Тогда идемте. – Она открыла дверь в гостиную и замерла у порога.
Навстречу ей поднялся из кресла высокий элегантный джентльмен.
– Добрый вечер, мисс Макфейл. – Хейдон учтиво поклонился. – Надеюсь, вы с детьми приятно провели время?
Женевьева же смотрела на него во все глаза. Разумеется, она прекрасно понимала, кто перед ней, но все же не узнавала. Теперь лорд Редмонд совершенно не походил на полудикого красавца воина со всклокоченными волосами и покрытыми щетиной щеками. Он побрился, и сразу стало очевидно, что лицо его достойно кисти художника эпохи Возрождения. Густые черные волосы, тщательно вымытые и причесанные, волнами ложились на воротник, а плечи его облегал… Только сейчас Женевьева поняла, что на нем черный фрак, серый жилет, белая рубашка, брюки и шейный платок, повязанный умелой рукой. Это были вещи ее отца, но их прекрасно ушили и подогнали к фигуре маркиза, так что он сейчас выглядел модно одетым утонченным джентльменом, который приготовился принимать гостей или, может быть, ехать в клуб.
Возможно, в свое поместье. При этой последней мысли Женевьева вдруг почувствовала, что вот-вот лишится чего-то очень для нее важного, и из груди ее невольно вырвался вздох.
– Женевьева водила нас смотреть на картины с голыми людьми, – сообщил Джейми, усаживаясь в кресло у камина. Джейми, как и другие дети, постоянно заходил в спальню, где лежал выздоравливавший Хейдон, но сейчас он, казалось, не заметил произошедших в маркизе перемен. Или же не придавал им совершенно никакого значения?
– В самом деле? – Хейдон с веселой улыбкой посмотрел на Женевьеву. – Тебе, Джейми, действительно понравилось?
Малыш пожал плечами.
– Картины с овцами лучше.
– Самое лучшее – это когда мы пошли пить чай, – заявил Саймон. – Я выпил две чашки – с молоком и с медом. И доел сладкую булочку Шарлотты, когда она сказала, что больше не хочет.
Шарлотта в смущении взглянула на Хейдона:
– Просто я уже наелась.
– В следующий раз я возьму две чашки. Просто ради справедливости, – сказала Грейс.
– А я в следующий раз сяду рядом с Джеком, – заявил Джейми; малыш был в восторге от такой перспективы. – Правда, Джек?
Тот покосился на Женевьеву, но она промолчала.
– Голые были очень красивые, – объявила Аннабелл, усаживаясь на диван и расправляя свою широкую юбку.
– Не понимаю, как эти женщины лежали голые, пока их рисовали… – пробормотал Саймон, словно размышляя вслух. – Им же было холодно, верно?
– Они позировали летом, – объяснила Грейс. – Летом не холодно. Иногда даже жарко.
– Им было жарко от любви к художнику! – восторженно воскликнула Аннабелл, прижимая руку к сердцу. – И еще они понимали, что делают великое искусство.
Хейдон почувствовал, что губы его тронула невольная улыбка.
– Интересная точка зрения. А вы что об этом думаете, мисс Макфейл?
Женевьева вздрогнула и заморгала; она вдруг поняла, что все это время не сводила глаз с лорда Редмонда.
– Что?.. Я не…
– Вежливые люди не говорят «что», – перебил Джейми. – Они говорят «простите, я не расслышал».
Дети захихикали.
– Да, конечно. Именно так я и хотела сказать. – Женевьева почувствовала, что краснеет. Машинально поправив прическу, она спросила: – Так что же вы сказали, лорд Редмонд?
– Мисс Аннабелл высказала очень интересную точку зрения. Она предположила, что женщину может согревать любовь. – Хейдон сразу заметил, что Женевьеву ужасно смутило изменение его облика, и это его забавляло. – Вы с ней согласны? – Он снова улыбнулся.
– Даже не знаю… – Она старалась держаться непринужденно. – Пожалуй, согласна.
– Женевьева, вы когда-нибудь любили? – неожиданно спросила Шарлотта.
Не готовая к такому вопросу, Женевьева сумела лишь улыбнуться в ответ.
– Конечно, да. – Хейдон пришел ей на выручку. – Она любит всех вас.
– По-моему, это что-то другое… – в задумчивости пробормотал Джейми. – Думаю, что любовь к нам – это не такая любовь, из-за которой женщина будет лежать голая перед мужчиной, как те леди на картинах.
– Полагаю, что на сегодня мы достаточно наговорились про голых леди, – заметила Женевьева.
– Если бы вы им не показывали эти непристойности, они бы и не болтали всякий вздор. – Вошедшая в комнату Юнис поставила на столик тарелку с печеньем. – Вот, цыплятки, поешьте и забудьте о том, что видели.
Дети тотчас же окружили стол и потянули руки к тарелке.
– Не сбейте с ног бедную Юнис, – сказала Дорин, входя в комнату; следом за ней шел Оливер.
– Святые угодники, вы ведете себя так, как будто умираете от голода, – проворчал Оливер. – Разве мисс Женевьева не водила вас в чайную?
– Это было давно, – сказал Джейми.
– К тому же я выпила только одну чашку, – сообщила Грейс.
– А я отдала свою вторую булочку Джейми, – подхватила Шарлотта.
– Булочки были очень маленькие… – пожаловался Саймон.
– Да и не такие уж они были сладкие, – заметила Аннабелл.
– Ну-ну, цыплятки, вечером получите жареную пикшу и чудесные рубцы с картошкой и горохом, так что забудете о сладком. – Юнис наклонилась и взяла со столика опустевшую тарелку. – Конечно, если его светлость не съест все еще до того, как Дорин понесет еду на стол. У него такой аппетит, что скоро нам придется…
– Простите, мисс Макфейл, что снова побеспокоили.
Все взгляды мигом обратились к двери, и все глаза наполнились ужасом – в дверях стояли констебль Драммонд, комендант Томсон и граф Чарлз Линтон, бывший жених Женевьевы.
– Входная дверь была открыта, мы стучали, но никто не слышал, – проговорил Томсон, несколько смущенный вольностью, которую себе позволил.
– Но я заверил коменданта и констебля, что ты не будешь возражать, если мы войдем, – добавил Чарлз.
Белокурый красавец, граф Линтон смотрел на Женевьеву свысока; было очевидно: он находил ее поведение предосудительным, ведь она по-дружески болтала со своими слугами. Сшитый по последней моде черный сюртук графа сидел на нем безупречно, сапоги были начищены до блеска, а распахнутый плащ, подбитый тончайшей шерстью, был украшен бархатными лацканами. Но Женевьева сразу же отметила, что он сильно поправился, пожалуй, даже растолстел, а его золотистые волосы изрядно поредели. Окинув всех критическим взглядом, граф покосился на констебля, тот же пристально смотрел на Хейдона.
«Вот и конец», – с тоской подумал Хейдон. Бежать в этой ситуации он никак не мог, хотя бы потому, что своим бегством навлек бы беду на Женевьеву и детей. Поэтому он просто поднялся на ноги. Отчаяние захлестнуло его огромной черной волной. Зачем только Бог дал ему эту краткую отсрочку? Зачем даровал мимолетное ощущение свободы? Неужели для того, чтобы продлить пытку?
«Это тебе наказание за тяжкие грехи», – напомнил себе Хейдон. Да, он действительно великий грешник, и самый тяжкий из своих грехов он совершил, когда бросил свою дочь Эммалину. После такого поступка он не имеет права на снисхождение.
Хейдон посмотрел на Женевьеву и вдруг понял, что напрасно терял время… ведь он так много хотел ей сказать, но теперь уже никогда не скажет. Он хотел бы ее поблагодарить, но не за нежную заботу и кров, а за нечто большее. За то, что она ему доказала: в мире есть не только негодяи, но и хорошие люди. Это открытие стало для него величайшим облегчением, и он был рад, что успел узнать об этом на пороге неминуемой смерти. Еще он хотел бы поблагодарить ее за то, что она спасла Джека, вытащив его из тюрьмы. И конечно же, хотелось поблагодарить за доверие – она все-таки поверила ему, Хейдону, хотя он едва ли заслуживал доверия.
Но сейчас, чтобы не подвергать мисс Макфейл опасности, он должен действовать решительно. И должен подчиниться неизбежному. Вот сейчас он скажет констеблю Драммонду, что силой вломился в ее дом, что угрожал всех убить, если его не спрячут. Он снова посмотрел на Женевьеву, посмотрел так, словно прощался с ней. Затем перевел взгляд на тюремщиков и сделал шаг в их сторону.
– Прошу прощения, сэр… – Граф взглянул на него с вежливой улыбкой. – Сэр, мы… были представлены друг другу?
– Нет-нет, – вмешалась Женевьева. – Вы не знакомы.
Сердце ее неистово колотилось, и от волнения перехватывало дыхание. До этого момента она была скована страхом и даже не представляла, как выйти из положения. Но слова Чарлза вывели ее из оцепенения, и Женевьева подумала: «Если граф никогда не встречался с лордом Редмондом, то этим, возможно, можно воспользоваться». Бросив быстрый взгляд на коменданта Томсона и констебля Драммонда, она поняла: эти двое не могут быть уверены, что элегантный джентльмен, стоявший сейчас перед ними, – тот самый убийца, которого они ищут. Столь внезапная перемена в облике Хейдона любого могла бы ввести в заблуждение, и, следовательно, оставалась надежда…
Женевьева окинула взглядом комнату. Все поглядывали на нее вопросительно; Хейдон же смотрел даже с некоторым удивлением. Но что же придумать? Что сказать? Представить Хейдона как кузена? Дядю? Друга? Нет-нет, не подходит. Имелась одна роль, обеспечивающая ему надежную защиту.
Собравшись с духом, Женевьева проговорила:
– Джентльмены, я хочу представить вам мистера Максвелла Блейка, моего мужа.
Все уставились на нее в изумлении – даже дети и взрослые домочадцы.
– Ты замужем?! – в ярости завопил Чарлз. – Ты вышла замуж?!
– Да, вышла, – с вызовом ответила Женевьева. Она подошла к Хейдону и посмотрела на него с ослепительной улыбкой, мысленно умоляя подыграть ей.
Хейдон заставил себя улыбнуться ей в ответ. Такого поворота событий он никак не ожидал, но почти сразу же понял, что теперь у него не оставалось выбора – он не мог подвести Женевьеву.
– Что ж, дорогая, представь меня своему знакомому, – сказал Хейдон, обнимая ее за плечи. – Похоже, мы с ним действительно ни разу не встречались.
Могучая рука, обнимавшая ее плечи, словно придавала ей сил и вселяла в нее уверенность. Едва лишь Хейдон прикоснулся к ней, Женевьева успокоилась. Разумеется, она понимала, что они вступают в опасную игру, но сейчас она уже не думала об опасности. «Главное – спасти его», – говорила себе Женевьева. Сделав глубокий вдох, она снова улыбнулась и сказала:
– Максвелл, познакомься, пожалуйста. Это лорд Линтон, мой старый друг. Я бы хотела, чтобы ты называл его Чарлзом. А вот мистер Томсон, уважаемый в городе человек и комендант нашей тюрьмы. Мистер Томсон всегда меня поддерживал, когда я пыталась помочь детям. Ну, а это констебль Драммонд. Только благодаря ему улицы Инверари стали безопасными.
– Рад познакомиться, джентльмены. – Хейдон пожал каждому руку. – Особенно с вами, Чарли, – добавил он с ухмылкой. – Моя жена очень много о вас рассказывала.
Граф побагровел и пробормотал:
– Но как это?.. Когда?..
– Вообще-то мы женаты уже несколько месяцев, – продолжала Женевьева, краснея. – Помнишь, Чарлз, я ездила в Глазго к адвокату? Я тогда занималась отцовским наследством. Там мы с Максвеллом и познакомились. В художественной галерее.
– У нас с женой общие взгляды на искусство. – Хейдон снова улыбнулся.
– Правда, Максвелл не так уж долго за мной ухаживал, – добавила Женевьева, пытаясь изобразить смущение. – Все получилось как-то… очень быстро.
– Да, слишком уж быстро. – Хейдон хохотнул. – Я попросил ее руки на следующий же день после знакомства. Но уверен, что вы меня поймете, джентльмены. Я был очарован ее красотой и твердо решил: она не ускользнет из моих объятий. – Он бросил выразительный взгляд на Чарлза, как бы давая понять, что знает о его прошлых отношениях с Женевьевой.
Граф молча хмурился, а Хейдон между тем продолжал:
– Сначала она мне отказала. – Он усмехнулся. – Но к счастью, я не из тех, кто отступает перед трудностями, особенно когда ожидаемая награда столь велика. – Хейдон легонько провел ладонью по щеке Женевьевы. – И как видите, я получил то, чего так страстно желал.
– Что ж, полагаю, следует вас поздравить, – пробормотал комендант Томсон.
– Спасибо, комендант, – кивнул Хейдон. – Ваши добрые пожелания для нас особенно ценны.
– Меня смущает, что вы не упомянули о своем браке, когда мы заходили сюда несколько дней назад. – Констебль Драммонд сверлил Женевьеву взглядом.
– Боюсь, причина во мне, – нисколько не смутившись, сказал Хейдон. – Видите ли, дела надолго задержали меня в Лондоне, поэтому мы с женой решили никому ничего не говорить, пока я не приеду в Инверари. К тому же мы очень беспокоились за детей. Возможно, они с тревогой ждали бы моего появления, если бы знали обо всем заранее. Поскольку я пробыл здесь всего несколько дней, жена не торопилась объявлять о нашем союзе. А в то утро, когда вы неожиданно пришли, – он взглянул сначала на констебля, потом на коменданта, – я был еще не одет и потому не мог спуститься, чтобы должным образом приветствовать вас. И вообще, мне кажется, моя жена еще не привыкла к своему новому положению. Не правда ли, дорогая? – Он взглянул на Женевьеву с лукавой улыбкой, и она еще сильнее покраснела. – Я уверен, джентльмены, что вы нас поймете и простите… Ведь нам после долгой разлуки хочется побыть наедине.
– Да-да, конечно… – закивал комендант Томсон. – Разумеется, мы все прекрасно понимаем, мистер Блейк.
Чарлз с неприязнью посмотрел на Хейдона и процедил:
– Да, все понятно.
Хейдон почти не сомневался: граф уже давно жалел о том, что когда-то отказался от Женевьевы. Так что же, теперь этот человек решил, что надо все-таки жениться на Женевьеве? Может, именно с этой целью он сюда пожаловал?
– А скоро будем ужинать? Ужасно есть хочется, – пожаловался Саймон.
– Святые угодники, я совсем забыла про рубцы! – закричала Юнис. – Время ужинать, а я еще не перемешала начинку. Извините, мисс Женевьева, и, конечно, вы… мистер Блейк… сэр. – Она неловко поклонилась и выскочила из комнаты.
– О Господи, я и не знала, что уже так поздно. – Дорин взглянула на часы над камином. – Идемте, цыплятки, поможете мне накрыть на стол. – Она пошла к двери, потом вдруг остановилась. – Конечно, если я вам не нужна, мистер и миссис Блейк. У вас ведь все в порядке?
Женевьева поспешно кивнула:
– Да-да, Дорин, все в порядке. Но ты права, уже поздно и пора накрывать на стол. – Она взглянула на незваных гостей, явно давая понять, что им пора уходить. – Мы с мистером Блейком скоро придем в столовую.
– Побыстрее, дети, – сказал Оливер. – Может, удастся отмыть ваши ручонки перед тем, как начнете хвататься за тарелки и вилки.
Но дети медлили.
– Пойдемте, мистер Блейк, я вам покажу, как я умею складывать салфетки. – Джейми схватил Хейдона за руку.
– А я вам покажу, как я отчистила чайник. Хотите посмотреть? – Шарлотта, прихрамывая, подошла к Хейдону и положила ладошку ему на рукав.
Он почувствовал, что рука девочки дрожит. Было очевидно: она боялась. Покосившись на гостей, Хейдон заметил, что констебль Драммонд смотрит на девочку с явной враждебностью – этот ужасный человек ненавидел даже детей.
– Посмотрю с огромным удовольствием, милая Шарлотта. – Хейдон привлек девочку к себе и осторожно положил руки ей на плечики.
– Оливер сказал, что если мы будем долго чистить серебро, то появится джинн, а он не появился, – сказала Аннабелл, прижимаясь к Женевьеве. – А вы верите в джиннов, мистер Блейк?
– Всем известно, что джиннов не бывает, – заявил Саймон. Он подтолкнул плечом Джейми, и оба приблизились к Женевьеве и Хейдону. – Да, не бывает. Наукой это доказано.
Хейдон понимал, что дети пытаются хоть как-то поддержать Женевьеву, которую все они обожали. Когда-то она спасала их и защищала, а теперь они стремились ее защитить. Ее и его, Хейдона. И даже Джек, стоявший у дальней стены, то и дело сжимал кулаки; казалось, он готов был наброситься на констебля в любой момент.
– Прошу прощения, джентльмены, но нам пора, – сказал Хейдон. – Или, может быть, вы хотели еще что-нибудь спросить у меня или у моей жены? В таком случае поторопитесь, пожалуйста.
Констебль Драммонд пристально посмотрел на Джека:
– Мы хотели бы задать мальчику еще несколько вопросов.
Джек насторожился.
– О чем же вы хотели его спросить? – поинтересовалась Женевьева; она старалась говорить как можно спокойнее.
– О сбежавшем заключенном.
– Ах да, жена мне об этом говорила. Но разве вы его еще не поймали? – Хейдон изобразил изумление.
– К сожалению, нет.
– Как жаль… – Женевьева вздохнула и добавила: – Но если вы сюда пришли, то, очевидно, имеете веские основания считать, что Джек каким-то образом прольет свет на это дело, не так ли? Неужели вы полагаете, что местопребывание преступника…
– Думаю, мы всеми силами поможем вам в этом расследовании, – перебил Хейдон. – Правда, Джек?
Мальчик пожал плечами.
– Я им уже все сказал. Я ничего не знаю.
– Ты абсолютно уверен? – Джек молча кивнул, и Хейдон, повернувшись к Драммонду, спросил: – У вас есть к нему какие-то новые вопросы, те, которые вы не задавали при вашей прежней встрече?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Навстречу ей поднялся из кресла высокий элегантный джентльмен.
– Добрый вечер, мисс Макфейл. – Хейдон учтиво поклонился. – Надеюсь, вы с детьми приятно провели время?
Женевьева же смотрела на него во все глаза. Разумеется, она прекрасно понимала, кто перед ней, но все же не узнавала. Теперь лорд Редмонд совершенно не походил на полудикого красавца воина со всклокоченными волосами и покрытыми щетиной щеками. Он побрился, и сразу стало очевидно, что лицо его достойно кисти художника эпохи Возрождения. Густые черные волосы, тщательно вымытые и причесанные, волнами ложились на воротник, а плечи его облегал… Только сейчас Женевьева поняла, что на нем черный фрак, серый жилет, белая рубашка, брюки и шейный платок, повязанный умелой рукой. Это были вещи ее отца, но их прекрасно ушили и подогнали к фигуре маркиза, так что он сейчас выглядел модно одетым утонченным джентльменом, который приготовился принимать гостей или, может быть, ехать в клуб.
Возможно, в свое поместье. При этой последней мысли Женевьева вдруг почувствовала, что вот-вот лишится чего-то очень для нее важного, и из груди ее невольно вырвался вздох.
– Женевьева водила нас смотреть на картины с голыми людьми, – сообщил Джейми, усаживаясь в кресло у камина. Джейми, как и другие дети, постоянно заходил в спальню, где лежал выздоравливавший Хейдон, но сейчас он, казалось, не заметил произошедших в маркизе перемен. Или же не придавал им совершенно никакого значения?
– В самом деле? – Хейдон с веселой улыбкой посмотрел на Женевьеву. – Тебе, Джейми, действительно понравилось?
Малыш пожал плечами.
– Картины с овцами лучше.
– Самое лучшее – это когда мы пошли пить чай, – заявил Саймон. – Я выпил две чашки – с молоком и с медом. И доел сладкую булочку Шарлотты, когда она сказала, что больше не хочет.
Шарлотта в смущении взглянула на Хейдона:
– Просто я уже наелась.
– В следующий раз я возьму две чашки. Просто ради справедливости, – сказала Грейс.
– А я в следующий раз сяду рядом с Джеком, – заявил Джейми; малыш был в восторге от такой перспективы. – Правда, Джек?
Тот покосился на Женевьеву, но она промолчала.
– Голые были очень красивые, – объявила Аннабелл, усаживаясь на диван и расправляя свою широкую юбку.
– Не понимаю, как эти женщины лежали голые, пока их рисовали… – пробормотал Саймон, словно размышляя вслух. – Им же было холодно, верно?
– Они позировали летом, – объяснила Грейс. – Летом не холодно. Иногда даже жарко.
– Им было жарко от любви к художнику! – восторженно воскликнула Аннабелл, прижимая руку к сердцу. – И еще они понимали, что делают великое искусство.
Хейдон почувствовал, что губы его тронула невольная улыбка.
– Интересная точка зрения. А вы что об этом думаете, мисс Макфейл?
Женевьева вздрогнула и заморгала; она вдруг поняла, что все это время не сводила глаз с лорда Редмонда.
– Что?.. Я не…
– Вежливые люди не говорят «что», – перебил Джейми. – Они говорят «простите, я не расслышал».
Дети захихикали.
– Да, конечно. Именно так я и хотела сказать. – Женевьева почувствовала, что краснеет. Машинально поправив прическу, она спросила: – Так что же вы сказали, лорд Редмонд?
– Мисс Аннабелл высказала очень интересную точку зрения. Она предположила, что женщину может согревать любовь. – Хейдон сразу заметил, что Женевьеву ужасно смутило изменение его облика, и это его забавляло. – Вы с ней согласны? – Он снова улыбнулся.
– Даже не знаю… – Она старалась держаться непринужденно. – Пожалуй, согласна.
– Женевьева, вы когда-нибудь любили? – неожиданно спросила Шарлотта.
Не готовая к такому вопросу, Женевьева сумела лишь улыбнуться в ответ.
– Конечно, да. – Хейдон пришел ей на выручку. – Она любит всех вас.
– По-моему, это что-то другое… – в задумчивости пробормотал Джейми. – Думаю, что любовь к нам – это не такая любовь, из-за которой женщина будет лежать голая перед мужчиной, как те леди на картинах.
– Полагаю, что на сегодня мы достаточно наговорились про голых леди, – заметила Женевьева.
– Если бы вы им не показывали эти непристойности, они бы и не болтали всякий вздор. – Вошедшая в комнату Юнис поставила на столик тарелку с печеньем. – Вот, цыплятки, поешьте и забудьте о том, что видели.
Дети тотчас же окружили стол и потянули руки к тарелке.
– Не сбейте с ног бедную Юнис, – сказала Дорин, входя в комнату; следом за ней шел Оливер.
– Святые угодники, вы ведете себя так, как будто умираете от голода, – проворчал Оливер. – Разве мисс Женевьева не водила вас в чайную?
– Это было давно, – сказал Джейми.
– К тому же я выпила только одну чашку, – сообщила Грейс.
– А я отдала свою вторую булочку Джейми, – подхватила Шарлотта.
– Булочки были очень маленькие… – пожаловался Саймон.
– Да и не такие уж они были сладкие, – заметила Аннабелл.
– Ну-ну, цыплятки, вечером получите жареную пикшу и чудесные рубцы с картошкой и горохом, так что забудете о сладком. – Юнис наклонилась и взяла со столика опустевшую тарелку. – Конечно, если его светлость не съест все еще до того, как Дорин понесет еду на стол. У него такой аппетит, что скоро нам придется…
– Простите, мисс Макфейл, что снова побеспокоили.
Все взгляды мигом обратились к двери, и все глаза наполнились ужасом – в дверях стояли констебль Драммонд, комендант Томсон и граф Чарлз Линтон, бывший жених Женевьевы.
– Входная дверь была открыта, мы стучали, но никто не слышал, – проговорил Томсон, несколько смущенный вольностью, которую себе позволил.
– Но я заверил коменданта и констебля, что ты не будешь возражать, если мы войдем, – добавил Чарлз.
Белокурый красавец, граф Линтон смотрел на Женевьеву свысока; было очевидно: он находил ее поведение предосудительным, ведь она по-дружески болтала со своими слугами. Сшитый по последней моде черный сюртук графа сидел на нем безупречно, сапоги были начищены до блеска, а распахнутый плащ, подбитый тончайшей шерстью, был украшен бархатными лацканами. Но Женевьева сразу же отметила, что он сильно поправился, пожалуй, даже растолстел, а его золотистые волосы изрядно поредели. Окинув всех критическим взглядом, граф покосился на констебля, тот же пристально смотрел на Хейдона.
«Вот и конец», – с тоской подумал Хейдон. Бежать в этой ситуации он никак не мог, хотя бы потому, что своим бегством навлек бы беду на Женевьеву и детей. Поэтому он просто поднялся на ноги. Отчаяние захлестнуло его огромной черной волной. Зачем только Бог дал ему эту краткую отсрочку? Зачем даровал мимолетное ощущение свободы? Неужели для того, чтобы продлить пытку?
«Это тебе наказание за тяжкие грехи», – напомнил себе Хейдон. Да, он действительно великий грешник, и самый тяжкий из своих грехов он совершил, когда бросил свою дочь Эммалину. После такого поступка он не имеет права на снисхождение.
Хейдон посмотрел на Женевьеву и вдруг понял, что напрасно терял время… ведь он так много хотел ей сказать, но теперь уже никогда не скажет. Он хотел бы ее поблагодарить, но не за нежную заботу и кров, а за нечто большее. За то, что она ему доказала: в мире есть не только негодяи, но и хорошие люди. Это открытие стало для него величайшим облегчением, и он был рад, что успел узнать об этом на пороге неминуемой смерти. Еще он хотел бы поблагодарить ее за то, что она спасла Джека, вытащив его из тюрьмы. И конечно же, хотелось поблагодарить за доверие – она все-таки поверила ему, Хейдону, хотя он едва ли заслуживал доверия.
Но сейчас, чтобы не подвергать мисс Макфейл опасности, он должен действовать решительно. И должен подчиниться неизбежному. Вот сейчас он скажет констеблю Драммонду, что силой вломился в ее дом, что угрожал всех убить, если его не спрячут. Он снова посмотрел на Женевьеву, посмотрел так, словно прощался с ней. Затем перевел взгляд на тюремщиков и сделал шаг в их сторону.
– Прошу прощения, сэр… – Граф взглянул на него с вежливой улыбкой. – Сэр, мы… были представлены друг другу?
– Нет-нет, – вмешалась Женевьева. – Вы не знакомы.
Сердце ее неистово колотилось, и от волнения перехватывало дыхание. До этого момента она была скована страхом и даже не представляла, как выйти из положения. Но слова Чарлза вывели ее из оцепенения, и Женевьева подумала: «Если граф никогда не встречался с лордом Редмондом, то этим, возможно, можно воспользоваться». Бросив быстрый взгляд на коменданта Томсона и констебля Драммонда, она поняла: эти двое не могут быть уверены, что элегантный джентльмен, стоявший сейчас перед ними, – тот самый убийца, которого они ищут. Столь внезапная перемена в облике Хейдона любого могла бы ввести в заблуждение, и, следовательно, оставалась надежда…
Женевьева окинула взглядом комнату. Все поглядывали на нее вопросительно; Хейдон же смотрел даже с некоторым удивлением. Но что же придумать? Что сказать? Представить Хейдона как кузена? Дядю? Друга? Нет-нет, не подходит. Имелась одна роль, обеспечивающая ему надежную защиту.
Собравшись с духом, Женевьева проговорила:
– Джентльмены, я хочу представить вам мистера Максвелла Блейка, моего мужа.
Все уставились на нее в изумлении – даже дети и взрослые домочадцы.
– Ты замужем?! – в ярости завопил Чарлз. – Ты вышла замуж?!
– Да, вышла, – с вызовом ответила Женевьева. Она подошла к Хейдону и посмотрела на него с ослепительной улыбкой, мысленно умоляя подыграть ей.
Хейдон заставил себя улыбнуться ей в ответ. Такого поворота событий он никак не ожидал, но почти сразу же понял, что теперь у него не оставалось выбора – он не мог подвести Женевьеву.
– Что ж, дорогая, представь меня своему знакомому, – сказал Хейдон, обнимая ее за плечи. – Похоже, мы с ним действительно ни разу не встречались.
Могучая рука, обнимавшая ее плечи, словно придавала ей сил и вселяла в нее уверенность. Едва лишь Хейдон прикоснулся к ней, Женевьева успокоилась. Разумеется, она понимала, что они вступают в опасную игру, но сейчас она уже не думала об опасности. «Главное – спасти его», – говорила себе Женевьева. Сделав глубокий вдох, она снова улыбнулась и сказала:
– Максвелл, познакомься, пожалуйста. Это лорд Линтон, мой старый друг. Я бы хотела, чтобы ты называл его Чарлзом. А вот мистер Томсон, уважаемый в городе человек и комендант нашей тюрьмы. Мистер Томсон всегда меня поддерживал, когда я пыталась помочь детям. Ну, а это констебль Драммонд. Только благодаря ему улицы Инверари стали безопасными.
– Рад познакомиться, джентльмены. – Хейдон пожал каждому руку. – Особенно с вами, Чарли, – добавил он с ухмылкой. – Моя жена очень много о вас рассказывала.
Граф побагровел и пробормотал:
– Но как это?.. Когда?..
– Вообще-то мы женаты уже несколько месяцев, – продолжала Женевьева, краснея. – Помнишь, Чарлз, я ездила в Глазго к адвокату? Я тогда занималась отцовским наследством. Там мы с Максвеллом и познакомились. В художественной галерее.
– У нас с женой общие взгляды на искусство. – Хейдон снова улыбнулся.
– Правда, Максвелл не так уж долго за мной ухаживал, – добавила Женевьева, пытаясь изобразить смущение. – Все получилось как-то… очень быстро.
– Да, слишком уж быстро. – Хейдон хохотнул. – Я попросил ее руки на следующий же день после знакомства. Но уверен, что вы меня поймете, джентльмены. Я был очарован ее красотой и твердо решил: она не ускользнет из моих объятий. – Он бросил выразительный взгляд на Чарлза, как бы давая понять, что знает о его прошлых отношениях с Женевьевой.
Граф молча хмурился, а Хейдон между тем продолжал:
– Сначала она мне отказала. – Он усмехнулся. – Но к счастью, я не из тех, кто отступает перед трудностями, особенно когда ожидаемая награда столь велика. – Хейдон легонько провел ладонью по щеке Женевьевы. – И как видите, я получил то, чего так страстно желал.
– Что ж, полагаю, следует вас поздравить, – пробормотал комендант Томсон.
– Спасибо, комендант, – кивнул Хейдон. – Ваши добрые пожелания для нас особенно ценны.
– Меня смущает, что вы не упомянули о своем браке, когда мы заходили сюда несколько дней назад. – Констебль Драммонд сверлил Женевьеву взглядом.
– Боюсь, причина во мне, – нисколько не смутившись, сказал Хейдон. – Видите ли, дела надолго задержали меня в Лондоне, поэтому мы с женой решили никому ничего не говорить, пока я не приеду в Инверари. К тому же мы очень беспокоились за детей. Возможно, они с тревогой ждали бы моего появления, если бы знали обо всем заранее. Поскольку я пробыл здесь всего несколько дней, жена не торопилась объявлять о нашем союзе. А в то утро, когда вы неожиданно пришли, – он взглянул сначала на констебля, потом на коменданта, – я был еще не одет и потому не мог спуститься, чтобы должным образом приветствовать вас. И вообще, мне кажется, моя жена еще не привыкла к своему новому положению. Не правда ли, дорогая? – Он взглянул на Женевьеву с лукавой улыбкой, и она еще сильнее покраснела. – Я уверен, джентльмены, что вы нас поймете и простите… Ведь нам после долгой разлуки хочется побыть наедине.
– Да-да, конечно… – закивал комендант Томсон. – Разумеется, мы все прекрасно понимаем, мистер Блейк.
Чарлз с неприязнью посмотрел на Хейдона и процедил:
– Да, все понятно.
Хейдон почти не сомневался: граф уже давно жалел о том, что когда-то отказался от Женевьевы. Так что же, теперь этот человек решил, что надо все-таки жениться на Женевьеве? Может, именно с этой целью он сюда пожаловал?
– А скоро будем ужинать? Ужасно есть хочется, – пожаловался Саймон.
– Святые угодники, я совсем забыла про рубцы! – закричала Юнис. – Время ужинать, а я еще не перемешала начинку. Извините, мисс Женевьева, и, конечно, вы… мистер Блейк… сэр. – Она неловко поклонилась и выскочила из комнаты.
– О Господи, я и не знала, что уже так поздно. – Дорин взглянула на часы над камином. – Идемте, цыплятки, поможете мне накрыть на стол. – Она пошла к двери, потом вдруг остановилась. – Конечно, если я вам не нужна, мистер и миссис Блейк. У вас ведь все в порядке?
Женевьева поспешно кивнула:
– Да-да, Дорин, все в порядке. Но ты права, уже поздно и пора накрывать на стол. – Она взглянула на незваных гостей, явно давая понять, что им пора уходить. – Мы с мистером Блейком скоро придем в столовую.
– Побыстрее, дети, – сказал Оливер. – Может, удастся отмыть ваши ручонки перед тем, как начнете хвататься за тарелки и вилки.
Но дети медлили.
– Пойдемте, мистер Блейк, я вам покажу, как я умею складывать салфетки. – Джейми схватил Хейдона за руку.
– А я вам покажу, как я отчистила чайник. Хотите посмотреть? – Шарлотта, прихрамывая, подошла к Хейдону и положила ладошку ему на рукав.
Он почувствовал, что рука девочки дрожит. Было очевидно: она боялась. Покосившись на гостей, Хейдон заметил, что констебль Драммонд смотрит на девочку с явной враждебностью – этот ужасный человек ненавидел даже детей.
– Посмотрю с огромным удовольствием, милая Шарлотта. – Хейдон привлек девочку к себе и осторожно положил руки ей на плечики.
– Оливер сказал, что если мы будем долго чистить серебро, то появится джинн, а он не появился, – сказала Аннабелл, прижимаясь к Женевьеве. – А вы верите в джиннов, мистер Блейк?
– Всем известно, что джиннов не бывает, – заявил Саймон. Он подтолкнул плечом Джейми, и оба приблизились к Женевьеве и Хейдону. – Да, не бывает. Наукой это доказано.
Хейдон понимал, что дети пытаются хоть как-то поддержать Женевьеву, которую все они обожали. Когда-то она спасала их и защищала, а теперь они стремились ее защитить. Ее и его, Хейдона. И даже Джек, стоявший у дальней стены, то и дело сжимал кулаки; казалось, он готов был наброситься на констебля в любой момент.
– Прошу прощения, джентльмены, но нам пора, – сказал Хейдон. – Или, может быть, вы хотели еще что-нибудь спросить у меня или у моей жены? В таком случае поторопитесь, пожалуйста.
Констебль Драммонд пристально посмотрел на Джека:
– Мы хотели бы задать мальчику еще несколько вопросов.
Джек насторожился.
– О чем же вы хотели его спросить? – поинтересовалась Женевьева; она старалась говорить как можно спокойнее.
– О сбежавшем заключенном.
– Ах да, жена мне об этом говорила. Но разве вы его еще не поймали? – Хейдон изобразил изумление.
– К сожалению, нет.
– Как жаль… – Женевьева вздохнула и добавила: – Но если вы сюда пришли, то, очевидно, имеете веские основания считать, что Джек каким-то образом прольет свет на это дело, не так ли? Неужели вы полагаете, что местопребывание преступника…
– Думаю, мы всеми силами поможем вам в этом расследовании, – перебил Хейдон. – Правда, Джек?
Мальчик пожал плечами.
– Я им уже все сказал. Я ничего не знаю.
– Ты абсолютно уверен? – Джек молча кивнул, и Хейдон, повернувшись к Драммонду, спросил: – У вас есть к нему какие-то новые вопросы, те, которые вы не задавали при вашей прежней встрече?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28