Саркастическая улыбка появилась на лице рыцаря. Он закрыл глаза. Райна, приглядевшись, поняла по его дыханию, что он опять потерял сознание.
— Хочу пить, — очнувшись, едва слышно прохрипел норманн, с трудом поднимая тяжелые веки. — Во рту пересохло.
Девушка подала ему кубок:
— Выпейте вина.
Взглянув на кубок, Максен перевел глаза на нее:
— Думаете, я возьму его из ваших рук?
Поняв, что он намекает на яд, Райна хмыкнула:
— Или из моих рук, или страдайте от жажды.
Как ни странно — Пендери согласился:
— Будь что будет.
Он приподнялся на локте, а девушка поднесла кубок к его губам. Сверля ее взглядом, рыцарь опустошил сосуд.
Полагая, что худшее уже позади и что Максен успокоится и будет спать, Райна была поражена, когда норманн, схватив ее за руку, затащил девушку в постель и повалился на нее. Кубок упал и покатился по полу, а она во все глаза смотрела на человека, загородившего ей весь свет.
Пендери пристально вглядывался в глаза, взяв лицо ее в руки. Вкус его губ был приятен, а прикосновение настолько неожиданно, что Райна не сразу поняла, что происходит. А поняв, почувствовала, что в душе шевельнулось нечто, непохожее на самосохранение, то, что долго лежало на сердце, не находя выхода. И бороться с этим было бесполезно. Она сдавалась, но вдруг поняла, что намерения мужчины далеки от любовных ласк и поцелуев. Приоткрыв ей рот, он влил немного пряного вина. Оно попало в горло, и ей хотелось выплюнуть его. Однако норманн не позволил. Прижимая свои губы к ее губам, он оставался в таком положении достаточно долго, так что узнице пришлось проглотить жидкость. Максен поднял голову:
— Теперь, если я умру, то покину этот свет не один.
Чувство возмущения охватило Райну:
— Если вы думаете, что я хочу вас отравить, то дали бы мне попробовать вина, а потом выпили бы сами.
По губам его скользнула легкая улыбка:
— Я думал об этом, но мой способ мне нравится больше.
Его взор был прикован к ее губам.
— А теперь хотите, чтобы я поцеловал вас по-настоящему, Райна Этчевери?
— Нет! — запротестовала она.
Эти ласки вызывают сладострастные ощущения, сеют в душе смятение. В его глазах на сей раз девушка увидела что-то новое, чего не было в них прежде. Это был хищник, но не тот, который охотился за ней в лесу, а тот, который жаждал ее тела.
— Вы моя, Райна, — проговорил он и коснулся рукой ее ягодицы.
Девушка отодвинулась, стараясь избежать прикосновения его пальцев, но это было невозможно.
— Максен, ради Бога…
— Не Эдвин, — продолжал он, — не Томас…
Он медленно водил рукой по бедрам, по животу девушки и, наконец, добрался до груди.
— Моя!
Страх и новые незнакомые ощущения нахлынули на Райну, и она начала отбиваться, но вскоре остановилась, опасаясь причинить раненому боль.
— Отпустите меня, Максен, — умоляла она. — Вы больны и…
— Я долго был болен, — отозвался рыцарь.
Пот выступил на его лбу. Положив руку на ее грудь, он коснулся соска большим пальцем:
— Слишком долго…
И вновь Райна испытала незнакомое чувство, близкое к блаженству, когда ее ласкали пальцы мужчины. Ей раньше казалось, что она не способна испытывать наслаждение. В низу живота родилось сладкое тянущее ощущение, по телу разлилась приятная истома. Девушка, закрыв глаза, отдалась во власть телесной радости, какой не давал ей ни один мужчина. Это было больше, чем поцелуй, больше, чем прикосновение…
Тут таилось обещание чего-то удивительного, неизведанного. И опасного, поскольку оно исходило от норманна. Это мигом отрезвило ее.
— Нет! — воскликнула она. — Вы не хотите этого, вы не хотите меня!
Райна испытала облегчение, когда он убрал свою руку с ее груди. Но тут он начал поднимать подол платья.
— Вспомните Томаса! — в отчаянии напомнила она.
Рыцарь сверкнул глазами, и мгновенно желание покинуло его.
— Никогда я его не забуду. И вы тоже.
С этими словами норманн скатился с нее и улегся на спину.
Райна соскочила с постели, понимая, что сейчас ей лучше быть от него подальше. Она отошла настолько, насколько позволяла цепь, и обхватила себя руками.
Максен не отводил от нее глаз, но лицо его оставалось непроницаемым. Он, очевидно, был слишком утомлен. Отвернувшись, рыцарь закрыл глаза.
Низ его живота ничем не был прикрыт, и, скользнув взглядом, девушка успела заметить светлую плоть, покоящуюся в гуще темных вьющихся волос, твердые мускулистые бедра, еще мгновение назад не дававшие ей встать. Стон Максена заставил ее взглянуть на раненого.
Хотя рыцарь и не говорил ей об этом, Райна и так видела, как тот страдает. Неужели то, что он проделывал с ней, причинило ему мучения? Она стояла в нерешительности, не зная, что предпринять: прийти ему на помощь, как требовало сердце, или не подходить и не подвергать себя опасности, как предупреждал ее разум. Возобладало самосохранение. Девушка обошла постель и подошла к столу:
— Послать за Кристофом?
Он не ответил, а потом заснул.
Райна стояла, глядя на норманна. Что означают эти чувства, что он разбудил в душе? Как мог человек, которого она убежденно ненавидела, затронуть незнакомые, волнующие струнки в сердце? Почему она почувствовала так, как должна была себя чувствовать только с Эдвином? Почему? Она все еще стояла у стола, размышляя, когда из-за ширмы появился сэр Гай.
Ни слова не говоря, сэр Гай взглянул на девушку, отметив про себя, что на ней нет почти никакой одежды, затем подошел к постели:
— Лорд Максен хорошо спал? — он накрыл простыней своего хозяина.
Очнувшись, саксонка бросилась к сундуку, на котором лежало платье, и начала лихорадочно надевать его через голову. И когда юбка прикрыла ноги, опустившись до пола изящными складками, она ответила рыцарю, завязывая пояс:
— Он недавно проснулся.
— Ему было больно?
Подняв голову, она увидела, что сэр Гай пристально на нее смотрит.
— Ваш хозяин скрывает это, но, я полагаю, он страдал.
— О чем говорил лорд Максен?
Райну этот вопрос застал врасплох, но она тут же нашлась:
— Почти ни о чем. Упомянул только, что я могла подмешать в вино отравы.
— Понятно.
Райна оскорбилась:
— Почему же? Потому, что я саксонка?
Обойдя кровать, Гай положил руки ей на плечи:
— Потому, что один Пендери уже умер из-за вас.
Девушке уже изрядно надоели эти обвинения:
— А сколько моих соплеменников погибло из-за него? Сколько невинных душ он загубил во имя незаконнорожденного герцога норманнского? — возразила она, кивнув головой в сторону Максена.
Гай сверкнул глазами:
— В битве много саксов полегло от его разящего меча, но милорд раскаялся и замолил грехи, проведя два года в монастыре.
— Замолил грехи, раскаялся, — презрительно повторила Райна. — Да он насмехался над Господом, переодевшись в монаха, притворившись святым, чтобы обмануть Эдвина, его сторонников и меня. Ваш хозяин забыл о Боге!
Сэр Гай нахмурился:
— Вы ошибаетесь. Максен был настоящим монахом. До тех пор, пока за ним не прислали гонца, он жил в монастыре, и если бы не смерть Томаса, Пендери-старший проводил бы дни и ночи в молитвах.
До этого ей как-то не приходило в голову, что Максен и впрямь мог принадлежать к святому братству. Она-то думала, что он притворился, что тонзура на голове — всего лишь жертва, принесенная во имя мести.
Теперь, вспоминая ночь, когда он читал проповедь в лагере и позднее ругал саксов, вознамерившихся наказать ее, девушка поняла, что сэр Гай не лгал. В ту ночь Максен или, как его тогда называли, брат Юстас отмел прочь ее подозрения, говоря и действуя как истинный служитель Господа. Тайна чувствовала правдивость его слов, словно исходящих из уст самого Бога, ощутила его силу и познала умиротворение, развеянное потом обвинениями Доры. Но человек, которого она узнала в эти последние несколько дней, совсем не был похож на монаха.
— Я… я не верю вам, — пробормотала она, хоть сомневалась лишь какой-то частицей души.
Она вспомнила слова, сорвавшиеся с уст Максена: «Прошло много времени, я долго был болен». Только мужчина, испытавший на своей шкуре «прелесть» аббатства, мог так возжелать женщину, которую ненавидел. Воздержание тут равнозначно болезни. А он, несомненно, ненавидел ее.
— Он слишком зол, — сказала девушка, — а его дерзкое поведение несовместимо с монашеством.
Гай наклонился к ее уху:
— Это удивляет вас? Его второй брат умер ни за что ни про что, и теперь Максен вынужден отказаться от рясы, чтобы вернуть то, что принадлежало роду Пендери. Нет, Райна, он не святой. Ни один человек на земле не может быть причислен к лику святых. Максен — простой смертный, в один день потерявший из-за вас то, что ему было дорого.
Правда этих слов больно задела саксонку. Вот еще одна потерянная жизнь легла на ее совесть. Нет, Максен не умер, пока еще не умер, но выбранная им дорога безвозвратно потеряна. И все потому, что она не захотела стать женой Томаса. С горьким чувством глядела девушка на сэра Гая, на спящего Пендери и впервые поняла, что за суровым обличьем свирепого воина скрывается простой смертный, который испытывал муки совести, раскаивался в том, что загубил невинные души, отдал свою жизнь Богу за отпущение грехов. Человек, которого она знала под именем брата Юстаса, рисковал своей жизнью, чтобы спасти ее. Неужели человечность жива в его Душе и еще когда-нибудь сможет проявиться?
— Я с ужасом смотрю на вас, Райна, — заговорил сэр Гай, возвращая ее на землю, — с ужасом, потому что вы еще живы.
— Если бы я знала… — но она не закончила фразы, ибо сама не понимала, зачем ей нужна правда о Максене.
— Вы саксонка, а он норманн. И вы по-прежнему будете укрывать того, кого ищет лорд Пендери, а тот не успокоится, пока не найдет.
Сэр Гай ошибался только в одном. Если бы девушка знала имя убийцы Томаса, то назвала бы его ради спасения всех остальных. С досадой взглянув на бряцающую цепь, Райна повернулась к рыцарю.
— Предупреждаю, — объявил тот, — если Максен умрет, я сам накажу вас.
— Я знаю.
Наступила тишина, нарушаемая лишь звуком шагов, приглушенных половиками. Вновь осталась Райна наедине с Максеном, который лежал неподвижно. Когда раненый поправится, вспомнит ли он о милосердии? Способен ли лорд Пендери принести мир в Этчевери? А мир норманн должен восстановить, ибо разговоры о том, что саксы когда-нибудь прогонят захватчиков с английской земли, Райна считала наивной, хоть и красивой, сказкой. Похоже, герцог Вильгельм и его бароны прочно обосновались в Англии. Мысль об этом больно кольнула девушку в самое сердце, но не убила в нем надежду.
— Я отыщу в вас добро, Максен, — прошептала девушка, — вы не умрете.
Райна была готова к приходу гостей, когда после обеда, сопровождаемого гулким шумом и звяканьем, за ширму заглянули Сета и Кристоф. Вставая, узница небрежно бросила сопернице:
— Твоя помощь не требуется. Черноволосая саксонка хмыкнула, кладя на стол нарезанные полоски ткани, предназначенные для перевязки:
— О чем ты?
— Я сама помогу Кристофу перевязать брата.
— Правда? — радостно воскликнул юноша.
Оттолкнув его, Сета с воинственным видом подошла к сопернице:
— Кто тебе доверит? Неужели мало того, что из-за тебя умер Томас? Теперь ты хочешь умертвить Максена?
Райна высоко вскинула голову:
— Максен будет жить. И я помогу Кристофу.
Сета рассмеялась:
— Успокойся. Подбери свою цепь и проваливай в угол.
— Нет, Сета, это ты уйдешь.
Женщина ехидно улыбнулась:
— Больно уж горда ты для узницы, верней, для рабыни. Как вы думаете, Кристоф?
— Я думаю…
— На сей раз уйдет Сета, — закончила за него Райна.
Кристоф медлил, не зная, чью сторону ему принять.
— А я думаю, Райна уступит, — упорствовала черноволосая саксонка и толкнула соперницу. Та устояла на ногах, хоть это было и нелегко с цепью, сковывающей движения. Райне хотелось ответить тем же, но она сдержалась. Уперев руки в бока, девушка с вызовом посмотрела в глаза Сеты:
— Я не буду повторять! Иди!
Кристоф почувствовал, что пора вмешаться. Прежде чем Сета успела сообразить в чем дело, он схватил ее за руку и встал перед ней. В отличие от своих братьев юноша был невысок, одного роста с Сетой:
— Хватит одной пары рук, чтобы перевязать Максена. Пусть этим займется Райна, раз она хочет. А ты, Сета, возвращайся к раненым саксам.
Но та мгновенно и решительно возразила:
— А почему я должна уходить? Я — на стороне норманнов, а не грязных саксов.
Слышать такое из уст саксонки… Только норманны позволяли себе говорить подобные оскорбительные слова. Райна вышла бы из себя, если бы рядом не было Кристофа. Он попытался расправить свои узкие плечи:
— Все. Райна поможет мне перевязать брата.
Сета опять хотела возразить, но на сей раз не решилась. Глядя поверх головы юноши, черноволосая саксонка криво усмехнулась:
— Я вижу, что ты такая же шлюха, как и я, но помни: когда Максен насытится тобой, он вернется ко мне. Так делал Томас, пока ты не убила его.
Смешной была эта уверенность Сеты, что Райна вызвалась помогать Кристофу ради близости с Максеном. А вот намек на то, что Пендери-старший уже делил с Сетой ложе, больно отозвался в сердце.
Видя, что ей удалось испортить настроение сопернице, черноволосая саксонка с торжествующей улыбкой удалилась.
— Я сожалею, — сказал Кристоф, — что не остановил Сету. Она наговорила лишнего.
— Это не ваша вина, — успокоила его Райна. На ее лице появилось какое-то подобие улыбки: — Сета говорит то, что хочет, и никто не в силах ее остановить.
— Я прибегаю к помощи этой злоязычной саксонки только потому, что она пока единственная, кто не боится вида крови.
— Понимаю, Кристоф!
— Скажите, почему вы решили заменить ее. Мне легче было бы понять вас, если бы отказались. А сейчас я просто теряюсь в догадках.
Досадуя на его назойливость, она взглянула на свои руки:
— Сэр Гай объяснил мне, почему ваш брат так ведет себя, почему он отказался от прежней жизни после смерти Томаса.
— Так вы еще не знали?
Девушка покачала головой:
— Я думала, что он просто переоделся монахом. Теперь я понимаю его лучше, знаю, что он страдал и до его сердца можно достучаться…
Подойдя к узнице, Кристоф приподнял ее подбородок и заглянул в глаза:
— Вы мечтательница, Райна. Максен есть Максен, и ни ваша красота, ни доброта ничего не изменят.
«Прав ли Кристоф? Неужели у его брата нет добрых свойств? Если так, то почему после Гастингса он удалился в монастырь?» — размышляла Райна, а вслух сказала, принужденно улыбаясь:
— А вы становитесь маловером!
Юноша пожал плечами:
— Максен — мастер изгонять из людей веру. Давайте я покажу вам, что надо делать.
Она приблизилась к постели и смотрела, как Кристоф развязывает повязки.
— Ухудшения не вижу, — заметил он, — но и улучшения нет.
— А края раны стянуты? — спросила с тревогой Райна, опасаясь, что во время их возни рыцарь причинил себе вред.
— Держатся.
Девушка вздохнула с облегчением, а Кристоф стал объяснять, как очистить рану. Одновременно он показывал свое лекарское умение, назвал самую подходящую мазь.
— Теперь ваша очередь, — юноша дал ей в руки свежие бинты, — когда я подниму Максена, обвяжите их вокруг него.
Пендери-старший то ли спал, то ли был без сознания.
— Теперь повязку надо закрепить, — продолжал Кристоф.
Повернувшись к столу, он стал перебирать сложенные на нем мешочки и какие-то штуковины. Если бы вместо Максена был кто-нибудь другой, то обязанности лекаря выполнить было бы легко. Но сейчас пальцы девушки словно бы утратили гибкость и как-то неуклюже скользили по гладким мускулам. На то, что у опытного человека занимает считанные мгновения, она расходовала долгие минуты. Надо бы Райну упрекнуть за это, но Кристоф не стал ей делать никаких замечаний.
— Хорошо, — подбодрил он ее, — теперь оботрите влажной тряпкой.
Дело у нее шло все хуже и хуже. Поставив на пол таз с водой, Райна опустила в него тряпку и начала обтирать тело раненого.
— Пока все.
Кристоф поставил на стол принесенную Сетой бутыль с вином, куда он всыпал свой чудодейственный порошок.
— Когда брат проснется, дайте ему вина.
Девушка едва заметно кивнула. Хорошо, если бы Кристоф все время был рядом, пока она не закончит обтирание. Но попросить его об этом она не осмеливалась. Юноша торопливо собрал свои травы и склянки:
— Я приду вечером. Если ему станет хуже, пошлите за мной.
— Хорошо!
Кристоф подошел к ширме и остановился в нерешительности:
— Райна?
— Да?
— Я ничего не знал о планах Максена, когда тот погнался за вами в лагерь Эдвина. Вы верите мне? — с надеждой спросил он.
Она теперь боялась кому-либо верить, но можно ли отрицать невиновность Кристофа? Скорее всего он, сыгравший в этой истории не последнюю роль, был жертвой.
— Конечно, Кристоф, верю.
Юноша с облегчением вздохнул и удалился.
Опять намочив ткань, Райна провела ею по мускулистым рукам раненого, по груди. Дойдя до пояса, она смущенно замешкалась, затем подняла простыню, прикрывавшую ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34