Но то впечатление, которое на него произвели сэр Томас и его супруга, не давало ему оснований усомниться в словах Джейн.
– И теперь вдруг я обнаруживаю, что нахожусь во власти постороннего человека, – добавила она немного погодя.
Необходимо заверить женщину, думал Николас, что он никому не выдал ее секрета и не собирается делать этого в будущем. Деятельность, которой она посвятила свою жизнь, далеко не безопасная, касается ее одной. Возможность скандала нисколько не заботила Николаса. И несмотря на вчерашние безжалостные обвинения епископа Рассела, Николас собственными глазами видел, как она перерезала веревки на руках священника. Но пока Николас не был готов к тому, чтобы сказать ей что-то, что успокоило бы ее душу. Не был готов к тому, чтобы она забыла о его существовании.
– Пока могу заверить вас лишь в том, что все мои ответы на задаваемые мне вчера вопросы были… – он запнулся в поисках подходящего слова, – неточными.
– С чего это вдруг?
Она сверлила его взглядом в ожидании ответа.
– Потому что я видел, как мы, англичане, обращаемся с теми, кого завоевываем и колонизируем. – Его пальцы, державшие узду, сжались в кулаки. – Я принял за правило никого не осуждать, не имея достаточной информации, а также не вмешиваться в дела других, не имея на то веской причины.
– Я освободила вчера этого епископа, хоть он того и не заслуживал. Что же вас заставило стащить меня с лошади?
– Мне отчаянно хотелось познакомиться. Прошу прощения. Впредь постараюсь знакомиться более приличным способом.
На этот раз Джейн громко рассмеялась, и ее смех прозвучал для Николаса как прекрасная музыка. Разглядывая ее, Николас спрашивал себя, знает ли она о власти своих чар.
– Думаю, вы ничего не сказали магистрату о нашей первой встрече.
– У вас есть все основания так думать.
– А как насчет наших будущих встреч?
– Вы очень дотошны, – заметил Николас. – У нас с сэром Робертом развилась стойкая неприязнь друг к другу. Если ничего не изменится, сомневаюсь, что в ближайшее время нам придется обсуждать данную тему.
С лукавыми искорками в глазах она продолжила:
– Но эти ваши смутные заверения останутся в силе лишь до тех пор, пока я снова не порежу вам руку.
– У вас не скоро появится такая возможность, мисс Джейн. – Он многозначительно посмотрел на нее. – Сомневаюсь, что в другой раз я позволю вам быстро подняться на ноги.
Румянец на ее щеках стал ярче. По тому, как ее руки крепко сжали поводья, Николас понял, что Джейн начинает злиться, и быстро сменил тему:
– В любом случае смею заметить, что не выбрал бы Масгрейва в доверенные лица. Если возникнет какой-либо вопрос или недоразумение, предпочту обратиться к вам.
Она остановила на нем пристальный взгляд.
– Вы человек широкого мышления, к тому же искренний. Очевидно, неправильно судить о человеке по занимаемому им в жизни положению.
– Вы чересчур строги к себе.
– Думаю, нет. Хотя не могу назвать никого из знакомых мне англичан, кто не счел бы своим долгом выдать меня если не магистрату, то уж точно моему отцу.
– Вижу, вы невысокого мнения о моих собратьях.
– Так оно и есть. – Джейн улыбнулась. – Но безусловно, имеются исключения. Для преподобного Адамса благопристойность и сострадание превыше жадности, классового и колониального превосходства.
Одно лишь упоминание имени священника вызвало у Николаса раздражение. Ему нравилась непринужденность, которую он чувствовал в общении с ней, и мысль о возможном сопернике причинила ему боль.
– А вы не собираетесь сочетаться браком с преподобным Адамсом?
– Что за чушь! Мы просто старые верные друзья.
– Большинство пар могут лишь надеяться на подобные отношения… если все остальное в супружестве складывается наилучшим образом.
Она покачала головой:
– Вы провели здесь слишком мало времени, сэр, чтобы понять, как обстоят дела.
– Не сочтите за труд просветить меня.
Джейн ответила не сразу, и он с интересом наблюдал за происходящей в ней внутренней борьбой, отразившейся на ее лице.
– Преподобный Адамс – уважаемый приходской священник. А моя репутация оставляет желать лучшего. – Джейн повернулась к нему. Ее щеки пылали. – Хорошо, что мы затронули эту тему. Будет лучше, если вы услышите правду от меня. Не хочу, чтобы сплетни с вымышленными подробностями помешали будущему счастью моей сестры.
– Вот, значит, как здесь обстоят дела? Вас и доброго священника разделяют слухи и – насколько я понял – какое-то отступление от каких-то неясных и устаревших стандартов респектабельности?
– Нет.
– Что вы сделали, мисс Джейн? Приняли участие в этой скачке с препятствиями, о которой мне рассказал трактирщик в Баттеванте? Вы, должно быть, хорошенько отстегали лошадь епископа и всадника, прежде чем вас уличили. И всего-то?
– Дело совсем не в этом. Не имею ничего против преподобного Адамса. Что касается моего прошлого и репутации, выдвигаемые против меня обвинения гораздо серьезнее, чем вы думаете. Ни один мужчина не женится на мне.
Николас решил, что причиной скандала мог стать лишь ее побег из дома. Ему хотелось знать о Джейн все. Но надо подождать, когда она проникнется к нему доверием.
– Как я уже сказала, не слухи и обвинения мешают нам быть вместе. Мы с Генри Адамсом просто друзья.
– Друзья?
– Друзья. Друзья, и ничего более. Разве у вас никогда не было женщины-друга? Отношений, построенных на доверии и взаимном уважении? Дружбы, чистой и одухотворенной?
Николас сделал вид, будто задумался над вопросом. До чего же он обрадовался, что ему не придется сражаться со священником за ее внимание!
Сражаться за ее внимание.
Эта мысль заставила его снова посмотреть на Джейн. Она все еще ждала его ответа.
– Раз или два у меня почти возникали отношения, о которых вы говорите. Но ограничения, налагаемые такой дружбой, вскоре разочаровывали моего друга. Прошу прощения, но знаю по опыту, что женщины всегда хотят большего.
– Раз или два? – Она укоризненно покачала головой. – А я знаю по опыту, что обобщения, сделанные на ограниченном знании, редко бывают правильными и никогда не помогают в выявлении истины, сэр.
– Прошу прощения. – Николас вежливо поклонился. – Женщины, которых я знаю, стремятся к большему.
– Англичанки.
Она произнесла слово так, как будто оно было пропитано ядом.
– Мне забавно слышать, что вы себя не считаете англичанкой. Впрочем, это понятно, вы о них не самого высокого мнения.
– Неужели вас действительно интересует мое мнение на сей счет?
– Интересует.
Молчаливого возражения не последовало.
– Многие англичанки просто следуют традициям, в которых их воспитали. Для них важнее всего внешняя привлекательность, модные туалеты, хорошие манеры. В результате такие важные понятия, как сила духа, независимость, ум, в обществе не считают обязательными для женщин.
– Насколько я понимаю, вы считаете это унизительным для женщин?
– И недостойным для общества! Доктор Сэмюел Джонсон, ведущая знаменитость «Английских писем» наших дней, сказал: «Проповедующая женщина – все равно что собачка на задних лапках. У нее плохо получается, но всех удивляет, что она вообще это делает». Как узколобо выглядит этот низкопробный юмор, если вспомнить таких женщин, как Маргарет Мор Роупер, герцогиня Пембрук, леди Мэри Роут, и еще многих!
– В самом деле, – ответил он, – это женщины великого ума и характера.
– И все же, – продолжала Джейн, – в большинстве своем англичанки предпочитают не замечать, как низко их ценят. Их учат жить в послушании и блаженном невежестве. Они хоронят свой дух, свою волю и глубокие страсти еще до того, как вступают в пору женской зрелости. Позволяют лишать себя всего, что составляет суть человеческой личности.
Щеки Джейн пылали, глаза горели огнем страстной убежденности. Николас никогда еще не встречал такой умной женщины. Недаром она была Эган – предводительницей мятежников. Невозможно было не следовать за ней, если такую же страсть вкладывала она в дело, за которое боролась.
Они подъехали к полю, и Джейн направила лошадь по самому краю высокой травы, держась рядом с ним.
– Я не собиралась критиковать вашу семью, она наверняка совсем другая.
– Да, моя мать и сестра… другие. – Он улыбнулся. – Но возможно, в ваших словах есть доля правды.
– Нет. – Они въехали в небольшую рощу, и она наклонила голову под низко нависающей веткой, задев волосами листья. – Я должна извиниться. После того как вы с такой вежливостью обращались со мной, а ваши матушка и сестра были столь любезны со всеми нами вчера, с моей стороны было бы несправедливо совершить ту же ошибку, в которой я только что обвинила вас. Не все женщины одинаковы, много исключений. В жизни вообще много исключений.
– И я бесконечно рад этому, ибо нет ничего более утомительного, чем рутина.
Джейн повернулась к нему, и между ними проскочила искра желания. Джейн тотчас отвела глаза, но взгляд Николаса задержался на осенних листочках, запутавшихся в ее волосах. Она была частью природы, частью этой земли. С ней было легко.
Когда они достигли вершины следующего холма и Николас увидел раскинувшуюся внизу деревушку Балликлоу, он ощутил горечь разочарования. Джейн сняла с плеч шаль, бережно свернула ее и положила на седло перед собой. Заметив, что он наблюдает за ней, пояснила:
– Из-за Клары. Я не могу выглядеть на людях замухрышкой. Она придет в ужас, если узнает, что вы видели меня в этом.
– Я не проболтаюсь.
Джейн застенчиво улыбнулась:
– Я в долгу перед вами за то, что храните мои секреты.
Они подъехали к деревенской околице. Из первой деревенской лачуги вышел грязный пес и обнюхал сапоги Джейн.
– Вы действительно верите в то, что возможна дружба между мужчиной и женщиной? – спросил Николас.
– Верю, – ответила Джейн.
– И между мной и вами тоже?
Она повернулась к нему:
– Разумеется. Тем более что мы будущие зять и свояченица.
– Я передумал. Я не стану просить Клару стать моей женой.
Резко натянув поводья, Джейн осадила Мэб. Николас тоже остановился.
– Почему? – спросила она. – Вы говорили, что все, что узнали обо мне, не…
– Вы тут ни при чем, – солгал Николас. – Еще до отъезда с родными из Лондона я размышлял, следует ли мне вообще жениться. А если бы я решил жениться на вашей сестре, то послал бы сначала своих адвокатов.
– Но мои родители и Клара считали…
– Я ничего не обещал, – возразил Николас. – Правда, прошлой весной я несколько раз сопровождал ее на светские приемы. Ваши родители это знали. Однако пригласили меня нанести визит в Вудфилд-Хаус.
– Но вы только что сказали, что передумали. Значит, все же собирались жениться на Кларе?
– Я старался быть с вами предельно откровенным. Как бы то ни было, я не сделал Кларе предложения.
Джейн наклонилась к нему и схватила поводья его лошади. Ее глаза горели яростным огнем.
– Тогда как друг умоляю объяснить, что заставило вас изменить решение.
– Она не… и по многим другим причинам. Разница в возрасте. Ее наивность и моя опытность. Ее неуверенный взгляд на жизнь и моя беспечность. – Он не отрывал от Джейн глаз и не позволил перебить себя, когда она открыла рот, чтобы что-то сказать. – Я действительно весь этот год всерьез помышлял о браке. В моей жизни наступил момент, когда необходимо обзавестись женой и наследником, чтобы выполнить свои обязательства перед семьей. Я… я также хочу осуществить и другие планы, которые вынашивал последние годы. Теперь я понимаю, что имел непрактичное, почти гипотетическое представление о браке. Я еще не обдумал как следует, какими качествами должна обладать женщина, на которой соберусь жениться.
– Бросьте, сэр Николас. Правда состоит в том, что вы нашли мою сестру «непрактичной» после того, как узнали обо мне. Теперь вы можете позволить себе быть более пристрастным в своем выборе.
– Я уже сказал, что к вам это не имеет никакого отношения.
– Имеет! – огрызнулась она. – Раз она устраивала вас неделю назад, месяц назад, прошлой весной, значит, и сейчас должна устраивать.
– Она никогда меня не устраивала…
– Простите мне мою дерзость, не позволите ли вмешаться?
Оба обернулись. Вокруг, на почтительном расстоянии от них, собрались люди, с интересом наблюдавшие за происходящим. Тут же стоял преподобный Адамс и вопросительно смотрел на всадников. Николас не сразу понял, что Джейн все еще держит его лошадь за поводья, пока она не отпустила их.
– Конечно, – помолчав, ответил Николас священнику и спешился, поскольку они стояли неподалеку от его дома.
Джейн тоже спешилась.
– Мы продолжим наш разговор в более подходящем месте и в другое время, – обратилась она к Николасу.
Николас вежливо поклонился и тут увидел, как приходской священник смахнул с волос Джейн приставшие к ним листочки.
Этот жест показался Николасу чересчур интимным и слишком небрежным. Внимание священника к Джейн заставило Николаса вновь задаться вопросом, нет ли между ними чего-то большего, о чем она умолчала.
– Вы идете? – Джейн обернулась к Николасу, когда прошла с Адамсом несколько шагов в направлении пастората.
– Иду. – Николас последовал за ними вверх по склону холма.
Глава 11
– Мама!
Услышав крик за спиной, Александра Спенсер вздрогнула и прижала руку к груди. Она не слышала, как дверь комнаты дочери открылась, вообще ничего не слышала, кроме скрипа внутри стен. Александра готова была поклясться, что под слоем крашеной штукатурки что-то скрывается.
– Я испугала тебя?
Фрэнсис закрыла за собой дверь своей комнаты.
– Нет!
– Тогда что ты делаешь, слушая стену?
– Я не слушала стену, Фанни.
Фрэнсис подошла ближе и, пристально оглядев стену коридора, перевела взгляд на Александру.
– Тогда почему ты здесь стоишь, приложив ухо к стене?
– Тебе показалось. – Александра вытащила носовой платок и промокнула капли пота на лбу и верхней губе. – Ты слышала шум? – Проигнорировав слова матери, она тоже прижалась ухом к стене. – Может, здесь водятся привидения? Или ты полагаешь, что за стеной есть потайной ход? Я обожаю такие вещи в романах, а ты? Насколько мне известно из истории, на этом холме раньше стоял замок. Вот было бы здорово, если бы…
– Нет. – Леди Спенсер легонько подтолкнула дочь, положив руку ей на поясницу и понуждая идти по коридору. – Все, что ты видела, – не что иное, как игра твоего воображения. У меня в комнате очень жарко, и я вышла в коридор, там прохладнее, прежде чем спуститься к ужину.
Фрэнсис лукаво улыбнулась:
– Всякий раз, когда ты пытаешься соврать, у тебя шея покрывается красными пятнами.
– Фрэнсис Мэри, юной леди не пристало разговаривать в таком тоне со своей матерью. – У лестницы в конце коридора Александра остановилась. – Но отвлечемся. Что ты делала в своей комнате? Мне показалось, я слышала ваши с Николасом голоса, доносившиеся из коридора. Почему ты не с ним, не напоминаешь о Кларе, не выполняешь свой сестринский долг?
– Он не стал со мной разговаривать. – Фанни надулась, взглянув на его дверь. – Он ужасный. Не ответил мне ни на один вопрос. Разозлился, даже нагрубил, когда я спросила, скоро ли он сделает Кларе предложение.
– Знаешь, дорогая, думаю, тебе лучше на время оставить эту тему.
– Но почему? – Фанни скрестила на груди руки. – Разве мы не для этого приехали в Ирландию, чтобы Николас женился? Было бы куда приятнее смотреть на Клару как на невестку, чем продолжать отношения хозяйки и гостьи. Мы с ней почти ровесницы и могли бы вместе строить планы и уже что-то делать, если бы породнились. Мы…
В этот момент из своей комнаты вышел Николас в блестящих темных сапогах, коротком приталенном черном жакете и темно-желтых лосинах. От внимания Александры не ускользнула напряженная складка его сжатого рта.
– Я вам не помешал?
– Еще как помешали! – поспешно ответила Фанни. – Помешали пожаловаться матушке на…
– Почему бы вам, юная леди, не спуститься вниз? – Александра наградила дочь строгим взглядом.
– Но, мама, я считаю, это идеальная возможность для…
– Вниз, Фрэнсис Мэри, – произнесла мать тоном, не терпящим возражений. – Передай сэру Томасу и леди Пьюрфой, что мы с Николасом сейчас спустимся.
Фрэнсис, не проронив больше ни слова, стала спускаться вниз.
– Благодарю. – Закрыв дверь своей комнаты, Николас предложил матери руку. – Я нежно люблю ее, но в последнее время по достоинству оценил то, от чего ты спасала меня все эти последние годы.
– Фанни – хорошая девочка. – Александра взяла сына пол руку, но идти вниз отказалась. – Тебе нечего мне сказать?
Он с опаской взглянул на нее.
– Знаешь, Николас, я могла бы оказаться тебе полезной. – Она сделана паузу и, взглянув в его голубые глаза, не способные скрыть огорчения, мягко произнесла: – Не понимаю, по чему ты должен тащить весь этот груз один. Могу отвлечь их, если хочешь. Но ты должен знать, что имеешь полное право раздумывать, прежде чем принять решение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– И теперь вдруг я обнаруживаю, что нахожусь во власти постороннего человека, – добавила она немного погодя.
Необходимо заверить женщину, думал Николас, что он никому не выдал ее секрета и не собирается делать этого в будущем. Деятельность, которой она посвятила свою жизнь, далеко не безопасная, касается ее одной. Возможность скандала нисколько не заботила Николаса. И несмотря на вчерашние безжалостные обвинения епископа Рассела, Николас собственными глазами видел, как она перерезала веревки на руках священника. Но пока Николас не был готов к тому, чтобы сказать ей что-то, что успокоило бы ее душу. Не был готов к тому, чтобы она забыла о его существовании.
– Пока могу заверить вас лишь в том, что все мои ответы на задаваемые мне вчера вопросы были… – он запнулся в поисках подходящего слова, – неточными.
– С чего это вдруг?
Она сверлила его взглядом в ожидании ответа.
– Потому что я видел, как мы, англичане, обращаемся с теми, кого завоевываем и колонизируем. – Его пальцы, державшие узду, сжались в кулаки. – Я принял за правило никого не осуждать, не имея достаточной информации, а также не вмешиваться в дела других, не имея на то веской причины.
– Я освободила вчера этого епископа, хоть он того и не заслуживал. Что же вас заставило стащить меня с лошади?
– Мне отчаянно хотелось познакомиться. Прошу прощения. Впредь постараюсь знакомиться более приличным способом.
На этот раз Джейн громко рассмеялась, и ее смех прозвучал для Николаса как прекрасная музыка. Разглядывая ее, Николас спрашивал себя, знает ли она о власти своих чар.
– Думаю, вы ничего не сказали магистрату о нашей первой встрече.
– У вас есть все основания так думать.
– А как насчет наших будущих встреч?
– Вы очень дотошны, – заметил Николас. – У нас с сэром Робертом развилась стойкая неприязнь друг к другу. Если ничего не изменится, сомневаюсь, что в ближайшее время нам придется обсуждать данную тему.
С лукавыми искорками в глазах она продолжила:
– Но эти ваши смутные заверения останутся в силе лишь до тех пор, пока я снова не порежу вам руку.
– У вас не скоро появится такая возможность, мисс Джейн. – Он многозначительно посмотрел на нее. – Сомневаюсь, что в другой раз я позволю вам быстро подняться на ноги.
Румянец на ее щеках стал ярче. По тому, как ее руки крепко сжали поводья, Николас понял, что Джейн начинает злиться, и быстро сменил тему:
– В любом случае смею заметить, что не выбрал бы Масгрейва в доверенные лица. Если возникнет какой-либо вопрос или недоразумение, предпочту обратиться к вам.
Она остановила на нем пристальный взгляд.
– Вы человек широкого мышления, к тому же искренний. Очевидно, неправильно судить о человеке по занимаемому им в жизни положению.
– Вы чересчур строги к себе.
– Думаю, нет. Хотя не могу назвать никого из знакомых мне англичан, кто не счел бы своим долгом выдать меня если не магистрату, то уж точно моему отцу.
– Вижу, вы невысокого мнения о моих собратьях.
– Так оно и есть. – Джейн улыбнулась. – Но безусловно, имеются исключения. Для преподобного Адамса благопристойность и сострадание превыше жадности, классового и колониального превосходства.
Одно лишь упоминание имени священника вызвало у Николаса раздражение. Ему нравилась непринужденность, которую он чувствовал в общении с ней, и мысль о возможном сопернике причинила ему боль.
– А вы не собираетесь сочетаться браком с преподобным Адамсом?
– Что за чушь! Мы просто старые верные друзья.
– Большинство пар могут лишь надеяться на подобные отношения… если все остальное в супружестве складывается наилучшим образом.
Она покачала головой:
– Вы провели здесь слишком мало времени, сэр, чтобы понять, как обстоят дела.
– Не сочтите за труд просветить меня.
Джейн ответила не сразу, и он с интересом наблюдал за происходящей в ней внутренней борьбой, отразившейся на ее лице.
– Преподобный Адамс – уважаемый приходской священник. А моя репутация оставляет желать лучшего. – Джейн повернулась к нему. Ее щеки пылали. – Хорошо, что мы затронули эту тему. Будет лучше, если вы услышите правду от меня. Не хочу, чтобы сплетни с вымышленными подробностями помешали будущему счастью моей сестры.
– Вот, значит, как здесь обстоят дела? Вас и доброго священника разделяют слухи и – насколько я понял – какое-то отступление от каких-то неясных и устаревших стандартов респектабельности?
– Нет.
– Что вы сделали, мисс Джейн? Приняли участие в этой скачке с препятствиями, о которой мне рассказал трактирщик в Баттеванте? Вы, должно быть, хорошенько отстегали лошадь епископа и всадника, прежде чем вас уличили. И всего-то?
– Дело совсем не в этом. Не имею ничего против преподобного Адамса. Что касается моего прошлого и репутации, выдвигаемые против меня обвинения гораздо серьезнее, чем вы думаете. Ни один мужчина не женится на мне.
Николас решил, что причиной скандала мог стать лишь ее побег из дома. Ему хотелось знать о Джейн все. Но надо подождать, когда она проникнется к нему доверием.
– Как я уже сказала, не слухи и обвинения мешают нам быть вместе. Мы с Генри Адамсом просто друзья.
– Друзья?
– Друзья. Друзья, и ничего более. Разве у вас никогда не было женщины-друга? Отношений, построенных на доверии и взаимном уважении? Дружбы, чистой и одухотворенной?
Николас сделал вид, будто задумался над вопросом. До чего же он обрадовался, что ему не придется сражаться со священником за ее внимание!
Сражаться за ее внимание.
Эта мысль заставила его снова посмотреть на Джейн. Она все еще ждала его ответа.
– Раз или два у меня почти возникали отношения, о которых вы говорите. Но ограничения, налагаемые такой дружбой, вскоре разочаровывали моего друга. Прошу прощения, но знаю по опыту, что женщины всегда хотят большего.
– Раз или два? – Она укоризненно покачала головой. – А я знаю по опыту, что обобщения, сделанные на ограниченном знании, редко бывают правильными и никогда не помогают в выявлении истины, сэр.
– Прошу прощения. – Николас вежливо поклонился. – Женщины, которых я знаю, стремятся к большему.
– Англичанки.
Она произнесла слово так, как будто оно было пропитано ядом.
– Мне забавно слышать, что вы себя не считаете англичанкой. Впрочем, это понятно, вы о них не самого высокого мнения.
– Неужели вас действительно интересует мое мнение на сей счет?
– Интересует.
Молчаливого возражения не последовало.
– Многие англичанки просто следуют традициям, в которых их воспитали. Для них важнее всего внешняя привлекательность, модные туалеты, хорошие манеры. В результате такие важные понятия, как сила духа, независимость, ум, в обществе не считают обязательными для женщин.
– Насколько я понимаю, вы считаете это унизительным для женщин?
– И недостойным для общества! Доктор Сэмюел Джонсон, ведущая знаменитость «Английских писем» наших дней, сказал: «Проповедующая женщина – все равно что собачка на задних лапках. У нее плохо получается, но всех удивляет, что она вообще это делает». Как узколобо выглядит этот низкопробный юмор, если вспомнить таких женщин, как Маргарет Мор Роупер, герцогиня Пембрук, леди Мэри Роут, и еще многих!
– В самом деле, – ответил он, – это женщины великого ума и характера.
– И все же, – продолжала Джейн, – в большинстве своем англичанки предпочитают не замечать, как низко их ценят. Их учат жить в послушании и блаженном невежестве. Они хоронят свой дух, свою волю и глубокие страсти еще до того, как вступают в пору женской зрелости. Позволяют лишать себя всего, что составляет суть человеческой личности.
Щеки Джейн пылали, глаза горели огнем страстной убежденности. Николас никогда еще не встречал такой умной женщины. Недаром она была Эган – предводительницей мятежников. Невозможно было не следовать за ней, если такую же страсть вкладывала она в дело, за которое боролась.
Они подъехали к полю, и Джейн направила лошадь по самому краю высокой травы, держась рядом с ним.
– Я не собиралась критиковать вашу семью, она наверняка совсем другая.
– Да, моя мать и сестра… другие. – Он улыбнулся. – Но возможно, в ваших словах есть доля правды.
– Нет. – Они въехали в небольшую рощу, и она наклонила голову под низко нависающей веткой, задев волосами листья. – Я должна извиниться. После того как вы с такой вежливостью обращались со мной, а ваши матушка и сестра были столь любезны со всеми нами вчера, с моей стороны было бы несправедливо совершить ту же ошибку, в которой я только что обвинила вас. Не все женщины одинаковы, много исключений. В жизни вообще много исключений.
– И я бесконечно рад этому, ибо нет ничего более утомительного, чем рутина.
Джейн повернулась к нему, и между ними проскочила искра желания. Джейн тотчас отвела глаза, но взгляд Николаса задержался на осенних листочках, запутавшихся в ее волосах. Она была частью природы, частью этой земли. С ней было легко.
Когда они достигли вершины следующего холма и Николас увидел раскинувшуюся внизу деревушку Балликлоу, он ощутил горечь разочарования. Джейн сняла с плеч шаль, бережно свернула ее и положила на седло перед собой. Заметив, что он наблюдает за ней, пояснила:
– Из-за Клары. Я не могу выглядеть на людях замухрышкой. Она придет в ужас, если узнает, что вы видели меня в этом.
– Я не проболтаюсь.
Джейн застенчиво улыбнулась:
– Я в долгу перед вами за то, что храните мои секреты.
Они подъехали к деревенской околице. Из первой деревенской лачуги вышел грязный пес и обнюхал сапоги Джейн.
– Вы действительно верите в то, что возможна дружба между мужчиной и женщиной? – спросил Николас.
– Верю, – ответила Джейн.
– И между мной и вами тоже?
Она повернулась к нему:
– Разумеется. Тем более что мы будущие зять и свояченица.
– Я передумал. Я не стану просить Клару стать моей женой.
Резко натянув поводья, Джейн осадила Мэб. Николас тоже остановился.
– Почему? – спросила она. – Вы говорили, что все, что узнали обо мне, не…
– Вы тут ни при чем, – солгал Николас. – Еще до отъезда с родными из Лондона я размышлял, следует ли мне вообще жениться. А если бы я решил жениться на вашей сестре, то послал бы сначала своих адвокатов.
– Но мои родители и Клара считали…
– Я ничего не обещал, – возразил Николас. – Правда, прошлой весной я несколько раз сопровождал ее на светские приемы. Ваши родители это знали. Однако пригласили меня нанести визит в Вудфилд-Хаус.
– Но вы только что сказали, что передумали. Значит, все же собирались жениться на Кларе?
– Я старался быть с вами предельно откровенным. Как бы то ни было, я не сделал Кларе предложения.
Джейн наклонилась к нему и схватила поводья его лошади. Ее глаза горели яростным огнем.
– Тогда как друг умоляю объяснить, что заставило вас изменить решение.
– Она не… и по многим другим причинам. Разница в возрасте. Ее наивность и моя опытность. Ее неуверенный взгляд на жизнь и моя беспечность. – Он не отрывал от Джейн глаз и не позволил перебить себя, когда она открыла рот, чтобы что-то сказать. – Я действительно весь этот год всерьез помышлял о браке. В моей жизни наступил момент, когда необходимо обзавестись женой и наследником, чтобы выполнить свои обязательства перед семьей. Я… я также хочу осуществить и другие планы, которые вынашивал последние годы. Теперь я понимаю, что имел непрактичное, почти гипотетическое представление о браке. Я еще не обдумал как следует, какими качествами должна обладать женщина, на которой соберусь жениться.
– Бросьте, сэр Николас. Правда состоит в том, что вы нашли мою сестру «непрактичной» после того, как узнали обо мне. Теперь вы можете позволить себе быть более пристрастным в своем выборе.
– Я уже сказал, что к вам это не имеет никакого отношения.
– Имеет! – огрызнулась она. – Раз она устраивала вас неделю назад, месяц назад, прошлой весной, значит, и сейчас должна устраивать.
– Она никогда меня не устраивала…
– Простите мне мою дерзость, не позволите ли вмешаться?
Оба обернулись. Вокруг, на почтительном расстоянии от них, собрались люди, с интересом наблюдавшие за происходящим. Тут же стоял преподобный Адамс и вопросительно смотрел на всадников. Николас не сразу понял, что Джейн все еще держит его лошадь за поводья, пока она не отпустила их.
– Конечно, – помолчав, ответил Николас священнику и спешился, поскольку они стояли неподалеку от его дома.
Джейн тоже спешилась.
– Мы продолжим наш разговор в более подходящем месте и в другое время, – обратилась она к Николасу.
Николас вежливо поклонился и тут увидел, как приходской священник смахнул с волос Джейн приставшие к ним листочки.
Этот жест показался Николасу чересчур интимным и слишком небрежным. Внимание священника к Джейн заставило Николаса вновь задаться вопросом, нет ли между ними чего-то большего, о чем она умолчала.
– Вы идете? – Джейн обернулась к Николасу, когда прошла с Адамсом несколько шагов в направлении пастората.
– Иду. – Николас последовал за ними вверх по склону холма.
Глава 11
– Мама!
Услышав крик за спиной, Александра Спенсер вздрогнула и прижала руку к груди. Она не слышала, как дверь комнаты дочери открылась, вообще ничего не слышала, кроме скрипа внутри стен. Александра готова была поклясться, что под слоем крашеной штукатурки что-то скрывается.
– Я испугала тебя?
Фрэнсис закрыла за собой дверь своей комнаты.
– Нет!
– Тогда что ты делаешь, слушая стену?
– Я не слушала стену, Фанни.
Фрэнсис подошла ближе и, пристально оглядев стену коридора, перевела взгляд на Александру.
– Тогда почему ты здесь стоишь, приложив ухо к стене?
– Тебе показалось. – Александра вытащила носовой платок и промокнула капли пота на лбу и верхней губе. – Ты слышала шум? – Проигнорировав слова матери, она тоже прижалась ухом к стене. – Может, здесь водятся привидения? Или ты полагаешь, что за стеной есть потайной ход? Я обожаю такие вещи в романах, а ты? Насколько мне известно из истории, на этом холме раньше стоял замок. Вот было бы здорово, если бы…
– Нет. – Леди Спенсер легонько подтолкнула дочь, положив руку ей на поясницу и понуждая идти по коридору. – Все, что ты видела, – не что иное, как игра твоего воображения. У меня в комнате очень жарко, и я вышла в коридор, там прохладнее, прежде чем спуститься к ужину.
Фрэнсис лукаво улыбнулась:
– Всякий раз, когда ты пытаешься соврать, у тебя шея покрывается красными пятнами.
– Фрэнсис Мэри, юной леди не пристало разговаривать в таком тоне со своей матерью. – У лестницы в конце коридора Александра остановилась. – Но отвлечемся. Что ты делала в своей комнате? Мне показалось, я слышала ваши с Николасом голоса, доносившиеся из коридора. Почему ты не с ним, не напоминаешь о Кларе, не выполняешь свой сестринский долг?
– Он не стал со мной разговаривать. – Фанни надулась, взглянув на его дверь. – Он ужасный. Не ответил мне ни на один вопрос. Разозлился, даже нагрубил, когда я спросила, скоро ли он сделает Кларе предложение.
– Знаешь, дорогая, думаю, тебе лучше на время оставить эту тему.
– Но почему? – Фанни скрестила на груди руки. – Разве мы не для этого приехали в Ирландию, чтобы Николас женился? Было бы куда приятнее смотреть на Клару как на невестку, чем продолжать отношения хозяйки и гостьи. Мы с ней почти ровесницы и могли бы вместе строить планы и уже что-то делать, если бы породнились. Мы…
В этот момент из своей комнаты вышел Николас в блестящих темных сапогах, коротком приталенном черном жакете и темно-желтых лосинах. От внимания Александры не ускользнула напряженная складка его сжатого рта.
– Я вам не помешал?
– Еще как помешали! – поспешно ответила Фанни. – Помешали пожаловаться матушке на…
– Почему бы вам, юная леди, не спуститься вниз? – Александра наградила дочь строгим взглядом.
– Но, мама, я считаю, это идеальная возможность для…
– Вниз, Фрэнсис Мэри, – произнесла мать тоном, не терпящим возражений. – Передай сэру Томасу и леди Пьюрфой, что мы с Николасом сейчас спустимся.
Фрэнсис, не проронив больше ни слова, стала спускаться вниз.
– Благодарю. – Закрыв дверь своей комнаты, Николас предложил матери руку. – Я нежно люблю ее, но в последнее время по достоинству оценил то, от чего ты спасала меня все эти последние годы.
– Фанни – хорошая девочка. – Александра взяла сына пол руку, но идти вниз отказалась. – Тебе нечего мне сказать?
Он с опаской взглянул на нее.
– Знаешь, Николас, я могла бы оказаться тебе полезной. – Она сделана паузу и, взглянув в его голубые глаза, не способные скрыть огорчения, мягко произнесла: – Не понимаю, по чему ты должен тащить весь этот груз один. Могу отвлечь их, если хочешь. Но ты должен знать, что имеешь полное право раздумывать, прежде чем принять решение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33