— Как вам понравилась прогулка верхом? — вкрадчиво спросил Эрик. — Было холодно?
— Сначала нет, — ответил Дункан.
— День был чудесный, — быстро сказала Эмбер.
— А как тебе показалось твое особое место, Наделенная Знанием дева? Оно тоже чудесное?
— Как ты узнал? — спросила она напряженным голосом.
Улыбка Эрика была как оскал волка за мгновение перед прыжком.
В следующее мгновение Дункан подумал, что было бы хорошо, если бы он был вооружен мечом или молотом. Но у него не было ни тога ни другого. У него была лишь уверенность в том, что Эрик, который временами был само обаяние и веселость, может быть и смертельно опасным врагом.
Тщательно рассчитанными движениями Дункан снял плащ и развесил его на столике, чтобы высушить.
— Ты позволишь? — спросил он, протягивая руку за плащом Эмбер.
— Не надо. Я… то есть, мне…
— Боишься, что не все ленточки завязаны как следует? — мягко закончил за нее Эрик.
Она с испугом взглянула на него. Выражение, появившееся на лице Эрика, нисколько не ободрило Эмбер. Было ясно, что он в бешенстве.
— Как, совсем никаких возражений оскорбленной невинности? — тем же мягким тоном спросил Эрик. — Никаких уверений, что вы не оставляли Эгберта спящим в чистом поле, пока две лошадки щипали поблизости травку?
— Мы… — начала Эмбер, но голос Эрика заглушил ее слова.
— Никаких восклицаний, что честь не поругана и доверие осталось в целости и сохранности, как и твоя девственность? Никакой краски смущения…
— Нет, это не…
— …и никаких милых, заикающихся оправданий…
— Довольно.
Неприкрытая угроза, прозвучавшая в голосе Дункана, потрясла Эмбер.
Собаки, лежавшие вокруг кресла Эрика, разом вскочили на ноги и зарычали, шерсть у них на загривках встала дыбом. Сокол раскрыл свой крючковатый клюв и издал пронзительный, грозный крик. Ногти Эмбер невольно впились в запястье Дункана.
— Хватит издеваться над ней, — сказал Дункан, не обращая внимания на угрожающее поведение животных.
Он уже открыл рот, собираясь добавить, что говорить об Эмбер так, будто она девственница, просто смешно, и никто этого не знает лучше, чем он, Дункан. Но одного взгляда в Эриковы по-волчьи злые глаза было достаточно, чтобы убедить Дункана хорошо подумать, как лучше сказать правду.
— Девственность Эмбер сейчас в такой же целости, как была сегодня утром, — ровным голосом сказал Дункан. — Я тебе в этом клянусь.
В молчании, освещаемый колеблющимся светом огня в очаге, Эрик все вертел и вертел в руках кинжал, внимательно разглядывая стоявшего перед ним темного воина, готового к схватке.
Готового и даже рвущегося в бой.
Вдруг Эрик все понял. Он откинул назад голову и разразился таким хохотом, что стал похож на рыжего дьявола.
Собаки опустили шерсть на загривках, потянулись и опять спокойно улеглись; в их желтых глазах играли отсветы огня. Нежным свистом хозяин успокоил .раздраженного сокола.
Когда спокойствие было восстановлено, Эрик посмотрел на Дункана взглядом, в котором сквозило мужское сочувствие.
— Я верю тебе, — произнес Эрик. Дункан коротко кивнул.
— У тебя нет того умиротворенного вида, какой бывает у мужчины, если он провел все послеполуденное время — и потратил всю силу — между гладких ножек женщины, — добавил он.
Дункан пробормотал про себя какое-то ругательство.
— Иди ближе к огню, воин, — позвал Эрик, тихонько усмехаясь в бороду. — Должно быть, ты от холода застыл, словно меч. Или это единственная часть твоего тела, которой все еще тепло?
— Эрик! — воскликнула смущенная Эмбер. — Он взглянул на ее рдеющие щеки и улыбнулся ей ласково-веселой улыбкой.
— Узнай, о Наделенная Знанием невинность, сказал Эрик, — что в замке не найдется ни одного мужчины и ни одной женщины, которые не знали бы, на кого смотрит Дункан — и кто отвечает на его взгляды. Эмбер закрыла ладонями свои горячие щеки.
— Из-за этого многие спорят и бьются об заклад, — продолжал Эрик.
— Из-за чего? — еле слышно спросила Эмбер.
— Спорят, кто из вас двоих, ты или он, сдастся первым.
— Только не Дункан.
Эмбер не поняла, как много сказала остальным досада, прозвучавшая у нее в голосе.
Эрик же моментально все понял. Как и Дункан. Эрик не выдержал и рассмеялся, а Дункан подошел к Эмбер и спрятал ее пылающее лицо у себя на груди.
Противоречивые чувства, испытываемые Дунканом и открывшиеся Эмбер через его прикосновение — затаившееся желание, раскаяние, смех, — странным образом подействовали на нее успокаивающе. Но лучше всего было узнать, что Дункану опять стали желанны ее прикосновения.
На обратном пути к Морскому Дому он разве только наизнанку не выворачивался, стараясь избежать соприкосновения с ней.
Со вздохом Эмбер приникла к Дункану. В молчании пила она крепкое вино его близости, позволяя ему прогнать холод, который охватил ее, когда она услышала шум от снижающихся гусиных стай.
— Трогательно, — сухо произнес Эрик. — В прямом смысле.
— Оставь ее в покое, — сказал Дункан.
— Видно, придется так и сделать, но я так не забавлялся с тех пор, как ты обвинил меня в том, что я сам претендую на Эмбер.
Она вскинула голову и изумленно посмотрела Дункану в лицо.
— Ты не мог так сказать!
— Сказал, можешь мне поверить, — усмехнулся Эрик.
У Эмбер вырвался какой-то странный звук.
— Ты смеешься? — спросил Эрик.
— М-м-м…
Он нахмурился.
— Так ты считаешь, что я никогда не смогу прийтись по душе никакой девушке? — В голосе Эрика слышалась обида.
— Нет, что ты! — быстро сказала Эмбер. Эрик поднял брови.
Через мгновение Эмбер снизу вверх взглянула в глаза темному воину, который так нежно обнимал ее.
— Но, — продолжала она, — глупо думать, что я позволила бы прикоснуться к себе какому бы то ни было мужчине, кроме одного.
— Дункана, — сказал Эрик.
— Да. Дункана.
— Обычно так и бывает между мужчиной и его суженой, — заметил Эрик совершенно обыденным тоном.
Оба, Дункан и Эмбер, разом повернулись и впились в Эрика глазами.
— Моя суженая? — осторожно спросил Дункан.
— Конечно, — ответил Эрик. — Мы завтра же объявим о помолвке. Или ты рассчитывал соблазнить Эмбер, не думая о ее чести — и о моей тоже?
— Я уже говорил тебе, — сказал Дункан. — Пока память ко мне не вернется, я не могу просить руки Эмбер.
— Но можешь взять все остальное, не так ли? Лицо Дункана потемнело.
— Люди в замке шепчутся, — продолжал Эрик. — Скоро начнут и открыто болтать о глупой девчонке, ложащейся с мужчиной, у которого нет намерения…
— Она не… — начал было Дункан.
— Перестань, — рявкнул Эрик. — Долго ждать не придется, это так же верно, как то, что искры летят вверх! Страсть между вами двоими течет так густо, что хоть ложкой ее черпай. Я ничего подобного в жизни не видел.
Ответом Дункана было только молчание.
— Ты это отрицаешь? — с вызовом спросил Эрик. Дункан закрыл глаза.
— Нет.
Эрик перевел взгляд на Эмбер.
— Нет нужды спрашивать тебя о твоих чувствах. Ты похожа на драгоценный камень, освещенный изнутри. Ты горишь.
— Неужели это так ужасно? — с трудом выговорила Эмбер — Неужели я должна стыдиться, найдя наконец то, что любая другая женщина принимает как должное?
— Похоть, — отрезал Эрик.
— Нет! Чистое наслаждение от того, что прикасаешься к кому-то и не чувствуешь при этом боли.
Пораженный услышанным, Дункан повернулся к Эмбер. Он хотел было спросить, что означают эти ее слова, но она снова заговорила, и речь ее лилась торопливо, подгоняемая переполнявшим ее волнением.
— Да, в этом чувстве есть и страсть. Но она лишь часть целого. Есть еще и покой. Есть смех. Есть… есть радость.
— Но есть еще и пророчество, — резко возразил Эрик. — Помнишь ли ты его?
— Лучше, чем ты. Помню, что в пророчестве сказано «может слупиться», а не «случится».
— Да о чем вы тут говорите? — требовательно спросил Дункан.
— О сердце, теле и душе женщины, — ответил Эрик — И о беде, которая случится…
— Может случиться, — сердито перебила его Эмбер.
— …случится, если она будет настолько глупа, что отдаст все это человеку без имени, — холодно закончил Эрик.
— Бессмыслица какая-то, — пожал плечами Дункан. Улыбка Эрика была такой же свирепой, как и его глаза, горящие желтым огнем.
— Ты больше ничего не припомнил из своего прошлого? — спросил он Дункана напрямик.
— Ничего полезного.
— А как ты можешь об этом судить? Ты, у которого нет ни памяти, ни имени?
Дункан плотнее сжал губы и ничего не ответил, ни слова.
— Будь я проклят! — прошипел сквозь зубы Эрик. На некоторое время воцарилось напряженное молчание Потом Эрик спросил Дункана:
— Так что ты вспомнил? И неважно, полезное или нет.
— Ты уже слышал об этом, перед моим поединком с Саймоном.
— Расскажи мне еще раз.
— Зеленые глаза, — отрывисто сказал Дункан. — Улыбку. Запах пряностей и трав. Рыжие волосы цвета огня. Поцелуй и пожелание, чтобы Бог меня не оставил.
Эрик быстро взглянул на Эмбер, которая все еще стояла рядом с Дунканом. Прикасаясь к нему.
— А, это та глендруидская ведьма, которая прокляла тебя.
— Нет, — быстро возразил Дункан. — Она меня не проклинала.
— Ты, похоже, в этом уверен?
— Уверен.
— Эмбер? — тихо спросил Эрик.
— Он говорит правду.
Слегка улыбаясь, Дункан убрал прядку золотистых волос, упавшую Эмбер на лицо.
— Приятно иметь такую защитницу, как ты, — сказал он, с улыбкой глядя на Эмбер сверху вниз. — Твоя вера в мою порядочность приводит меня в смущение.
— У нее есть кое-что посильнее веры, — произнес Эрик без всякого выражения в голосе. — Дар узнавать правду через прикосновение.
— И проклятие, — прошептала она.
— Что ты хотел этим сказать? — спросил Дункан.
— То, что и сказал, — ответил Эрик. — Если я допрашиваю кого-то, а Эмбер в это время дотрагивается до этого человека, то узнает правду вопреки любой лжи, которую тот может говорить вслух.
Глаза Дункана округлились, потом задумчиво прищурились.
— Какой выгодный дар.
— Это как обоюдоострый меч, — сказала Эмбер. — Прикасаться к людям… не очень приятно.
— Почему?
— А почему луна светит не так ярко, как солнце — с горечью спросила она. — Почему дуб могучее березы? Почему гуси возвещают приход зимы?
— А почему ты огорчилась? — вопросом на вопрос ответил Дункан, и голос его был нежен.
Эмбер отвернулась и стала смотреть на собак с огненными глазами, лежавших у ног Эрика.
— Эмбер? — тихо окликнул Дункан.
— Я… я боюсь, что тебя оттолкнет мой… мое… то, какая я есть.
Дункан ласково провел по щеке Эмбер тыльной стороной пальцев и повернул ее лицо снова к себе.
— Я уже говорил тебе, что мне нравятся колдуньи, — сказал Дункан. — Особенно прекрасные. Сейчас ты прикасаешься ко мне. Правда ли то, что я тебе сказал?
У Эмбер перехватило дыхание, когда она заглянула в карие глаза Дункана, в глубине которых жарко тлел огонь.
— Ты веришь в то, что говоришь мне, — прошептала она.
Улыбка Дункана заставила сердце Эмбер радостно встрепенуться. Он увидел, как изменилось выражение ее лица, и наклонился к ней, не отдавая себе отчета в том, что делает.
— Эрик прав, — сказал Дункан. — Ты горишь. Эрик так порывисто вскочил на ноги, что собаки бросились от него во все стороны.
— Жаль, что ты не помнишь своего прошлого, — раздельно произнес Эрик. — Это превратит жизнь Эмбер в подобие ада.
— Подобие ада? Для Эмбер? О чем ты говоришь?
— Уж не думаешь ли ты, что ей больше понравится быть твоей наложницей, чем женой?
— Она мне не наложница.
— Кровь Господня! — взорвался Эрик. — Не думай, что я такой же дурак, как ты!
— Эрик, не надо, — поспешила вмешаться Эмбер.
— Не надо что? Говорить правду? Твой темный воин не собирается жениться на тебе, пока не вспомнит свое прошлое, однако он и одной минуты не может держать свои руки от тебя подальше. Ты станешь его шлюхой еще до того, как упадет первый снег!
Руки Дункана резко опустились.
Эрик увидел это и засмеялся неприятным смехом.
— Сейчас все прекрасно, — сказал он едко. — Но можешь ли ты обещать, что в следующий раз не возьмешь то, что она так охотно готова отдать?
Дункан уже открыл рот, чтобы дать обещание, но, прежде чем было произнесено первое слово, он понял, что не сдержит его. Эмбер была словно огонь у него в плоти, в крови, в самих костях.
— Если я лишу Эмбер девственности, — произнес Дункан сдавленным от напряжения голосом, — то женюсь на ней.
— Даже если память к тебе не вернется? — требовательно спросил Эрик.
— Да.
Эрик откинулся в кресле и усмехнулся усмешкой волка, который только что загнал добычу в ловушку.
— Я спрошу с тебя за эту клятву, — негромко сказал Эрик.
Эмбер с облегчением вздохнула и расслабилась — впервые с того момента, как увидела злой огонь в глазах у Эрика.
Тут Эрик перевел взгляд на Эмбер, и она спросила себя, не слишком ли рано она успокоилась.
— Эта глендруидская колдунья… — в раздумье протянул Эрик.
Эмбер затаила дыхание. Она давно гадала, скоро ли Эрику придет в голову связать глендруидов с Домиником ле Сабром.
И что он станет делать, когда это случится.
— Нет ли у нас в Спорных Землях кого-нибудь похожего на нее среди Наделенных Знанием? — спросил Эрик.
Эмбер с трудом удержалась, чтобы не показать своего облегчения.
— Похожего на нее? — переспросила она. — В чем именно?
— Рыжие волосы. Зеленые глаза. Это должна быть женщина, дар которой мог бы подсказать ей мысль отправить Дункана с янтарным талисманом на шее.
— Я не знаю никого похожего.
— И Кассандра не знает, — сказал Эрик.
— Значит, такая женщина не живет в Спорных Землях среди Наделенных.
В задумчивости Эрик пробовал большим пальцем лезвие серебряного кинжала. Руническая надпись на лезвии при каждом движении вилась и изгибалась, словно текла живая, — беспокойная струя.
— Пророчество Кассандры в час твоего рождения хорошо известно в Спорных Землях, — произнес Эрик, все еще погруженный в размышления.
— Да, — отозвалась Эмбер.
Дункан смотрел на нее с немым вопросом в глазах.
Она не отводила взгляда от Эрика. Сейчас все ее существо было целиком сосредоточено на золотом рыцаре, обернувшем вокруг себя свое Знание, словно огненный плащ, и оно наделяло его могуществом, превосходившим даже то, которое давало ему его положение наследника лорда Роберта.
— Хорошо известно и твое родство с янтарем, — продолжал Эрик.
Эмбер кивнула.
— Дар глендруидов заключается в том, что их женщины умеют читать в душе мужчины, — сказал Эрик.
С этими словами он взглянул на Дункана, словно ища им подтверждения.
— Верно, — согласно кивнул Дункан. — Именно этим они известны.
— В самом деле? — пробормотал Эрик. — Откуда ты это узнал?
— Это все знают.
— Там, откуда ты пришел, — может быть. Но не здесь.
Взгляд темно-золотых глаз Эрика вернулся к Эмбер.
— Так скажи мне, — тихим голосом спросил он, — кто из Наделенных, живущих в Спорных Землях, обладает даром глендруидов и умеет читать в душе мужчины?
— Немного умею это делать я.
— Да, но ведь это не ты повесила Дункану на шею тот янтарный талисман?
— Нет, не я, — тихо ответила Эмбер.
— Это была глендруидская колдунья. — Эрик опять посмотрел на Дункана.
Дункан кивнул.
Эрик небрежно подбросил кинжал, заставив серебряное лезвие несколько раз перевернуться в воздухе, потом ловко поймал его за рукоять и тут же снова подбросил.
Эмбер еле справилась с охватившей ее дрожью. Словно солнце после зимней бури, Эрик горел.
Холодным огнем.
— Где ты встречал эту глендруидскую колдунью, о которой говоришь? — спросил Эрик у Дункана.
— Не помню.
— Говорят, среди скоттов и саксов есть несколько таких женщин, — поспешила вмешаться Эмбер.
Кинжал еще вращался с ленивой грацией, когда Эрик выхватил его из воздуха с такой непостижимой быстротой, что это заставило Дункана мигнуть.
— Саймон, — сказал Дункан, не успев подумать.
— Что? — спросил Эрик.
— Похоже, в быстроте ты не уступишь Саймону. Золотые глаза Эрика наполовину спрятались под опустившимися веками. Он с небрежным изяществом убрал кинжал в ножны.
— Убедиться в этом мы не сможем, — негромко произнес Эрик. — Саймон нас покинул.
— Почему? — удивился Дункан.
— Саймон сказал Альфреду, что должен продолжить свои странствия. И сразу же уехал.
Дункан рассеянно потер то место, куда пришелся памятный удар Саймона.
— Мне он нравился, несмотря на боль в ребрах.
— Да, — согласился Эрик. — Казалось, будто вы знаете друг друга.
Эмбер обдало холодом, но совсем не по причине гулявших по залу сквозняков.
— Он показался мне знакомым, — признался Дункан.
— И это действительно так?
— Если это так, то я этого не помню.
— Эмбер.
Хотя Эрик ничего больше не добавил, Эмбер знала, что ему нужно. Она коснулась пальцами запястья Дункана.
— Ты знал Саймона? — спросил Эрик.
Дункан гневно перевел взгляд с руки Эмбер на Эрика.
— Ты сомневаешься в моем слове? — резко спросил он.
— Я сомневаюсь в твоей памяти, — ответил Эрик. — Вполне понятная предосторожность, не так ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39