— Господи, не допусти этого.
Но было поздно. Она знала это еще утром, когда начатый день не принес облегчения. Значит, она понесла от Максена Пендери.
Тошнота, казалось, никогда не прекратится, но вот и она прошла. Вытирая капли пота на лбу, девушка оглядела комнату. Позволят ли ей родить ребенка здесь? А может, решат, что в покоях барона достойны появляться на свет лишь законные наследники? Эта мысль причинила столько же боли, сколько и сознание того, что она любит человека, который не любит ее.
Пытаясь сделать невозможное, то есть не думать о будущем ребенке, Райна поднялась. Ее рука непроизвольно коснулась живота, словно определяя срок. Очевидно, зачатию уже месяц. На дворе июнь, стало быть, ребенок родится в середине зимы.
Опустив руку, Райна покачала головой. Снадобье помогло лишь в первые несколько месяцев. Может, оно вовсе не действовало, а девушка просто не смогла зачать сразу. И тут Райну осенило — месяц назад у нее кончился запас корня, и она пошла к Кристофу. Неужели юноша неправильно приготовил снадобье?
Но что теперь об этом думать? В ней затеплилась новая жизнь, и ничего нельзя изменить. Осторожный внутренний голос нашептывал ей, что можно избавиться от беременности, но саксонка тут же отмела эти мысли и обхватила живот руками.
Шум за ширмой заставил девушку вздрогнуть. Раздался смех Элан, к которому присоединился оглушительный хохот Гая. Саксонка, погруженная в свои не очень веселые мысли, выглянула из-за ширмы. Элан и Гай стояли перед Максеном, который сидел на помосте. Когда Райна уходила из зала, там было полно людей. Теперь они куда-то таинственным образом исчезли.
— Что такое? — спросила она, подойдя к Элан.
Развеселившись, норманнка забыла о правилах приличия и ответила вместо брата.
— Он согласен, — радостно визжала она, указывая на бумажный свиток в руках Максена. — Мой отец согласен на наш брак.
Между Элан и Райной случались стычки, но заступничество саксонки установило мир и лад. Дружбой это не назовешь, скорее соглашением.
— Я рада за вас, — Райна смотрела то на Элан, то на Гая. — За вас обоих.
Рыцарь кивнул, а его невеста засияла еще больше.
— Пора готовиться к свадьбе, — заметил Максен.
— Нет! — взвизгнула Элан. — Не сейчас, когда я толстая, как свинья.
Брат молча смотрел на сестру:
— Что ты предлагаешь? Отложить свадьбу до рождения ребенка?
Та кивнула:
— Я не хочу сломя голову бежать под венец. Я желаю настоящего венчания, пышного праздника, красивого платья и стройной фигуры.
Максен подался вперед.
— Твое тщеславие вредно скажется на ребенке, — сухо возразил он, глядя на огромный живот. — Конечно, уже никого нельзя убедить, что ребенок Гая, а если венчание состоится немедленно — это дело другое.
— Но я не собираюсь растить его, — напомнила Элан.
— Даже если выйдешь замуж?
— Конечно, нет! Он мне достался не по доброй воле, и я не хочу нянчиться с ним, терзаясь воспоминаниями об ужасах того дня. Почему Гай должен мучиться?
— Ты его мать, Элан.
— Не по своей воле.
Максен взглянул на Гая.
— А что ты скажешь?
Рыцарь смутился и не спешил с ответом.
— Если бы Элан оставила ребенка, я принял бы его как родного, но она уже решила.
— Ясно? — высоко подняла голову сестра Максена. — Я уже решила!
Райна ощутила укол в сердце, ей стало жаль несчастного малютку, которого бросят на произвол судьбы. Ее чувство обострила собственная беременность. Может, этот малыш будет жить вместе с ее незаконнорожденным ребенком. Максена, видно, тоже покоробили слова сестры, но он сдержался:
— Хорошо, значит, свадьбу отложим. А теперь у меня много работы.
Элан и Гай быстро удалились, но Райна не нашла в себе сил уйти. Пендери-старший вел себя так, словно в зале он был один — положил перед собой лист бумаги и взял перо. Но не успел он обмакнуть его в чернильнице, как заметил саксонку и удивленно поднял брови.
«Почему я все еще здесь стою?» — сама себе удивлялась она. Подавив желание дотронуться до живота, Райна сжала кулаки и повернулась, чтобы уйти.
— Что такое, Райна?
Девушка бросила взгляд через плечо:
— Ничего. Я просто замешкалась.
Он ухмыльнулся, удивившись слову:
— Замешкалась?
Она пожала плечами:
— Устала, только и всего.
По лицу норманна пробежала тень:
— Ты перегружаешь себя работой?
— Нет, я… плохо спала.
— Что-то я не заметил.
— Ничего, — уверяла она, желая побыстрее уйти. Кто знает, может, он догадывается о зачатии?
— Надо лечь в постель и отдохнуть немного.
Сойдя с помоста, Райна направилась к выходу. Максен тихо встал и нагнал ее. Обняв за плечи, он прижал к себе и шепотом спросил:
— Ты ждешь ребенка, Райна?
Она растерялась — так неожиданно прозвучал его вопрос. Но она еще не смирилась с беременностью, не свыклась с мыслью, что скоро станет матерью. Надо ему ответить. Чем дольше молчишь, тем меньше тебе верят. Поэтому она повернулась к нему лицом и улыбнулась:
— Жду ребенка? Это станет ясно, когда не будет месячных.
— А у тебя они не перестали идти?
— Нет.
— Ты в этом уверена?
— Кто же лучше меня это знает? В прошлый раз они были довольно скудными, но все же были.
Максен тогда уехал из Этчевери. Его вызвали в Блэкстер, где он улаживал спор между мастером и рабочими. Он не мог сказать наверняка, лжет Райна или нет. Может, его желание завести ребенка стало навязчивой мыслью и он принимает пустую надежду за свершившееся. А что такое появилось в ее глазах — чувство вины или стыд, и почему так бьется жилка на шее? Может, она опять ему лжет…
Неохотно рыцарь убрал свои руки с ее плеч:
— Иди отдыхай.
Она уловила на его лице сомнение и пробормотала:
— Спасибо, милорд.
Она постаралась побыстрее удалиться и уже считала себя в безопасности, когда ее остановила просьба рыцаря:
— Если ты забеременеешь, Райна, скажешь мне!
Она собиралась уверить его, что непременно это сделает, но что-то в его лице заставило ее сказать иное. Боль, терзавшая сердце, вырвалась наружу:
— Зачем это тебе?
Он молчал, и Райна поняла, что сделала правильно, не рассказав о зачатии.
— Нужно, — наконец ответил он.
— Хорошо, скажу, — неохотно пообещала саксонка.
Максен так долго на нее смотрел, что у нее защемило сердце. Он вышел из зала. Что делать? Сказать правду и привязать себя к нему, став бесправной любовницей и матерью незаконнорожденного ребенка? Или лучше сбежать и родить дитя где-нибудь, чтобы никто не знал? Если уйти подальше, то можно объявить себя вдовой, и ребенок не будет носить позорного клейма. Но ведь Максен пустится в погоню…
Решив, что не стоит умирать раньше смерти, она отогнала мрачные мысли, подняла голову: «Что мне делать?». Сердце ответило: «Сказать правду!» Девушка опустила голову: «Знаю». Она не могла оставить Максена и поэтому вынуждена признаться. Но это будет завтра.
Глава 28
Летом обитатели замка были заняты делом. Урожай обещал быть богатым, так что зима будет сытной. Райна нашла, наконец, себе занятие. Сидя с Лиган и тремя саксонками, она пряла пряжу, сочетая эту работу с шутками и разговорами о прошедшей зиме, об урожае.
Зимой и весной жилось несладко, но никто не жаловался. Если бы не новый хозяин, то вряд ли удалось избежать голода. Все понимали это и были благодарны. Кто теперь захочет примкнуть к Эдвину?
С каждой новой победой Вильгельма над мятежниками все дальше уходили в прошлое времена англо-саксов. Удастся ли Эдвину вернуть их?
— Я насчитала больше дюжины, — сказала одна из женщин. — Трудная зима была… — саксонка хихикнула.
— Дюжину? — очнулась от задумчивости Райна.
— Даже больше.
— Что больше? — недоуменно спросила она.
— Да беременных. Ты что спишь?
Она улыбнулась, подавив желание прикоснуться к животу (пока еще незаметно!), и вновь взялась за пряжу. Каждый день собиралась она сказать правду Максену, но никак не могла решиться. С тех пор, как он спросил о здоровье, прошло две недели. Вздохнув, девушка дала себе слово, что сегодня вечером признается. Пусть он покричит, пусть разозлится, она все это перенесет.
Примирясь с мыслью о неизбежном раздоре, саксонка вступила с женщинами в разговор, который был прерван через несколько минут громким и бесцеремонным возгласом.
— Думаешь, венок из цветов… или слишком много? — громко спросила Элан.
Никто не слышал ее шагов, и от неожиданности две женщины выронили веретена из рук. Нагнувшись, Райна подняла веретено, стараясь подавить вспыхнувшее раздражение:
— Слишком много для чего, леди Элан?
— Для моей свадьбы, конечно. О чем я еще могу говорить?
Да, о чем еще? Вздохнув, Райна потерла нить, зажатую пальцами.
— Венок из цветов будет выглядеть чудесно, — рассеянно сказала она, принимаясь за пряжу.
Встав возле нее, Элан вынудила Райну поднять глаза.
— Тебе все равно, да? — дрожащим голосом спросила Элан.
Райна подавила вздох и выпрямилась:
— Нет, почему? Из каких цветов вы хотите сделать венок?
Норманнка, довольная, улыбнулась:
— Думаю, из фиалок.
— Чудесно.
— Или из роз.
— Я люблю розы.
Элан настаивала:
— А какие тебе нравятся больше?
— Мне — фиалки, но с вашим цветом лица вам больше подойдут розы. А что говорит сэр Гай?
Элан пожала плечами:
— Не знаю, я хотела у него спросить, но его нигде нет.
— Он и Максен в деревне. Прогуливаются.
— Что ты хочешь этим сказать — «прогуливаются»?
Лиган хихикнула, а Райна спокойно пояснила:
— Занимаются хозяйством.
— Как скучно, — пробормотала сестра Максена. — Смертельно скучно.
— Но нужно.
— Да, тебе видней, наверно.
Иногда — правда редко — Элан казалась взрослой, уже достаточно пожившей и много повидавшей женщиной, но сегодня она напоминала ребенка. Как мог сэр Гай влюбиться в нее? Элан ведет себя пристойно в его присутствии, но он же видел, как она бесцеремонна с другими.
«Любовь — она загадочная, странная, — размышляла Райна, забыв на мгновение Торкво и Элан и обратившись к себе и Максену и к своему будущему дитя. — Любовь — загадка и боль».
В ее мысли ворвался голос Элан.
— Мне нужна ткань для свадебного платья, — и пощупала полотно, лежавшее у ног Райны.
— А какого цвета?
— Не знаю пока, но этот меня устраивает.
Раздался смешок, но на этот раз смеялась не Лиган. Райна взглянула на Элан:
— Вы, конечно, умеете прясть?
— Да, но боюсь, не так ловко, как ты.
Райна решила, что ей лучше предложить свои услуги, не дожидаясь, когда попросит об этом Элан. Для свадебного платья нужно постараться.
— Я научу вас.
Элан как-то сникла.
— Ты же видишь — я беременна.
— Да, такой живот трудно не заметить! — подала голос Лиган. Саксонки засмеялись, прикрывая рты ладонями.
— Почему ты… ты… — разозлилась Элан. — Ты неблагодарная саксонка…
— Хватит, — вмешалась Райна.
Вскочив, она усадила сестру Максена на свой стул и сунула в руки ей веретено:
— Держите его вот так.
Оглянувшись, Элан хотела было встать, но Райна удержала ее на месте.
— Я не могу терять время на какую-то пряжу, — запротестовала норманнка.
— Разве вы не хотите хорошего свадебного наряда? — спросила Райна, задев ее тщеславие.
Та хотела возразить, но, подумав, неохотно кивнула:
— У меня будет чудесное свадебное платье.
— Так не стоит терять времени.
Райна стала показывать, как что нужно делать.
Женщины вполглаза следили за своей пряжей, вполглаза — за Райной и Элан. Норманнка оказалась способной ученицей и неплохой собеседницей. Она охотно вступила в разговор с саксонками и даже смеялась. Веселье прервало появление Кристофа.
— Прибыл король, — известил юноша.
Он тяжело дышал и был встревожен.
Райна оказалась самой сообразительной. С пылающим лицом она поднялась и спросила, втайне надеясь, что ошиблась:
— Прибыл? Кристоф кивнул:
— И с большим войском, которое растянулось от стен замка до леса. Воины, миледи, тысячи воинов.
Итак, ударил час Максена. Весна уже прошла, в душе девушки теплилась и постепенно крепла надежда, что за ним не приедут. Райна почувствовала, как к горлу подступила тошнота, и оперлась на прялку.
— Нет, — прошептала она, закрывая глаза.
— Вам нужно сесть, — участливо посоветовал юноша, беря ее под руку, иначе бы девушка упала.
Открыв глаза, саксонка заглянула в его тревожное лицо. Она отвела упавшую на него прядь, не осознавая что делает.
— Я себя хорошо чувствую, просто немного…
— Ты напугана, — вмешалась Элан.
Она подошла к Райне и положила ей на плечо руку.
Неожиданный жест вызвал у саксонки слезы.
— Да, — призналась она, — я боюсь за Максена.
— Не надо бояться, Райна, — успокаивал ее юноша, хотя сам дрожал от страха. — Ему нужен не твой страх, а сила.
— Хорошо, он не увидит моих слез, — сказала она. — А теперь надо как следует встретить Виль… нашего короля, — поправила она себя, — идите в зал.
— Убери пряжу, — приказала Райна одной из женщин, — предупреди Лусиллу и Милдред, что у нас гости, — приказала она другой, — передайте слугам, чтобы расставили столы, — сказала третьей, — а ты накрывай столы скатертями, — попросила саксонка Лиган.
Проходившему слуге Райна крикнула:
— Пошлите за виночерпием, пусть наполнит кувшины вином и элем.
— А мне что делать? — неожиданно спросила Элан.
Райна хотела было отдать ей приказание, но, взглянув в ее лицо, придержала язык:
— У меня есть травы, которые следует разбросать по полу — надо было бы это сделать раньше, но помешали другие заботы. Вы можете это сделать?
— Конечно.
«Какое странное создание», — подумала Райна, которой в этот миг норманнка очень понравилась.
— Я могу чем-нибудь помочь, — сказал Кристоф, — но Максен велел возвращаться к нему.
Райна кивнула:
— Можете успокоить его. Скажите, что мы встретим… короля как подобает.
Юноша улыбнулся и, прихрамывая, поспешил к выходу.
Успокаивая себя, Райна направилась в комнату Максена, понимая, что если король останется на ночь, то ему достанется лучшее место и лучшая постель, принадлежащая хозяину. Белье надо сменить, с мебели стереть пыль, вымыть таз.
Вот он — незаконнорожденный король Англии, бывший герцог Нормандии Вильгельм. Ублюдок, как за спиной называли его. Это он залил кровью ее землю. Саксы говорят, что в реках до сих пор течет красная вода. От этой мысли девушку бросило в дрожь.
Очнувшись, она взглянула на стоявшую рядом Элан. Та, нервничая, смотрела на человека, ставшего причиной этого страха и дрожи. Странно, но у короля, известного своей жестокостью, было очень милое, доброе лицо.
— Ага, теперь я собственными глазами увидел причину, которая заставила тебя засесть в Этчевери, — добродушно заговорил Вильгельм, подмигнув Максену и одобрительно оглядев Райну с головы до ног.
— Мой король, позвольте мне представить леди Райну Этчевери, — рыцарь старался говорить твердо, но дрожащий голос выдавал его волнение.
— Леди, а?
— Да, — ответил Пендери. — Леди Райна ведет хозяйство.
Девушка поежилась, чувствуя себя явно не в своей тарелке — она хозяйка замка, но не супруга лорда. Конечно, Максен может называть ее «леди», но она пока его любовница с фальшивым титулом. Король был хорошо воспитан и ничего не сказал вслух, а глаза его говорили, что он знает правду.
— Я ваш король, — обратился к ней Вильгельм.
Она молча на него смотрела. Он побагровел и, повысив голос, повторил:
— Я король Англии Вильгельм.
Саксонка хотела было ответить резкостью, но лишь сжала губы. Украдкой взглянув на Максена, она уловила уверенность в его глазах и еще что-то, не до конца ей понятное.
— У вас нет колен, женщина? — король глядел на нее сверху вниз.
Таким завидным ростом могли похвастаться только двое в зале: Максен и пожилой человек, стоящий рядом с ним.
— Ну?! — рявкнул Вильгельм, и все, затаив дыхание, гадали, каким будет наказание за дерзость.
«Господи, должна ли я преклонить колени перед этим чудовищем? — растерянно думала девушка. — Я бы лучше плюнула ему в лицо, плясала бы на его могиле, отправила бы к дьяволу…»
Элан толкнула ее локтем, и, оглянувшись, Райна заметила, что норманнка уже стояла на коленях. «Только ради Максена», — решила она и, подняв юбки, последовала примеру Элан. Склонив голову, девушка ждала, когда ей прикажут подняться, но король молчал.
Подойдя, он поднял ее подбородок. Райне показалось, что рост у него увеличился вдвое.
— Саксонка до мозга костей, — неожиданно пробасил король, заглянув ей в глаза и увидев там презрение.
Девушка посмотрела на Максена — тому было явно не по себе.
«Все ради него», — напомнила Райна.
— Я настоящая саксонка, ваше величество, — сумела выдавить она из себя, — но я верна вам.
Вильгельм не улыбнулся, но вздохнул с облегчением, его лицо по-прежнему оставалось каменным, а взгляд — суровым. Прошло несколько томительных минут, и губы короля растянулись в улыбке.
— Хорошо, что она уважает хоть одного норманна, — сказал он, глядя на Максена. — Должно быть, ты доставляешь ей много удовольствия.
В зале грохнул хохот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Но было поздно. Она знала это еще утром, когда начатый день не принес облегчения. Значит, она понесла от Максена Пендери.
Тошнота, казалось, никогда не прекратится, но вот и она прошла. Вытирая капли пота на лбу, девушка оглядела комнату. Позволят ли ей родить ребенка здесь? А может, решат, что в покоях барона достойны появляться на свет лишь законные наследники? Эта мысль причинила столько же боли, сколько и сознание того, что она любит человека, который не любит ее.
Пытаясь сделать невозможное, то есть не думать о будущем ребенке, Райна поднялась. Ее рука непроизвольно коснулась живота, словно определяя срок. Очевидно, зачатию уже месяц. На дворе июнь, стало быть, ребенок родится в середине зимы.
Опустив руку, Райна покачала головой. Снадобье помогло лишь в первые несколько месяцев. Может, оно вовсе не действовало, а девушка просто не смогла зачать сразу. И тут Райну осенило — месяц назад у нее кончился запас корня, и она пошла к Кристофу. Неужели юноша неправильно приготовил снадобье?
Но что теперь об этом думать? В ней затеплилась новая жизнь, и ничего нельзя изменить. Осторожный внутренний голос нашептывал ей, что можно избавиться от беременности, но саксонка тут же отмела эти мысли и обхватила живот руками.
Шум за ширмой заставил девушку вздрогнуть. Раздался смех Элан, к которому присоединился оглушительный хохот Гая. Саксонка, погруженная в свои не очень веселые мысли, выглянула из-за ширмы. Элан и Гай стояли перед Максеном, который сидел на помосте. Когда Райна уходила из зала, там было полно людей. Теперь они куда-то таинственным образом исчезли.
— Что такое? — спросила она, подойдя к Элан.
Развеселившись, норманнка забыла о правилах приличия и ответила вместо брата.
— Он согласен, — радостно визжала она, указывая на бумажный свиток в руках Максена. — Мой отец согласен на наш брак.
Между Элан и Райной случались стычки, но заступничество саксонки установило мир и лад. Дружбой это не назовешь, скорее соглашением.
— Я рада за вас, — Райна смотрела то на Элан, то на Гая. — За вас обоих.
Рыцарь кивнул, а его невеста засияла еще больше.
— Пора готовиться к свадьбе, — заметил Максен.
— Нет! — взвизгнула Элан. — Не сейчас, когда я толстая, как свинья.
Брат молча смотрел на сестру:
— Что ты предлагаешь? Отложить свадьбу до рождения ребенка?
Та кивнула:
— Я не хочу сломя голову бежать под венец. Я желаю настоящего венчания, пышного праздника, красивого платья и стройной фигуры.
Максен подался вперед.
— Твое тщеславие вредно скажется на ребенке, — сухо возразил он, глядя на огромный живот. — Конечно, уже никого нельзя убедить, что ребенок Гая, а если венчание состоится немедленно — это дело другое.
— Но я не собираюсь растить его, — напомнила Элан.
— Даже если выйдешь замуж?
— Конечно, нет! Он мне достался не по доброй воле, и я не хочу нянчиться с ним, терзаясь воспоминаниями об ужасах того дня. Почему Гай должен мучиться?
— Ты его мать, Элан.
— Не по своей воле.
Максен взглянул на Гая.
— А что ты скажешь?
Рыцарь смутился и не спешил с ответом.
— Если бы Элан оставила ребенка, я принял бы его как родного, но она уже решила.
— Ясно? — высоко подняла голову сестра Максена. — Я уже решила!
Райна ощутила укол в сердце, ей стало жаль несчастного малютку, которого бросят на произвол судьбы. Ее чувство обострила собственная беременность. Может, этот малыш будет жить вместе с ее незаконнорожденным ребенком. Максена, видно, тоже покоробили слова сестры, но он сдержался:
— Хорошо, значит, свадьбу отложим. А теперь у меня много работы.
Элан и Гай быстро удалились, но Райна не нашла в себе сил уйти. Пендери-старший вел себя так, словно в зале он был один — положил перед собой лист бумаги и взял перо. Но не успел он обмакнуть его в чернильнице, как заметил саксонку и удивленно поднял брови.
«Почему я все еще здесь стою?» — сама себе удивлялась она. Подавив желание дотронуться до живота, Райна сжала кулаки и повернулась, чтобы уйти.
— Что такое, Райна?
Девушка бросила взгляд через плечо:
— Ничего. Я просто замешкалась.
Он ухмыльнулся, удивившись слову:
— Замешкалась?
Она пожала плечами:
— Устала, только и всего.
По лицу норманна пробежала тень:
— Ты перегружаешь себя работой?
— Нет, я… плохо спала.
— Что-то я не заметил.
— Ничего, — уверяла она, желая побыстрее уйти. Кто знает, может, он догадывается о зачатии?
— Надо лечь в постель и отдохнуть немного.
Сойдя с помоста, Райна направилась к выходу. Максен тихо встал и нагнал ее. Обняв за плечи, он прижал к себе и шепотом спросил:
— Ты ждешь ребенка, Райна?
Она растерялась — так неожиданно прозвучал его вопрос. Но она еще не смирилась с беременностью, не свыклась с мыслью, что скоро станет матерью. Надо ему ответить. Чем дольше молчишь, тем меньше тебе верят. Поэтому она повернулась к нему лицом и улыбнулась:
— Жду ребенка? Это станет ясно, когда не будет месячных.
— А у тебя они не перестали идти?
— Нет.
— Ты в этом уверена?
— Кто же лучше меня это знает? В прошлый раз они были довольно скудными, но все же были.
Максен тогда уехал из Этчевери. Его вызвали в Блэкстер, где он улаживал спор между мастером и рабочими. Он не мог сказать наверняка, лжет Райна или нет. Может, его желание завести ребенка стало навязчивой мыслью и он принимает пустую надежду за свершившееся. А что такое появилось в ее глазах — чувство вины или стыд, и почему так бьется жилка на шее? Может, она опять ему лжет…
Неохотно рыцарь убрал свои руки с ее плеч:
— Иди отдыхай.
Она уловила на его лице сомнение и пробормотала:
— Спасибо, милорд.
Она постаралась побыстрее удалиться и уже считала себя в безопасности, когда ее остановила просьба рыцаря:
— Если ты забеременеешь, Райна, скажешь мне!
Она собиралась уверить его, что непременно это сделает, но что-то в его лице заставило ее сказать иное. Боль, терзавшая сердце, вырвалась наружу:
— Зачем это тебе?
Он молчал, и Райна поняла, что сделала правильно, не рассказав о зачатии.
— Нужно, — наконец ответил он.
— Хорошо, скажу, — неохотно пообещала саксонка.
Максен так долго на нее смотрел, что у нее защемило сердце. Он вышел из зала. Что делать? Сказать правду и привязать себя к нему, став бесправной любовницей и матерью незаконнорожденного ребенка? Или лучше сбежать и родить дитя где-нибудь, чтобы никто не знал? Если уйти подальше, то можно объявить себя вдовой, и ребенок не будет носить позорного клейма. Но ведь Максен пустится в погоню…
Решив, что не стоит умирать раньше смерти, она отогнала мрачные мысли, подняла голову: «Что мне делать?». Сердце ответило: «Сказать правду!» Девушка опустила голову: «Знаю». Она не могла оставить Максена и поэтому вынуждена признаться. Но это будет завтра.
Глава 28
Летом обитатели замка были заняты делом. Урожай обещал быть богатым, так что зима будет сытной. Райна нашла, наконец, себе занятие. Сидя с Лиган и тремя саксонками, она пряла пряжу, сочетая эту работу с шутками и разговорами о прошедшей зиме, об урожае.
Зимой и весной жилось несладко, но никто не жаловался. Если бы не новый хозяин, то вряд ли удалось избежать голода. Все понимали это и были благодарны. Кто теперь захочет примкнуть к Эдвину?
С каждой новой победой Вильгельма над мятежниками все дальше уходили в прошлое времена англо-саксов. Удастся ли Эдвину вернуть их?
— Я насчитала больше дюжины, — сказала одна из женщин. — Трудная зима была… — саксонка хихикнула.
— Дюжину? — очнулась от задумчивости Райна.
— Даже больше.
— Что больше? — недоуменно спросила она.
— Да беременных. Ты что спишь?
Она улыбнулась, подавив желание прикоснуться к животу (пока еще незаметно!), и вновь взялась за пряжу. Каждый день собиралась она сказать правду Максену, но никак не могла решиться. С тех пор, как он спросил о здоровье, прошло две недели. Вздохнув, девушка дала себе слово, что сегодня вечером признается. Пусть он покричит, пусть разозлится, она все это перенесет.
Примирясь с мыслью о неизбежном раздоре, саксонка вступила с женщинами в разговор, который был прерван через несколько минут громким и бесцеремонным возгласом.
— Думаешь, венок из цветов… или слишком много? — громко спросила Элан.
Никто не слышал ее шагов, и от неожиданности две женщины выронили веретена из рук. Нагнувшись, Райна подняла веретено, стараясь подавить вспыхнувшее раздражение:
— Слишком много для чего, леди Элан?
— Для моей свадьбы, конечно. О чем я еще могу говорить?
Да, о чем еще? Вздохнув, Райна потерла нить, зажатую пальцами.
— Венок из цветов будет выглядеть чудесно, — рассеянно сказала она, принимаясь за пряжу.
Встав возле нее, Элан вынудила Райну поднять глаза.
— Тебе все равно, да? — дрожащим голосом спросила Элан.
Райна подавила вздох и выпрямилась:
— Нет, почему? Из каких цветов вы хотите сделать венок?
Норманнка, довольная, улыбнулась:
— Думаю, из фиалок.
— Чудесно.
— Или из роз.
— Я люблю розы.
Элан настаивала:
— А какие тебе нравятся больше?
— Мне — фиалки, но с вашим цветом лица вам больше подойдут розы. А что говорит сэр Гай?
Элан пожала плечами:
— Не знаю, я хотела у него спросить, но его нигде нет.
— Он и Максен в деревне. Прогуливаются.
— Что ты хочешь этим сказать — «прогуливаются»?
Лиган хихикнула, а Райна спокойно пояснила:
— Занимаются хозяйством.
— Как скучно, — пробормотала сестра Максена. — Смертельно скучно.
— Но нужно.
— Да, тебе видней, наверно.
Иногда — правда редко — Элан казалась взрослой, уже достаточно пожившей и много повидавшей женщиной, но сегодня она напоминала ребенка. Как мог сэр Гай влюбиться в нее? Элан ведет себя пристойно в его присутствии, но он же видел, как она бесцеремонна с другими.
«Любовь — она загадочная, странная, — размышляла Райна, забыв на мгновение Торкво и Элан и обратившись к себе и Максену и к своему будущему дитя. — Любовь — загадка и боль».
В ее мысли ворвался голос Элан.
— Мне нужна ткань для свадебного платья, — и пощупала полотно, лежавшее у ног Райны.
— А какого цвета?
— Не знаю пока, но этот меня устраивает.
Раздался смешок, но на этот раз смеялась не Лиган. Райна взглянула на Элан:
— Вы, конечно, умеете прясть?
— Да, но боюсь, не так ловко, как ты.
Райна решила, что ей лучше предложить свои услуги, не дожидаясь, когда попросит об этом Элан. Для свадебного платья нужно постараться.
— Я научу вас.
Элан как-то сникла.
— Ты же видишь — я беременна.
— Да, такой живот трудно не заметить! — подала голос Лиган. Саксонки засмеялись, прикрывая рты ладонями.
— Почему ты… ты… — разозлилась Элан. — Ты неблагодарная саксонка…
— Хватит, — вмешалась Райна.
Вскочив, она усадила сестру Максена на свой стул и сунула в руки ей веретено:
— Держите его вот так.
Оглянувшись, Элан хотела было встать, но Райна удержала ее на месте.
— Я не могу терять время на какую-то пряжу, — запротестовала норманнка.
— Разве вы не хотите хорошего свадебного наряда? — спросила Райна, задев ее тщеславие.
Та хотела возразить, но, подумав, неохотно кивнула:
— У меня будет чудесное свадебное платье.
— Так не стоит терять времени.
Райна стала показывать, как что нужно делать.
Женщины вполглаза следили за своей пряжей, вполглаза — за Райной и Элан. Норманнка оказалась способной ученицей и неплохой собеседницей. Она охотно вступила в разговор с саксонками и даже смеялась. Веселье прервало появление Кристофа.
— Прибыл король, — известил юноша.
Он тяжело дышал и был встревожен.
Райна оказалась самой сообразительной. С пылающим лицом она поднялась и спросила, втайне надеясь, что ошиблась:
— Прибыл? Кристоф кивнул:
— И с большим войском, которое растянулось от стен замка до леса. Воины, миледи, тысячи воинов.
Итак, ударил час Максена. Весна уже прошла, в душе девушки теплилась и постепенно крепла надежда, что за ним не приедут. Райна почувствовала, как к горлу подступила тошнота, и оперлась на прялку.
— Нет, — прошептала она, закрывая глаза.
— Вам нужно сесть, — участливо посоветовал юноша, беря ее под руку, иначе бы девушка упала.
Открыв глаза, саксонка заглянула в его тревожное лицо. Она отвела упавшую на него прядь, не осознавая что делает.
— Я себя хорошо чувствую, просто немного…
— Ты напугана, — вмешалась Элан.
Она подошла к Райне и положила ей на плечо руку.
Неожиданный жест вызвал у саксонки слезы.
— Да, — призналась она, — я боюсь за Максена.
— Не надо бояться, Райна, — успокаивал ее юноша, хотя сам дрожал от страха. — Ему нужен не твой страх, а сила.
— Хорошо, он не увидит моих слез, — сказала она. — А теперь надо как следует встретить Виль… нашего короля, — поправила она себя, — идите в зал.
— Убери пряжу, — приказала Райна одной из женщин, — предупреди Лусиллу и Милдред, что у нас гости, — приказала она другой, — передайте слугам, чтобы расставили столы, — сказала третьей, — а ты накрывай столы скатертями, — попросила саксонка Лиган.
Проходившему слуге Райна крикнула:
— Пошлите за виночерпием, пусть наполнит кувшины вином и элем.
— А мне что делать? — неожиданно спросила Элан.
Райна хотела было отдать ей приказание, но, взглянув в ее лицо, придержала язык:
— У меня есть травы, которые следует разбросать по полу — надо было бы это сделать раньше, но помешали другие заботы. Вы можете это сделать?
— Конечно.
«Какое странное создание», — подумала Райна, которой в этот миг норманнка очень понравилась.
— Я могу чем-нибудь помочь, — сказал Кристоф, — но Максен велел возвращаться к нему.
Райна кивнула:
— Можете успокоить его. Скажите, что мы встретим… короля как подобает.
Юноша улыбнулся и, прихрамывая, поспешил к выходу.
Успокаивая себя, Райна направилась в комнату Максена, понимая, что если король останется на ночь, то ему достанется лучшее место и лучшая постель, принадлежащая хозяину. Белье надо сменить, с мебели стереть пыль, вымыть таз.
Вот он — незаконнорожденный король Англии, бывший герцог Нормандии Вильгельм. Ублюдок, как за спиной называли его. Это он залил кровью ее землю. Саксы говорят, что в реках до сих пор течет красная вода. От этой мысли девушку бросило в дрожь.
Очнувшись, она взглянула на стоявшую рядом Элан. Та, нервничая, смотрела на человека, ставшего причиной этого страха и дрожи. Странно, но у короля, известного своей жестокостью, было очень милое, доброе лицо.
— Ага, теперь я собственными глазами увидел причину, которая заставила тебя засесть в Этчевери, — добродушно заговорил Вильгельм, подмигнув Максену и одобрительно оглядев Райну с головы до ног.
— Мой король, позвольте мне представить леди Райну Этчевери, — рыцарь старался говорить твердо, но дрожащий голос выдавал его волнение.
— Леди, а?
— Да, — ответил Пендери. — Леди Райна ведет хозяйство.
Девушка поежилась, чувствуя себя явно не в своей тарелке — она хозяйка замка, но не супруга лорда. Конечно, Максен может называть ее «леди», но она пока его любовница с фальшивым титулом. Король был хорошо воспитан и ничего не сказал вслух, а глаза его говорили, что он знает правду.
— Я ваш король, — обратился к ней Вильгельм.
Она молча на него смотрела. Он побагровел и, повысив голос, повторил:
— Я король Англии Вильгельм.
Саксонка хотела было ответить резкостью, но лишь сжала губы. Украдкой взглянув на Максена, она уловила уверенность в его глазах и еще что-то, не до конца ей понятное.
— У вас нет колен, женщина? — король глядел на нее сверху вниз.
Таким завидным ростом могли похвастаться только двое в зале: Максен и пожилой человек, стоящий рядом с ним.
— Ну?! — рявкнул Вильгельм, и все, затаив дыхание, гадали, каким будет наказание за дерзость.
«Господи, должна ли я преклонить колени перед этим чудовищем? — растерянно думала девушка. — Я бы лучше плюнула ему в лицо, плясала бы на его могиле, отправила бы к дьяволу…»
Элан толкнула ее локтем, и, оглянувшись, Райна заметила, что норманнка уже стояла на коленях. «Только ради Максена», — решила она и, подняв юбки, последовала примеру Элан. Склонив голову, девушка ждала, когда ей прикажут подняться, но король молчал.
Подойдя, он поднял ее подбородок. Райне показалось, что рост у него увеличился вдвое.
— Саксонка до мозга костей, — неожиданно пробасил король, заглянув ей в глаза и увидев там презрение.
Девушка посмотрела на Максена — тому было явно не по себе.
«Все ради него», — напомнила Райна.
— Я настоящая саксонка, ваше величество, — сумела выдавить она из себя, — но я верна вам.
Вильгельм не улыбнулся, но вздохнул с облегчением, его лицо по-прежнему оставалось каменным, а взгляд — суровым. Прошло несколько томительных минут, и губы короля растянулись в улыбке.
— Хорошо, что она уважает хоть одного норманна, — сказал он, глядя на Максена. — Должно быть, ты доставляешь ей много удовольствия.
В зале грохнул хохот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34