— Если песню поют тысячу лет и если песне до сих пор верят, разве может она быть выдумкой?
Фатима уже ушла, а Сьюзан все сидела и смотрела на океан.
Время пришло? Или нет? Кому какое дело, ведь это касается только двоих. Ее и Джулиана.
Майкл Беннет объявился накануне захода в Кейптаун. Он был мрачен и не расположен к злым шуткам. К удивлению Сьюзан, он сухо кивнул сэру Эгберту, слегка поклонился Вивиан Милтон и уселся в шезлонг чуть поодаль, явно чего-то ожидая. Помощник капитана, беседовавший с двумя пожилыми леди в кружевных шляпках, подозрительно и немного испуганно, как показалось Сьюзан, покосился на пришельца с третьей палубы, однако не произнес ни слова.
Джулиана присутствие Беннета явно нервировало. Он норовил не поворачиваться к нему спиной, краснел, невпопад смеялся и замолкал на середине фразы, и в конце концов сэр Эгберт не выдержал.
— Мистер Фоулс, вы не перегрелись? Как можно на вопрос «который час» отвечать «да-да, конечно»? Сьюзан, дитя мое, если он все время такой, то я не удивляюсь, что вы столько времени бродите по ночам. Одна ночь — одна фраза. Больше не получится.
Майкл Беннет вздрогнул в своем шезлонге и что-то прорычал. В этот момент под тент впорхнула леди Аделина Уимзи. Она благоухала, искрилась бриллиантами и была крайне возбуждена.
— О, сэр Эгберт, я так рада, что вы здесь! Представляете, капитан только что получил развернутые новости из Англии. Вы помните то расследование, ну, по поводу младшего сына Ланкастеров? Это изнасилование… то есть соблазнение девицы…
Вивиан неожиданно громко закашлялась, а сэр Эгберт издал громкий вопль и схватился за поясницу. Сью с недоумением посмотрела на них и перевела взгляд на Аделину. Та и ухом не вела. Новости ее так и распирали, и даже если бы сэра Эгберта немедленно хватил удар, а леди Милтон умирала бы от удушья — Аделина Уимзи должна была высказаться до конца.
— Сэр Эгберт, постарайтесь сидеть прямо, все пройдет. Леди Милтон, поднимите руки и нагните голову, прекрасное средство… Так вот, молодой баронет невиновен! Представляете, эта девица оказалась мошенницей. Чего еще ждать от Вест-Энда? Несчастный герцог, сколько ему пришлось вынести! Главное, зачем этот юный идиот пустился в бега? Бог ты мой! Хоть бы у баронета хватило ума вернуться домой и утешить отца! Говорят, герцог при смерти…
Сэр Эгберт встал и величественно провозгласил:
— Дамы! Пришло время коктейлей. Леди Уимзи. Леди Милтон. Джулиан, вперед. Я сказал, ВПЕРЕД!
Все понятно, подумала Сью с горечью. Это их мир, их друзья и близкие. Сэр Эгберт может сколько угодно говорить, что он не сноб, Вивиан может проклинать свою знатность, но вот они уходят с Аделиной Уимзи, а Сью и Майкл остаются, потому что они из другого круга. И незачем Сью, девочке из приюта, знать про позор и горе знатнейшей английской фамилии, уж тем более незачем посвящать в это подозрительного парня из третьего класса. Вот потому сэр Эгберт и изобразил приступ, а Вивиан так ненатурачьно закашлялась. Соблюсти приличия…
— Ненавижу аристократов! У нас в приюте это называлось «лопни, но держи фасон».
— Ого! Принцесса, они ведь твои друзья.
— Я просто развлекаю их, только и всего. Думаешь, они вспомнят обо мне, сойдя на берег? Ничего подобного. Зверушка для забавы. Элиза Дулитл. Подопытный кролик. Можно ли вылепить принцессу из приютской девочки?
— А чего это ты так разозлилась?
— А почему они так по-дурацки себя ведут? Мол, они белая кость, это их дела, а мы — парии.
— Кто?!
— Парии. Так Аделина обозвала Джулиана. Он ведь тоже не ровня им, как и мы.
— Да, пупсик типичный пролетарий.
— Не остри, Майкл. Неужели тебе не противно? Как можно разделять людей по происхождению? Разве хоть один лорд летал в космос? Добирался до Северного полюса, работал пожарным, врачом на «скорой», учителем…
— Сью, не заходись. Среди аристократов тоже попадаются приличные люди.
— Никогда в жизни больше не буду иметь с ними дела! Чтоб мне провалиться.
— Это тебя в монастыре научили такой клятве?
— Не твое дело, понял! Ты скоро сходишь, да?
Майкл помрачнел. Между темных бровей залегла глубокая морщина.
— Д-да… Кейптаун покажется вечером. Ночь еще переночую, оформлю документы и — здравствуй, Африка.
— Прощай, Майкл Беннет.
— Погоди, еще рано. И почему прощай?
— Да это так, к слову. Здравствуй, Африка, прощай, Майкл. Жаль. Будем надеяться, что морская болезнь не вернется, а то кто же будет поить меня бренди?
— Да. Поскольку ты собираешься полностью порвать с миром аристократии, помощи тебе здесь ждать неоткуда. Хочешь, перебирайся в третий класс. Там пролетарии.
— Не хочу. Я вообще домой хочу. Африку все равно не видно, а болтаться на этом корабле еще три месяца — с ума можно сойти.
— Зато пупсик под боком.
— Перестань, Беннет. Джулиан хороший парень, а у тебя синдром Тома Сойера.
— Это что еще?
— Ты как только видишь аккуратно одетого и воспитанного человека, сразу начинаешь хамить. Такой снобизм наоборот. У меня это тоже есть, так что не обижайся.
— Я не обижаюсь. Значит, это потому, что я остро чувствую социальное неравенство?
— Можно и так сказать. В Оксфорде научился формулировать?
— Нет, в туалете люблю читать старые газеты.
— Ох, Майкл Беннет, какой ты все-таки нахал и грубиян…
— Сью?
— Да?
— Можно, я тебе напишу? В Англию. Скажи адрес.
— Зачем?
— Просто так. Перешлю тебе свой, будем переписываться. На свадьбу с пупсиком пришлю тебе шкуру льва-людоеда. Нарядишься в нее и будешь гонять любимого по всей спальне…
— Прекрати. А адрес простой. Храм Марии Магдалины. Приют святой Магдалены. Сьюзан Йорк. Лондон. Англия.
— Хм. Действительно. Ты какая-то мрачная.
— Я нормальная. Настроение плохое.
— Тогда пошли играть в кольца.
— Ты что? Только старушки играют в кольца.
— Мы будем первыми молодыми игроками. Усложним правила. Будем набрасывать кольца с завязанными глазами по звуку.
— Как это?
— Научу. Пошли?
И она опять бестрепетно вложила свои пальчики в широкую жесткую ладонь хулигана и пошла с Майклом Беннетом играть в кольца. Они играли до темноты и собрали вокруг себя целую толпу болельщиков, и Майкл выиграл с разгромным счетом, но Сью не расстроилась, потому что была восхищена его меткостью, а еще потом они пили шампанское на верхней палубе и молчали. Сью думала, что ей ужасно жаль расставаться со смуглым хулиганом, а Майкл… О чем думал Майкл, неизвестно, но мысли эти были мрачны и тяжелы, потому что прояснялось его лицо только при взгляде на Сьюзан.
Они расстались перед ужином, и Майкл пообещал, что обязательно попрощается с ней завтра.
За ужином Джулиан выглядел сердитым и обиженным, но Сью не испытала ни малейшего желания его утешить. Она задумчиво ковыряла утиную грудку и думала о своем. Сэр Эгберт с беспокойством посматривал на нее и все пинал под столом ногу Вивиан, пока старший помощник не попросил вполголоса, чтобы сэр Эгберт прекратил его мучить. Старый лорд возмущенно воззрился на него, потом хихикнул и принялся развлекать дам разговорами. Вивиан смеялась. Сью улыбалась, но сэр Эгберт видел, что она делает это через силу.
Неожиданно Джулиан сменил тему.
— Надеюсь, мой вопрос не будет слишком бестактным, сэр Эгберт. Что же случилось с молодым Ланкастером? Леди Уимзи хорошо собирает новости, но плохо их пересказывает.
Сэр Эгберт до такой степени обалдел от наглости собственного секретаря, что на некоторое время потерял дар речи, а старший помощник подался вперед и с поистине очаровательным для такого крупного мужчины смущением попросил Вивиан:
— Леди Милтон, это ужасная бестактность, но… в самом деле, не могли бы вы хоть немного рассказать нам? Мне выпала честь начинать службу под началом старого герцога Ланкастера, и я очень уважаю этого человека. Что натворил его сын? Вы ведь хорошо знаете эту семью.
Вивиан несколько обеспокоенно взглянула на сэра Эгберта, но тот все еще пребывал в ступоре, поэтому молодая женщина вздохнула и негромко начала свой рассказ.
— У герцога Ланкастера трое сыновей. Младший всегда отличался необузданным нравом и любовью к авантюрам. Поскольку английские законы ставят младших сыновей довольно далеко в порядке наследования, то молодой человек не имел никаких оснований сидеть в родовом замке и наслаждаться жизнью. Он покинул дом в семнадцать лет и с тех пор перепробовал едва ли не все профессии на свете. Сэр Эгберт обрел голос.
— Ну и молодец, хочу я сказать! Зато теперь корона герцога ему нужна, как рыбке зонтик. Он твердо стоит на ногах и способен сам прокормить себя. Многие ли современные юноши могут этим похвастаться? Посмотрите на мистера Фоулса. Если его уволить, он умрет от голода через три дня.
Сью сердито посмотрела на сэра Эгберта.
— Вы все время обижаете Джулиана, но на самом деле привязаны к нему!
— Да, дитя, ты права. Так монах привязан к своим обетам, хуже того, к епитимье. Он бичует себя, чтобы не забывать муки Христовы, так же и я. Держу на службе Джулиана, чтобы… Умолкаю. Леди Милтон, простите меня.
— Ничего, сэр Эгберт. Я бы предпочла вообще ничего не рассказывать, но здесь все свои, а в вашей порядочности я уверена.
Так вот, молодой баронет почти не появлялся в замке. Он учился, хотя и не окончил курс, был спортсменом, солдатом, проводником в тропиках, испытывал новые модели автомобилей, нырял с аквалангом, ходил в горы — одним словом, успел столько, сколько и не снилось нам всем, вместе взятым. Герцог всегда любил его особенной, болезненной любовью-ревностью, ведь герцогиня умерла последними родами.
Однажды, не так давно, разошелся слух, что молодой Ланкастер связался с дурной компанией. Представить такое было не трудно, учитывая авантюризм его натуры, хотя те, кто хорошо его знает, уверены, что бесчестных поступков он не совершал. Так или иначе, но молодому Ланкастеру предъявили обвинение в изнасиловании несовершеннолетней. Девушка подала заявление в полицию, за ним пришли, но юноша убежал. Это было его главной ошибкой. После этого все сомнения в его виновности отпали, его стали искать, но так и не нашли. Вот, собственно, и вся предыстория. Старый герцог страшно переживал это все, заболел, сейчас почти не встает, а этот поросенок даже не пришлет ему краткой весточки. Хорошо хоть, что теперь он полностью оправдан.
Сью прерывисто вздохнула.
— Как должно быть обидно, когда тебя обвиняют несправедливо. А почему та девушка обвинила его?
Вивиан слабо улыбнулась.
— Деньги. Титул. Положение в обществе. Снобизм, вывернутый наизнанку, остается снобизмом. Люди идут даже на подлость, лишь бы добиться своего.
Сью вспыхнула, встала и торопливо вышла. Вивиан обеспокоенно замолкла и хотела пойти за ней, но сэр Эгберт грустно покачал головой.
— Не надо, дорогая. Она просто вспомнила, а вы не совсем ловко упомянули… Пройдет.
Сью кусала губы, стоя у борта. Знать бы, чем обернется ее мечта о сказке!
Нет, разумеется, Вивиан так не думает, и сэр Эгберт тоже. Но как же мерзко знать, что из-за таких людей, как та девица, перестают доверять друг другу, начинают говорить «Те, из Вест-Энда» или «Эти аристократы!»…
Господи, как будто в кино. На дворе конец тысячелетия, люди летают в космос и синтезируют белок, а мы все еще меряемся знатностью происхождения.
Хватит с нее светской жизни, хватит коктейлей и безделья. Как там говорила Вивиан? До Африки можно добраться самолетом? Значит, и из Африки можно выбраться самолетом. В Кейптауне они простоят три дня, за это время она закажет билет и отправится домой, в Англию, к маме Отти, к сестре Фелиции и сестре Долоросе, к Хоресу-ворчуну, к девчонкам, туда, где не врут, не притворяются, где любят и ненавидят искренне, глядя прямо в глаза, где люди равны.
Джулиан вернется в Англию и приедет к ней. Мама Отти посмотрит на него своим рентгеновским оком и благословит их, они будут жить вместе, и Джулиан сможет оставить работу секретаря. Будет учителем, что ж, не сможет, что ли? Майкл будет ей писать…
Внезапно ей почти до слез стало жалко расставаться с Майклом Беннетом. Хорошо, что он пообещал проститься.
Всю ночь ей снился белоснежный корабль, а она сама сидела на крошечном необитаемом острове, мимо которого проплывал этот корабль, и сразу два принца — златокудрый и кареглазый. Златокудрый печально махал ей платком с кормы корабля, а кареглазый кинулся в воду и поплыл, поплыл к острову, но в этот момент поднялась огромная волна и захлестнула пловца… Сью плакала во сне, но проснуться не могла.
Наутро ее разбудил Джулиан. Он интеллигентно постучал согнутым пальчиком в дверь каюты, а когда Сью возникла на пороге в одной футболке, лохматая и румяная со сна, деликатно отвернулся.
— Сьюзан, дорогая, я хотел пригласить вас на прогулку по городу, если вы не против, конечно. Сэр Эгберт собирается вечером в оперу, поэтому днем будет спать, леди Милтон не любит жару, так что мы с вами можем…
Сью издала радостный вопль. Наконец-то! Наедине с Джулианом, в африканском незнакомом городе, целый день — и никого вокруг. Не считая, конечно, нескольких тысяч африканцев.
Она уже оделась, когда вспомнила о Майкле.
— Джулиан, вы не подождете меня на причале? Мне надо еще навестить одного человека.
— Разумеется, разумеется. Не забудьте взять панаму. У нас, блондинов, проблемы с африканским солнцем.
Сью вихрем метнулась на третью палубу. К ее удивлению, на робкий вопрос, не знает ли кто-нибудь Майкла Беннета, сразу несколько десятков голосов назвали ей номер каюты. Очевидно, хулиган пользовался популярностью.
Он был у себя, но вообще-то Сью едва успела, потому что Майкл затягивал последний ремень на своем рюкзаке армейского образца.
— О, вот и наследница. Я бы сам зашел, зачем трудиться?
— Я боялась, что ты забыл, а сейчас сама ухожу. В город, погулять.
— Хочешь, пойдем вместе. Кейптаун не слишком спокойный город, без провожатого белой девушке лучше не гулять.
— А я не одна.
— Ну да. Вся труппа собирается на прогулку. Ладно, понятно. Ну что? Будем прощаться. Пошли наверх, все равно вместе выходить.
Она не хотела, чтобы Джулиан видел их вместе, но разве можно было остановить Майкла Беннета? Он легко вскинул рюкзак на одно плечо, визжащую Сьюзан на другое и своей упругой походкой отправился на выход. Он бы и по трапу так ее пронес, но тут его взгляд упал на переминавшегося на причале Джулиана Фоулса. Лицо Майкла мгновенно потемнело, глаза сверкнули, густые брови сошлись на переносице. Для полного сходства с разгневанным Нептуном не хватало только трезубца.
Сью всего этого не видела, потому что сидела у него на широком плече и прекрасно себя чувствовала, но тут Майкл бесцеремонно стряхнул ее вниз, резко, почти грубо развернул к себе и поцеловал. Это был яростный, почти жестокий поцелуй, и Сью почувствовала во рту вкус крови. Могучие руки стиснули ее хрупкие плечи так, что Сью стало по-настоящему больно и немного страшно. Она забилась в стальных объятиях — и тут Майкл отпустил ее. Лицо у него было злое, и Сью отшатнулась, уже по-настоящему испугавшись.
— Майкл, я…
— Прощайте, мисс Йорк. Удачи вам.
С этими словами он повернулся и быстро зашагал вниз, по трапу. Сью схватилась за горло, недоумевая, почему слезы градом катятся по ее щекам.
— Майкл!!!
С грацией леопарда он одним прыжком преодолел уже пройденное расстояние и сжал рыдающую девушку в объятиях.
— Одно слово, Сью! Одно твое слово…
— Джу… Джулиан смотрит…
— Не то, Сью, не то!!!
Он поднял ее так, что их лица были теперь на одном уровне, и Сью захотелось зажмуриться — так неистово горели эти мрачные карие глаза.
— Лети, птица. И запомни: если тебе понадобится моя помощь — я буду рядом. Я узнаю — и буду рядом. Я никому не позволю обидеть тебя… Это моя привилегия, принцесса!
Теперь он зашагал вниз, не оборачиваясь. Проходя мимо Джулиана, толкнул его плечом, отчего Джулиан крутанулся волчком, хотя ни ростом, ни шириной плеч не уступал Беннету.
Сью на ватных ногах спустилась по трапу, и Джулиан подхватил ее. Майкл уже скрылся в толпе.
— Сьюзан, дорогая, этот бандит вас испугал, да? Он вас обидел? Варвар! Боже, да у вас кровь… Он вас ударил? Надо немедленно вызвать полицию. Мы, слава Богу, в цивилизованной стране, его быстро арестуют…
— Джулиан, я…
— Не волнуйтесь, дорогая, вы под моей защитой! Сейчас я найду полицейского.
— Да перестаньте же!
Джулиан несколько озадаченно посмотрел на нее. Потом просиял и кивнул.
— Вы правы. Не стоит связываться. Он все равно ушел. Если бы его арестовали, он мог бы наплести невесть что, скомпрометировать вас. Так лучше. Пойдемте же. Развеемся, посмотрим город.
Сью позволяла вести себя вперед, но почти ничего не видела из-за слез.
Горящие глаза Майкла Беннета.
«Я никому не позволю обидеть тебя. Это моя привилегия».
О, как ты прав, Майкл Беннет!
7
Кейптаун вполне мог сойти за европейский город, не будь на улицах столько чернокожих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15