..
– Правда?
Возбуждение сменилось изумлением, Александра растерянно заморгала. Почему де Готье так спокоен? Разве он проник на корабль не ради ее спасения, а если это так, то почему он теряет время? Наверно ему удалось устранить каким-то образом Жиро. А как же команда?
– Тыне понимаешь, – начала было объяснять девушка.
– Нет, ошибаешься, – Люсьен отвернулся. – Тебе нечего бояться, Александра. Все идет, как надо.
Смущенная, она наблюдала, как Люсьен прошел по каюте и вновь зажег фонарь, который она погасила незадолго до того, как взяла в руки палку.
Теперь Александра обратила внимание на его одежду. Его мускулистую фигуру облегала туника, выгодно подчеркивающая ее и схваченная в талии кожаным поясом. Исчез и тюрбан, а волосы держала тонкая витая полоска.
Так одеваются европейцы, Александра это знала. Жак Лебрек был тому подтверждением, хотя его одежда была намного лучше – дороже и чище.
Де Готье направился к сундуку, который незадолго до этого безуспешно, не имея ключа, пыталась открыть Александра. Он достал ключ, вставил его в замок и резко повернул. Откинув крышку, Люсьен покопался внутри и вынул одеяние темно-зеленого цвета и нечто пурпурное. Расправив руками, он протянул все это девушке.
– Тебе надо переодеться, – произнес мужчина, приподняв ее безвольно опущенную руку и повесив на нее одежду. – Затем мы поднимемся на палубу.
Тысячи вопросов немедленно родились в мозгу Александры и тут же сменились смутным подозрением.
– Не понимаю.
Де Готье отвернулся.
– Потом поймешь.
– Нет, лучше сейчас.
– Люсьен, почему ты привез меня в Танжер? Оран ведь находится ближе. – Она говорила о городе на побережье, который они проезжали. Люсьен настаивал на Танжере по причинам, известным только ему одному. Тогда девушка думала, . что они специально едут дальше на запад, чтобы сбить с о следа преследователей, посланных Раши-дом. Это как нельзя лучше ее устраивало, давало больше времени на организацию этого идиотского побега. Сейчас в душе Александры уже не было уверенности в правильности своей догадки.
Люсьен обернулся, стоя у двери, которую уже собирался открыть.
– Я все объясню позже.
– Мне ничего не ясно. Это капитан Жиро, да? – произнесла она, облекая свои подозрения в слова. – Ты знаешь его, да? Именно по этой причине ты настаивал на том, чтобы мы добрались до Танжера?
Сначала ей показалось, что де Готье будет отрицать этот факт, по крайней мере, не ответит, но он только небрежно пожал плечами.
– Николас мой двоюродный брат.
Жиро его кузен? Изумление сменилось гневом. Она-то думала, что мужчина с риском для Жизни пробрался на корабль ради ее спасения!
– Ублюдок! – выругалась она, швырнув одежду в стоящего де Готье. Пурпурно-рыжий комок ударился ему в грудь и лишь после этого плавно приземлился.
Двигая челюстями, Люсьен закрыл дверь и прислонился к ней спиной.
– Так было нужно, Александра.
– Нужно?! – девушка почувствовала, как кровь от гнева прилила к лицу. – Ты позволил, чтобы меня продали с аукциона, как кусок конины. Тот человек, которого ты называешь кузеном, издевался надо мной. Он...
– Хватит! – Нахмурившись, Люсьен оторвался от стены и поднял брошенную одежду. Схватив девушку за руки, он опять поднял их и положил в них разноцветный комок.
– Мы предполагали, – проговорил он, – что Рашид или один из его людей вполне может находиться в толпе. Но наши опасения оказались напрасными, потому что никто не перебил цену, назначенную Николасом. Я очень сильно рисковал, появившись на аукционе, смерть буквально шла за мной по пятам, и если бы твой бывший жених увидел мое лицо, я был бы уже мертв. А тебя, Александра, отвезли бы обратно в Алжир и некому было бы за тебя заступиться.
Уже готовая спорить, Александра вынуждена была замолчать. Конечно, Люсьен прав. Начни он тогда торговаться, внимание окружающих тут же было бы привлечено к незнакомому человеку. И тогда арабы могли бы понять, что перед ними беглый англичанин. Значит, за это де Готье нельзя было винить.
И все же Люсьен не до конца разубедил ее, разрушив ее худшие опасения. Почему же, когда закончился аукцион, его безжалостный кузен не попытался поддержать ее? Ведь она, по его милости, провела несколько часов в темной каюте, где ее воображение рисовало картины одна ужаснее другой.
В конце концов Александра успокоилась и де Готье ощутил угрызения совести. Что-то в ее гневе привлекало его. Пламя ярости, так похожее на пламя страсти, напомнило мужчине стройные ноги, обвивавшие его бедра, напряженные груди и крик восторга, который умер, задушенный его рукой. В то же мгновение его тело отреагировало на воспоминание. Люсьен нахмурился и мысленно отругал себя за потерю контроля.
– Твой кузен... – проговорила девушка, – да знаешь ли ты, какие слова он мне говорил и какие взгляды бросал на мое тело?
Дс Готье перестал хмуриться и широко улыбнулся.
– Могу себе представить...
– Не надо представлять, я сама скажу тебе. Он говорил, что я скоро буду лежать в его постели...
– Но это и есть его постель, – мужчина кивнул на матрац, лежащий на деревянном настиле. – И здесь ты должна спать. Как видишь, он не солгал.
– Когда твой кузен говорил эти слова, он имел в виду совсем другое. Он намекнул, что... – Александра густо покраснела. – Николас это сделал намеренно, чтобы напугать меня.
Люсьен вновь лениво пожал плечами.
– Скорее всего мой брат хотел проучить непокорную рабыню.
– Проучить? Да какое право...
– Нам надо было отплывать еще два дня назад. – Он стоял, широко расставив ноги.– Твой побег ему дорого стоил, кузен потерял много времени и денег. И теперь его корабль придет в Англию позднее, чем другие суда.
«Это самое меньшее, чего Жиро заслуживает за тот ужас и испуг, который довелось испытать ей», – подумала Александра. Однако что-то похожее на чувство вины закралось в ее душу. Проглотив обидные слова, девушка опустила глаза вниз.
– Прости меня.
Но это оказалось еще не все, что он думал.
– Конечно, ты виновата.
Она стиснула зубы, чтобы не дрожал подбородок. Как ни старалась Александра, но в ней еще были живы детские желания и помыслы. Неужели она так и не научится поступать как взрослая разумная женщина?
Люсьен смотрел поверх ее головы, стараясь сдержать гнев, который копился эти несколько дней в его душе. Однако он не отрицал, что в сердце его жило теплое чувство, которое он испытывал к этому прелестному, веснушчатому осиротевшему созданию.
Мужчина приподнял ее лицо и посмотрел прямо в несчастные глаза.
– Все кончилось, – успокоил он девушку. – Скоро ты прибудешь в Англию, как и хотела твоя мать.
При упоминании о Сабине комок встал у нее в горле.
– Да, – задохнулась Александра, – как она хотела.
Де Готье легко поцеловал ее в губы.
– А сейчас одевайся, – сказал он, отступая назад. – Небо и солнце обещают чудесное зрелище, закат будет великолепен.
Глубоко вздохнув, Александра подняла одежду. Она очень удивилась, найдя ее совершенно такой, как описывала и даже рисовала ее Сабина. Платье с узким глубоким вырезом, завышенная талия, широкие рукава и окантовка по краям, в общем все то, что носила ее мать, будучи невестой Джеймса Байярда, понравилось девушке. Оно не напоминало бесформенные балахоны, которые она привыкла носить, или прозрачные рубашки и шаровары, традиционную одежду гаремов. Но, как бы ни прекрасно выглядело платье, оно было ужасно неудобно.
– Что-то не так? – тихо спросил Люсьен. Она подняла глаза.
– Я... мне никогда прежде не приходилось носить такую одежду.
Брови де Готье изумленно метнулись вверх, затем приняли обычное положение.
– Ах, да, конечно. – Губы его искривились в усмешке. – Тебе помочь?
Хотя он явно не ожидал согласия, девушка доверчиво кивнула.
– Ты покажешь мне?
Даже если бы тяжелая доска опустилась в тот момент ему на голову, как планировала Александра, то и тогда он не выглядел бы столь удивленным. Изумление, однако, оказалось весьма недолговечным, ибо Люсьен тут же принял равнодушный вид и пожал плечами.
– Очень хорошо.
Девушка заметила в его зрачках отблеск света фонаря или же это был собственный блеск его глаз? Напряженный взгляд де Готье встретился с ее глазами, когда он протянул руку за одеждой.
– «Осмелится ли он? – спросила она себя. И хватит ли мужества у нее самой позволить такую фамильярность?» Та безрассудная часть ее существа, которая не могла никогда удержать чувства в узде, подталкивала ее и на этот раз.
Александра вновь хотела ощутить его руки на своем теле, чтобы окунуться в мир воспоминаний и грез, возвращающих ее в ту незабываемую ночь, когда ее тело принадлежало его рукам. Глубоко вздохнув она протянула Люсьену свою одежду.
– Ты хорошо подумала? – мягко спросил он. Девушка согласно кивнула, затем отвернулась и стала раздеваться. Трясущимися руками она расстегнула рубашку и уронила ее на постель. Помедлив, просунула большие пальцы за пояс шаровар. Когда они скользнули вниз, обнажая стройные ноги, сердце забилось так громко, что, казалось, его стук слышит и Люсьен. Собравшись с духом, Александра провела рукой по оставшейся на ней тонкой сорочке.
Едва она стала снимать ее, теплое прикосновение Люсьена успокоило и уняло дрожь. Девушка почувствовала приятное тепло его дыхания, согревшее ее ухо, ощутила его бедра у своих ягодиц, и руки под рукавами оставшейся на ней сорочки.
– Сирена, – нежно произнес мужчина, касаясь щетинистым подбородком гладкой щеки Александры, – вот кто ты такая, Александра Байярд. Ты – огненоволосая сирена, которая соблазнит меня и приведет к гибели. Ты этого хочешь?
Девушке пришла в голову мысль, что де Готье все еще lie доверяет ей. Да и почему он должен думать о ней хорошо, учитывая то, как она поступила с ним? Полная раскаяния, Александра повернулась лицом к Люсьену и, подняв руку, дотронулась до его подбородка.
– Соблазнить тебя? – она проговорила, заглянув ему в глаза. – Да, хотя и вовсе не собираюсь приводить тебя к гибели.
– Тогда что же?
– Я хочу дать тебе то, что ты дал мне. – Мысленно девушка отругала себя за то, что щеки ее невольно окрасились румянцем от этих слов. Почему она опять ведет себя как ребенок?
Обняв одной рукой Александру за шею, другой он притронулся к ее ожерелью.
– Лебрек?
Ее быстрые пальцы добрались до подарка француза. В нем больше не было нужды, поэтому его нужно было снять. Она лихорадочно начала искать застежку – проклятая вещица должна немедленно исчезнуть.
Де Готье схватил ее за кисти рук и сильно сжал их.
– Лебрек?– гневно переспросил он.
Смеет ли бедняжка надеяться, что именно ревность окрасила аметистовые глаза Люсьена в цвет грозовой тучи и скривила его губы?
– Да, – пришлось признаться ей.
– А то, что я дал тебе, он тоже дал?
Как он узнал о французе? Она не думала, что Жак присутствовал на торгах, иначе Александра увидела бы его. Девушка попыталась отстраниться, чтобы получше разглядеть выражение лица собеседника, но тот не позволил ей сделать этого.
– Говори! – потребовал мужчина, замирая в ожидании ответа.
Ошеломленная Александра моргала глазами.
– Как ты узнал о нем?
– Скажи мне!
Ей пришлось первой ответить на вопрос:
– Я все еще девственница.
– Я не то имел в виду, – рявкнул Люсьен. – Побывав со мной в одной постели, ты тоже оставалась невинной. Он прикасался к тебе так же, как я?
Девушка отрицательно покачала головой.
– Нет. Жак вел себя как джентльмен.
Де Готье медленно закрыл глаза. Когда он открыл их, на губах его появилась едва заметная улыбка.
– Не то, что я, – отпустив ее, он сделал шаг назад.
Забыв об ожерелье, Александра взглянула ему в лицо, пытаясь определить его настроение.
– Это важно для тебя?
Люсьен помедлил с ответом, однако лицо его оставалось непроницаемым.
– Да, важно, – наконец произнес он.
«Это уже лучше», – мелькнула у Александры радостная мысль. Теперь настала ее очередь задавать вопросы.
– Как ты узнал о Жаке?
Люсьен сжал губы.
– Слух о рыжеволосой девушке, пойманной в таверне и пытавшейся обокрасть ее хозяина, распространился очень быстро, но я не успел тогда помочь тебе выбраться оттуда. Ты уже находилась в доме Лебрека, когда я узнал о происшедшем.
– Почему же ты тогда не явился мне на помощь?
Люсьен покачал головой.
– Стены его дома высоки, Александра, а охрана многочисленна. К тому же, не зная о намерениях Лебрека, ты бы устроила настоящее сражение со мной, появись я в его доме. Мне приходилось довольствоваться известиями, которые приносила служанка по имени Беа.
Беа, застенчивая киприотка, которая помогла ей смыть грязь с тела после всех ее странствий и сражений. Тихая малозаметная девушка с глазами газели ухаживала за ней и внимательно наблюдала за всем, что делает Александра. Теперь-то она понимала, почему.
– За Лебреком закрепилась довольно хорошая репутация – он не насильник, поэтому мне казалось безопасным дожидаться ближайшего аукциона.
Александра опустила глаза.
– Я больше не буду с тобой ругаться, Люсьен.
– Знаю.
Итак, он и это знает.
– И я поеду с тобой в Англию, как хотела этого мама.
– Ты уже едешь. Она подняла глаза.
– Еду?
Взгляд мужчины заискрился весельем.
– Да, мы уже отправились. Паруса подняты, пути назад нет.
Вот и осуществилась мечта Сабины – Англия неотвратимо приближается, а Алжир остается все дальше и дальше за кормой. Ушла в прошлое жизнь, к которой она привыкла, впереди ждала неизвестность, словно зыбучие пески пустыни, которые могут поглотить ее без остатка, не оставив не малейших следов. Теперь ее жизнь целиком зависела от Люсьена. Что он намеревается делать с ней? Раньше он угрожал использовать Александру в борьбе против ее отца. Неужели его решение осталось неизменным?
– Люсьен, а что будет со мной? Ты все еще хочешь отомстить отцу, сотворив что-нибудь нехорошее со мной?
В воздухе повисло напряженное молчание. Люсьен старательно обдумывал ее вопрос.
– Нет, Александра, – наконец произнес он, – как только мы доберемся до Керберри, я сразу же доставлю тебя к отцу.
А как же его прошлые угрозы? Смеет ли она надеяться?
– Тогда я не буду орудием мести в твоих руках?
Его смех несколько успокоил девушку.
– По-моему, вернув тебя Джеймсу, я уже и так неплохо отомщу. Пусть и он столкнется с тем, что я здесь терпел все эти недели от тебя.
Загоревшаяся было в ней искорка надежды тут же погасла. Де Готье не сказал ни слова о любви, он лишь старается избавиться от нее, чем скорее, тем лучше. Стараясь скрыть отчаяние и разочарование, девушка опустила голову и начала перебирать расшитый низ рубашки.
Слова, сказанные Люсьеном, заставили ее руки замереть.
– Не снимай ее, – произнес он. Подняв пурпурную нижнюю юбку над головой, Люсьен подождал, пока она просунет в нее руки.
«Но рубашка будет видна из-за выреза платья», – подумала девушка. – Сорочка... – начала было она.
– Ты единственная женщина на борту корабля и немного скромности тебе не помешает, – довольно резко перебил ее де Готье.
Ну конечно, ей ведь придется ходить не по гарему среди женщин и евнухов, а по кораблю, полному мужчин из далекого, чужого мира. Люсьен прав.
Подняв руки, Александра стояла неподвижно, пока он одевал пурпурное одеяние через ее голову. Потом подошла очередь платья, удивительно просторного до того, как де Готье начал застегивать пуговицы на лифе. Лиф же оказался таким узким, что стало трудно дышать, а прикосновение его пальцев, притронувшихся к ее груди, и вовсе лишило ее возможности это делать.
– Сидит хорошо, – оценил мужчина, разделавшись с последней пуговицей.
Девушка наклонила голову и взглянула на его руки.
– Да?
Юбка показалась ей достаточно широкой, а вот лиф слишком тесным. Если Александра поглубже вздохнет, то пуговицы наверняка оторвутся.
– Я не могу свободно дышать, – пожаловалась она, чувствуя себя крепко связанной.
Не говоря ни слова, де Готье застегнул на ней пояс.
Жертва моды застонала:
– Сейчас еще хуже. Люсьен приподнял бровь.
– В английском обществе нет места для женщины, носящей рубашки и шаровары.
– Нет? – через плечо Александра бросила сожалеющий, прощальный взгляд на привычную одежду.
Он сделал отрицательный жест.
– А чадра? Я не могу появиться перед мужчинами без нее.
– Английские леди одеваются так, как ты сейчас. Некоторые случаи требуют ношение головных уборов, но чадру – никогда. Это символ мусульманской веры.
Тоже самое говорила ей мать, но все же это звучало очень непривычно. Александра нервно переплела пальцы рук.
– А я благородного происхождения, я леди? С минуту де Готье смотрел на нее, потом улыбнулся.
– Разве что только по рождению, – съязвил он.
Девушка решила воспользоваться моментом, пока гнев его несколько утих. Шагнув ближе к Люсьену, она взглянула ему в глаза.
– Люсьен, разве ты не помнишь как мы занимались любовью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– Правда?
Возбуждение сменилось изумлением, Александра растерянно заморгала. Почему де Готье так спокоен? Разве он проник на корабль не ради ее спасения, а если это так, то почему он теряет время? Наверно ему удалось устранить каким-то образом Жиро. А как же команда?
– Тыне понимаешь, – начала было объяснять девушка.
– Нет, ошибаешься, – Люсьен отвернулся. – Тебе нечего бояться, Александра. Все идет, как надо.
Смущенная, она наблюдала, как Люсьен прошел по каюте и вновь зажег фонарь, который она погасила незадолго до того, как взяла в руки палку.
Теперь Александра обратила внимание на его одежду. Его мускулистую фигуру облегала туника, выгодно подчеркивающая ее и схваченная в талии кожаным поясом. Исчез и тюрбан, а волосы держала тонкая витая полоска.
Так одеваются европейцы, Александра это знала. Жак Лебрек был тому подтверждением, хотя его одежда была намного лучше – дороже и чище.
Де Готье направился к сундуку, который незадолго до этого безуспешно, не имея ключа, пыталась открыть Александра. Он достал ключ, вставил его в замок и резко повернул. Откинув крышку, Люсьен покопался внутри и вынул одеяние темно-зеленого цвета и нечто пурпурное. Расправив руками, он протянул все это девушке.
– Тебе надо переодеться, – произнес мужчина, приподняв ее безвольно опущенную руку и повесив на нее одежду. – Затем мы поднимемся на палубу.
Тысячи вопросов немедленно родились в мозгу Александры и тут же сменились смутным подозрением.
– Не понимаю.
Де Готье отвернулся.
– Потом поймешь.
– Нет, лучше сейчас.
– Люсьен, почему ты привез меня в Танжер? Оран ведь находится ближе. – Она говорила о городе на побережье, который они проезжали. Люсьен настаивал на Танжере по причинам, известным только ему одному. Тогда девушка думала, . что они специально едут дальше на запад, чтобы сбить с о следа преследователей, посланных Раши-дом. Это как нельзя лучше ее устраивало, давало больше времени на организацию этого идиотского побега. Сейчас в душе Александры уже не было уверенности в правильности своей догадки.
Люсьен обернулся, стоя у двери, которую уже собирался открыть.
– Я все объясню позже.
– Мне ничего не ясно. Это капитан Жиро, да? – произнесла она, облекая свои подозрения в слова. – Ты знаешь его, да? Именно по этой причине ты настаивал на том, чтобы мы добрались до Танжера?
Сначала ей показалось, что де Готье будет отрицать этот факт, по крайней мере, не ответит, но он только небрежно пожал плечами.
– Николас мой двоюродный брат.
Жиро его кузен? Изумление сменилось гневом. Она-то думала, что мужчина с риском для Жизни пробрался на корабль ради ее спасения!
– Ублюдок! – выругалась она, швырнув одежду в стоящего де Готье. Пурпурно-рыжий комок ударился ему в грудь и лишь после этого плавно приземлился.
Двигая челюстями, Люсьен закрыл дверь и прислонился к ней спиной.
– Так было нужно, Александра.
– Нужно?! – девушка почувствовала, как кровь от гнева прилила к лицу. – Ты позволил, чтобы меня продали с аукциона, как кусок конины. Тот человек, которого ты называешь кузеном, издевался надо мной. Он...
– Хватит! – Нахмурившись, Люсьен оторвался от стены и поднял брошенную одежду. Схватив девушку за руки, он опять поднял их и положил в них разноцветный комок.
– Мы предполагали, – проговорил он, – что Рашид или один из его людей вполне может находиться в толпе. Но наши опасения оказались напрасными, потому что никто не перебил цену, назначенную Николасом. Я очень сильно рисковал, появившись на аукционе, смерть буквально шла за мной по пятам, и если бы твой бывший жених увидел мое лицо, я был бы уже мертв. А тебя, Александра, отвезли бы обратно в Алжир и некому было бы за тебя заступиться.
Уже готовая спорить, Александра вынуждена была замолчать. Конечно, Люсьен прав. Начни он тогда торговаться, внимание окружающих тут же было бы привлечено к незнакомому человеку. И тогда арабы могли бы понять, что перед ними беглый англичанин. Значит, за это де Готье нельзя было винить.
И все же Люсьен не до конца разубедил ее, разрушив ее худшие опасения. Почему же, когда закончился аукцион, его безжалостный кузен не попытался поддержать ее? Ведь она, по его милости, провела несколько часов в темной каюте, где ее воображение рисовало картины одна ужаснее другой.
В конце концов Александра успокоилась и де Готье ощутил угрызения совести. Что-то в ее гневе привлекало его. Пламя ярости, так похожее на пламя страсти, напомнило мужчине стройные ноги, обвивавшие его бедра, напряженные груди и крик восторга, который умер, задушенный его рукой. В то же мгновение его тело отреагировало на воспоминание. Люсьен нахмурился и мысленно отругал себя за потерю контроля.
– Твой кузен... – проговорила девушка, – да знаешь ли ты, какие слова он мне говорил и какие взгляды бросал на мое тело?
Дс Готье перестал хмуриться и широко улыбнулся.
– Могу себе представить...
– Не надо представлять, я сама скажу тебе. Он говорил, что я скоро буду лежать в его постели...
– Но это и есть его постель, – мужчина кивнул на матрац, лежащий на деревянном настиле. – И здесь ты должна спать. Как видишь, он не солгал.
– Когда твой кузен говорил эти слова, он имел в виду совсем другое. Он намекнул, что... – Александра густо покраснела. – Николас это сделал намеренно, чтобы напугать меня.
Люсьен вновь лениво пожал плечами.
– Скорее всего мой брат хотел проучить непокорную рабыню.
– Проучить? Да какое право...
– Нам надо было отплывать еще два дня назад. – Он стоял, широко расставив ноги.– Твой побег ему дорого стоил, кузен потерял много времени и денег. И теперь его корабль придет в Англию позднее, чем другие суда.
«Это самое меньшее, чего Жиро заслуживает за тот ужас и испуг, который довелось испытать ей», – подумала Александра. Однако что-то похожее на чувство вины закралось в ее душу. Проглотив обидные слова, девушка опустила глаза вниз.
– Прости меня.
Но это оказалось еще не все, что он думал.
– Конечно, ты виновата.
Она стиснула зубы, чтобы не дрожал подбородок. Как ни старалась Александра, но в ней еще были живы детские желания и помыслы. Неужели она так и не научится поступать как взрослая разумная женщина?
Люсьен смотрел поверх ее головы, стараясь сдержать гнев, который копился эти несколько дней в его душе. Однако он не отрицал, что в сердце его жило теплое чувство, которое он испытывал к этому прелестному, веснушчатому осиротевшему созданию.
Мужчина приподнял ее лицо и посмотрел прямо в несчастные глаза.
– Все кончилось, – успокоил он девушку. – Скоро ты прибудешь в Англию, как и хотела твоя мать.
При упоминании о Сабине комок встал у нее в горле.
– Да, – задохнулась Александра, – как она хотела.
Де Готье легко поцеловал ее в губы.
– А сейчас одевайся, – сказал он, отступая назад. – Небо и солнце обещают чудесное зрелище, закат будет великолепен.
Глубоко вздохнув, Александра подняла одежду. Она очень удивилась, найдя ее совершенно такой, как описывала и даже рисовала ее Сабина. Платье с узким глубоким вырезом, завышенная талия, широкие рукава и окантовка по краям, в общем все то, что носила ее мать, будучи невестой Джеймса Байярда, понравилось девушке. Оно не напоминало бесформенные балахоны, которые она привыкла носить, или прозрачные рубашки и шаровары, традиционную одежду гаремов. Но, как бы ни прекрасно выглядело платье, оно было ужасно неудобно.
– Что-то не так? – тихо спросил Люсьен. Она подняла глаза.
– Я... мне никогда прежде не приходилось носить такую одежду.
Брови де Готье изумленно метнулись вверх, затем приняли обычное положение.
– Ах, да, конечно. – Губы его искривились в усмешке. – Тебе помочь?
Хотя он явно не ожидал согласия, девушка доверчиво кивнула.
– Ты покажешь мне?
Даже если бы тяжелая доска опустилась в тот момент ему на голову, как планировала Александра, то и тогда он не выглядел бы столь удивленным. Изумление, однако, оказалось весьма недолговечным, ибо Люсьен тут же принял равнодушный вид и пожал плечами.
– Очень хорошо.
Девушка заметила в его зрачках отблеск света фонаря или же это был собственный блеск его глаз? Напряженный взгляд де Готье встретился с ее глазами, когда он протянул руку за одеждой.
– «Осмелится ли он? – спросила она себя. И хватит ли мужества у нее самой позволить такую фамильярность?» Та безрассудная часть ее существа, которая не могла никогда удержать чувства в узде, подталкивала ее и на этот раз.
Александра вновь хотела ощутить его руки на своем теле, чтобы окунуться в мир воспоминаний и грез, возвращающих ее в ту незабываемую ночь, когда ее тело принадлежало его рукам. Глубоко вздохнув она протянула Люсьену свою одежду.
– Ты хорошо подумала? – мягко спросил он. Девушка согласно кивнула, затем отвернулась и стала раздеваться. Трясущимися руками она расстегнула рубашку и уронила ее на постель. Помедлив, просунула большие пальцы за пояс шаровар. Когда они скользнули вниз, обнажая стройные ноги, сердце забилось так громко, что, казалось, его стук слышит и Люсьен. Собравшись с духом, Александра провела рукой по оставшейся на ней тонкой сорочке.
Едва она стала снимать ее, теплое прикосновение Люсьена успокоило и уняло дрожь. Девушка почувствовала приятное тепло его дыхания, согревшее ее ухо, ощутила его бедра у своих ягодиц, и руки под рукавами оставшейся на ней сорочки.
– Сирена, – нежно произнес мужчина, касаясь щетинистым подбородком гладкой щеки Александры, – вот кто ты такая, Александра Байярд. Ты – огненоволосая сирена, которая соблазнит меня и приведет к гибели. Ты этого хочешь?
Девушке пришла в голову мысль, что де Готье все еще lie доверяет ей. Да и почему он должен думать о ней хорошо, учитывая то, как она поступила с ним? Полная раскаяния, Александра повернулась лицом к Люсьену и, подняв руку, дотронулась до его подбородка.
– Соблазнить тебя? – она проговорила, заглянув ему в глаза. – Да, хотя и вовсе не собираюсь приводить тебя к гибели.
– Тогда что же?
– Я хочу дать тебе то, что ты дал мне. – Мысленно девушка отругала себя за то, что щеки ее невольно окрасились румянцем от этих слов. Почему она опять ведет себя как ребенок?
Обняв одной рукой Александру за шею, другой он притронулся к ее ожерелью.
– Лебрек?
Ее быстрые пальцы добрались до подарка француза. В нем больше не было нужды, поэтому его нужно было снять. Она лихорадочно начала искать застежку – проклятая вещица должна немедленно исчезнуть.
Де Готье схватил ее за кисти рук и сильно сжал их.
– Лебрек?– гневно переспросил он.
Смеет ли бедняжка надеяться, что именно ревность окрасила аметистовые глаза Люсьена в цвет грозовой тучи и скривила его губы?
– Да, – пришлось признаться ей.
– А то, что я дал тебе, он тоже дал?
Как он узнал о французе? Она не думала, что Жак присутствовал на торгах, иначе Александра увидела бы его. Девушка попыталась отстраниться, чтобы получше разглядеть выражение лица собеседника, но тот не позволил ей сделать этого.
– Говори! – потребовал мужчина, замирая в ожидании ответа.
Ошеломленная Александра моргала глазами.
– Как ты узнал о нем?
– Скажи мне!
Ей пришлось первой ответить на вопрос:
– Я все еще девственница.
– Я не то имел в виду, – рявкнул Люсьен. – Побывав со мной в одной постели, ты тоже оставалась невинной. Он прикасался к тебе так же, как я?
Девушка отрицательно покачала головой.
– Нет. Жак вел себя как джентльмен.
Де Готье медленно закрыл глаза. Когда он открыл их, на губах его появилась едва заметная улыбка.
– Не то, что я, – отпустив ее, он сделал шаг назад.
Забыв об ожерелье, Александра взглянула ему в лицо, пытаясь определить его настроение.
– Это важно для тебя?
Люсьен помедлил с ответом, однако лицо его оставалось непроницаемым.
– Да, важно, – наконец произнес он.
«Это уже лучше», – мелькнула у Александры радостная мысль. Теперь настала ее очередь задавать вопросы.
– Как ты узнал о Жаке?
Люсьен сжал губы.
– Слух о рыжеволосой девушке, пойманной в таверне и пытавшейся обокрасть ее хозяина, распространился очень быстро, но я не успел тогда помочь тебе выбраться оттуда. Ты уже находилась в доме Лебрека, когда я узнал о происшедшем.
– Почему же ты тогда не явился мне на помощь?
Люсьен покачал головой.
– Стены его дома высоки, Александра, а охрана многочисленна. К тому же, не зная о намерениях Лебрека, ты бы устроила настоящее сражение со мной, появись я в его доме. Мне приходилось довольствоваться известиями, которые приносила служанка по имени Беа.
Беа, застенчивая киприотка, которая помогла ей смыть грязь с тела после всех ее странствий и сражений. Тихая малозаметная девушка с глазами газели ухаживала за ней и внимательно наблюдала за всем, что делает Александра. Теперь-то она понимала, почему.
– За Лебреком закрепилась довольно хорошая репутация – он не насильник, поэтому мне казалось безопасным дожидаться ближайшего аукциона.
Александра опустила глаза.
– Я больше не буду с тобой ругаться, Люсьен.
– Знаю.
Итак, он и это знает.
– И я поеду с тобой в Англию, как хотела этого мама.
– Ты уже едешь. Она подняла глаза.
– Еду?
Взгляд мужчины заискрился весельем.
– Да, мы уже отправились. Паруса подняты, пути назад нет.
Вот и осуществилась мечта Сабины – Англия неотвратимо приближается, а Алжир остается все дальше и дальше за кормой. Ушла в прошлое жизнь, к которой она привыкла, впереди ждала неизвестность, словно зыбучие пески пустыни, которые могут поглотить ее без остатка, не оставив не малейших следов. Теперь ее жизнь целиком зависела от Люсьена. Что он намеревается делать с ней? Раньше он угрожал использовать Александру в борьбе против ее отца. Неужели его решение осталось неизменным?
– Люсьен, а что будет со мной? Ты все еще хочешь отомстить отцу, сотворив что-нибудь нехорошее со мной?
В воздухе повисло напряженное молчание. Люсьен старательно обдумывал ее вопрос.
– Нет, Александра, – наконец произнес он, – как только мы доберемся до Керберри, я сразу же доставлю тебя к отцу.
А как же его прошлые угрозы? Смеет ли она надеяться?
– Тогда я не буду орудием мести в твоих руках?
Его смех несколько успокоил девушку.
– По-моему, вернув тебя Джеймсу, я уже и так неплохо отомщу. Пусть и он столкнется с тем, что я здесь терпел все эти недели от тебя.
Загоревшаяся было в ней искорка надежды тут же погасла. Де Готье не сказал ни слова о любви, он лишь старается избавиться от нее, чем скорее, тем лучше. Стараясь скрыть отчаяние и разочарование, девушка опустила голову и начала перебирать расшитый низ рубашки.
Слова, сказанные Люсьеном, заставили ее руки замереть.
– Не снимай ее, – произнес он. Подняв пурпурную нижнюю юбку над головой, Люсьен подождал, пока она просунет в нее руки.
«Но рубашка будет видна из-за выреза платья», – подумала девушка. – Сорочка... – начала было она.
– Ты единственная женщина на борту корабля и немного скромности тебе не помешает, – довольно резко перебил ее де Готье.
Ну конечно, ей ведь придется ходить не по гарему среди женщин и евнухов, а по кораблю, полному мужчин из далекого, чужого мира. Люсьен прав.
Подняв руки, Александра стояла неподвижно, пока он одевал пурпурное одеяние через ее голову. Потом подошла очередь платья, удивительно просторного до того, как де Готье начал застегивать пуговицы на лифе. Лиф же оказался таким узким, что стало трудно дышать, а прикосновение его пальцев, притронувшихся к ее груди, и вовсе лишило ее возможности это делать.
– Сидит хорошо, – оценил мужчина, разделавшись с последней пуговицей.
Девушка наклонила голову и взглянула на его руки.
– Да?
Юбка показалась ей достаточно широкой, а вот лиф слишком тесным. Если Александра поглубже вздохнет, то пуговицы наверняка оторвутся.
– Я не могу свободно дышать, – пожаловалась она, чувствуя себя крепко связанной.
Не говоря ни слова, де Готье застегнул на ней пояс.
Жертва моды застонала:
– Сейчас еще хуже. Люсьен приподнял бровь.
– В английском обществе нет места для женщины, носящей рубашки и шаровары.
– Нет? – через плечо Александра бросила сожалеющий, прощальный взгляд на привычную одежду.
Он сделал отрицательный жест.
– А чадра? Я не могу появиться перед мужчинами без нее.
– Английские леди одеваются так, как ты сейчас. Некоторые случаи требуют ношение головных уборов, но чадру – никогда. Это символ мусульманской веры.
Тоже самое говорила ей мать, но все же это звучало очень непривычно. Александра нервно переплела пальцы рук.
– А я благородного происхождения, я леди? С минуту де Готье смотрел на нее, потом улыбнулся.
– Разве что только по рождению, – съязвил он.
Девушка решила воспользоваться моментом, пока гнев его несколько утих. Шагнув ближе к Люсьену, она взглянула ему в глаза.
– Люсьен, разве ты не помнишь как мы занимались любовью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44