И сейчас, когда яркое солнце слепило налившиеся кровью глаза Тристана, а пронзительные крики рыбных торговок отдавались болью в его тяжелой голове, он молился не только о том, чтобы успокоился его желудок. Сжав зубы, он просил Господа даровать ему ясный рассудок при встрече с человеком, в руках которого находилась судьба Рэмсденов. Трясущимися руками он остановил фаэтон перед дверью, на которой была медная табличка с надписью: "Компания „Харкур Шиппинг"", бросил монетку уличному мальчишке-носильщику и помог своему измученному брату выбраться из экипажа.Минутой позже, войдя в контору, они, к своему удивлению, обнаружили, что насколько этот нелепый пакгауз казался им безобразным снаружи, настолько строго и изысканно выглядел изнутри. Большая приемная, куда они сразу попали, была устлана разноцветными коврами ручной работы, стены были украшены со вкусом подобранными картинами, не уступавшими полотнам из галереи Уинтерхэвена, которые просуществовали до тех пор, пока ими не пришлось оплатить пагубную страсть четвертого графа к игре в кости. К счастью, рыбные запахи не смогли пропитать стены конторы Калеба Харкура. Напротив, обоняние Тристана ласкал необычный пряный аромат. Причину этого благоухания объясняла вывеска "Лучшие специи и экзотические травы Харкура" у подножья лестницы, ведущей на верхний этаж. Тристан указал на нее Гарту:– Ты был прав. Грузовые перевозки – это лишь одно из предприятий Харкура.Не менее двух дюжин человек в одинаковых темных плащах и бриджах, разбившись на небольшие группы, стояли посредине комнаты.Несмотря на приглушенные голоса, в них чувствовалось некое нервное напряжение. Все это напоминало Тристану ожидание аудиенции у регента в Карлтон-Хаус. Как только Тристан и Гарт вошли в комнату, разговор тотчас же прекратился, все присутствующие торопливо сняли свои высокие бобровые шапки. Хотя по стандартам высшего света одеяние братьев выглядело старомодно, все же по сравнению с купцами Тристан и Гарт казались двумя павлинами, попавшими в стаю дворовых гусей.Едва за братьями успела прикрыться дверь, как к ним семенящей походкой подбежал какой-то морщинистый человечек весь в черном. Его редеющие седые волосы были прикрыты париком с косичкой в сетке, а на ногах старикашки было нечто, подозрительно напоминавшее домашние туфли.– Милорд Рэнда? – осведомился он, переводя с Тристана на Гарта пристальный взгляд из-под очков в проволочной оправе.– Я граф Рэнда, – чопорно ответствовал Гарт. – А это мой брат, лорд Тристан.– Да-да, разумеется. Эфраим Скраггс к вашим услугам, господа. – Старикашка согнулся в таком низком поклоне, что казалось, еще немного, и он стукнулся бы лбом о пол. Выпрямившись, он заявил: – Капитан ждет вас. Он едва не взбесился час назад, узнав, что вы еще не приехали. Подождите немного, будьте так любезны. Я только загляну к нему и доложу, что вы здесь.И с этими словами Эфраим Скраггс развернулся, просеменил через комнату и исчез за тяжелой дубовой дверью. Несколько секунд спустя он высунул голову из-за двери и скрюченным пальцем поманил Тристана и Гарта.И без того бледное лицо Гарта покрылось смертной белизной.– Что это за сумасшедший дом? – прошептал он. – Куда мы попали?!– Смелее, братец, – шепотом подбодрил его Тристан, чувствуя на себе взгляды любопытных глаз. – Сдается мне, что самое худшее еще впереди.Маленький личный кабинет Калеба Харкура выглядел еще элегантнее, чем приемная, но здоровяк, высившийся над резным письменным столом красного дерева, был бы гораздо более уместен на палубе одного из принадлежащих ему кораблей, чем в этом изысканном окружении. Его лицо покрывал сильный загар, волосы цвета соли с перцем были не по моде длинными, а черное пальто великолепного покроя выглядело так, словно его владелец спал не раздеваясь. Калеб Харкур окинул вошедших взглядом, полным нескрываемого любопытства.– Ну, так и кто же из вас граф, а кто – бастард? – прогромыхал он.Тристан заметил, как Гарт напрягся, сдерживая гнев.– Я Тристан Тибальт, – быстро проговорил он. Теперь не оставалось сомнений, что Харкур – неизлечимый невежа, однако в этой игре он держал на руках все козыри, и раздражать его лишний раз было бы глупо.– Значит, передо мной – любимый шпион Каслри, если, конечно, мои осведомители не ошиблись. – В проницательных серых глазах Харкура отразилось нечто сродни уважению. – А я полагал, вы сейчас в Вене.– Ваши осведомители отстали от событий, сэр. Надеюсь, вы не переплатили им. Я вернулся в Англию три дня назад.К удивлению Тристана, Харкур запрокинул голову, тряхнув львиной гривой волос, и затрясся от хохота.– Что за нахальный щенок! Впрочем, вы правы. Мои высокооплачиваемые осведомители в этом квартале будут слегка разочарованы.Затем внимание его переключилось на Гарта.– А что вы скажете, милорд? Или вы предпочитаете, чтобы за вас говорил ваш браг?Гарт расправил плечи, но все равно остался на голову ниже Тристана и уж, разумеется, гораздо ниже владельца конторы.– Нет, сэр. Я сам говорю за себя, когда мне есть что сказать. Но в данный момент я нахожусь в невыгодном положении, как вам, должно быть, хорошо известно.Харкур ногтем указательного пальца постучал по кипе бумаг на письменном столе.– Весьма невыгодном, я бы сказал. Однако сядьте, побеседуем. – Он указал братьям на два стула и сам тут же уселся за стол. – Не пытайтесь сохранить хорошую мину. Нет смысла. Ваш отец был жалкой пародией на человека. Хуже пьянства и волокитства может быть только шулерство… а он страдал всеми тремя пороками. Ваш родитель оставил вас на бобах, это факт.Тристан и Гарт обменялись выразительными взглядами, но, несмотря на всю наглость этого выскочки, он был прав.Подавшись вперед, Харкур навис над столом.– Подозреваю, у вас теперь нет ни малейшего представления о том, как позаботиться о вашей матери и сестре, не говоря уже о нищих арендаторах.Братья потрясенно молчали. Тишина, воцарившаяся в тесном кабинете, казалась густой и холодной, как лондонский туман.– Так я и думал, – проворчал Харкур, словно своим молчанием Гарт признал, что не имеет возможности разрешить свои финансовые проблемы. Владелец кабинета откинулся на спинку стула с самодовольной улыбкой. – Что ж, отлично, милорд. Вот мое предложение, простое и ясное. Я аннулирую всю гору долгов, которая досталась вам в наследство, и ссужаю вам столько, чтобы вы смогли поставить на ноги свое хозяйство… если вы согласитесь на два мои условия.Братья ошеломленно переглянулись. Долгой ночью за бутылками коньяка они успели обсудить дюжину возможных исходов встречи с Харкуром, но услышать такое предложение они не ожидали. В следующую секунду, как по команде, оба уставились на человека за столом.– Какие условия? – произнесли они в один голос.– Во-первых, милорд, я хочу, чтобы вы дали слово, что будете сами трудиться над восстановлением хозяйства, а не просто перепоручите дела управляющему. Не вижу пользы в человеке, который боится труда, будь у него хоть тысяча титулов.Гарт тяжело сглотнул, видимо едва не поперхнувшись гордостью.– Если нам удастся прийти к соглашению, я посвящу восстановлению хозяйства все свое время до последней минуты. – Он перевел дыхание. – Мои интересы несколько более серьезны, чем увлечения моего отца.Тристан ободряюще положил ладонь на плечо брата:– А я буду ему помогать.– Но не сразу, – заявил Харкур. – Для начала вам придется заняться гораздо более важными делами на континенте. Мои осведомители сообщили, что вы знаете Францию лучше любого французишки. – Он предостерегающе поднял руку, не позволяя Тристану вмешаться с возражениями. – Это дело займет всего пару недель, а поскольку от него целиком зависит вся ваша судьба, я бы на вашем месте крепко подумал, прежде чем отказываться.Тристан заскрежетал зубами. Скрытая угроза в голосе Харкура была ему не по нутру, но выбора не оставалось: ради своей семьи он должен был выслушать этого наглеца.Харкур оперся локтями на столешницу и сцепил пальцы.– Итак. Моя дочь Мадлен живет в Лионе со своим дедом по матери, французским графом. Этот старый дикарь прислал письмо, где пишет, что помирает и не хочет, чтобы Мэдди осталась одна, когда он отбросит копыта. И я тоже этого не хочу. Поэтому я желаю, чтобы вы поехали туда и забрали ее. Один из моих бригов доставит вас в Кале, и мой капитан подождет там, пока вы не привезете Мэдди из Лиона. Пустяковая задача для человека с вашим прошлым.Тристан что-то неразборчиво проворчал, сочтя за благо дослушать, этого невежу до конца, прежде чем давать какие-либо обещания.Харкур же перевел взгляд на Гарта:– А теперь самое время вернуться ко второму условию нашего предполагаемого договора, милорд. В обмен на то, что я спасу вашу шкуру, я желаю получить письменное обещание, что, как только Мэдди вернется в Лондон, вы сделаете ее графиней.Легкая краска надежды, уже озарившая щеки Гарта, в одно мгновение схлынула, как морская волна при отливе, и лицо молодого графа вновь покрылось пепельной бледностью.– Вы хотите, чтобы я же… женился на вашей дочери? – выдохнул Гарт. – Но, сэр, позвольте… как я могу дать такое обещание? Я ни разу в жизни не видел вашей дочери!– Разумеется. Я и сам ее не видел лет пятнадцать. Ее мать сбежала во Францию, задрав хвост, и прихватила с собой Мэдди, как только обнаружила, что эти титулованные хлыщи из лондонского высшего света не удостоят своим вниманием жену простого купца. Я тогда владел всего одним кораблем и сам был на нем капитаном, поэтому ничего не мог с этим поделать. Но теперь ситуация изменилась. Теперь я богат и желаю, чтобы перед Мэдди были открыты все двери в Лондоне, в том числе и двери Карлтон-Хаус. И если для того, чтобы добыть ей титул, нужно потратить состояние, я готов.Харкур грохнул кулаком по столу с такой силой, что чернильница подпрыгнула и оказалась в опасной близости от края. От этого звука в похмельной голове Тристана заплясали черти. Только силой воли он заставил себя сдержать стон.Но Гарт уже не считал нужным соблюдать приличия. Зажмурившись, он прижал трясущиеся пальцы к вискам: дикое предложение Харкура в сочетании с выпитым коньяком довело его почти до предела.Харкур помахал у Гарта перед носом пачкой расписок:– Соглашайтесь на мое предложение, милорд. Или откажитесь и примите все последствия. В конце концов, вы не единственный обнищавший аристократ в Англии. Не вы первый, не вы последний.Гарт испустил стон.– Хотел бы я знать, часто ли людям в вашем положении предоставляется шанс выкрутиться из неприятностей и получить в придачу хорошую, крепкую женушку?– Крепкую? – слабым голосом переспросил Гарт. Болезненно скорчившись, он по-прежнему сидел с закрытыми глазами.Тристан бросил на брата нервный взгляд, но Харкур, по-видимому, ничего не замечал.– Ну, что скажете, мой мальчик? – Казалось, от его мощного баритона в кабинете вот-вот начнут трястись стены. – Договорились? Меняем состояние на кандалы?Гарт бросил на Тристана жалобный взгляд, в котором читался ужас лисицы, затравленной свирепыми гончими и уже понимающей, что минуты ее жизни сочтены.– Договорились, – сдавленным голосом пробормотал пятый граф Рэнда и, к ужасу Тристана, рухнул на колени рядом с письменным столом Калеба Харкура и опорожнил желудок в собственную бобровую шапку. *** Мадлен Харкур не знала, кто стучится в двери скромного жилища ее деда – друг или враг. С одинаковым успехом это мог оказаться и роялист, пришедший на помощь умирающему аристократу, и бонапартист, вознамерившийся отомстить одному из самых ярых противников императора.Пять дней назад до Лиона докатились слухи о том, что Корсиканец бежал с Эльбы, и с тех пор на каждом углу собирались группы сторонников императора, взволнованно обсуждающих планы возвращения Бонапарта к власти. А сегодня стало известно, что император со своими верными людьми уже добрался до Гренобля, и заговорщики почувствовали себя на высоте. Теперь они безнаказанно расхаживали по улицам и били стекла в витринах лавок и в домах известных роялистов. Дворецкий и камердинер деда Мадлен уже покинули своего господина, с ними ушла и унылая старуха, в последние шесть лет совмещавшая обязанности экономки в доме и дуэньи Мадлен. Девушка понимала, что не вправе винить их.Стараясь двигаться неслышно, она подкралась к окну своей спальни, откуда был виден парадный подъезд. Осторожно отодвинув занавески, Мадлен выглянула наружу. Уже сгущались сумерки, но в ярком свете луны у дверей отчетливо был виден человек, стучавший в дверь. Он был высокий… пожалуй, слишком высокий, чтобы оказаться одним из французских аристократов, наведывавшихся время от времени в дом старого графа.Несколько долгих, ужасных минут Мадлен стояла, прижавшись к стене, и только когда стук прекратился, она перевела дыхание, только сейчас заметив, что все это время старалась не дышать. Стряхнув оцепенение, девушка поспешила по узкому коридору туда, где на высоких подушках лежал дед. Глаза его были закрыты, хриплое дыхание с трудом вырывалось из приоткрытых губ, черты лица старика заострились и стали словно восковые – признак надвигающейся смерти.Мадлен ощутила острый приступ горя. Дедушка всегда был таким неукротимым и гордым, таким невероятно властным… Видеть его в подобном состоянии, смотреть, как час за часом он беспомощно цепляется за угасающую жизнь, было невыносимо. Но старый граф не желал смиренно склонить голову перед волей Угрюмого Жнеца: он сам решил избрать мгновение своей смерти. Наклонившись, Мэдди нежно поцеловала его в морщинистый лоб.И в ту же секунду царившую в доме тишину нарушил неожиданный грохот бьющегося стекла. Сердце Мадлен бешено заколотилось. Господи! Незваный гость разбил французское окно! Должно быть, он уже поворачивает дверную ручку и входит в дом. *** Мэдди отчаянно принялась оглядываться по сторонам в поисках оружия, которым могла бы защититься. Взгляд ее упал на инкрустированный сундук, стоящий у стены, и девушка вспомнила, что среди прочего в этом сундуке хранился выстланный бархатом футляр с дедушкиными дуэльными пистолетами. Пистолеты не были заряжены, но гость об этом не знал. Подбежав к сундуку и подняв крышку, Мадлен достала из футляра один из грозных на вид пистолетов и крепко вцепилась в него обеими руками.– Кто-нибудь здесь есть? Отзовитесь! – В голосе гостя не слышалось угрозы, однако, сильный гортанный акцент выдавал в нем обитателя парижских трущоб. Сердце девушки забилось еще быстрее, пальцы еще крепче стиснули рукоять пистолета.Мгновение спустя, на пороге спальни появился мужчина в запыленном дорожном камзоле, головой он едва не задел за притолоку. Худое разбойничье лицо его обрамляли растрепанные черные волосы, а странные светлые глаза незнакомца пронзили девушку таким взглядом, от которого у нее едва не подкосились ноги.– Ни с места! Еще один шаг – и я стреляю! – Мадлен слышала, как дрожит ее голос, но все же сумела направить пистолет прямо в грудь пришельцу, хотя в трясущихся пальцах ее он прыгал, словно в руке у пьяницы.– Мадемуазель Харкур? – Гость бросил нервный взгляд на пистолет. – Боже мой! Осторожнее с этой штукой! Смотрите, куда вы ее направляете! – Губы гостя приоткрылись в волчьей ухмылке, от которой волосы у Мадлен встали дыбом. – А вообще-то, мадемуазель, когда вы вознамеритесь в следующий раз пугать кого-нибудь этой игрушкой, взведите курок.Внезапным движением левой руки, за которым девушка даже не успела проследить, гость выхватил пистолет из ее пальцев и положил на конторку.– Кроме того, такие вещи срабатывают куда лучше, если предварительно их зарядить. Вот, как этот. – Он поднял правую руку и продемонстрировал Мадлен маленький, но, несомненно, смертоносный пистолет. – И последний совет: никогда не цельтесь в мужчину из незаряженного оружия. Если бы я пришел сюда с дурными намерениями, вы были бы уже мертвы.Мадлен попятилась назад, но вынуждена была остановиться, прижавшись спиной к спинке кровати, на которой лежал дед.– Кто… кто вы такой? – пробормотала она, запинаясь. Сердце ее по-прежнему билось так, что грозило выпрыгнуть из груди. – Что вам нужно?Тристан засунул пистолет за пояс и, прежде чем ответить, пристально оглядел стоявшую перед ним девушку. Губы его вновь невольно изогнулись в улыбке. Если это темноволосое, похожее на мальчишку создание с огромными перепуганными глазами было той самой "хорошей, крепкой" дочерью Калеба Харкура, то Тристан сильно заблуждался, рассчитывая встретить в Лионе какую-нибудь пышущую здоровьем селянку. Он внимательно взглянул на нее еще раз. Похоже, невеста окажется дюйма на два повыше своего будущего жениха.Тристан слегка поклонился:– Я – Тристан Тибальт. Я приехал по просьбе графа де Навареля.– Что за сказки вы мне рассказываете, мсье? Мой дед давно уже не переписывается ни с кем из Парижа!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27