Желание, дикое и безудержное, вспыхнуло в ней, как молния, как электрический разряд в черном небе. Лейси выгнулась, запрокинув назад голову, когда Бобби принялся гладить пальцем ее моментально затвердевший сосок, потом его рука переместилась к ряду пуговиц на ее ночной рубашке. Он расстегивал их одну задругой, пока не обнажил грудь.
Бобби чуть отстранился, любуясь открывшимся его взору видом.
– Я знал, что это будет прекрасно.
Лейси вдруг охватило ощущение раскованности, и когда он наклонился, чтобы попробовать ее грудь на вкус, забыла обо всем. О пристойности. О приличиях. Ей хотелось только находиться в объятиях Бобби, поддаться отчаянному желанию, всепоглощающей страсти и головокружительному полету в экстаз.
Бобби захватил губами один сосок, потом переключился на другой. Лейси видела, с каким восторгом он гладил ее полные груди, и чувствовала, как в ней удивительным образом крепнет вера в свои возможности. Сейчас она знала, что Бобби действительно считает ее красивой.
Это новое ощущение возбуждало. И когда он снова прильнул к ее губам, она открыла их и затрепетала от вожделения.
Лейси переполняли неведомые ранее ощущения, которые, казалось, готовы были прорваться наружу, ей захотелось крикнуть, чтобы он не отпускал ее, хотелось рыдать от наслаждения, которое она искала, но так и не находила. Ведь именно поиск этого и подвел ее однажды.
На секунду в памяти всплыли ее вина и прошлое. Но она отмахнулась от них, даже не думая о том, правильно ли это.
Придерживая одной рукой Лейси, другой Бобби приподнял ее грудь. Он поцеловал Лейси в шею, потом снова опустил голову ниже и начал дразняще посасывать сначала один сосок, потом другой, отчего по телу Лейси разлились зуд и нетерпеливое желание.
Она вздохнула, потом ахнула, когда руки Бобби опустились ниже, прошлись по ее ребрам, потом еще ниже. Лейси затаила дыхание. Бобби расстегнул остававшиеся еще застегнутыми пуговицы и провел кончиками пальцев вниз к животу.
Только с тем, чтобы остановиться на ее талии.
Он замер. У Лейси достаточно прояснились мозги, чтобы кое о чем вспомнить; она зажмурилась и съежилась.
– Ммм, – пробормотал Бобби в ее грудь. – Не могу припомнить, когда в последний раз встречал трусики с таким высоким поясом. Неужели их все еще продают?
Лейси представила себе, к каким узеньким полоскам материи на женских бедрах он привык, и, вспыхнув, попыталась оттолкнуть его руку. Но Бобби только засмеялся, просунул палец под тугую резинку, оттянул ее и резко отпустил.
– Ай!
– О, мне нравится этот звук.
– Какой ты противный, – сказала она не очень уверенно.
– Я хочу посмотреть. Это такие, с розовыми и голубыми цветочками? Или просто белые? – Бобби попытался заглянуть в распахнутую на груди ночную рубашку.
Лейси ахнула и шлепнула Бобби по груди, чем здорово насмешила его.
– Прекрати, – взмолилась она.
– Да ладно, – продолжал издеваться он. – Кто мог подумать, что, целуя тебя, я вдруг вспомню, как в приюте прятался вместе с Дженни Перкинс и Рэйсин Мендельсон в чулане, где хранились швабры и ведра, и смотрел первое в своей жизни шоу, когда эти девочки задирали свои юбки. – Бобби начал подбирать подол ночной рубашки Лейси, стараясь дотянуться до края. Материя поползла вверх. – Только взгляну разок, – пояснил он, вновь запуская палец под резинку.
Лейси напряглась в ожидании еще одного хлопка, но этого не произошло, и она издала судорожный вздох, когда Бобби запустил обе руки в ее трусы сзади и, ухватив ее за ягодицы, привлек к себе.
Так они и стояли лицом к лицу, не двигаясь. Хотя Лейси не смогла бы двинуться, даже если бы захотела, так ослабли ее ноги. Потом, ни слова не говоря, Бобби поднял ее, как в замедленной съемке, и их лица оказались на одном уровне. Они простояли так целую вечность, их губы находились на расстоянии миллиметра друг от друга. Но Бобби не поцеловал ее. Он опускал ее и медленно, до безумия медленно она скользила вниз по его бугрившемуся естеству самой интимной частью своего тела.
Если бы не тонкий хлопок ее трусиков и не грубая ткань его джинсов, это движение позволило бы ему проникнуть глубоко в нее. И когда ноги Лейси уже почти опустились на землю, Бобби снова начал поднимать ее, и она опять заскользила по нему, испытывая желание сорвать эту одежду, мешающую ей почувствовать, как его шелковистый твердый орган проникает внутрь ее жаждущего тела.
В Лейси пробудилась ненасытная жажда. Это он привел ее в такое состояние. Она понимала, что Бобби – большой мастер по части разжигания страсти у женщин, но ей было все равно. Слишком долго она воздерживалась. Сейчас она хотела секса. Она хотела физической близости, и черт с ними, с последствиями.
Одна мысль показалась Лейси забавной, и она не смогла сдержать дрожью прокатившийся по телу смех.
– Что тебя рассмешило? – потребовал объяснений Бобби.
Лейси посмотрела прямо ему в глаза, она чувствовала себя дерзкой и свободной.
– Должна заметить, что это чуть лучше шоколада.
В его глазах сверкнул хищный блеск, потом он опустил ее на пол и отодвинулся.
– Всего лишь чуть?
– Может быть, больше, чем чуть.
– Чертовски верно, больше, чем чуть, – подтвердил Бобби, затем стал медленно надвигаться на нее, заставляя пятиться назад, пока ее ноги не уперлись в матрас кровати.
Лейси села, как от толчка, но Бобби продолжал надвигаться, заставив ее лечь на спину. Он навис над ней. Ее волосы разметались по темно-зеленому одеялу и хрустящим белым простыням. Постель была немного смята, и создавалось впечатление, будто он предпринимал попытку заснуть на ней, но потом пересел к телевизору и задремал в кресле.
Интересно, что же не давало ему уснуть? Что мешало ему в постели? Но тут Бобби навалился на нее и принялся жадно целовать.
Лейси хотелось погладить его, ощупать его тело своими руками, но едва она попыталась сделать это, как Бобби отстранился. Но как только она опустила руки, он опять начал целовать ее. Сначала в бровь, потом в нос. В подбородок, в ключицу. Ниже и ниже, распахивая ее ночную рубашку. Губы Бобби следовали за его руками, пока его пальцы не скользнули под ее трусики, где он без труда нашел спрятанные между ног завитки волос.
Несмотря на безудержное желание, Лейси вскинулась, руки ее метнулись в попытке остановить его.
– Шшш, – успокоил ее Бобби. – Я только поласкаю тебя.
Но она все не могла успокоиться.
– Ничего страшного. Уверен, тебя трогали и раньше.
Молчание. Смятение.
– Лейси? – Бобби немного отвел руку и посмотрел на нее. – Ведь ты родила ребенка.
Лейси сделала несколько судорожных вздохов, подбирая слова:
– Я занималась сексом. Да. И не один раз, не скрою. Но это никогда не было так... как сейчас. – Она вытянула палец в сторону его головы, склоненной над ее животом. – Меня... никогда раньше так не трогали.
– Лейси, в этом нет ничего плохого. Я хочу, чтобы ты получила удовольствие от моих прикосновений.
– Я хочу, чтобы ты трогал меня, – призналась она без тени смущения. – Но не совеем так. Я хочу, чтобы ты... – Лейси запнулась. Немного помолчала. – Я хочу секса. Вот я и призналась.
Его взгляд стал жестким.
– Секс – это нечто большее, чем соединение частей тела в темноте. – Он пристально посмотрел на нее. – Лейси, у тебя когда-нибудь был оргазм?
Лейси застонала.
– Куда подевались все те эгоистичные, делающие это в спешке мужики, когда они так нужны? Мне пора идти, – сказала она, пытаясь встать и запахивая рубашку и халат.
Красивое лицо Бобби омрачилось.
– Нет, – сказал он мягко, возобновляя ласки. – Позволь мне сделать это, Лейси. Позволь показать тебе, каких ощущений ты заслуживаешь. Забудь о своей робости.
– Я не робкая, Бобби Макинтайр. Я благоразумная. И мне действительно пора уходить. Уже поздно или, скорее, рано.
– Перестань быть такой благоразумной, – прошептал Бобби. – Перестань себя сдерживать. Дай мне показать тебе, чего ты была лишена.
Он впился губами в ее рот и снова распахнул халат. Затем не стало ночной рубашки, и он навалился на нее мощным бедром, придавив своим горячим телом. Нащупав ее грудь, Бобби принялся водить пальцем вокруг соска, отчего Лейси забыла обо всех серьезных доводах и о необходимости соблюдать благоразумие.
В течение нескольких секунд он снова ввел ее в состояние лихорадочного возбуждения. Бобби жадно всасывался в ее рот, отвлекая внимание от скользнувшей вниз руки. Лейси была возбуждена от ощущения его поджарого горячего тела и едва заметила, как он стащил с нее трусики.
Ее руки запутались в складках простыни, но Бобби не помог ей высвободиться. Он прикоснулся к ее сокровенному месту.
– Ты мокрая, – пробормотал он с благоговением и пониманием.
– Мог бы не заострять на этом внимание, – пробормотала Лейси и, когда его палец проник внутрь, ахнула от сладостного ощущения восторга.
Ее тело содрогнулось.
– Шшш, – прошептал Бобби, поглаживая и водя внутри пальцем, нащупывая ее самое чувствительное место, затем продвинул палец глубже, отчего ее тело начало непроизвольно двигаться.
– Подними колени, – распорядился Бобби. Его голос был низким и страстным.
Лейси приоткрыла дрожащие веки. Он смотрел на нее, его синие глаза сверкали.
– Лейси, откройся мне.
Медленно, затаив дыхание, она согнула ноги в коленях. Еще какое-то долгое мгновение Бобби рассматривал ее, потом раздвинул ее колени шире.
– Да, дорогая, именно так.
Лейси охватила горячая дрожь, когда его рука скользнула меж ее бедер к самому сокровенному месту, к которому он и прижал свою ладонь. Вслед за этим он раздвинул ее складки и снова проник пальцем глубоко внутрь. Лейси томилась желанием, извивалась в надежде добиться известного ей, но еще не испытанного ощущения.
Их поцелуй был уже требовательным и грубым, пылким и влажным. Она никак не могла добраться до горячей кожи Бобби. Лейси хотела его всего, хотела ощущать его внутри себя, наслаждаться крепкими объятиями. Она хотела, чтобы его мощное тело оказалось на ней, чтобы руки ее могли свободно изучать его.
Бобби оторвался от ее рта, и Лейси вскрикнула.
– Тебе ведь понравилось это, да? – спросил Бобби.
– Да, – чуть ли не с яростью выдохнула она.
– Ты ведь хочешь этого еще? – Бобби склонился к ее обнаженной груди и принялся дразнить соски, нежно поводя сводившим ее с ума языком то по одному, то по другому кончику грудей. Прошептав что-то благоговейное, он поднял голову.
– Да! – И это было действительно так. Лейси хотела достичь пика, воспарить ввысь.
– Я хочу, чтобы ты испытала экстаз.
– Я тоже.
– Тогда доверься мне.
Вдруг она перестала ощущать его тепло и почувствовала себя покинутой. Потом обнаружила, что он сполз на пол и опустился на колени, оказавшись меж ее согнутых в коленях ног. Бобби погладил теплыми ладонями внутреннюю часть ее бедер, и это прикосновение, словно слабый электрический разряд, вызвало дрожь в ее теле. Лейси вцепилась пальцами в одеяло.
Его губы заскользили по нежной коже, все ближе и ближе – и вот наконец он пальцами осторожно раскрыл ее.
– Бобби!
– Я хочу, чтобы ты кончила.
Шок парализовал Лейси, хотя она вряд ли могла что-либо сделать, пока его голова находилась меж ее бедер. Спустя секунду она ощутила сначала прохладное дуновение от его дыхания на влажных складках, затем огонь при первом же прикосновении заскользившего по ним языка.
– Бобби! – Лейси удалось наконец освободить руки, и она запустила пальцы в густые черные волосы Бобби.
– Шшш, – снова успокаивающе прошелестел Бобби. Его широкие ладони обхватывали ее живот. – Не рассуждай, доверься ощущениям.
А когда его губы сомкнулись на ее нежном уплотнении и он начал слегка посасывать его, ей только это и оставалось делать. Чувствовать. Парить. Вскрикивать, поскольку ощущение, что формировалось и крепло в ней, становилось настолько интенсивным, что угрожало поглотить ее подобно обжигающему пламени. Ощущение нарастало в ней виток за витком, образуя тугую спираль, и, когда Бобби приподнял ее бедра, облегчая себе доступ вглубь, ее тело взорвалось.
Вскрикнув, Лейси вытянулась в струну, в то время как все вокруг нее качалось, ее тело периодически содрогалось словно от накатывавших волн бушующего моря. Когда наконец окружающий мир принял обычные очертания, она еще некоторое время продолжала чувствовать себя дрейфующей по воле течения. Потом она просто лежала, истощенная и опустошенная.
Понемногу эмоции улеглись, и Лейси ощутила сладостную истому. Она потянулась, как кошка, усталая и удовлетворенная. Улыбнулась, почувствовав, как изменилась. Ей захотелось, чтобы Бобби понял это, хотелось, чтобы он испытал то же самое.
Но когда она перекатилась, чтобы прижаться к нему, ощутить своим бедром, что он все так же возбужден, он только обнял ее одной рукой и прижал к себе.
– Но... но как же ты? – нерешительно спросила она.
– Это было не для меня, – ответил Бобби, целуя ее в лоб. – Это было для тебя.
– Я не понимаю. – Лейси пришла в замешательство от того, что он не хочет ее.
Бобби, должно быть, прочитал ее мысли, поскольку очень серьезно посмотрел на нее.
– Больше всего на свете мне сейчас хочется войти в тебя поглубже и забыться. Но я не сделаю этого, потому что ты воспринимаешь половые отношения не так, как я. Ты хотела получить сегодня наслаждение. Ты его заслужила. Но занятия сексом отличаются от простого удовольствия. – Его лицо сморщилось от почти осязаемого отчаяния. – Для тебя секс – это полная самоотдача, а я не могу принять это от тебя.
– Бобби...
Он оборвал ее фразу последним долгим поцелуем, прежде чем окончательно отстраниться от нее.
– Уже почти пять часов. Иди к себе, пока Робин не проснулась.
Лейси тут же спохватилась:
– О Боже! Робин!
Она засуетилась, натягивая на себя одежду, и, прежде чем Бобби успел еще что-то сказать, бросилась к выходу, моментально придя в себя, словно на нее вылили ушат холодной воды.
Господи, что она наделала?
Глава 16
Робин проснулась рано и отправилась на кухню за стаканом апельсинового сока. Было пять часов утра, темно, и она чуть не подпрыгнула от удивления, когда ее мама в рубашке и халате, с растрепанными волосами влетела во входную дверь.
При виде Робин ее мать застыла на месте с раскрытым ртом, а потом выпалила:
– И ты здесь, Робин!
– А где я должна быть, по-твоему? В коридоре?
Ее мать рассмеялась немного громче, чем следовало бы.
– Какая я рассеянная. Я ходила за «Эль-Пасо таймс».
– Я не знала, что мы выписываем эту газету.
– Мы ее и не выписываем. Но я вдруг забыла об этом и пошла за ней. – И снова этот странный смех.
Робин убедила себя, что не стоит тревожиться. Иногда ее мама проявляла неистовое рвение в работе, и Робин не могла упрекать ее за это. Как оказалось, быть взрослым – дело нелегкое. Оплачивать счета, возиться со страховыми требованиями. Мама всегда рассказывала ей о таких вещах, хотя Робин не встречала ни одного подростка, который бы имел хоть какое-то понятие об этом. Поэтому она предпочитала держать свои познания при себе. Другие родители, по всей вероятности, не говорили о подобных вещах со своими детьми.
К тому моменту, когда мама, несколько раньше, чем было нужно, высадила ее у школы, Робин уже не думала о ее странном поведении. По правде говоря, так было даже лучше, поскольку Робин хотела попасть к своему шкафчику и пройти в класс раньше, чем Кайл припаркуется на запруженной стоянке.
Захватив учебники из шкафчика, Робин поспешила на первый урок. Когда она подумала о влезшем в окно ее комнаты Кайле, ее сердце забилось в странном прерывистом ритме. Всего какая-то секунда отделяла ее от того, чтобы забыть все те строгие предостережения, что вбивала ей в голову мама, и позволить Кайлу делать с ней все, что ему вздумается. И чего ей и самой хотелось.
Но хорошие девочки не позволяют этого мальчикам. Если же позволяют, то в результате появляются такие дети, как она. Вот так. Нет уж, спасибо. К счастью, мозги Робин вовремя включились и угомонили ее бесновавшиеся гормоны.
«Черт», – мысленно выругалась она, плюхнувшись на место в первом ряду математического класса мистера Мартина задолго до прихода учителя. Она не собиралась повторять ошибку матери.
Из последнего общения с Кайлом Робин поняла, что он опасен и ей не следует делать некоторые вещи. В частности, впускать его в комнату, когда он влезает на крышу, и едва ли не обмирать в его объятиях.
Когда Робин поняла, как она должна действовать, у нее болезненно сжалось сердце. Она не хотела отказываться от него, от своего первого парня. Но она была уверена на сто процентов, что Кайлу Уокеру отнюдь не интересны простые прогулки рука об руку, нежные поцелуи и проводы ее в класс.
Погруженная в безрадостные мысли, Робин вздрогнула, когда прозвучал первый звонок. Она выпрямила спину и уставилась в раскрытый учебник по математике, пока класс заполнялся другими учениками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33