— приказал он, возвышаясь над Эмбер. — Не вздумай вставать!
Ей не надо было объяснять, почему сейчас она была в большей безопасности на земле. Молот вновь завел свою смертельную песню.
Сквозь завесу волос Эмбер видела, как разбойники опять бросились в нестройную атаку, держа свои палки так, словно это были длинные копья. Крепкое дерево разлеталось в щепки с легкостью обгорелых головешек Единственная пика была уничтожена. Упал еще один разбойник. Он больше не пошевелился и не издал ни одного звука.
Тяжелый боевой молот превратился в смертоносный стальной диск, бешено вращающийся над головой Дункана. Остальные разбойники заколебались, потом перестроились для новой сокрушительной атаки, вроде той, что дала им возможность стащить с лошади Дункана и Эмбер.
Неожиданно, без всякого предупреждения, Дункан прыгнул вперед. Молот превратился в молнию, разящую в одно мгновение ока. Разбойники яростно завопили, когда еще один из них упал и больше не поднялся.
Дункан отскочил назад и снова встал над Эмбер, защищая ее единственно возможным способом.
— Заходи сзади! — крикнул один из разбойников. — Посмотрим, так ли резво он будет прыгать, если ему перерезать сухожилия!
Трое разбойников отделились от стаи и начали заходить Дункану в тыл, старательно следя за тем, чтобы оставаться в недосягаемости для молота. Дункан никак не мог одновременно наблюдать за разбойниками, идущими в обход, и за теми, кто стоял прямо перед ним.
— Дункан, они же… — начала Эмбер.
— Знаю, — резко перебил он. — Ради всего святого, не поднимайся.
Эмбер крепче сжала в руке кинжал и приготовилась защищать Дункана со спины, как сможет. Красный «глаз» кинжала злобно сверкал, когда она поворачивала клинок по мере продвижения ближайшего к ней разбойника.
Когда молот опять затянул свою песню смерти, то в каком-то жутком созвучии с его голосом раздался голос Эмбер, проклинавшей разбойников на языке, забытом всеми, кроме горстки Наделенных Знанием.
Один из разбойников в ужасе уставился на Эмбер, слишком поздно поняв, на кого он осмелился поднять руку из-за своей алчности. Уронив то, что осталось у него от палки, он бросился бежать.
Остальные разбойники приостановились, но уже через мгновение возобновили атаку. Стоявшие прямо перед Дунканом размахивали палками, смотря, нет ли какого-нибудь способа прорваться за смертельный круг, описываемый молотом в его быстром, жестоком полете. Другие были уже далеко от Дункана и постепенно подкрадывались к нему сзади.
Неожиданно двое из них, зайдя с тыла, бросились на него.
— Дункан!
Крик не успел еще сорваться с губ Эмбер, как Дункан подпрыгнул и в воздухе повернулся вокруг своей оси. Он был такой сильный и так искусно владел молотом, что во время поворота боевая песня оружия ни на миг не прервалась.
Молот описал крутую дугу и насмерть поразил тех двоих разбойников, которые решили, что смогут безнаказанно напасть на Дункана сзади. Прежде чем другие разбойники успели использовать преимущество, которое давал им его поворот, он еще раз подпрыгнул и снова оказался лицом к лицу с ними.
А молот все пел и пел свою песню смерти, вращаемый с бешеной скоростью неутомимой рукой Дункана.
Поразительное искусство Дункана в обращении с молотом сломило дух разбойников. Один из них кинулся было к Белоногой, но та дико отпрянула, и он отказался от дальнейших попыток захватить ее. Остальные разбойники повернулись и бросились бежать под защитой тумана в лес, оставив убитых на месте схватки.
Дункан подождал еще несколько мгновений, прежде чем позволить молоту умолкнуть. Быстрым поворотом запястья он ослабил натяжение цепи. И вместо того чтобы описывать смертоносные дуги, молот послушно повис. Он перекинул его через плечо, уравновесив тяжесть шара сзади весом цепи спереди. Как только оружие снова понадобится, оно будет наготове мгновенно.
И будет смертоносным.
Из-под полуопущенных ресниц золотистые глаза Эмбер неотрывно следили за человеком без имени, который явился из теней темноты… и чье подлинное имя она только что отгадала. Сбылось то, чего она больше всего боялась.
Дункан Максуэллский, Шотландский Молот.
— Тебе больно? — спросил Дункан — Эти стервятники прикасались к тебе?
От ласкового прикосновения его пальцев к ее бледной щеке Эмбер захотелось дать волю слезам, оплакать все, чему уже никогда не суждено сбыться.
Сердечный друг и заклятый враг в едином теле.
Ее любимый враг стоит возле нее на коленях, с потемневшими от тревоги глазами, и от его простого прикосновения потоки тепла и удовольствия пронизывают ее тело.
— Эмбер?
Последняя тоненькая тростинка надежды сломалась прямо у нее на глазах. Хотя у Дункана заметны были некоторые признаки обучавшегося Знанию, тогда как Шотландский Молот никогда не был одним из Наделенных, она вряд ли могла отрицать то невероятное искусство, с каким Дункан владел молотом.
Больше не могло быть никаких сомнений, никакого отрицания, никакой надежды на ошибку, никакого предлога не говорить Эрику, что он спас жизнь самому большому своему врагу и сам принес его, этого врага, в дом к Эмбер.
Которая вслед за тем предала Эрика, утаив от него свои глубочайшие опасения относительного того, кто он такой.
Я не могу дальше предавать Эрика.
Но как предать Дункана, мою любовь, моего врага, саму кровь, текущую у меня в жилах…
Могучие руки подняли Эмбер с земли. Нежные губы легко коснулись ее щек, ее глаз, ее рта. И каждая ласка была ей как еще один поворот ножа в израненной душе.
— Я… невредима, — сказала она прерывающимся голосом.
— Ты очень бледна. Разве ты раньше никогда не видела сражения?
Эмбер не ответила; ей не хватало воздуха.
— Успокойся, бесценная Эмбер, — прошептал Дункан у ее щеки.
Она не могла говорить и только покачала головой.
— Ты ведь не испугалась, нет? — спросил он. — Я могу защитить тебя от кого угодно, не только от этой жалкой кучки разбойников и грабителей. Ты это знаешь, не правда ли?
Эмбер засмеялась почти истерически. Потом спрятала лицо на груди Дункана и разрыдалась.
Дункан Максуэллский, Шотландский Молот. Да, я очень хорошо знаю, что ты можешь защитить меня.
От чего угодно — кроме пророчества.
От кого угодно — кроме меня самой.
Меньше всего от меня самой. Разве защитишь сердце от тьмы, что его окружает?
Сердечный друг.
Недруг.
Молния расколола день от неба до земли. Вслед за этим раздался оглушительный раскат грома.
— Наши лошади, — сказала Эмбер.
— Оставайся здесь. — Дункан бережно опустил ее на землю. — Я приведу их.
Когда он повернулся к ней спиной, она увидела красное пятно у него на рубашке.
— Ты ранен! — воскликнула Эмбер. Он продолжал идти, не оборачиваясь.
— Дункан!
С бешено колотящимся сердцем она бросилась за ним.
— Тише, любовь моя, — сказал он, хватая ее в объятия. — Лошадей испугаешь.
— Отпусти меня! Ты разбередишь рану!
Увидев тревогу в глазах Эмбер, Дункан улыбнулся, и его белые зубы ярко сверкнули под усами. Он поставил ее на землю, сделал несколько быстрых шагов и схватил Белоногую под уздцы.
Кобыла испуганно переступила несколько раз, но артачиться не стала. Дункан повернулся, поднял Эмбер и посадил ее верхом на лошадь одним плавным движением. Потом посмотрел на нее снизу вверх и улыбнулся.
— Удар Саймона был больнее, чем… — начал Дункан.
— Но у тебя идет кровь, — перебила Эмбер.
— Мне случалось обычной пиявке отдавать больше крови, чем взял у меня сейчас нож этого разбойника.
Прежде чем Эмбер успела сказать еще что-нибудь, Дункан повернулся, поймал свою лошадь и легко, пружинисто вскочил в седло. Он двигался так, будто никакого красного пятна у него на рубашке не было.
— В какой стороне лежит Каменное Кольцо? — спросил он. — В той?
Эмбер даже не взглянула, куда показывал Дункан. Она думала лишь о том, чтобы позаботиться о его ране.
— Замок в той стороне, — ответила она, показывая. Сверкнула молния, и от громового удара задрожала земля.
— Гроза тоже в той стороне, — сказал Дункан. — Здесь поблизости есть где укрыться.
— У Каменного Кольца в центре холм, а внутри холма — комната.
— Показывай дорогу.
Еще одно мгновение Эмбер колебалась, с беспокойством глядя на небо. Ощущение грозящей опасности, которое она часто испытывала в Долине Духов и других священных местах, становилось сейчас все сильнее.
Но ведь она стояла еще за пределами древнего святилища, камни которого были уложены руками тех, кого давно уже нет среди живых.
— Эмбер? Ты что? Не знаешь дороги? Сверкнула ослепительная молния и осветила день ярче, чем сотня солнц. Гром распорол небо и прокатился по долине, словно снежная лавина.
У Эмбер на затылке зашевелились волосы. Молния ударила недалеко от тропы, ведущей обратно к замку, словно предостерегая от возвращения назад.
Но мы должны вернуться! Дункан ранен.
Сверкнула еще одна молния, на этот раз ближе.
Эмбер чувствовала, будто ее, словно какое-то животное, направляют, загоняют, подталкивают в устье воронки, сужающиеся стены которой она ощущала, хотя и не видела. Предчувствие приближающейся опасности все нарастало и нарастало в ней, пока ей не стало казаться, что она больше не выдержит.
— Мы должны поспешить в замок! — крикнула Эмбер, пришпоривая Белоногую пятками.
Молния ударила в землю прямо перед ними. Белоногая закусила удила и ринулась в противоположную сторону, подгоняемая раскатами грома.
Сначала Эмбер пыталась бороться с лошадью, но потом уступила животному, приняв то, чего не могла изменить. Оглянувшись через плечо, она увидела, что лошадь Дункана несется вслед с такой же бешеной скоростью.
Каменное Кольцо возникло перед ними прежде, чем они успели свернуть или выбрать другой путь. Белоногая вихрем пронеслась между камнями внешнего кольца и не замедлила бега, пока не достигла внутреннего. Тут лошадь сразу же успокоилось, словно и не помышляла никогда об этой бешеной скачке.
Эмбер быстро спешилась, подхватила подол платья и побежала обратно, к внешнему кольцу. Как она и опасалась, лошадь Дункана заартачилась перед неровным внешнем кольцом камней. Он пришпорил ее раз, потом другой — сильнее, но животное лишь еще упорнее пятилось.
— Постой! — крикнула Эмбер. — Лошадь не видит дорога!
— Ты шутишь! — крикнул в ответ Дункан. — Между этими камнями хватит места для пяти лошадей в ряд!
— Да, но она этого не видит!
Со сбившимся набок капюшоном и растрепавшимися волосами Эмбер подбежала к внешнему кольцу. Там она схватила лошадь под уздцы и ласково заговорила с ней. Когда животное немного притихло, Эмбер положила одну руку на морду лошади, другой взяла за повод.
Легонько потянула, ободрила тихо сказанным словом, и лошадь двинулась вперед. Осторожные, мелкие шажки ее поступи говорили о том, что чуткому животному это место было очень не па душе. Оно настороженно прядало ушами во все стороны, пока не оказалось у внутреннего кольца. Тут лошадь фыркнула, вся настороженность ее исчезла, она явно успокоилась.
Дункан огляделся вокруг, думая о том, что почуяла лошадь и как узнала, что здесь она будет в безопасности.
— Почему ты сказала, что моя лошадь не видит дороги? — спросил он.
— Потому что раньше она ни разу не была в Каменном Кольце, — объяснила Эмбер.
— Ну и что? Почему это так важно?
— Чтобы входить в священные места, Белоногой пришлось научиться кое-где по пути больше доверять мне, чем своим глазам.
— Например, по пути в Долину Духов? — спросил Дункан.
Эмбер кивнула.
— А твоя лошадь еще не научилась доверять тебе так, как мне моя. К тому же раньше ей не приходилось бывать внутри Каменного Кольца. Поэтому она и не могла сама найти дорогу.
В задумчивости Дункан осматривал это древнее сооружение. Как перед тем его лошадь, он тоже чувствовал, что в этом месте есть не только то, что видят глаза.
И, как в случае с лошадью, внутреннее ощущение опасности перестало его беспокоить. Словно уснуло, оказавшись в надежном месте.
— Удивительно, — сказал Дункан. — Какое-то заколдованное место.
— Нет. Просто оно — другое. Здесь мир и покой тех, кто умеет видеть сквозь камни.
— Наделенных Знанием.
— Раньше и я так думала. Но теперь… — Эмбер пожала плечами.
— Что же заставило тебя думать теперь иначе? — Ты.
— Может, и я был одним из Наделенных — в то время, которого я не помню.
В улыбке Эм§ер сквозила печаль. Она знала, что Шотландский Молот не принадлежал к Наделенным Знанием.
— Может быть, — сказала она спокойным голосом, — ты просто человек, наделенный необычным даром к восприятию Знания.
Дункан чуть усмехнулся и стал внимательно осматривать это убежище, заключенное внутри Каменного Кольца. Между тем над тропой, по которой они только что проехали, разразилась ужасная буря.
Расположенный в центре Кольца холм имел полных тридцать шагов в длину и половину этого в высоту. Когда-то вся его поверхность была выложена камнями. Однако время, непогода и солнце совершенно изменили его облик. Теперь на холме, в промежутках между камнями и в трещинах, вырос целый сад из обычных и редких растений.
Если не считать самого холма, то это место, на взгляд Дункана, было чересчур открытым. Здесь негде было спрятаться, не говоря уже о том, чтобы обороняться. Хотя всего в нескольких ярдах от камней внешнего кольца начинался лес, внутреннее пространство напоминало собой луг. Внутри росло лишь одно дерево, но и под ним едва ли можно было бы укрыться от грозы. Несмотря на это, глаза Дункана то и дело возвращались к дереву. Стоя на самой высокой части холма, стройная красавица-рябина была похожа на танцовщицу.
— Что случилось? — спросила Эмбер, видя Дункана притихшим.
— Это дерево. Мне кажется, что я… знаю его.
— Может, и знаешь. Эрик нашел тебя под этой рябиной.
Дункан повернулся к Эмбер и посмотрел на нее глазами, в которых клубились тени и смутные воспоминания.
— Она охраняла меня, пока я спал, — медленно произнес Дункан. — Я в этом уверен так же, как в том, что вижу тебя перед собой. Рябина охраняла меня.
Дункан спешился и стал подниматься вверх по склону холма к рябине. Сердце Эмбер сжалось от страха. Преодолевая страх, зная, что так надо, она пошла следом за ним. Когда она догнала его, он уже стоял под деревом, уперев руки в бока, и внимательно рассматривал рябину, как будто надеялся узнать, враг это или друг.
— Ты вспоминаешь? — тихо спросила Эмбер. Сначала Дункан не ответил. Потом медленно разжал один кулак и протянул ей руку.
— Я вспоминаю? — спросил он в свою очередь. Как только рука Эмбер легла ему на ладонь, все сложное переплетение чувств, грез, опасений и надежд, которое было Дунканом Максуэллским, хлынуло через прикосновение. Никогда еще его восприятие не было столь ярким.
Опьянение победой после битвы.
Страх за Эмбер при приближении грозы.
Желание во что бы то ни стало вспомнить прошлое.
Гнев на то, что лишило его памяти.
И потом, когда тепло ее тела было им воспринято, накатила такая могучая волна желания, что Эмбер едва. удержалась на ногах. Она не ощущала уже ничего, кроме страсти Дункана к ней, ничего больше не видела, ничего не чувствовала. Он наполнил ее душу и тело чувственным голодом, подобного которому она никогда раньше не испытывала.
Дункан.
Хотя Эмбер не окликнула его по имени вслух, он открыл глаза и впился в нее пылающим взглядом.
Словно стальные браслеты, пальцы Дункана охватили запястье Эмбер. Он притянул ее к себе с силой, которой невозможно было сопротивляться. Да она и не хотела сопротивляться. Она хотела лишь ответить на его необоримое желание, которое взывало к ней из каждой частицы существа ее темного воина.
Когда Дункан обнял Эмбер, она не стала противиться, хотя он так крепко прижал ее к себе, что у нее от нехватки воздуха закружилась голова.
Она ничего не сказала, но Дункан понял.
— Я буду дышать за тебя, — прошептал он.
Он впился в ее губы поцелуем, который получился бы грубым, если бы она сама не старалась еще теснее прижаться к нему, еще глубже ощутить его вкус, проникнуть к нему под кожу.
То же самое чувствовал и Дункан; ему хотелось оказаться еще ближе к Эмбер, ощутить еще более полное соприкосновение плоти с плотью, утолить терзавший его тело голод единственно возможным путем.
Дункан смутно понимал, что повалил Эмбер на землю и что ее руки отталкивают его.
— Прошу тебя, — сказал он. — Ты нужна мне.
Из горла Эмбер вырвался какой-то нечленораздельный звук. С усилием, от которого его охватила дрожь, Дункан отпустил Эмбер.
В то же мгновение Эмбер вскрикнула, словно от удара. Дункан протянул к ней руки, чтобы успокоить, но тут же понял, что не доверяет самому себе.
— Дункан? — окликнула его Эмбер.
Голос ее дрожал, как и рука, которую она ему протягивала.
— Ты — как огонь в моей крови, в моей плоти, в моей душе, — резко сказал Дункан. — Если я еще раз прикоснусь к тебе, то возьму тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Ей не надо было объяснять, почему сейчас она была в большей безопасности на земле. Молот вновь завел свою смертельную песню.
Сквозь завесу волос Эмбер видела, как разбойники опять бросились в нестройную атаку, держа свои палки так, словно это были длинные копья. Крепкое дерево разлеталось в щепки с легкостью обгорелых головешек Единственная пика была уничтожена. Упал еще один разбойник. Он больше не пошевелился и не издал ни одного звука.
Тяжелый боевой молот превратился в смертоносный стальной диск, бешено вращающийся над головой Дункана. Остальные разбойники заколебались, потом перестроились для новой сокрушительной атаки, вроде той, что дала им возможность стащить с лошади Дункана и Эмбер.
Неожиданно, без всякого предупреждения, Дункан прыгнул вперед. Молот превратился в молнию, разящую в одно мгновение ока. Разбойники яростно завопили, когда еще один из них упал и больше не поднялся.
Дункан отскочил назад и снова встал над Эмбер, защищая ее единственно возможным способом.
— Заходи сзади! — крикнул один из разбойников. — Посмотрим, так ли резво он будет прыгать, если ему перерезать сухожилия!
Трое разбойников отделились от стаи и начали заходить Дункану в тыл, старательно следя за тем, чтобы оставаться в недосягаемости для молота. Дункан никак не мог одновременно наблюдать за разбойниками, идущими в обход, и за теми, кто стоял прямо перед ним.
— Дункан, они же… — начала Эмбер.
— Знаю, — резко перебил он. — Ради всего святого, не поднимайся.
Эмбер крепче сжала в руке кинжал и приготовилась защищать Дункана со спины, как сможет. Красный «глаз» кинжала злобно сверкал, когда она поворачивала клинок по мере продвижения ближайшего к ней разбойника.
Когда молот опять затянул свою песню смерти, то в каком-то жутком созвучии с его голосом раздался голос Эмбер, проклинавшей разбойников на языке, забытом всеми, кроме горстки Наделенных Знанием.
Один из разбойников в ужасе уставился на Эмбер, слишком поздно поняв, на кого он осмелился поднять руку из-за своей алчности. Уронив то, что осталось у него от палки, он бросился бежать.
Остальные разбойники приостановились, но уже через мгновение возобновили атаку. Стоявшие прямо перед Дунканом размахивали палками, смотря, нет ли какого-нибудь способа прорваться за смертельный круг, описываемый молотом в его быстром, жестоком полете. Другие были уже далеко от Дункана и постепенно подкрадывались к нему сзади.
Неожиданно двое из них, зайдя с тыла, бросились на него.
— Дункан!
Крик не успел еще сорваться с губ Эмбер, как Дункан подпрыгнул и в воздухе повернулся вокруг своей оси. Он был такой сильный и так искусно владел молотом, что во время поворота боевая песня оружия ни на миг не прервалась.
Молот описал крутую дугу и насмерть поразил тех двоих разбойников, которые решили, что смогут безнаказанно напасть на Дункана сзади. Прежде чем другие разбойники успели использовать преимущество, которое давал им его поворот, он еще раз подпрыгнул и снова оказался лицом к лицу с ними.
А молот все пел и пел свою песню смерти, вращаемый с бешеной скоростью неутомимой рукой Дункана.
Поразительное искусство Дункана в обращении с молотом сломило дух разбойников. Один из них кинулся было к Белоногой, но та дико отпрянула, и он отказался от дальнейших попыток захватить ее. Остальные разбойники повернулись и бросились бежать под защитой тумана в лес, оставив убитых на месте схватки.
Дункан подождал еще несколько мгновений, прежде чем позволить молоту умолкнуть. Быстрым поворотом запястья он ослабил натяжение цепи. И вместо того чтобы описывать смертоносные дуги, молот послушно повис. Он перекинул его через плечо, уравновесив тяжесть шара сзади весом цепи спереди. Как только оружие снова понадобится, оно будет наготове мгновенно.
И будет смертоносным.
Из-под полуопущенных ресниц золотистые глаза Эмбер неотрывно следили за человеком без имени, который явился из теней темноты… и чье подлинное имя она только что отгадала. Сбылось то, чего она больше всего боялась.
Дункан Максуэллский, Шотландский Молот.
— Тебе больно? — спросил Дункан — Эти стервятники прикасались к тебе?
От ласкового прикосновения его пальцев к ее бледной щеке Эмбер захотелось дать волю слезам, оплакать все, чему уже никогда не суждено сбыться.
Сердечный друг и заклятый враг в едином теле.
Ее любимый враг стоит возле нее на коленях, с потемневшими от тревоги глазами, и от его простого прикосновения потоки тепла и удовольствия пронизывают ее тело.
— Эмбер?
Последняя тоненькая тростинка надежды сломалась прямо у нее на глазах. Хотя у Дункана заметны были некоторые признаки обучавшегося Знанию, тогда как Шотландский Молот никогда не был одним из Наделенных, она вряд ли могла отрицать то невероятное искусство, с каким Дункан владел молотом.
Больше не могло быть никаких сомнений, никакого отрицания, никакой надежды на ошибку, никакого предлога не говорить Эрику, что он спас жизнь самому большому своему врагу и сам принес его, этого врага, в дом к Эмбер.
Которая вслед за тем предала Эрика, утаив от него свои глубочайшие опасения относительного того, кто он такой.
Я не могу дальше предавать Эрика.
Но как предать Дункана, мою любовь, моего врага, саму кровь, текущую у меня в жилах…
Могучие руки подняли Эмбер с земли. Нежные губы легко коснулись ее щек, ее глаз, ее рта. И каждая ласка была ей как еще один поворот ножа в израненной душе.
— Я… невредима, — сказала она прерывающимся голосом.
— Ты очень бледна. Разве ты раньше никогда не видела сражения?
Эмбер не ответила; ей не хватало воздуха.
— Успокойся, бесценная Эмбер, — прошептал Дункан у ее щеки.
Она не могла говорить и только покачала головой.
— Ты ведь не испугалась, нет? — спросил он. — Я могу защитить тебя от кого угодно, не только от этой жалкой кучки разбойников и грабителей. Ты это знаешь, не правда ли?
Эмбер засмеялась почти истерически. Потом спрятала лицо на груди Дункана и разрыдалась.
Дункан Максуэллский, Шотландский Молот. Да, я очень хорошо знаю, что ты можешь защитить меня.
От чего угодно — кроме пророчества.
От кого угодно — кроме меня самой.
Меньше всего от меня самой. Разве защитишь сердце от тьмы, что его окружает?
Сердечный друг.
Недруг.
Молния расколола день от неба до земли. Вслед за этим раздался оглушительный раскат грома.
— Наши лошади, — сказала Эмбер.
— Оставайся здесь. — Дункан бережно опустил ее на землю. — Я приведу их.
Когда он повернулся к ней спиной, она увидела красное пятно у него на рубашке.
— Ты ранен! — воскликнула Эмбер. Он продолжал идти, не оборачиваясь.
— Дункан!
С бешено колотящимся сердцем она бросилась за ним.
— Тише, любовь моя, — сказал он, хватая ее в объятия. — Лошадей испугаешь.
— Отпусти меня! Ты разбередишь рану!
Увидев тревогу в глазах Эмбер, Дункан улыбнулся, и его белые зубы ярко сверкнули под усами. Он поставил ее на землю, сделал несколько быстрых шагов и схватил Белоногую под уздцы.
Кобыла испуганно переступила несколько раз, но артачиться не стала. Дункан повернулся, поднял Эмбер и посадил ее верхом на лошадь одним плавным движением. Потом посмотрел на нее снизу вверх и улыбнулся.
— Удар Саймона был больнее, чем… — начал Дункан.
— Но у тебя идет кровь, — перебила Эмбер.
— Мне случалось обычной пиявке отдавать больше крови, чем взял у меня сейчас нож этого разбойника.
Прежде чем Эмбер успела сказать еще что-нибудь, Дункан повернулся, поймал свою лошадь и легко, пружинисто вскочил в седло. Он двигался так, будто никакого красного пятна у него на рубашке не было.
— В какой стороне лежит Каменное Кольцо? — спросил он. — В той?
Эмбер даже не взглянула, куда показывал Дункан. Она думала лишь о том, чтобы позаботиться о его ране.
— Замок в той стороне, — ответила она, показывая. Сверкнула молния, и от громового удара задрожала земля.
— Гроза тоже в той стороне, — сказал Дункан. — Здесь поблизости есть где укрыться.
— У Каменного Кольца в центре холм, а внутри холма — комната.
— Показывай дорогу.
Еще одно мгновение Эмбер колебалась, с беспокойством глядя на небо. Ощущение грозящей опасности, которое она часто испытывала в Долине Духов и других священных местах, становилось сейчас все сильнее.
Но ведь она стояла еще за пределами древнего святилища, камни которого были уложены руками тех, кого давно уже нет среди живых.
— Эмбер? Ты что? Не знаешь дороги? Сверкнула ослепительная молния и осветила день ярче, чем сотня солнц. Гром распорол небо и прокатился по долине, словно снежная лавина.
У Эмбер на затылке зашевелились волосы. Молния ударила недалеко от тропы, ведущей обратно к замку, словно предостерегая от возвращения назад.
Но мы должны вернуться! Дункан ранен.
Сверкнула еще одна молния, на этот раз ближе.
Эмбер чувствовала, будто ее, словно какое-то животное, направляют, загоняют, подталкивают в устье воронки, сужающиеся стены которой она ощущала, хотя и не видела. Предчувствие приближающейся опасности все нарастало и нарастало в ней, пока ей не стало казаться, что она больше не выдержит.
— Мы должны поспешить в замок! — крикнула Эмбер, пришпоривая Белоногую пятками.
Молния ударила в землю прямо перед ними. Белоногая закусила удила и ринулась в противоположную сторону, подгоняемая раскатами грома.
Сначала Эмбер пыталась бороться с лошадью, но потом уступила животному, приняв то, чего не могла изменить. Оглянувшись через плечо, она увидела, что лошадь Дункана несется вслед с такой же бешеной скоростью.
Каменное Кольцо возникло перед ними прежде, чем они успели свернуть или выбрать другой путь. Белоногая вихрем пронеслась между камнями внешнего кольца и не замедлила бега, пока не достигла внутреннего. Тут лошадь сразу же успокоилось, словно и не помышляла никогда об этой бешеной скачке.
Эмбер быстро спешилась, подхватила подол платья и побежала обратно, к внешнему кольцу. Как она и опасалась, лошадь Дункана заартачилась перед неровным внешнем кольцом камней. Он пришпорил ее раз, потом другой — сильнее, но животное лишь еще упорнее пятилось.
— Постой! — крикнула Эмбер. — Лошадь не видит дорога!
— Ты шутишь! — крикнул в ответ Дункан. — Между этими камнями хватит места для пяти лошадей в ряд!
— Да, но она этого не видит!
Со сбившимся набок капюшоном и растрепавшимися волосами Эмбер подбежала к внешнему кольцу. Там она схватила лошадь под уздцы и ласково заговорила с ней. Когда животное немного притихло, Эмбер положила одну руку на морду лошади, другой взяла за повод.
Легонько потянула, ободрила тихо сказанным словом, и лошадь двинулась вперед. Осторожные, мелкие шажки ее поступи говорили о том, что чуткому животному это место было очень не па душе. Оно настороженно прядало ушами во все стороны, пока не оказалось у внутреннего кольца. Тут лошадь фыркнула, вся настороженность ее исчезла, она явно успокоилась.
Дункан огляделся вокруг, думая о том, что почуяла лошадь и как узнала, что здесь она будет в безопасности.
— Почему ты сказала, что моя лошадь не видит дороги? — спросил он.
— Потому что раньше она ни разу не была в Каменном Кольце, — объяснила Эмбер.
— Ну и что? Почему это так важно?
— Чтобы входить в священные места, Белоногой пришлось научиться кое-где по пути больше доверять мне, чем своим глазам.
— Например, по пути в Долину Духов? — спросил Дункан.
Эмбер кивнула.
— А твоя лошадь еще не научилась доверять тебе так, как мне моя. К тому же раньше ей не приходилось бывать внутри Каменного Кольца. Поэтому она и не могла сама найти дорогу.
В задумчивости Дункан осматривал это древнее сооружение. Как перед тем его лошадь, он тоже чувствовал, что в этом месте есть не только то, что видят глаза.
И, как в случае с лошадью, внутреннее ощущение опасности перестало его беспокоить. Словно уснуло, оказавшись в надежном месте.
— Удивительно, — сказал Дункан. — Какое-то заколдованное место.
— Нет. Просто оно — другое. Здесь мир и покой тех, кто умеет видеть сквозь камни.
— Наделенных Знанием.
— Раньше и я так думала. Но теперь… — Эмбер пожала плечами.
— Что же заставило тебя думать теперь иначе? — Ты.
— Может, и я был одним из Наделенных — в то время, которого я не помню.
В улыбке Эм§ер сквозила печаль. Она знала, что Шотландский Молот не принадлежал к Наделенным Знанием.
— Может быть, — сказала она спокойным голосом, — ты просто человек, наделенный необычным даром к восприятию Знания.
Дункан чуть усмехнулся и стал внимательно осматривать это убежище, заключенное внутри Каменного Кольца. Между тем над тропой, по которой они только что проехали, разразилась ужасная буря.
Расположенный в центре Кольца холм имел полных тридцать шагов в длину и половину этого в высоту. Когда-то вся его поверхность была выложена камнями. Однако время, непогода и солнце совершенно изменили его облик. Теперь на холме, в промежутках между камнями и в трещинах, вырос целый сад из обычных и редких растений.
Если не считать самого холма, то это место, на взгляд Дункана, было чересчур открытым. Здесь негде было спрятаться, не говоря уже о том, чтобы обороняться. Хотя всего в нескольких ярдах от камней внешнего кольца начинался лес, внутреннее пространство напоминало собой луг. Внутри росло лишь одно дерево, но и под ним едва ли можно было бы укрыться от грозы. Несмотря на это, глаза Дункана то и дело возвращались к дереву. Стоя на самой высокой части холма, стройная красавица-рябина была похожа на танцовщицу.
— Что случилось? — спросила Эмбер, видя Дункана притихшим.
— Это дерево. Мне кажется, что я… знаю его.
— Может, и знаешь. Эрик нашел тебя под этой рябиной.
Дункан повернулся к Эмбер и посмотрел на нее глазами, в которых клубились тени и смутные воспоминания.
— Она охраняла меня, пока я спал, — медленно произнес Дункан. — Я в этом уверен так же, как в том, что вижу тебя перед собой. Рябина охраняла меня.
Дункан спешился и стал подниматься вверх по склону холма к рябине. Сердце Эмбер сжалось от страха. Преодолевая страх, зная, что так надо, она пошла следом за ним. Когда она догнала его, он уже стоял под деревом, уперев руки в бока, и внимательно рассматривал рябину, как будто надеялся узнать, враг это или друг.
— Ты вспоминаешь? — тихо спросила Эмбер. Сначала Дункан не ответил. Потом медленно разжал один кулак и протянул ей руку.
— Я вспоминаю? — спросил он в свою очередь. Как только рука Эмбер легла ему на ладонь, все сложное переплетение чувств, грез, опасений и надежд, которое было Дунканом Максуэллским, хлынуло через прикосновение. Никогда еще его восприятие не было столь ярким.
Опьянение победой после битвы.
Страх за Эмбер при приближении грозы.
Желание во что бы то ни стало вспомнить прошлое.
Гнев на то, что лишило его памяти.
И потом, когда тепло ее тела было им воспринято, накатила такая могучая волна желания, что Эмбер едва. удержалась на ногах. Она не ощущала уже ничего, кроме страсти Дункана к ней, ничего больше не видела, ничего не чувствовала. Он наполнил ее душу и тело чувственным голодом, подобного которому она никогда раньше не испытывала.
Дункан.
Хотя Эмбер не окликнула его по имени вслух, он открыл глаза и впился в нее пылающим взглядом.
Словно стальные браслеты, пальцы Дункана охватили запястье Эмбер. Он притянул ее к себе с силой, которой невозможно было сопротивляться. Да она и не хотела сопротивляться. Она хотела лишь ответить на его необоримое желание, которое взывало к ней из каждой частицы существа ее темного воина.
Когда Дункан обнял Эмбер, она не стала противиться, хотя он так крепко прижал ее к себе, что у нее от нехватки воздуха закружилась голова.
Она ничего не сказала, но Дункан понял.
— Я буду дышать за тебя, — прошептал он.
Он впился в ее губы поцелуем, который получился бы грубым, если бы она сама не старалась еще теснее прижаться к нему, еще глубже ощутить его вкус, проникнуть к нему под кожу.
То же самое чувствовал и Дункан; ему хотелось оказаться еще ближе к Эмбер, ощутить еще более полное соприкосновение плоти с плотью, утолить терзавший его тело голод единственно возможным путем.
Дункан смутно понимал, что повалил Эмбер на землю и что ее руки отталкивают его.
— Прошу тебя, — сказал он. — Ты нужна мне.
Из горла Эмбер вырвался какой-то нечленораздельный звук. С усилием, от которого его охватила дрожь, Дункан отпустил Эмбер.
В то же мгновение Эмбер вскрикнула, словно от удара. Дункан протянул к ней руки, чтобы успокоить, но тут же понял, что не доверяет самому себе.
— Дункан? — окликнула его Эмбер.
Голос ее дрожал, как и рука, которую она ему протягивала.
— Ты — как огонь в моей крови, в моей плоти, в моей душе, — резко сказал Дункан. — Если я еще раз прикоснусь к тебе, то возьму тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39