Она, конечно, может уехать. И ей даже следует уехать – взять все свои деньги, заказать место в карете, выезжающей из Лондона… Уехать как можно быстрее от сплетен и как можно дальше от повес с обаятельными манерами – но куда?
В Бат? Тем много старых больных женщин, а им иногда требуются компаньонки и сиделки, или в Манчестер, где фабриканты-магнаты хотят, чтобы их дочери обучались благородным манерам. Но ни в одном из этих мест она никого не знает – да и вообще ни в каком другом месте, – кто мог бы предложить ей жилье или работу. Если жители отдаленных районов получают лондонские журналы, имя Элли может добраться туда гораздо раньше, чем доберется она сама. Она может потратить деньги на поездку и питание, остальное – на жилье, но при этом не найти работы.
Этой мысли было достаточно, чтобы кому угодно стало не по себе, особенно женщине, которую выставили из родительского дома после смерти отца. Лишенная всего, сбитая с толку тем, что ее любимые родители не обеспечили ее, Элли была тогда в ужасе. И теперь она опять была в ужасе.
А Харриет? Разве она может бросить бедную малышку?
С легкостью, как ей по большей части казалось, и с чистой совестью. Но иногда, вот как теперь, этот ребенок был приятен, словно леденец на палочке. Девочка пообедала и поднялась наверх, прихватив про запас тарелку с пудингом. Она очень старалась вести себя тихо, потому что понимала – Элли неважно себя чувствует и расстроена. Теперь Харриет была просто ангелом. Сидела за туалетным столиком и рисовала.
Она рисует? Элли сняла со лба салфетку, смоченную в лавандовой воде, спрыгнула с кровати, чуть не споткнувшись по дороге о собаку, и выхватила из рук подопечной румяна, губную помаду, пудру и маленькую баночку с чем-то темным.
– Немедленно вымойте лицо, юная леди! – приказала Элли, протягивая руку за снятой салфеткой. – Сию же минуту!
И не дожидаясь, когда девочка возьмет салфетку, Элли принялась оттирать ее щеки; она не жалела сил, стараясь удалить грим, а если удастся, то и веснушки с лица Харриет.
– Где ты взяла эти… эти мерзкие краски? – воскликнула Элли, перекрикивая завывания девочки.
Собака тоже начала подвывать, но затихла, когда Элли пригрозила ей мокрой салфеткой.
– Я выиграла, их у мисс Соланж. Это та хорошенькая черноволосая леди.
Многие женщины, работающие у капитана Эндикотта, были черноволосыми и хорошенькими, так что объяснение Харриет ничего не дало Элли, да это и не имело значения. Харриет не следовало разговаривать с женщинами, которые красят себе лица, тем более заключать с ними пари. Миссис Семпл хватил бы удар… по дороге на ее новую родину с деньгами Харриет. Одно дело – воровство, другое – заключение пари.
– Выиграла? Что ты хочешь этим сказать? Ты играла с ней в кости?
– Нет. Она поспорила, что я не смогу съесть за обедом пять порций заливного угря. И я смогла.
– Ох. – Говорить девочке, что нельзя заключать пари, тогда как ее опекун владеет игорным домом, – пустая трата времени. Равно как и запретить ей разговаривать с женщинами, с которыми они обедают. Кажется, в этом доме крашеные женщины будут единственным обществом Харриет.
– Ты слишком мала для того, чтобы краситься. Тебе не нужно этого делать, ты и так хорошенькая.
– Тогда возьмите их себе, если хотите.
Это потому что она старая и некрасивая? Элли принялась тереть щеки Харриет еще усерднее.
– А знаете, что я сегодня еще делала? – спросила девочка, когда Элли закончила вытирать с нее румяна.
– Не знаю и знать не хочу, – сказала Элли, сама же подумала, что, возможно, выслушав рассказ девочки, она повеселеет.
В сущности, что Харриет могла ей рассказать? Жизнь ее была проста и незатейлива. Уроки, прогулка в парке, игра с собакой в саду позади дома. Все это нормальные, приличные занятия для девочки. Хотя, безусловно, Харриет нуждалась в распорядке дня, какой был в школе. Там девочка проводила дни с пользой. А здесь? Как она развлекалась в клубе Эндикотта? Сначала помогала повару готовить пироги с мясом, но при этом съела половину теста и скормила Джокеру половину мяса. Пока повар расставлял по полкам горшки и сковородки, Харриет съела почти все пирожные с клубникой, а те, что не смогла съесть, положила в карманы и убежала.
Потом она помогала Змею драить капитанские сапоги. Он пользовался для этого шампанским. Харриет попробовала немножко шампанского.
Мистер Даунз доставал из погреба вино, чтобы подать его вечером. Харриет и его попробовала.
Одна из девушек укладывала вещи, собираясь съехать. Харриет послали ей помогать и дали за это коробку конфет.
– Как вы думаете, птички устраивают любовные гнездышки на деревьях?
На этот вопрос Элли не ответила, но терпеливо кивнула:
– Продолжай, милочка. Что ты делала потом? Домашнее задание по арифметике?
В некотором смысле. Другая девушка дала Харриет монетку и послала ее в соседнюю лавочку за одеколоном, и аптекарь дал Харриет мешочек лакричных леденцов.
Потом папа Джек велел Дарле и мистеру Даунзу увести Харриет прочь после того, как она так хорошо смазала кремом колесо рулетки, и они купили ей лимонное мороженое. Мистер Даунз позволил ей съесть порцию мороженого, а пока Харриет ела, он держал под столом за руку Дарлу. Потом папа Джек купил ей в соседней лавке пакетик мятных леденцов, чтобы показать, что он больше не сердится. А миссис Крандалл вернулась домой с тазиком свиных ножек.
– Я не очень хорошо себя чувствую, мисс Силвер, – наконец сказала девочка.
– И я тоже, милочка, – вздохнула Элли.
Как можно было оставить ребенка одного в подобном месте?
Однако Харриет и на самом деле чувствовала себя неважно. Она долго стонала и тяжело вздыхала, а когда легла в постель, металась больше обычного. Потом ее стошнило прямо на постель, в которой они спали вместе…
Глава 14
Слава Богу, Элли знала, где находится буфет и ватерклозет. Ей никого не пришлось звать на помощь, а потом сидеть и ждать, придет ли кто-нибудь. Капитан Эндикотт и все его служащие были заняты внизу, они выполняли свои обязанности – обслуживали клиентов; обязанностью Элли было присматривать за Харриет.
В конце концов, девочка уснула, однако через час опять проснулась. На этот раз у Элли были наготове таз и чистое полотенце. Она не тревожилась, что Харриет подхватила какую-то серьезную или смертельную болезнь, она беспокоилась только о том, что ее и саму может стошнить.
Наконец Харриет задремала. Элли же не осмелилась уснуть; она сидела при свече в ночной рубашке и читала.
Иногда до нее доносились чьи-то огорченные возгласы или чьи-то шаги в коридоре. Она оставила дверь в гостиную открытой на тот случай, если капитан Эндикотт или кто-то еще пройдет по холлу, чтобы послать за чаем или лекарством для Харриет. Элли не хотела спускаться вниз сама, там можно было случайно встретиться с кем-нибудь из игроков. Она даже не хотела воспользоваться лестницей для слуг. Мужчины постоянно рыщут в темных лестничных пролетах, по крайней мере в романах. Даже если на нее не нападут, а просто заметят неподалеку от игорных залов, можно окончательно расстаться с надеждой восстановить пагубную репутацию. В гостевой комнате Элли хотя бы никто не видит и никто не видел.
Было уже двенадцать часов, а Элли по-прежнему не спала. Дверь спальни была приоткрыта, и из клуба доносились смех и голоса. Наверное, сегодня клиентов стало на порядок больше. Наверняка скандал привлек новых посетителей. Может быть, они надеялись хотя бы мельком увидеть незаконнорожденного ребенка Джека Эндикотта или его шлюху. Кажется, капитан не считал, что щеголять сомнительной связью и ее последствиями ниже его достоинства. Да и было ли вообще на свете что-то ниже его достоинства?
Но Элли относилась к себе с большим уважением. Она не собиралась добавлять масла в огонь и высовывать нос из спальни. Пусть ее доброе имя сгорело при пожаре, но ее гордость только слегка подладилась по краям.
Элли не помнила, чтобы у нее когда-либо была такая долгая ночь. Харриет то и дело просыпалась, и ее все время тошнило. Потом девочка долго капризничала, а выбившись из сил, засыпала снова. Харриет требовала то холодного питья, то теплый кирпич-грелку, то собаку, то папу Джека или ночной горшок. Она клялась, что всегда будет хорошей девочкой, если Элли сумеет сделать так, чтобы ей полегчало. Она даже собиралась вернуть мисс Силвер миниатюрные портреты ее родителей, которые Элли давно считала потерянными. И поклялась, что не станет делать татуировку, как у Змея, а пожертвует все свои сбережения в фонд вдов и сирот, если выживет.
– Не дайте мне умереть, мисс Силвер, пожалуйста!
– Глупышка, никто еще не умирал от обжорства. – По крайней мере Элли надеялась, что это так, потому что Харриет, лежавшая без сил на кровати, была бледна и походила на рыжеволосое привидение.
В два часа ночи заведение Эндикотта все еще гудело. Клуб, должно быть, приносил хороший доход, потому что посетители не желали расходиться. Капитан Эндикотт, по-видимому, знал, как управлять доходным игорным заведением, но, судя по состоянию Харриет, опекуном он был никудышным.
В три часа ночи Элли чувствовала себя совершенно измученной. Должно быть, она задремала и не слышала ни как уходят клиенты, ни как Джек поднялся наверх. В клубе все стихло. Не было больше слышно ни визгливого смеха так называемых хозяек, ни голосов игроков. Хорошенькие девушки находились теперь либо на верхнем этаже в своих постелях, либо отдыхали где-нибудь в других местах, в чужих постелях.
В четыре часа Элли все еще не спала. Она не могла думать ни о чем другом, кроме как о том, привел ли к себе в комнату Джек кого-то из женщин или нет. Черт бы побрал его и его девок! Он совсем не думает о Харриет.
А между тем девочке нужно подкрепиться; ей требуется бульон или подслащенный чай, а возможно, кусочек поджаренного хлеба, чтобы успокоить желудок. Или мятные леденцы, если таковые имеются на полках здешней кухни. Да и сама Элли не отказалась бы выпить чаю, ведь ей придется бодрствовать до утра.
Элли надела туфли и накинула поверх ночной рубашки плащ на тот случай, если кто-нибудь еще не спит. Она надеялась, что Кэллоуэй, мистер Даунз или Дарла смогут побыть с больным ребенком несколько минут, пока Элли приготовит для Харриет чай.
Она не хотела обращаться за помощью к Джеку. Ему не место в комнатах Элли.
Элли спустилась по пустой служебной лестнице, прикрывая рукой свечу. Там все было тихо. Она не удержалась и заглянула в комнаты для посетителей. Ей ведь нужно убедиться, что в них никого не увидит.
Пламени ее свечи не хватило, чтобы осветить противоположные углы большой комнаты. Но она увидела, что столы стоят беспорядочно, несколько стульев перевернуто, другие прислонены к стенам. Везде валялись игральные карты, бумаги с записями выигрышей, салфетки в жирных пятнах, пустые стаканы. Элли знала, что утром придут уборщицы, но сейчас на всем лежал отпечаток хаоса и разгула.
Элли передернула плечами и направилась в сторону столовой.
Столовая для персонала была темной и пустой, на буфете горела масляная лампа. Элли поспешила в кухню, где можно было найти то, что нужно, и затем вернуться к Харриет.
По контрасту с комнатами для клиентов на кухне все было прибрано, каждый котелок висел на своем крюке, каждая миска и блюдо были вымыты и вытерты. Никого здесь не было.
Элли зажгла другую свечу и направилась в кладовку посмотреть, нет ли там на полках чего-нибудь из еды.
Неожиданно она почувствовала запах дыма. Но это не был дым от табака, где-то поблизости явно что-то горело. Если в игорных комнатах воздух был тяжелый, то здесь он был просто невыносим. Отец Элли любил курить трубку, время от времени мог и побаловаться сигарой, но это был другой запах.
Элли вернулась в кухню и убедилась, что огонь в огороженной плите сгребли в кучу, очаг был пуст. Все было погашено, ни один котелок не кипел. Она коснулась чайника, который всегда был на плите, и убедилась, что он холодный.
И тут она начала ощущать жар, который, судя по всему, исходил от входной двери. Элли коснулась ручки и отдернула ладонь, металл обжег ей пальцы. За дверью явно что-то горело! Элли замотала другую руку полой плаща и открыла дверь. На полу горела какая-то куча тряпок!
Элли пыталась раскидать ногами горящую кучу и затоптать тлеющие куски. Кому могло прийти в голову поджигать у дома мусор? Повар никогда бы не сделал этого. Второй мыслью Элли было, что это проказы Харриет. Но девочка находилась в спальне.
Харриет! Она спит наверху. И капитан Эндикотт, и женщины. Они же не чувствуют запаха дыма. А между тем еще немного – и начнется пожар. Тряпки под ногами у Элли догорали, но огонь уже карабкался по дверной раме к задней части дома!..
Вспомнив пожар в школе миссис Семпл, Элли схватила с плиты полный котелок воды и вылила его содержимое в огонь. Потом нашла насос и ведро, в котором носили воду, и наполнила его водой. Ах как медленно! У нее не хватит сил, чтобы качать воду достаточно быстро, а огонь распространялся вверх, и она уже не могла до него дотянуться.
Одной ей не справиться. Нужно звать на помощь. Но на крики Элли никто не шел. Все спали. Она схватила еще один котелок, висевший на крюке, взяла крышку и принялась стучать.
– Пожар! – закричала она. – Пожар!
Элли уже почти охрипла, сил качать воду тоже не осталось – все мышцы у нее горели, руки дрожали.
Наконец она услышала за спиной голоса. Кто-то забрал из рук Элли ведро, кто-то взялся качать воду, кто-то принес лестницу. Поднялись шум и суматоха.
– Моя кухня! – причитал повар.
– Качай воду, болван. Черт его знает, когда приедут пожарные!
Даунз послал Дарлу – которая явно не спала – посмотреть, что делается со стороны фасада. Дарла побежала, пытаясь на бегу застегнуть свое вечернее платье.
Даунз оттолкнул Элли в сторону.
– Идите, мисс, мы сами справимся. Идите позовите остальных.
Элли побежала к лестнице, где, к счастью, дыма было еще не так много, и закричала:
– Пожар! Пожар! Вставайте! Пожар!
Джек уже бежал вниз, натягивая рубашку.
– Сильный пожар? – спросил он, схватив Элли за руки.
– Не очень, – сказала она, задыхаясь, – еще можно остановить.
– Позаботьтесь о Харриет! – крикнул Джек и побежал дальше.
Девочка находилась в противоположном конце дома, далеко от огня. Поэтому Элли сначала побежала на верхний этаж, крича и стуча по дороге во все двери:
– Проснитесь! Выходите! Пожар! Скажите другим!
Потом она вернулась на свой этаж, задыхаясь, но не из-за дыма, а потому что силы ее были почти на исходе. Ей удалось стащить Харриет с высокой кровати. Она закутала девочку в одеяло и вынесла ее к передней двери, подальше от огня. Джокер с лаем бежал впереди.
– Что с девочкой? – спросил Джек, появившийся словно из-под земли.
– Кажется, заболела. Я пошла приготовить ей чай и обнаружила пожар.
– Слава Богу! – сказал Джек, неся Харриет к передней комнате казино, где снова зажгли свечи. – Теперь в доме безопасно. Огонь потушили.
Он осторожно положил Харриет на кожаное кресло и хорошенько подоткнул вокруг нее одеяло.
– Бедная маленькая киска, – покачал он головой. Затем коснулся рукой щеки Элли и сказал: – И бравая гувернантка.
Вскоре Джек ушел, а Элли осталась одна.
Кто-то подал ей благословенный стакан воды. Она выпила воду и без сил опустилась на стул рядом с Харриет. Рядом на креслах и диванах сидели другие девушки. Почти все они были лишь в одних тонких сорочках, уставшие и растрепанные. Кто-то обнимал и успокаивал подруг. Элли слышала их голоса словно сквозь туман.
– Сьюзен? Она у любовника.
– А Джейн поехала в Кенсингтон с сэром Мортимером.
– А где Мэри и миссис Крандалл?
– О, миссис Крандалл домовничает у этого типа – поверенного.
Все рассмеялись, радуясь, что в состоянии смеяться, потом взбодрились, потому что вернулся кэп Джек и предложил подкрепиться стаканчиком вина.
Когда вино разлили, он поднял свой стакан и произнес тост в честь Элли:
– Самая храбрая, самая умная женщина в Англии!
Элли вспыхнула.
– Нет, я просто очень испугалась.
– Но вы не убежали, и не упали в обморок, и не расплакались.
Одна из девушек тут же перестала всхлипывать.
– Без мисс Силвер мы все могли бы умереть в своих постелях, – сказал Джек, обращаясь к присутствующим, которые стояли и аплодировали, что еще больше смутило Элли.
Потом все принялись обнимать ее, целовать, хлопать по спине. Повар мрачно посмотрел на Харриет, спавшую в кресле, а потом подошел к Элли и поцеловал ей руку за то, что та спасла его прекрасную кухню.
Элли поморщилась от боли, Джек схватил ее руку, повернул вверх ладонью и увидел, что она вся в волдырях.
Джек налил Элли несколько капель бренди и послал Кэллоуэя в соседнюю аптеку.
– Но ведь еще очень рано, аптеки закрыты, – возразила Элли.
– Если бы вы вовремя не заметили пожар, огонь перекинулся бы на аптеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30