С самого начала они безнадежно не подходили друг другу. И, если стоило кого-то винить, то это был сэр Невилл, который подтолкнул дочь к браку с человеком, которого она не любила. Синтия слишком отличалась от Джейсона, она не могла разделять его интересы, была не в состоянии насладиться физической близостью с ним.Если бы только она не сбежала с Китом, вдруг подумала Каролин. Она бы сама могла встретиться с Джейсоном, и они бы влюбились друг в друга. Это она была бы той женщиной, которую он любит и желает, она могла бы соответствовать его требованиям. Каролин вспыхнула и опустила глаза в тарелку. О чем только она думала? Он был мужем ее сестры, а она была той, которая настойчиво и не праведно добивалась его.В каком безнадежном тупике она очутилась! * * * В течение нескольких последующих дней Джейсон и Каролин удачно избегали друг друга. Встречаясь лишь за едой, они предусмотрительно придерживались только общих тем. Но Каролин заметила, что такое положение вещей еще больше разжигало в ней страсть. Она беспрестанно думала о Джейсоне, гадая, чем он занят или о чем думает. Ночью, ложась спать, она представляла себе, как он лежит в постели в соседней комнате. Ей было интересно, вспоминал ли он об их близости, представлял ли ощущение ее кожи, с готовностью набухающие в его руках соски, гармоничное слияние их тел, словно бы они были созданы специально друг для друга. От этих мыслей по ней пробегала дрожь желания.Порой Каролин ругала себя, называя свою непреодолимую тоску порочностью. Но угрызения совести не могли противостоять неукротимому потоку ее страсти. Сжимая в руках подушку, она мечтала о нем и просыпалась от пульсирующего желания, требовательного и неутолимого.Однажды ночью она подошла к разделяющей их двери и отомкнула замок. Она вернулась в кровать и долго лежала без сна, но он так и не пришел. Весь следующий день она была сердита и раздражительна, даже накричала на Лорел. Когда девочка посмотрела на нее изумленными, обиженными глазами, Каролин бросилась перед ней на колени и долго просила прощения. Она решила, что дальше так продолжаться не может.Этим вечером, когда Каролин вернулась в свою комнату, она перерыла все ящики и полки Синтии, пока не нашла откровенно соблазнительную ночную рубашку из бежевого шелка, отделанную светлым кружевом. Она облачилась в нее и долго изучала себя в зеркале. Шелковая рубашка поддерживалась на плечах двумя узкими полосками. Большая часть груди при этом оставалась обнаженной, рубашка плотно облегала ее тело, явно обозначая пупок и холмик лобка. На середине бедер кружево сменяло шелковое полотно, едва скрывая ноги, оно спускалось до лодыжек. Верхняя часть лифа тоже была из кружева и лишь слегка прикрывала грудь, делая ее более пленительной. Несомненно, это был туалет искусительницы, и Каролин подозревала, что Джейсон купил его вскоре после свадьбы.Она нашла подходящий пеньюар и, надев, подвязала на поясе. Хотя Присцилла уже убрала ее волосы на ночь, она снова уселась перед зеркалом и принялась расчесывать их, пока они не засияли. Среди флаконов Синтии она выбрала духи, которые ей больше всего нравились, и по капельке нанесла их на мочки ушей и в ложбинку между грудями. Потом она села и начала ждать, когда Джейсон придет сегодня к ней.Каждый его взгляд, каждое движение выдавали в нем его желание. Даже воздух между ними был пронизан токами сексуальной напряженности. Он хотел ее, но сопротивлялся. Когда же наконец его сопротивление будет сломлено?Она сама едва верила тому, что происходит. Она оделась так, чтобы завлечь Джейсона Сомервилла в свою постель. Она ждала, надеясь на то, что этой ночью он придет к ней. Она так хотела его, что уже подумывала пойти к нему сама. Если он увидит ее в этом наряде, то не устоит.Иногда ей казалось, что она умрет от отчаяния, если не ощутит на себе прикосновения его рук. Ей очень хотелось опять увидеть его охваченное страстью лицо, прочесть в его глазах немое восхищение, ощутить его вторжение в себя. Ей нужно было убедиться в том, что он тоже хочет ее. Она хотела еще раз ощутить это парение в сладком экстазе.Каролин слышала, как Джейсон прошел мимо ее комнаты, как открылась и снова закрылась его дверь. От нетерпения ее руки сжались в кулаки. Время от времени до ее слуха доносились тихие звуки, по которым она могла догадаться, что он раздевается. Она слышала скрип ящика и дверцы шкафа. Ей показалось, что шаги направились в сторону их общей двери, но они замерли и повернули назад. После этого наступила тишина.Каролин спрыгнула с кресла и обхватила себя руками. Он, сдерживаемый своей холодной волей, отправился в постель, в то время как она, переполняемая страстью, разрушающей благоразумие и все моральные устои, томится здесь. Как мог он оставаться таким равнодушным, таким спокойным и безмятежным?Руки Каролин упали. Она смело сделала три шага в направлении двери и, повернув ручку, широко раскрыла ее.В темноте комнаты она с трудом разглядела Джейсона, лежащего на кровати. Не отвечая на его вопросы, она приблизилась к нему и остановилась. Он сел, одеяло соскользнуло вниз, обнажив его загорелую грудь. Дыхание Каролин участилось. Руки ее от страха были ледяными, но она действовала интуитивно. Она взялась за концы своего пояса и развязала его. Слегка поведя плечами, она сбросила пеньюар на пол. Каролин услышала, что он затаил дыхание. Его глаза уже привыкли к темноте, а свет, просачивающийся из ее комнаты, позволил видеть ее очень хорошо.Она наблюдала за ним. Он судорожно глотнул.— Боже, Синтия, зачем тебе мучить меня?— Я не хочу тебя мучить, — сказала Каролин, — я хочу… доставить тебе удовольствие.Минуту он не мог промолвить ни слова, потом проронил:— Уходи. Оставь меня в покое.Каролин упрямо тряхнула головой, и волосы ее рассыпались по плечам. Она присела на край кровати, стараясь не прикасаться к нему. Глаза его вспыхнули, а дыхание стало прерывистым. Вытянув обе руки, Каролин прикоснулась к его лицу, кончиками пальцев провела она по его бровям, скулам, вниз к покатой линии подбородка. Потом пальцы се обследовали шею и спустились к твердой поверхности ключиц.Едва ощутимыми прикосновениями ласкала она его шею и плечи. Джейсон прикрыл глаза и кончиком языка облизнул губы. Улыбнувшись, Каролин приподняла до колен ночную рубашку и села на него. Он застонал и слегка пошевелился, когда Каролин стала из стороны в сторону покачиваться на его коленях. Его пальцы вцепились в простыни. С каждым ее движением мышцы его рук и шеи напрягались. Он громко выругался.Каролин наклонилась вперед и прикоснулась кончиком языка к его соску. Он непроизвольно дернулся, из его горла вырвался хрип. Она быстро стала водить языком вперед и назад. Этот нежный танец она начала, чтобы возбудить его, но теперь Каролин в сладкой истоме своей страсти сама утратила над собой контроль.Ей хотелось найти его губы. Он разочарованно вздохнул, когда ее проворный язычок покинул его разгоряченную грудь, но рот и губы с вожделением встретили се. Их языки сошлись, как два дуэлянта, пытавшиеся сразить один другого. Во время поцелуя Каролин прикрыла его всем своим телом и начала ритмично двигаться. Дыхание Джейсона, как огонь, опалило ее лицо. Он обнял ее ногами, больше не скрывая своего желания. Они целовались снова и снова, получая все новые удовольствия от каждого движения и объятия.Наконец Джейсон схватил Каролин за плечи и, перекатившись через нее, занял се место. Через кружево ночной сорочки он взял в рот ее сосок и начал нежно ласкать его губами. Каролин вскрикнула и изогнулась ему навстречу. Джейсон взял зубами кружево и потянул его вниз, полностью обнажив се грудь. Он нежно начал дуть на влажные соски, которые затвердели еще больше. Каролин вне себя от желания, совершенно потеряв рассудок, извивалась под ним с диким неистовством.Внезапно он сел, и Каролин закричала:— Нет. Прошу тебя, не оставляй меня.Джейсон сглотнул слюну.— Я не уйду. Поверь мне, нет.Он снова накрыл ее своим телом, она была готова принять его. Джейсон погрузился в ее манящее тепло. Каролин тихо застонала. Медленные вращательные движения его сильных ног и бедер продлевали их обоюдное наслаждение. Подстраиваясь под его ритм, Каролин тоже стала вращать бедрами.— Синтия, — вырвалось у него, — милая, милая Син. Каролин целовала его шею и плечи, и он достиг пика, еще раз резко подав вперед свое тело и бросая ее в собственный водоворот радости. На мгновение они слились в совершенном единении, потом началось медленное и длинное падение с заоблачных высот. Глава 13 Джейсон скатился с нее на спину и издал долгий и протяжный стон. Каролин, удовлетворенная и сонная, повернула голову, чтобы лучше видеть его. Наконец Джейсон убрал с глаз руку, повернулся на спину и, приподнявшись на локте, посмотрел ей в глаза. Каролин напряглась. Его лицо было искажено злостью.— Кто научил тебя этому? — с раздражением спросил он.— Научил чему?— Угождать мужчине. Радоваться, доставляя ему удовольствие. Это был Бингем? — От этих слов лицо его еще больше исказилось. — Будь он неладен! Это он научил тебя получать от любви наслаждение?Он стремительно сел и схватился руками за голову.— Семь лет я пытался добиться этого. Я готов был отдать все, только бы услышать от тебя хоть писк удовольствия. У меня ничего не вышло. Что же случилось, Синтия? Как это удалось Бингему?Каролин продолжала внимательно смотреть на него. Что могла она сказать? Если она скажет ему, что не знает никакого Бингема, что никто и никогда, кроме него, не вызывал в ней таких чувств, то ей придется признаться и в том, кто она на самом деле. Настал момент сказать ему правду, решила она. Но тогда он примет ее за распутницу. Бывшая артисточка, женщина, идущая в постель с посторонним мужчиной, женщина, соблазнившая мужа собственной сестры. Он будет презирать ее. Он почувствует себя одураченным и использованным и будет прав. Нет, она должна оставаться Синтией.— Мне никогда не было так хорошо, — честно призналась она.У него из груди вырвался хриплый смех.— Ну-ну, миледи. Неужели вы думаете, что я вам поверю? После семи лет ненависти к своему мужу, когда ты съеживалась от каждого моего прикосновения, ты вдруг воспылала ко мне любовью? Я не дурак.— Тогда думай, как знаешь, — выпалила Каролин. — Нет смысла говорить тебе правду.— Откуда ты знаешь? Ты же никогда не пыталась!Каролин схватила ночную рубашку и надела ее. Отбросив одеяло, она соскочила на пол, поспешно накидывая на себя пеньюар. Джейсон с грустью смотрел на нее.— Я пришла сюда, потому что желала тебя. Это чистая правда. Ведь я люблю тебя. Дура, вот кто я! — Слезы потекли по ее щекам. Она насмешливо постучала себя пальцем по лбу. — Я надеялась, что у нас есть что-то общее, что мы могли бы быть счастливы, как однажды утром. Я думала, что, если я приду к тебе, если нам будет хорошо, ты тоже захочешь меня. Тоже полюбишь. Зря я на это надеялась. У тебя слишком холодное сердце. Не волнуйся, я больше не побеспокою тебя.Каролин выбежала из комнаты и захлопнула за собой дверь. Бросившись на кровать, она дала волю душившим ее слезам.Каролин проснулась следующим утром от холода, потому что все еще лежала поверх одеяла. Осторожно выпрямив затекшие руки и ноги, она забралась в постель. Слезы уже высохли, и кожа на лице была натянутая и сухая. Глаза болели так, что она не могла даже мигать.При воспоминании о своей вчерашней смелости у нее вспыхнули щеки. Это был бесстыдный и необузданный поступок. Она должна была понимать, что даже если она и сломает барьер его самоконтроля, то потом он все равно будет ненавидеть ее. Она не услышала от него ни слов любви, ни благодарности, только обвинение в предательстве, которого она никогда не совершала.В угаре страсти она фактически призналась ему в любви, но об этом она могла даже не беспокоиться, так как он все равно решил, что она лгала. Он всегда так думал. Каролин устало потерла лоб. До тех пор пока она не сказала ему о своей любви, она не думала, что любит его, вернее, она не признавалась себе в этом. Было полнейшим абсурдом любить человека, которого она была исполнена решимости ненавидеть.Скорее всего это было обыкновенное влечение, которого она раньше не знала и поэтому не могла отличить. Потом она вспомнила, как он склонялся над ней, когда она больная лежала в постели. Его лицо было взволнованным, глаза темными и обеспокоенными. Она вспомнила, как стоял он на пороге детской и наблюдал за ней и Лорел, сидящими в кресле-качалке. Она представила себе его смех, его теплую улыбку, огоньки радости в его серо-зеленых глазах. Она представляла, как он, распластавшись на полу, строил с Лорел крепость из кубиков, как светилось его лицо тихой любовью. Она вспомнила сдержанную силу его тела, его рациональный ум, скрытую от глаз доброту, с которой он относился ко всем окружающим его людям, но которая не предназначалась ей. Да, несомненно, она могла полюбить его, и она любила.После вчерашней ночи она не могла жить как раньше.Она не хотела подвергать себя такому истязанию, быть рядом с ним, любить его, но не быть любимой. Каким бы болезненным ни было расставание, как бы она потом ни скучала по Лорел, ей нужно уехать. Нужно немедленно одеться и пойти к Джейсону, пока решимость ее не пропала. Она признается ему во всем и уедет.Каролин отбросила в сторону одеяло и, сдерживая подступающие слезы, выбралась из постели. Позже, думала она, когда от ее решимости не останется и следа, когда ее здесь не будет, она даст волю слезам.К тому времени, когда Присцилла принесла ей утренний чай с поджаренным хлебом, Каролин уже была одета, волосы были причесаны и собраны в тугой пучок на затылке.— Что это вы так рано встали, миледи?Она подошла поближе и поставила поднос. Встревоженная, она склонилась над ней и спросила:— Вы хорошо себя чувствуете? У вас больной вид.— Ужасно, — коротко бросила Каролин, — но не беспокойся, скоро все пройдет.— Если я вам буду нужна… — нерешительно предложила Присцилла.— Хорошо, я позову тебя. Спасибо, Присцилла, — поблагодарила Каролин.Каролин намеренно выбрала платье из темно-розового бархата с манжетами кремового цвета и стоячим воротником, которое никак не соответствовало вкусам Синтии. Довольно простое, оно все же добавляло свежести ее лицу, которое этим утром было слишком бледным. Каролин бросила взгляд на свое отражение в зеркале и вздохнула. От слез глаза опухли, кожа стала вялой и нездоровой. Ей придется пойти к Джейсону сейчас, когда она выглядит не лучшим образом, но ничего не поделаешь, да и это не имело большого значения.Чувствуя себя как заключенный, приговоренный к смертной казни, она спустилась по ступенькам вниз и вошла в столовую. Джейсон сидел за столом и безучастно смотрел в окно. Перед ним стояла пустая тарелка и чашка чая. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Потом Джейсон встал и подвинул ей стул.Если бы Каролин не была так взволнована, то при виде этих условностей, учитывая то, что произошло между ними ночью, непременно расхохоталась бы. Как всегда вежливо, Джейсон сказал:— Доброе утро, Синтия.— Доброе утро. — Ее голос дрожал.Он занял прежнее место и, отхлебнув глоток, поморщился. Чай уже остыл. Он налил себе еще чаю из серебряного чайника, стоящего в середине стола. Пока Джейсон добавлял сахар и сливки, она тоже наполнила свою чашку. Чувствуя себя крайне неудобно, она не знала, как ей перейти к теме своей мистификации. Она украдкой взглянула на Джейсона. Глаза его не были опухшими и красными, но выглядел он не намного лучше ее. Каролин вспомнила, какая мука отразилась на его лице, когда прошлой ночью он спросил ее, кто научил ее тонкостям любви, и сердце ее дрогнуло. Как сильно он, должно быть, любил Синтию! А она так жестоко ранила его. Внезапно Каролин охватил всепоглощающий гнев на сестру.Синтия отвергла его любовь, отдавая себя другим ничтожным мужчинам. Без любви вышла за него замуж, на протяжении стольких лет растаптывала его чувства к ней и в конце концов бросила и его, и ребенка. Этому не могло быть оправдания даже со стороны лояльной сестры. Его любовь была восхитительной и щедрой. Он отдавал своей возлюбленной не меньше, чем получал сам. Синтия была не права, она ошибочно приняла его смелые, горячие ласки за извращенность. Из того, что Джейсон сказал ей прошлой ночью, она поняла, что Синтия никогда не прикасалась к нему, никогда не целовала, не ласкала его тело, как это сделала Каролин. Синтия никогда ничего не давала Джейсону, только брала. Неудивительно, что всеми силами Джейсон старался избегать ее, он боялся снова быть пойманным в сети своей любви к ней. Мысль, что его сердце снова будет разбито, ужасала его.Его боль и страх были понятны Каролин. Она слишком хорошо знала, что значит отступиться, чтобы избежать новой муки. Она и сама так поступила, когда умер Кит, бросила всех и все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35