Обучать тебя тому, что ты уже знаешь, – пустая трата времени.
Мужчина взял в руки расческу.
– Как это называется?
Александра поспешила забрать у него свою вещицу.
– Misht, – ответила она, положив ее на столик.
– А этот цвет? – он приподнял юбку ее желтого костюма.
– Asfar. Я...
– А как называется то, чем вы подводите глаза?
Девушка механически провела пальцем по нижним векам.
– Это mirwad.
Кивнув головой, Люсьен лихорадочно огляделся, пытаясь найти что-нибудь интересное. Александра воздела руки к небу.
– Если ты надумал остаться, почему ты не расскажешь мне об Англии?
– Вам хочется увидеть остальные различия между нашими двумя культурами? Если это ваше желание, то я повинуюсь, но скорее всего мы закончим тем же, чем начали.
С загоревшимся на щеках румянцем девушка отвернулась и деловито начала поправлять подушки, разбросанные по дивану.
– Я не о том хотела сказать, – бросила она через плечо. – Расскажи мне... – Александра мучительно искала тему для разговора. – Расскажи мне, как ты стал рабом.
Последовало продолжительное, очень напряженное, молчание. Диван был приведен в порядок, и ей ничего не оставалось делать, как усесться на него. Удобно устроившись, девушка подняла глаза – лицо Люсьена потемнело от гнева, белизна тюрбана резала глаза, тело напряглось словно перед броском, исчез блеск глаз и улыбка. Он больше не смеялся своим диковинным смехом, слышным только ему и его госпоже.
– Я спросила о том, что нельзя обсуждать? – предположила Александра.
Ответом была тишина. Люсьен молча направился к двери и вышел. Ничто больше не напоминало о его пребывании здесь. Не было ли его появление и поцелуй плодом ее воображения? Александра провела рукой по губам, почувствовала их саднящую боль и припухлость, затем кончиком языка дотронулась до верхней губы и попробовала ее на вкус.
Да, он был здесь. Каждая клеточка ее тела, особенно почему-то внизу, знала это.
Девушка попыталась не думать о случившемся, но вновь и вновь ее мысли возвращались к жеребцу, с которым она сравнила Люсьена, – своенравному, отважному.
Люсьен сдерживал свой гнев до тех пор, пока не укрылся от любопытных глаз в глубине сада. Затем он взорвался проклятиями, посылая их равнодушному небу, крепко ударяя кулаками по стволу старого дерева.
В конце концов, охрипнув и сбив в кровь костяшки пальцев, мужчина прислонился к стволу и долго смотрел на стену, отделяющую его от свободы.
С момента появления в доме Джаббара он не позволял себе заострять внимания на обидах, причиненных ему в рабстве. Невинный вопрос Александры разбудил в нем ярость, оживил образы, которым лучше было бы покоиться в глубине его памяти.
– Будь проклята эта женщина! Черт бы побрал всех баб! – выругался Люсьен. – Они вероломны почти все, и те две, с кем был помолвлен, даже Александра...
Она помолвлена с Рашидом, но позволила мужчине прикоснуться к ней. Невзирая на ее протесты, он, если бы захотел, мог взять ее, а если он действительно хотел, что же удержало его?
Люсьен отрицательно покачал головой. Хотя он никогда не доверится женщине, его гнев не направлен против этих сильных в своей слабости очаровательных созданий. Решив так, он направил свой гнев на кошмары рабства.
Глава 6
Через несколько дней вернулись Джаббар и Рашид, привезли богатые подарки – шелка, драгоценности, позолоченные шлепанцы.
В зале играла музыка и танцевали рабыни, а возбужденные женщины демонстрировали друг другу свои новые сокровища. Служанки внесли множество подносов со сладостями, но радостные обитатели гарема почти не обращали на них внимания.
По случаю приезда хозяина все оделись в лучшие наряды, и каждая обитательница гарема стремилась показаться хозяину на глаза в надежде, что именно с ней он проведет сегодня ночь. Скромностью, как всегда, их одежды не отличались, разговоры – тем более. Их легкие цветные шаровары и сорочки, едва прикрывавшие тело, позволяли лицезреть полные груди и ягодицы, стройные бедра и тонкие изящные лодыжки. Их ладони, ступни и волосы были окрашены хной, на лицах лежал слой косметики.
В дальнем углу сидел Джаббар, с легкой улыбкой наблюдавший за всей суматохой. Слева от него сидел Рашид, справа – Сабина. В отличие от других она была одета в широкое платье, украшенное изящной вышивкой. Серебряные и золотые нити сверкали на свету, но одеяние полностью скрывало ее фигуру. Самое удивительное, что она все еще оставалась любимицей купца, ему не нужны были прозрачные одежды, чтобы испытывать страсть к этой женщине. Несомненно, именно с Сабиной он проведет эту ночь.
Александра очень любила такие празднества, однако ее радость несколько омрачилась подарком, преподнесенным ей Рашидом.
Отойдя от возбужденных женщин, девушка мяла в руках ткань, предназначенную для ее свадебного наряда. Да, ткань была просто превосходна, она выгодно подчеркнет красоту ее волос и фигуры, но Александру искренне огорчило, что ей не позволили выбрать материю самой.
Сущий пустяк, Александра понимала это, но право выбора имело огромное значение для нее. Кроме всего прочего, поездка в город развеяла бы скуку и монотонность гаремной жизни. Она означала бы чудесные, насыщенные событиями часы на шумном базаре, с криками продавцов, до хрипоты расхваливающих свои товары, смехом и гомоном многоязычной, разноцветной толпы. Путешествие в город – это свобода, пусть ограниченная, но все-таки свобода, о которой девушка давно мечтала.
«Может, мама права, – невольно задумалась Александра, – и эта жизнь не для меня. Но будет ли мне лучше в Англии?»
– Вам не нравится ткань?
Девушка подпрыгнула от неожиданности, услышав голос Сейфа. Широко открытыми глазами она смотрела на него. С тех пор, как несколько дней назад он ушел, не сказав ни слова и не прощаясь, их отношения оставались весьма натянутыми. Впервые за это время Александра почувствовала, как напряжение постепенно ослабевает.
– Что? – переспросила она.
Держа руки за спиной, мужчина кивком головы указал на ткань.
– О нет, нравится, – с показным воодушевлением произнесла девушка, кривя губы в тщетной попытке изобразить радостную улыбку. – Она великолепна.
– Это для вашей свадьбы?
– Как ты узнал?
Люсьен пожал плечами, но в его глазах сверкали искорки неподдельного интереса. Напряженные, заинтригованные, они смотрели на нее, не отрываясь.
– Догадался.
– А... – Александра сделала вид, что вслушивается в разговор женщин справа от них и отвела глаза.
– Если это не ткань так вас расстроила, то что же тогда? – настаивал Сейф.
– Неужели я выгляжу такой несчастной?
– Очень. Ни музыка, ни танцы не радуют вас.
А ведь он прав. К этому времени, в самый разгар веселья, ее ноги уже должны были отбивать ритм, но сегодня Александра не обращала на музыку ни малейшего внимания.
Она вновь посмотрела на евнуха.
– Порой я себя чувствую так, будто... – девушка тщательно подбирала английские слова, лучше выражавшие ее состояние, – будто я не могу вздохнуть полной грудью, словно что-то давит на нее.
Мужчина нахмурился.
– Вы больны?
– Я не говорю о болезни, – быстро произнесла Александра. Его вопрос заставил подумать о матери и о том, почему Сабина до сих пор не может сбросить тяжкий груз, мешающий ей дышать, – не вылечится от кашля, который душит ее уже долгое время. – Нет, все идет от моей головы, все мысли, не дающие покоя и напоминающие мне о свободе. Да наверняка у тебя тоже так бывает. Он улыбнулся.
– Вы говорите, если я вас правильно понял, что вы такая же рабыня, как и я.
– Рабыня, – повторила девушка, обдумывая значение этого слова, прежде чем отрицательно покачать головой. – Нет, это звучит грубо, и, думаю, слишком несправедливо с моей стороны называть эти чувства подобным образом.
– А как еще вы можете назвать это? Она вздохнула.
– Ну, не знаю, может, у этого ощущения вообще нет названия.
Уловив краем глаза приближение Сабины, Сейф повернулся и встал на свое обычное место у стены.
– Александра! – женщина грациозно опустилась на диван, на котором сидела ее дочь. – Ты не хочешь показать мне, что подарил тебе Рашид?
Девушка посмотрела на изможденное лицо матери, бледное и измученное. Темные круги под глазами говорили о бессонных ночах.
За два последних дня дочь видела свою мать впервые. Все это время Сабина провела в своей комнате, допуская туда только Халида. Александра не слишком волновалась по этому поводу, потому что уже давно привыкла к этой странной манере матери запираться на несколько дней и проводить время в одиночестве. Сабина вела себя так вот уже больше двух лет, оправдывая это потребностью общения с Богом. Дочь всегда расстраивали эти, становящиеся все длиннее, периоды отсутствия матери, в эти дни она чувствовала себя покинутой, но она, как Джаббар, терпеливо ждала конца ее затворничества.
Теперь же, видя, какой усталой и даже постаревшей выглядит ее мать, Александра спросила:
– Мама, как ты себя чувствуешь? Ты неважно выглядишь. – Девушка взяла мать за руку.
– Неважно? – морщась, Сабина провела пальцами по волосам. – А сейчас лучше?
– Ты знаешь, я не это имела в виду. У тебя болезненный вид.
Женщина отмахнулась от слов дочери, словно от надоедливой мухи.
– Мне всегда нелегко, когда уезжает Джаббар. Хуже всего то, что Лейла тут же пользуется предоставляющейся возможностью и пытается навредить тебе.
Возможно, мать сказала часть правды, но не всю правду.
– А кашель? Ты все еще...
– Мне нужно поговорить с Джаббаром о том, что натворила эта женщина. Поверь мне, как только я останусь с ним наедине, я ему все расскажу.
– Ты все еще кашляешь, – настаивала дочь. – Неужели у лекаря нет ничего, чтобы вылечить тебя?
Вздохнув, Сабина посмотрела поверх голов возбужденных женщин.
– Он сказал, что не стоит волноваться, это просто кашель.
Но Александру не так легко было убедить.
– Может, лучше пригласить другого? Этот лекарь стар.
– Дочь моя, ты изводишь меня своими ненужными заботами. Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом.
Бросив взгляд на решительное лицо матери, девушка поняла, что тема исчерпана.
– О чем ты хочешь поговорить? – поинтересовалась она, устраиваясь поудобнее среди горы мягких подушек.
– Халид сказал мне, что у тебя налаживаются отношения с новым евнухом. – На лице матери играла улыбка, но глаза оставались серьезными.
Что-то происходило с матерью, что-то ужасное, Александра всем существом чувствовала это. Возможно, об этом знает только Халид, но он вряд ли расскажет ей, даже если она его будет умолять об этом. Этот преданный, как пес, евнух никогда не выдаст тайну Сабины даже ее дочери.
– Александра, ты не слушаешь меня? Встрепенувшись, Она взглянула на мать.
– А, да, Сейф и я подружились.
– Я рада. Он хорошо охранял тебя последнее время.
– В нем что-то есть, – размышляла вслух девушка, не желая больше затрагивать тему здоровья, – что-то очень интересное...
Сабина насторожилась.
– И что же это?
Девушка украдкой взглянула на Сейфа и обнаружила, что он поглощен разглядыванием Джаббара и Рашида.
– Я еще не знаю, но намереваюсь узнать.
– Думаю, он просто внешне отличается от других евнухов, – задумчиво произнесла мать. – Кроме всего прочего, он англичанин, его привычки, манеры, поведение совсем не такие, как у нас.
– Да, – согласилась Александра, – он англичанин. Именно в этом и кроется ответ на мой вопрос, но я еще не сумела разгадать его тайну.
– Ткань, – настала очередь Сабины сменить тему, – Для твоего свадебного...
– Джаббар желает только меня, – хвастливый голос Лейлы заглушил их разговор. Сабина и ее дочь одновременно подняли головы и обнаружили, что все обитательницы гарема смотрят на них. – Я прижалась к нему, чтобы узнать это. Там, внизу живота, он затвердел и стал расти. Клянусь, этой ночью он придет ко мне и ни к кому больше.
Женщины, окружавшие ее, защебетали и стали бросать лукавые взгляды на Сабину. К подобным уловкам первая жена прибегала очень часто, и все здесь привыкли к ним. Часто ее утверждения оставались голословными и остальные женщины втихомолку подсмеивались над ней. Александру всегда задевали слова и поведение Лейлы. Хотя Сабина в таких случаях улыбалась, дочь знала, как огорчает ее мать мысль о том, что Джаббар делит ложе со многими женщинами. Александра молила Бога, чтобы и она вела себя так же достойно, когда Рашид снова захочет жениться и выбирать себе наложниц.
Внезапно девушке в голову пришла мысль, точнее отчетливое воспоминание о кратком мгновении ее близости с Сейфом. Нахмурив брови, она остановила внимание на словах, только что сказанных Лейлой. Ее нежный поцелуй с Сейфом тоже закончился тем, что она ощутила давление его тугой мужской плоти внизу живота.
От таких мыслей Александру бросило в жар и она отрицательно замотала головой. Невозможно! Если бы Сейф был таким же евнухом, что и Халид, она не смогла бы почувствовать ту часть его тела. Он ей солгал. Но зачем? Если мужчина только наполовину евнух, то он специально сказал неправду, чтобы не поощрять ее и других заниматься с ним любовью. А если он вовсе не евнух?
Девушка повернулась и посмотрела на него. На этот раз их взгляды встретились. Можно было подумать, что Сейф прочитал ее мысли. Она отвела взгляд от его лица и посмотрела на бедра, скрытые под просторным халатом.
Если он не евнух, почему Халид позволил ему... Александра поняла, что без конца задавать себе вопросы, на которые нет ответа, – пустая трата времени. До того, как она узнает наверняка, скопец Сейф или нет, искать причины его лжи совершенно бесполезно. Узнать надо, но как это сделать?
Глава 7
Два дня Александра набиралась мужества, чтобы сделать то, что задумала. Надев темную одежду, она выбралась из окна и нашла временное пристанище в декоративных кустах сада.
Царство прекрасных цветов было залито лунным светом, тропинка, ведущая к жилищу евнухов, была похожа на серебристую дорожку. Девушка должна была тихонько идти вдоль дорожки, стараясь не привлекать внимания стражников.
Время тянулось медленно, и ей казалось, что прошли часы, пока она, крадучись, шла по саду. На самом деле это заняло несколько минут. У ворот Александра испугалась, потому что когда она прикоснулась к ним, раздался громкий скрип. Никто не проснулся, но на случай бегства девушка оставила ворота полураскрытыми. Постояв несколько минут, она направилась к низкому строению, где размещались евнухи.
Дрожь возбуждения пробежала по телу, когда девушка близко подобралась к зданию. Она уже давно не отваживалась на такого рода приключения, и ей, конечно, придется сидеть взаперти, если Джаббар примет во внимание рассказ Сабины о проделке Лейлы. Пока что обвинения с Лейлы были сняты, и Сейф больше не охранял опочивальню Александры и спал в помещении для евнухов.
Благодаря Бога за стройную фигуру, девушка проскользнула в узкую щель между кустами, растущими вдоль здания, и осторожно пошла у стены. Она заглядывала в каждое окно, вглядываясь в темноту, и пыталась определить, какие рабы там спят. Луна, освещающая здание и охраняющая спящих, помогала ей в поисках.
Начиная беспокоиться о том, получил ли Сейф место в этом доме, Александра чуть не вскрикнула от восторга, заглянув в последнее окно. Там, в дальнем углу на соломенном тюфяке, лежал тот, кого она искала. Еще не видя лица, девушка поняла, что не ошиблась, лишь взглянув на фигуру лежащего человека.
Первым препятствием явилось то, что человек был одет. Когда-то в детстве она и Рашид пробрались в комнату Халида и увидели его обнаженным. Он спал, и его обнаженный зад напоминал две половинки луны. Девушка надеялась застать и Сейфа в костюме Адама, но европеец предпочитал спать в одежде.
Во сне он сбросил с себя покрывало и лежал, одетый в шаровары, под которыми угадывались крепкие ягодицы, расширяющиеся кверху и перерастающие в мощную спину и плечи, бугрящиеся мышцами.
Александра подозревала, что он должен выглядеть именно так, догадывалась по силе его рук, столько раз поддерживавших ее, что под бесформенным халатом скрыто мощное тренированное тело.
Теплая волна, зародившаяся где-то внизу живота, заставила дыхание стать учащенным и сдавила горло. Девушке было трудно сосредоточиться на цели своего безрассудного поступка, воображение ее разыгралось не на шутку Она представила, как руки ее скользят вдоль тела Сейфа, как они опускают его шаровары все ниже и ниже, вот они обнажили его мускулистое тело и, наконец, открыли то, что составляет гордость любого мужчины.
«Интересно, можно ли это сделать, не разбудив его?» – подумала Александра. – А если можно, то что произойдет потом?»
Встрепенувшись, девушка заставила себя вернуться из мира грез к реальности. Ей не стоит забывать, что она помолвлена, а здесь она просто хочет удовлетворить свое любопытство, больше ничего.
Больше ничего?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Мужчина взял в руки расческу.
– Как это называется?
Александра поспешила забрать у него свою вещицу.
– Misht, – ответила она, положив ее на столик.
– А этот цвет? – он приподнял юбку ее желтого костюма.
– Asfar. Я...
– А как называется то, чем вы подводите глаза?
Девушка механически провела пальцем по нижним векам.
– Это mirwad.
Кивнув головой, Люсьен лихорадочно огляделся, пытаясь найти что-нибудь интересное. Александра воздела руки к небу.
– Если ты надумал остаться, почему ты не расскажешь мне об Англии?
– Вам хочется увидеть остальные различия между нашими двумя культурами? Если это ваше желание, то я повинуюсь, но скорее всего мы закончим тем же, чем начали.
С загоревшимся на щеках румянцем девушка отвернулась и деловито начала поправлять подушки, разбросанные по дивану.
– Я не о том хотела сказать, – бросила она через плечо. – Расскажи мне... – Александра мучительно искала тему для разговора. – Расскажи мне, как ты стал рабом.
Последовало продолжительное, очень напряженное, молчание. Диван был приведен в порядок, и ей ничего не оставалось делать, как усесться на него. Удобно устроившись, девушка подняла глаза – лицо Люсьена потемнело от гнева, белизна тюрбана резала глаза, тело напряглось словно перед броском, исчез блеск глаз и улыбка. Он больше не смеялся своим диковинным смехом, слышным только ему и его госпоже.
– Я спросила о том, что нельзя обсуждать? – предположила Александра.
Ответом была тишина. Люсьен молча направился к двери и вышел. Ничто больше не напоминало о его пребывании здесь. Не было ли его появление и поцелуй плодом ее воображения? Александра провела рукой по губам, почувствовала их саднящую боль и припухлость, затем кончиком языка дотронулась до верхней губы и попробовала ее на вкус.
Да, он был здесь. Каждая клеточка ее тела, особенно почему-то внизу, знала это.
Девушка попыталась не думать о случившемся, но вновь и вновь ее мысли возвращались к жеребцу, с которым она сравнила Люсьена, – своенравному, отважному.
Люсьен сдерживал свой гнев до тех пор, пока не укрылся от любопытных глаз в глубине сада. Затем он взорвался проклятиями, посылая их равнодушному небу, крепко ударяя кулаками по стволу старого дерева.
В конце концов, охрипнув и сбив в кровь костяшки пальцев, мужчина прислонился к стволу и долго смотрел на стену, отделяющую его от свободы.
С момента появления в доме Джаббара он не позволял себе заострять внимания на обидах, причиненных ему в рабстве. Невинный вопрос Александры разбудил в нем ярость, оживил образы, которым лучше было бы покоиться в глубине его памяти.
– Будь проклята эта женщина! Черт бы побрал всех баб! – выругался Люсьен. – Они вероломны почти все, и те две, с кем был помолвлен, даже Александра...
Она помолвлена с Рашидом, но позволила мужчине прикоснуться к ней. Невзирая на ее протесты, он, если бы захотел, мог взять ее, а если он действительно хотел, что же удержало его?
Люсьен отрицательно покачал головой. Хотя он никогда не доверится женщине, его гнев не направлен против этих сильных в своей слабости очаровательных созданий. Решив так, он направил свой гнев на кошмары рабства.
Глава 6
Через несколько дней вернулись Джаббар и Рашид, привезли богатые подарки – шелка, драгоценности, позолоченные шлепанцы.
В зале играла музыка и танцевали рабыни, а возбужденные женщины демонстрировали друг другу свои новые сокровища. Служанки внесли множество подносов со сладостями, но радостные обитатели гарема почти не обращали на них внимания.
По случаю приезда хозяина все оделись в лучшие наряды, и каждая обитательница гарема стремилась показаться хозяину на глаза в надежде, что именно с ней он проведет сегодня ночь. Скромностью, как всегда, их одежды не отличались, разговоры – тем более. Их легкие цветные шаровары и сорочки, едва прикрывавшие тело, позволяли лицезреть полные груди и ягодицы, стройные бедра и тонкие изящные лодыжки. Их ладони, ступни и волосы были окрашены хной, на лицах лежал слой косметики.
В дальнем углу сидел Джаббар, с легкой улыбкой наблюдавший за всей суматохой. Слева от него сидел Рашид, справа – Сабина. В отличие от других она была одета в широкое платье, украшенное изящной вышивкой. Серебряные и золотые нити сверкали на свету, но одеяние полностью скрывало ее фигуру. Самое удивительное, что она все еще оставалась любимицей купца, ему не нужны были прозрачные одежды, чтобы испытывать страсть к этой женщине. Несомненно, именно с Сабиной он проведет эту ночь.
Александра очень любила такие празднества, однако ее радость несколько омрачилась подарком, преподнесенным ей Рашидом.
Отойдя от возбужденных женщин, девушка мяла в руках ткань, предназначенную для ее свадебного наряда. Да, ткань была просто превосходна, она выгодно подчеркнет красоту ее волос и фигуры, но Александру искренне огорчило, что ей не позволили выбрать материю самой.
Сущий пустяк, Александра понимала это, но право выбора имело огромное значение для нее. Кроме всего прочего, поездка в город развеяла бы скуку и монотонность гаремной жизни. Она означала бы чудесные, насыщенные событиями часы на шумном базаре, с криками продавцов, до хрипоты расхваливающих свои товары, смехом и гомоном многоязычной, разноцветной толпы. Путешествие в город – это свобода, пусть ограниченная, но все-таки свобода, о которой девушка давно мечтала.
«Может, мама права, – невольно задумалась Александра, – и эта жизнь не для меня. Но будет ли мне лучше в Англии?»
– Вам не нравится ткань?
Девушка подпрыгнула от неожиданности, услышав голос Сейфа. Широко открытыми глазами она смотрела на него. С тех пор, как несколько дней назад он ушел, не сказав ни слова и не прощаясь, их отношения оставались весьма натянутыми. Впервые за это время Александра почувствовала, как напряжение постепенно ослабевает.
– Что? – переспросила она.
Держа руки за спиной, мужчина кивком головы указал на ткань.
– О нет, нравится, – с показным воодушевлением произнесла девушка, кривя губы в тщетной попытке изобразить радостную улыбку. – Она великолепна.
– Это для вашей свадьбы?
– Как ты узнал?
Люсьен пожал плечами, но в его глазах сверкали искорки неподдельного интереса. Напряженные, заинтригованные, они смотрели на нее, не отрываясь.
– Догадался.
– А... – Александра сделала вид, что вслушивается в разговор женщин справа от них и отвела глаза.
– Если это не ткань так вас расстроила, то что же тогда? – настаивал Сейф.
– Неужели я выгляжу такой несчастной?
– Очень. Ни музыка, ни танцы не радуют вас.
А ведь он прав. К этому времени, в самый разгар веселья, ее ноги уже должны были отбивать ритм, но сегодня Александра не обращала на музыку ни малейшего внимания.
Она вновь посмотрела на евнуха.
– Порой я себя чувствую так, будто... – девушка тщательно подбирала английские слова, лучше выражавшие ее состояние, – будто я не могу вздохнуть полной грудью, словно что-то давит на нее.
Мужчина нахмурился.
– Вы больны?
– Я не говорю о болезни, – быстро произнесла Александра. Его вопрос заставил подумать о матери и о том, почему Сабина до сих пор не может сбросить тяжкий груз, мешающий ей дышать, – не вылечится от кашля, который душит ее уже долгое время. – Нет, все идет от моей головы, все мысли, не дающие покоя и напоминающие мне о свободе. Да наверняка у тебя тоже так бывает. Он улыбнулся.
– Вы говорите, если я вас правильно понял, что вы такая же рабыня, как и я.
– Рабыня, – повторила девушка, обдумывая значение этого слова, прежде чем отрицательно покачать головой. – Нет, это звучит грубо, и, думаю, слишком несправедливо с моей стороны называть эти чувства подобным образом.
– А как еще вы можете назвать это? Она вздохнула.
– Ну, не знаю, может, у этого ощущения вообще нет названия.
Уловив краем глаза приближение Сабины, Сейф повернулся и встал на свое обычное место у стены.
– Александра! – женщина грациозно опустилась на диван, на котором сидела ее дочь. – Ты не хочешь показать мне, что подарил тебе Рашид?
Девушка посмотрела на изможденное лицо матери, бледное и измученное. Темные круги под глазами говорили о бессонных ночах.
За два последних дня дочь видела свою мать впервые. Все это время Сабина провела в своей комнате, допуская туда только Халида. Александра не слишком волновалась по этому поводу, потому что уже давно привыкла к этой странной манере матери запираться на несколько дней и проводить время в одиночестве. Сабина вела себя так вот уже больше двух лет, оправдывая это потребностью общения с Богом. Дочь всегда расстраивали эти, становящиеся все длиннее, периоды отсутствия матери, в эти дни она чувствовала себя покинутой, но она, как Джаббар, терпеливо ждала конца ее затворничества.
Теперь же, видя, какой усталой и даже постаревшей выглядит ее мать, Александра спросила:
– Мама, как ты себя чувствуешь? Ты неважно выглядишь. – Девушка взяла мать за руку.
– Неважно? – морщась, Сабина провела пальцами по волосам. – А сейчас лучше?
– Ты знаешь, я не это имела в виду. У тебя болезненный вид.
Женщина отмахнулась от слов дочери, словно от надоедливой мухи.
– Мне всегда нелегко, когда уезжает Джаббар. Хуже всего то, что Лейла тут же пользуется предоставляющейся возможностью и пытается навредить тебе.
Возможно, мать сказала часть правды, но не всю правду.
– А кашель? Ты все еще...
– Мне нужно поговорить с Джаббаром о том, что натворила эта женщина. Поверь мне, как только я останусь с ним наедине, я ему все расскажу.
– Ты все еще кашляешь, – настаивала дочь. – Неужели у лекаря нет ничего, чтобы вылечить тебя?
Вздохнув, Сабина посмотрела поверх голов возбужденных женщин.
– Он сказал, что не стоит волноваться, это просто кашель.
Но Александру не так легко было убедить.
– Может, лучше пригласить другого? Этот лекарь стар.
– Дочь моя, ты изводишь меня своими ненужными заботами. Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом.
Бросив взгляд на решительное лицо матери, девушка поняла, что тема исчерпана.
– О чем ты хочешь поговорить? – поинтересовалась она, устраиваясь поудобнее среди горы мягких подушек.
– Халид сказал мне, что у тебя налаживаются отношения с новым евнухом. – На лице матери играла улыбка, но глаза оставались серьезными.
Что-то происходило с матерью, что-то ужасное, Александра всем существом чувствовала это. Возможно, об этом знает только Халид, но он вряд ли расскажет ей, даже если она его будет умолять об этом. Этот преданный, как пес, евнух никогда не выдаст тайну Сабины даже ее дочери.
– Александра, ты не слушаешь меня? Встрепенувшись, Она взглянула на мать.
– А, да, Сейф и я подружились.
– Я рада. Он хорошо охранял тебя последнее время.
– В нем что-то есть, – размышляла вслух девушка, не желая больше затрагивать тему здоровья, – что-то очень интересное...
Сабина насторожилась.
– И что же это?
Девушка украдкой взглянула на Сейфа и обнаружила, что он поглощен разглядыванием Джаббара и Рашида.
– Я еще не знаю, но намереваюсь узнать.
– Думаю, он просто внешне отличается от других евнухов, – задумчиво произнесла мать. – Кроме всего прочего, он англичанин, его привычки, манеры, поведение совсем не такие, как у нас.
– Да, – согласилась Александра, – он англичанин. Именно в этом и кроется ответ на мой вопрос, но я еще не сумела разгадать его тайну.
– Ткань, – настала очередь Сабины сменить тему, – Для твоего свадебного...
– Джаббар желает только меня, – хвастливый голос Лейлы заглушил их разговор. Сабина и ее дочь одновременно подняли головы и обнаружили, что все обитательницы гарема смотрят на них. – Я прижалась к нему, чтобы узнать это. Там, внизу живота, он затвердел и стал расти. Клянусь, этой ночью он придет ко мне и ни к кому больше.
Женщины, окружавшие ее, защебетали и стали бросать лукавые взгляды на Сабину. К подобным уловкам первая жена прибегала очень часто, и все здесь привыкли к ним. Часто ее утверждения оставались голословными и остальные женщины втихомолку подсмеивались над ней. Александру всегда задевали слова и поведение Лейлы. Хотя Сабина в таких случаях улыбалась, дочь знала, как огорчает ее мать мысль о том, что Джаббар делит ложе со многими женщинами. Александра молила Бога, чтобы и она вела себя так же достойно, когда Рашид снова захочет жениться и выбирать себе наложниц.
Внезапно девушке в голову пришла мысль, точнее отчетливое воспоминание о кратком мгновении ее близости с Сейфом. Нахмурив брови, она остановила внимание на словах, только что сказанных Лейлой. Ее нежный поцелуй с Сейфом тоже закончился тем, что она ощутила давление его тугой мужской плоти внизу живота.
От таких мыслей Александру бросило в жар и она отрицательно замотала головой. Невозможно! Если бы Сейф был таким же евнухом, что и Халид, она не смогла бы почувствовать ту часть его тела. Он ей солгал. Но зачем? Если мужчина только наполовину евнух, то он специально сказал неправду, чтобы не поощрять ее и других заниматься с ним любовью. А если он вовсе не евнух?
Девушка повернулась и посмотрела на него. На этот раз их взгляды встретились. Можно было подумать, что Сейф прочитал ее мысли. Она отвела взгляд от его лица и посмотрела на бедра, скрытые под просторным халатом.
Если он не евнух, почему Халид позволил ему... Александра поняла, что без конца задавать себе вопросы, на которые нет ответа, – пустая трата времени. До того, как она узнает наверняка, скопец Сейф или нет, искать причины его лжи совершенно бесполезно. Узнать надо, но как это сделать?
Глава 7
Два дня Александра набиралась мужества, чтобы сделать то, что задумала. Надев темную одежду, она выбралась из окна и нашла временное пристанище в декоративных кустах сада.
Царство прекрасных цветов было залито лунным светом, тропинка, ведущая к жилищу евнухов, была похожа на серебристую дорожку. Девушка должна была тихонько идти вдоль дорожки, стараясь не привлекать внимания стражников.
Время тянулось медленно, и ей казалось, что прошли часы, пока она, крадучись, шла по саду. На самом деле это заняло несколько минут. У ворот Александра испугалась, потому что когда она прикоснулась к ним, раздался громкий скрип. Никто не проснулся, но на случай бегства девушка оставила ворота полураскрытыми. Постояв несколько минут, она направилась к низкому строению, где размещались евнухи.
Дрожь возбуждения пробежала по телу, когда девушка близко подобралась к зданию. Она уже давно не отваживалась на такого рода приключения, и ей, конечно, придется сидеть взаперти, если Джаббар примет во внимание рассказ Сабины о проделке Лейлы. Пока что обвинения с Лейлы были сняты, и Сейф больше не охранял опочивальню Александры и спал в помещении для евнухов.
Благодаря Бога за стройную фигуру, девушка проскользнула в узкую щель между кустами, растущими вдоль здания, и осторожно пошла у стены. Она заглядывала в каждое окно, вглядываясь в темноту, и пыталась определить, какие рабы там спят. Луна, освещающая здание и охраняющая спящих, помогала ей в поисках.
Начиная беспокоиться о том, получил ли Сейф место в этом доме, Александра чуть не вскрикнула от восторга, заглянув в последнее окно. Там, в дальнем углу на соломенном тюфяке, лежал тот, кого она искала. Еще не видя лица, девушка поняла, что не ошиблась, лишь взглянув на фигуру лежащего человека.
Первым препятствием явилось то, что человек был одет. Когда-то в детстве она и Рашид пробрались в комнату Халида и увидели его обнаженным. Он спал, и его обнаженный зад напоминал две половинки луны. Девушка надеялась застать и Сейфа в костюме Адама, но европеец предпочитал спать в одежде.
Во сне он сбросил с себя покрывало и лежал, одетый в шаровары, под которыми угадывались крепкие ягодицы, расширяющиеся кверху и перерастающие в мощную спину и плечи, бугрящиеся мышцами.
Александра подозревала, что он должен выглядеть именно так, догадывалась по силе его рук, столько раз поддерживавших ее, что под бесформенным халатом скрыто мощное тренированное тело.
Теплая волна, зародившаяся где-то внизу живота, заставила дыхание стать учащенным и сдавила горло. Девушке было трудно сосредоточиться на цели своего безрассудного поступка, воображение ее разыгралось не на шутку Она представила, как руки ее скользят вдоль тела Сейфа, как они опускают его шаровары все ниже и ниже, вот они обнажили его мускулистое тело и, наконец, открыли то, что составляет гордость любого мужчины.
«Интересно, можно ли это сделать, не разбудив его?» – подумала Александра. – А если можно, то что произойдет потом?»
Встрепенувшись, девушка заставила себя вернуться из мира грез к реальности. Ей не стоит забывать, что она помолвлена, а здесь она просто хочет удовлетворить свое любопытство, больше ничего.
Больше ничего?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44