралась сказать. Дело в том, что я в этих местах недавно, а так как мой отец меня почти не отпускает одну, не успела сама все осмотреть. Из всего, что вы перечислили, я видела только «Семнадцать миль». Вы и теперь хотите, чтобы я была вашим гидом?Николас улыбнулся.– Итак, мы вместе ринемся в манящую неизвестность. Лучшей спутницы мне и не пожелать. Можно начать прямо завтра?Лора быстро прикинула свои возможности. Завтра утром отец собирается в поездку по окрестностям дня на два.– Отлично. Значит, завтра, – сказала она. – В одиннадцать подойдет?Николас так и просиял от восторга.– Замечательно! Я закажу экипаж в Монтерее, потом мы там позавтракаем. Встретимся у ворот в лагерь, хорошо?Лору охватило странное чувство. Наконец-то она решилась хоть что-то предпринять самостоятельно, и ее это вовсе не пугает, а, наоборот, манит и радует. Глава 2 Николас Орландо провожал восхищенным взглядом молодую женщину, которая торопливо шла по направлению к лагерю. Он отметил ее легкую походку, грациозные движения, замечательную фигуру, которую не могла испортить такая невзрачная одежда, как серое глухое платье.Несмотря на то что одета немодно, эта Лора – настоящая красавица. У нее такая нежная белая кожа, вы разительные синие глаза и роскошные каштановые волосы. Если ее приодеть да сделать модную прическу, она станет просто неотразима. Как же ему повезло, что в первый же день он встретил здесь такую замечательную девушку!Ник улыбнулся своим мыслям, бросив последний взгляд на Лору, исчезнувшую за деревьями. Он был не до конца честен, когда сказал, что приехал сюда заранее только для того, чтобы погулять по полуострову Монтерей, который также называют Магическим кругом.Но он не совсем и соврал: его правда интересует это известное место, как, впрочем, всегда влечет ко всякому новому и интригующему. Но есть еще одна причина досрочного прибытия – некая молодая женщина, оставленная им в штате Нью-Йорк, и ее сердитые родственники. Из-за них пришлось исчезнуть из Буффало быстрее, чем он предполагал.Ник усмехнулся, надел шляпу и обратил свой взор в сторону города. Монтерей находился в трех милях отсюда и едва был виден. Хорошо, что Ник – сильный и выносливый мужчина и ему ничего не стоило добраться сюда, на этот мыс, пешком. Но его усилия оказались не напрасны – тому подтверждение сегодняшнее знакомство с Лорой.Но теперь придется топать обратно до города пешком – по Пасифик-Гроув не ездят ни в экипажах, ни на лошадях, въезд разрешен только служебным грузовым повозкам. Да еще вновь прибывшие могут перевезти свой багаж к палатке или коттеджу. Имеются еще специальные дорожные кареты, которые курсируют от Монтерея до ворот лагеря. Николас и приехал сюда в такой карете, но четкого расписания их движения нет, и дожидаться очередной можно часами.Не теряя времени, он не спеша пошел по дороге, и только через полчаса его догнала карета, которой молодой человек не преминул воспользоваться.Уже в карете Николас припомнил с улыбкой устав общины, который был вывешен на воротах. Согласно правилам, в Пасифик-Гроув были запрещены продажа и употребление спиртного, любые азартные игры, танцы как общественное развлечение, а также бранные слова и выражения. Места публичных собраний, залы и гостиные для отдыха должны закрываться к десяти часам вечера, а на окнах жилищ надлежит опускать шторы.Ник удрученно покачал головой. Надо же придумать такие правила, которые полностью запрещают всяческие удовольствия в жизни! И он с интересом стал смотреть по сторонам. Окрестности удивительно красивы. Вокруг стройные кипарисы и высокие сосны, потрясающий вид на Тихий океан, причудливая линия берега с высокими скалами и пенистый прибой. Обитель в Пасифик-Гроув недаром называли тихой, это живописное место напоминало Эдем. Здесь действительно пробуждалось вдохновение и оживала душа.Но, по мнению Ника, у человека существуют не только духовные потребности. Поэтому близлежащий город Монтерей как раз способствует удовлетворению его низменных, но живых интересов. Как раз сейчас наступило время пропустить стаканчик виски и подыскать себе женщину для ночного развлечения. Встреча с очаровательной мисс Лорой Перселл разбудила в нем желания, которые хорошо бы утолить до завтрашнего дня. Правда, у него не было уверенности в том, что можно подыскать себе красавицу, подобную мисс Перселл, но что поделаешь? Лора из тех девушек, за которыми нужно еще как следует поухаживать, прежде чем позволить себе что-либо вольное. Времени у него не так уж много, но в деле флирта он непревзойденный мастер, и, если он не ошибается, мисс Перселл, бдительно охраняемая отцом-собственником, не только готова, но и сама желает быть обольщенной таким видным мужчиной, как он. Ник прекрасно осознавал все свои достоинства, которые так привлекали женщин, и способен был очаровать любую, что он частенько и проделывал в прошлом. Ясное дело, мисс Перселл угнетена собственным отцом и мечтает освободиться, а Ник с его романтической внешностью и интеллектом – как раз то, что ей надо.Представив себя таким идеальным мужчиной, Ник не смог сдержать улыбку. Доктор Николас Орландо, может, и не является образцом добродетели, но вполне разумный человек, способный трезво оценить свои достоинства. Его настоящее имя – Уильям Шуг, родился он в Рочестере, штат Нью-Йорк, в 1851 году. Его отец Ричард Шуг – извозчик, а мать Мэйбл – прачка. Еще в детстве Ник решил, что родители его усыновили, потому что казалось невозможным, чтобы в простой семье работяг, умственно ограниченных людей, родился такой способный, если не сказать, талантливый мальчик. Он не был похож ни на мать, ни на отца, отличался внешне и от братьев с сестрами. В семье все были мелкие, невзрачные, с жидкими волосами пепельного цвета, а Ник – высокий, хорошо сложенный, с тонкими чертами лица и большими темно-карими, почти черными глазами. Правда, у него один глаз немного косит, но он успел убедиться на опыте общения с женщинами, что этот недостаток не делает его менее привлекательным, а даже наоборот.Однажды маленький Ник отважился задать матери вопрос, действительно ли он ее сын, чем поверг ее в состояние шока. Придя в себя, мать горячо уверяла его, что он – ее дитя, ее плоть и кровь.Тогда Ник стал искать другие объяснения своей исключительной внешности. Не мудрствуя лукаво он решил, что мать, очевидно, когда-то соблазнил красивый аристократ и он, Ник, явился плодом грешной любви. Однако ему было трудно представить, как такая простушка и толстушка могла привлечь внимание богатого и знатного мужчины. Но всякое случалось – он слышал истории про горничных и господ, поэтому быстро поверил в собственный вымысел.Вплоть до шестнадцати лет он приставал с подобными вопросами, пока мать наконец не смекнула, что все дело в его непохожести на остальных членов семейства, что именно это беспокоит мальчика. Тогда она показала ему портрет его прабабки Евгении Лаваль, на котором Ник увидел и темные волосы, и карие глаза, и тонкие черты умного лица. Оказывается, в нем через несколько поколений проявилась кровь предков, что было, конечно, не так романтично, но все равно привлекательно и ставило его в исключительное положение по сравнению с другими отпрысками. Он утешился тем, что унаследовал от этой экзотичной прабабки более утонченную натуру, чем грубоватые, неотесанные братья и сестры.Так и держался он среди родных особняком, затем легко оставил родной дом, где никто не понимал его, где ценились в людях трудолюбие, честность и приверженность семейным традициям. Поэтичность же его натуры, богатое воображение не сочетались с тяжелым физическим трудом. В семнадцать лет, чувствуя себя непонятым, Ник ушел из дома и поступил в труппу странствующих актеров, которой требовался подросток для исполнения разных ролей.Нику, не имеющему актерского опыта, все же удалось убедить нанимателей в том, что он именно тот, кто им необходим, что обладает массой нужных в этой профессии достоинств. Уж чего-чего, а умения уговорить кого бы то ни было ему не занимать! Ник был молод, красив, строен и красноречив, чего еще надо? А уж если прима – дамочка, падкая на привлекательных молодых парней…Ник проявил себя как способный и одаренный актер, набрался опыта, затем стал наниматься в труппы посолиднее на более значительные роли. Но в театре много денег не заработаешь, и так как Ник понял, что обладает большим даром убеждения и мастерством сыграть кого угодно, он решил попробовать себя на другом поприще, не обременяясь тяжким трудом. Он мог представиться кем угодно: и врачом, и биржевым маклером, и учителем – никто не мог усомниться в правдивости образа. У женщин он пользовался огромным успехом, они верили в любую его байку и с радостью знакомились с ним, а потом с не меньшей готовностью отдавались ему. Ник не особенно гордился своим новым амплуа, но оно помогало ему зарабатывать. Дамы в возрасте ссужали его приличными суммами денег, одаривали дорогими подарками – в общем, щедро оплачивали услуги весьма деликатного характера.Ник и так был по натуре весьма любвеобилен, но разве можно устоять, когда они буквально падают к его ногам? С опытными женщинами проблем никогда не возникало. Они, как правило, замужем и заботятся о сохранении своей репутации, поэтому весьма реалистично и здраво относятся к любовной связи. Ник помнил «Советы по выбору любовницы» Бенджамена Франклина, где тот совершенно справедливо заметил: «Молодому человеку следует отдать предпочтение любовнице в возрасте, потому что взрослая женщина опытна и осторожна, с ней не возникнет опасности нежелательного потомства, и, что самое важное, она всегда благодарна».Тем не менее молоденькие девушки так очаровательны, и они, кстати, очень часто не прочь вступить в связь с мужчиной, правда, как правило, ожидают незамедлительной свадьбы после первой же ночи любовных утех.Ник, конечно же, не был абсолютным противником брака, считал его важным и серьезным шагом в жизни любого мужчины. Но это означало, что придется иметь одну и ту же партнершу в сексе, а также постоянную спутницу жизни, о которой необходимо заботиться. Большинство девушек, с которыми он встречался, не годилось в жены. В постели не важно, глупа женщина или умна, а вот для совместной жизни хочется выбрать такую, с которой можно было бы общаться на равных, ведь не заниматься же любовью двадцать четыре часа в сутки! Та, что подошла бы ему в жены, должна быть умной, внешне приятной, при деньгах, кроме того, хорошей хозяйкой – в общем, это был идеал, который Ник за все годы еще не встретил.Он понимал, что его образ жизни – серьезное препятствие для женитьбы: все время в пути, в разъездах. Но разве ему от этого плохо? Деньги у него водятся, он легко их зарабатывает, но так же легко и тратит, как же иначе получишь удовольствие от жизни? Иногда Ник задумывался над тем, что бы он мог поделывать, направь он свой интеллект и энергию в другое русло, то есть если бы он решил вдруг подыскать себе какое-нибудь приличное занятие. Но подобные мысли быстро улетучивались, потому что в глубине души он был уверен, что не выдержит рутины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37