– Я, направляюсь в кабинет мистера Гоуди. Прошлой ночью Элис и я обо всем переговорили и пришли к решению.Джемайна постаралась проявить интерес:– И что же это за решение, Уоррен?– Хочу последовать совету доктора Блэквел и увезти Элис в Нью-Мексико. Мы скопили немного денег. Думаю, их будет достаточно, чтобы организовать издание новой газеты в городе, где мы остановимся. Возможно, переезд не поможет Элис, но я должен воспользоваться шансом.– О, уверена, все будет хорошо, Уоррен. – Джемайна улыбнулась. – Однако мы все будем скучать без тебя.– И ты тоже, Джемайна?– Конечно, Уоррен, – заверила она, чувствуя угрызения совести.– Знаю, что буду тосковать по тебе. Я никогда не забуду тебя, Джемайна. Ты будешь писать мне?– Естественно. Напиши мне, когда устроитесь на новом месте, и мы будем регулярно переписываться. Мне очень интересно, как сложатся дела у тебя и твоей жены.Казалось, Уоррен хотел сказать еще что-то. Затем покачал головой и только произнес:– Я еще не прощаюсь, так как мы уедем через несколько дней.Когда Хестер вернулась с работы домой, она обнаружила, что Джемайна упаковывает дорожную сумку.– Куда ты собралась?– Я еду в Нью-Йорк с новым заданием редакции f – солгала Джемайна, глядя в глаза тети и моля Бога, чтобы она больше ни о чем не расспрашивала ее.Хестер улыбнулась:– Ты становишься путешественницей. Позволь помочь тебе. Ты никогда не умела как следует уложить вещи. Глава 21 Жизнь в Нью-Йорке кипела, и Джемайна почувствовала здесь прилив энергии. Она сняла номер в отеле, затем отправилась по имеющемуся у нее адресу искать дом Мэриголд Тайлер. Девушка надеялась, что эта женщина все еще живет там. Она намеревалась воспользоваться помощью Мэриголд для осуществления задуманного.Адрес указывал на район меблированных комнат, недалеко от Хестер-стрит. Здание находилось в жалком состоянии. Внутри было темно, пахло не очень свежими продуктами и еще чем-то неопределенным. Уверенность Джемайны поколебалась, когда ей пришлось продвигаться по мрачному коридору.Комната Мэриголд была расположена на третьем этаже, и Джемайна осторожно поднималась по темной лестнице. Где-то в середине подъема она споткнулась и упала на колени. Потребовалось все ее мужество, чтобы подняться на ноги и продолжить путь.Наконец после, казалось, бесконечных поисков она нашла нужную дверь. Джемайна дважды постучалась и услышала шаркающие шаги. Дверь со скрипом отворилась, и она увидела усталое лицо Мэриголд Тайлер. Женщина смотрела на гостью, не узнавая ее. В комнате заплакал ребенок.– Миссис Тайлер? – обратилась к ней Джемайна. – Вы помните меня, Джемайну Бенедикт?– Кто вы? – Вдруг лицо женщины просветлело. – О, да! Вы та самая леди, которая посочувствовала мне, когда мистер Гилрой вытолкал меня из своей мастерской.– Могу я войти?Мэриголд, немного поколебавшись, отступила назад, держа дверь открытой, и Джемайна вошла. В квартире имелась только одна комната со скудной мебелью. В углу стояла небольшая плита, служившая одновременно и для обогрева, и для приготовления пищи. На единственной кровати лежали два маленьких ребенка. Приглядевшись, Джемайна увидела приподнявшуюся взъерошенную голову и испуганные глаза, устремленные на нее.Мэриголд беспомощно развела руками:– Прошу прощения за беспорядок, но я только недавно пришла с работы, к тому же один из малышей опять заболел.– Ради Бога, не надо извиняться. Я вообще не представляю, как вы управляетесь со всем этим. – Джемайна была поражена нищетой и убожеством меблированных комнат. В помещении скопилась многолетняя грязь, которую невозможно, казалось, выгрести, даже если и были бы на это деньги и время.Мэриголд убрала одежду с одного из стульев и жестом предложила Джемайне сесть.– У меня есть чай, если хотите, мисс Бенедикт. Он не крепкий, но это лучшее, что я могу себе позволить.– Пожалуйста, зовите меня просто Джемайна, Мэриголд. И я хотела бы выпить чаю, спасибо.Несколько минут спустя они сидели напротив друг друга и пили чай.– Вы говорите, что работаете? – спросила Джемайна. – Теперь, конечно, не у Лестера Гилроя?Мэриголд покачала головой:– О нет. Но человек, у которого я работаю, ничуть не лучше. Плата за работу та же, хотя мастер не такой вредный, как Берт Конрой.Джемайна сделала глоток чая.– Мэриголд, могу я быть уверена, что вы сохраните в секрете то, что я вам сейчас скажу?– Конечно, мисс… Джемайна. Никогда еще никто не был так добр ко мне, как вы.– Кажется, я говорила, что работаю журналисткой. Так вот, я здесь, чтобы помочь вам. Конечно, не сразу, но я намерена написать ряд статей и рассказать об ужасных условиях, которые приходится терпеть работницам, изготавливающим одежду. Когда статьи будут опубликованы, я уверена, общественность поднимет шум и потребует изменения условий.Мэриголд смотрела на нее с сомнением, а Джемайна продолжала:– Чтобы достичь поставленной цели, мне необходимы ваше доверие и помощь.Мэриголд выглядела смущенной.– Была бы рада помочь, но что я могу?– Во-первых, мне нужно получить несколько уроков шитья. – Джемайна улыбнулась. – Я немного училась шить дома, но этого недостаточно.На лице женщины отразился ужас.– Неужели такая прекрасная леди, как вы, хочет стать швеей!– Вы должны помочь мне научиться шить так, чтобы я не отличалась от остальных работниц. – Джемайна тщательно продумала все до мелочей. Она сможет написать свои статьи более правдиво, если поговорит с женщинами и детьми, работающими в мастерских. Но прежде она должна постичь самую суть их жизни, ощутить тяжесть их ужасного труда. Поэтому какое-то время ей необходимо пожить и поработать среди них. – Когда я попрошусь на работу к Лестеру Гилрою, надо, чтобы он увидел во мне еще одну несчастную женщину, подобную вам, Мэриголд.– К мистеру Гилрою? – Мэриголд испуганно отшатнулась от нее. – Нет, Джемайна, умоляю вас не делать этого! Это очень опасный человек. Если Гилрой узнает, кто вы, он способен сделать все что угодно. В других мастерских на Хестер-стрит тоже будут недовольны, если узнают, чем вы занимаетесь, но там вам по крайней мере не причинят вреда.– О, думаю, маловероятно, что Гилрой причинит мне физический вред. Кроме того, надеюсь, что он не разоблачит меня. Я буду для него просто еще одной работницей. К тому же проработаю у него не больше двух недель.Мэриголд посмотрела на одежду Джемайны.– В таком наряде он никогда не возьмет вас в швеи.– Я переоденусь. Надеюсь, вы покажете мне, как нужно одеться, чтобы не выделяться среди остальных? – Она наклонилась вперед. – Ведь вы поможете мне, Мэриголд? Я знаю, у вас мало времени, но если вы посвятите мне несколько вечеров и, может быть, воскресенье… Я не рассчитываю стать мастерицей, способной зарабатывать себе на жизнь шитьем, но думаю продержаться в мастерской некоторое время. О… вы не будете учить меня бесплатно, я хорошо заплачу!При упоминании о деньгах лицо Мэриголд просветлело.– Могу я получить деньги сейчас, чтобы пригласить врача для маленькой Молли?– Конечно. – Джемайна открыла сумочку и протянула Мэриголд деньги, которые та приняла без всякого стеснения.– О, спасибо, Джемайна! Вероятно, вы посланы к нам Богом. Не знаю, как благодарить вас.Джемайна улыбнулась и похлопала женщину по руке.– Вы можете отблагодарить меня так, как я просила. На эту ночь я остановилась в отеле, но мне нужно жилье, подобное этому. Вы не знаете, есть ли здесь свободная комната?– Да, как раз рядом со мной. Она стоит один доллар в неделю. Но вы уверены, что хотите поселиться здесь? Это слишком жалкое место для такой изысканной леди.– Мэриголд, вы должны перестать думать обо мне как о леди, – заявила Джемайна строгим голосом. – По меньшей мере недели три я – одна из работниц, и вы должны думать обо мне соответствующим образом. Если я не смогу перевоплотиться, то потерплю неудачу с самого начала.Джемайна сняла комнату рядом с комнатой Мэриголд и переехала в нее. Она не стала обращаться к владельцу дома как леди, чтобы не вызвать у него подозрений. С помощью Мэриголд Джемайна купила два комплекта подержанной одежды с заплатками, какую обычно носили работницы швейных мастерских.Комната, которую она сняла, имела жалкий вид. Обстановка была убогой, а ужасно неудобная кровать кишела тараканами и блохами. В помещении имелось всего лишь одно маленькое окошко, через которое почти не поступал воздух, отчего здесь всегда было душно.Первую ночь Джемайна вообще не спала из-за духоты и тревожных мыслей, роившихся в голове. Утром она уже почти решила отказаться от своих планов, во всяком случае, от взятой на себя роли. Затем подумала о тысячах женщин и детей, которые не только живут в таких квартирах, но при этом еще и работают по двенадцать и более часов в день. Джемайна знала: если она сдастся сейчас, то ей придется всю оставшуюся жизнь укорять себя за малодушие.Всю следующую неделю Джемайна проводила дни с детишками Мэриголд, приглядывая за ними, пока мать находилась на работе. Девушка предложила заплатить Мэриголд, чтобы та могла оставаться дома в течение недели, но женщина с ужасом отказалась от предложения.– Если я не появлюсь на работе целую неделю, то потеряю ее, – объяснила она. – А потом что я буду делать, когда вы уедете?Мэриголд продолжала ходить на работу каждый день, а Джемайна поближе познакомилась с ее детьми. Старшему, Роберту, было семь лет. Его так назвали в честь отца, с гордостью сообщила Мэриголд. Молли исполнилось пять. Деньги Джемайны пошли на несколько визитов врача, и теперь малышка чувствовала себя хорошо. Однако оба ребенка выглядели недокормленными и бледными из-за постоянного пребывания в помещении. Днем Джемайна выводила их погулять, покупала им сладости. Девушка очень привязалась к детишкам и представить себе не могла, что же с ними будет дальше. Неужели, когда они подрастут, им придется работать на фабрике, как их матери?Она мало чем могла им помочь. Уезжая из Нью-Йорка, Джемайна могла бы дать Мэриголд немного денег, но это лишь временно облегчило бы ее жизнь. Самое лучшее все же написать злободневные статьи, чтобы возбудить общественное мнение. Тогда, возможно, что-нибудь изменится и будущее Роберта и Молли будет не таким мрачным.Проводя много времени с детьми, Джемайна стала задумываться о материнстве. В ней проснулась необычайная любовь к малышам, о которой она даже не подозревала.Интересно, а как Оуэн относится к детям? Она вспомнила, как он беспокоился, что однажды их сын может узнать о незаконном происхождении отца.Девушка проводила вечера в комнате Мэриголд. Они вместе ужинали, причем продукты обычно покупала Джемайна. Затем, когда дети укладывались спать, Мэриголд учила ее шить рубашки, которые выпускал Лестер Гилрой.Вскоре Джемайна поняла, какая это трудная, утомительная работа, совсем не похожая на знакомый ей мелкий ремонт одежды или перешивание пуговиц. Ее пальцы, исколотые иголкой, сильно болели. Однако она продолжала учение и вскоре стала если не настоящей мастерицей, то по крайней мере швеей, способной продержаться на работе хотя бы неделю.Наконец обе женщины решили, что Джемайна готова к испытанию. Утром в понедельник второй недели пребывания в Нью-Йорке она отправилась наниматься на работу в мастерскую Лестера Гилроя. Девушка старалась успокоить себя и Мэриголд, хотя ужасно волновалась. Выдержит ли она все это? Не узнает ли ее Гилрой?К счастью, она не встретилась с хозяином, так как его не было в мастерской, когда она пришла наниматься на работу. Вместо него ей пришлось иметь дело с Бертом Конроем, низкорослым, плотным мужчиной с лохматыми бакенбардами, который хрипло кашлял.Было только начало седьмого, а женщины уже склонились над своими рабочими столами, пальцы их проворно порхали над шитьем. В помещении было жарко и душно, и Джемайна засомневалась, сможет ли выдержать такие условия. Но тут же, напомнив себе, ради чего она здесь, сказала:– Милостивый сэр, я ищу работу. Я очень нуждаюсь в ней.Конрой молча изучал ее некоторое время своими проницательными карими глазами. С помощью Мэриголд Джемайна постаралась принять самый непривлекательный вид. Волосы ее полностью закрывала косынка, поношенное платье скрывало фигуру. Мэриголд предупредила, что Конрой охотится за миловидными девушками, поглаживая и пощипывая их, и они вынуждены терпеть унижение, иначе рискуют быть уволенными.Наконец Конрой спросил своим грубым голосом: – У тебя есть опыт изготовления мужских рубашек?– Нет, сэр, – робко ответила Джемайна. Мэриголд объяснила ей, что Гилрой предпочитает нанимать неопытных работниц, так как в этом случае он платит меньше за каждую рубашку, а если изделие новой работницы не отвечает стандарту, он легко избавляется от нее. – Но я училась шить у своей матери в Бостоне.– Это совсем другое дело, – сказал Конрой, кашляя ей прямо в лицо. – Здесь очень тяжелая работа, и если мы сочтем, что ты работаешь недостаточно хорошо, ты немедленно окажешься на улице. У нас нет места бездельницам.– Я хорошая работница, сэр, – произнесла Джемайна с мольбой в голосе, хотя испытывала желание дать пощечину этому головорезу. – Я нуждаюсь в работе. Пожалуйста, сэр.– Ты знаешь, мы платим сдельно. Если будешь работать медленно, много не заработаешь. – Он кашлянул. – Ученицы получают десять центов за рубашку.Джемайна почувствовала закипающий внутри гнев. Она знала, что Конрой рассчитывал на ее неопытность. Обычная цена за рубашку даже в самых худших мастерских составляла двадцать пять центов, что само по себе было очень мало. Она постаралась скрыть свои чувства.– Это устраивает тебя, девушка? Джемайна проглотила подступивший к горлу ком.– Да, сэр.– Как тебя зовут?– Ида Морган, сэр.– Хорошо, Ида. У нас как раз есть свободный стол. Ты принесла ножницы и наперсток?– Нет, сэр. Я не знала…– Все наши швеи должны иметь свои инструменты, – предупредил он ворчливым голосом. – Я раздобуду для тебя ножницы и наперсток, но ты должна будешь заплатить за них из своего заработка. А теперь пойдем, Ида.Он подвел ее к свободному столу. Джемайна вынуждена была потеснить двух женщин, которые работали локоть к локтю за соседним столом. Никто из работниц в комнате не поднял головы, чтобы посмотреть на Джемайну, когда она вошла в мастерскую. Узкий стул, предназначенный ей, был жестким, с прямой спинкой.Через минуту Конрой вернулся с кипой деталей раскроенных рубашек. Кроме этого, он принес ножницы, наперсток, две иголки и нитки.– Поначалу мы выдаем иглы, Ида, но если ты сломаешь иголку, то новую получишь за свой счет. От тебя требуется сшить детали рубашек. Пуговицы будет пришивать другая работница.Как только Конрой ушел, одна из женщин заговорила с Джемайной. Она сказала, не отрываясь от работы и не поворачивая головы:– Их иглы легко ломаются, поэтому они не требуют от нас приобретения собственных.Джемайна взглянула на нее. Это была женщина средних лет с усталым, каким-то помятым лицом, ее тонкие пальцы умело орудовали иголкой.– Не смотри на меня, милочка, – предостерегла женщина тем же глухим голосом. – Если этот негодяй Конрой заметит, он сразу выкинет тебя на улицу. Здесь существует правило смотреть только на свою работу и никуда больше. Конрой не обращает внимания на разговоры, если они не мешают работе. Скоро ты научишься работать и разговаривать одновременно. Меня зовут Мэй Картер.– А я. – Ида Морган. – Джемайна взяла иголку с ниткой и начала шить.– Мне жаль тебя, Ида, если ты вынуждена взяться за такую ужасную работу.– Как долго ты работаешь здесь?– Уже два года.Джемайна осторожно делала стежки на рубашке.– Если здесь так плохо, почему ты продолжаешь работать?– Все очень просто объясняется, милочка. – Проворные пальцы женщины ни на секунду не останавливались, она делала стежок за стежком. – Я должна кормить прикованного к постели мужа.– Но почему здесь, в этих ужасных условиях? Существует ведь много других мастерских.– Большинство из них платит за день или за неделю. Я же предпочитаю сдельную работу. Я шью быстрее всех на Хестер-стрит, – объяснила Мэй Картер с явной гордостью. – Гилрой знает это и потому платит мне за каждую рубашку на десять центов больше, чем остальным. В любой другой мастерской я не буду получать дополнительную плату. В мастерских с дневной или недельной оплатой не производят такого количества рубашек в день, как у Гилроя на сдельной. Конечно, здесь ужасные условия, но и в других мастерских не лучше. Поскольку Гилрой не хочет потерять меня, Конрой относится ко мне снисходительно. Ты должна быть осторожной с ним. Он не пропускает хорошеньких девушек.– Не думаю, чтобы это способствовало росту производительности труда.Мэй тихо рассмеялась.– Он пристает к работницам, когда Гилроя нет поблизости.– Гилрой? Это хозяин?– Лестер Гилрой, да. У него несколько мастерских на этой улице, поэтому он приходит и уходит. Гилрой не особенно беспокоит нас, чтобы не мешать работе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32