— — Я не могу этого обещать.Каслфорд пристально посмотрел в глаза сыну и прочел в них твердую решимость.— Послушай меня, Роберт, — промолвил он, понизив голос. — Она не любит тебя.— Интересно, почему вы так решили?— Черт возьми, Роберт! Ей нужны только твои деньги и титул.Робертом внезапно овладела бешеная ярость — ему еще никогда не приходилось испытывать гнев такой силы.— Она любит меня! — выкрикнул он.— Ты никогда не узнаешь, так ли это на самом деле. — Маркиз для пущей убедительности хлопнул ладонями по крышке стола, — Никогда.— Я это уже знаю, — возразил Роберт спокойно.— Что ты нашел в этой девчонке? Почему именно она? Почему твое внимание не привлекла ни одна из тех благородных барышень, с которыми ты познакомился в Лондоне?Роберт беспомощно пожал плечами.— Не знаю. Мне кажется, она пробуждает все самое лучшее, что во мне есть. Когда она рядом, для меня нет ничего невозможного.— Боже правый! — в отчаянии возопил отец. — Никогда не думал, что услышу от собственного сына подобную чепуху! Что за романтические бредни!— По-моему, продолжать этот разговор бессмысленно, — холодно заметил Роберт и сделал шаг к двери.Маркиз вздохнул.— Роберт, постой, не уходи.Роберт обернулся. Быть может, отец понял, что проиграл и уступил.— Роберт, выслушай меня, прошу. Ты должен жениться на девушке своего круга. Только в этом случае ты можешь быть уверен, что любят не твои деньги и не твое положение в обществе, а тебя самого.— Насколько мне подсказывает опыт, именно девушки из высшего общества больше всего интересуется богатством и титулом своего будущего избранника.— Да, но это совеем другое.Роберт счел подобный аргумент довольно слабым и высказал свою мысль вслух.Отец нервно провел рукой по волосам.— Ну посуди сам, откуда этой девушке знать, что именно она чувствует по отношению к тебе? Она же просто очарована твоим богатством и титулом!— Отец, она совсем не такая. — Роберт скрестил руки на груди. — И я женюсь на ней.— И сделаешь самую большую…— Ни слова больше! — вспылил Роберт. В первый раз в жизни он повысил голос на отца. Он повернулся, чтобы выйти из комнаты.— Скажи ей, что я выставлю тебя из дому без единого фартинга! — рявкнул Каслфорд. — Вот тогда и увидишь, так ли ты ей мил и дорог! Увидишь, будет ли она любить тебя, когда ты останешься без гроша!Роберт резко обернулся, глаза его зловеще сощурились.— Если я вас правильно понял, вы лишаете меня наследства? — спросил он с леденящей душу учтивостью.— Ты почти добился этого своим упрямством.— Так да или нет? — повторил Роберт угрожающим тоном.— Все может именно этим и кончиться. Не вынуждай меня прибегать к этой крайней мере.— Это не ответ.Маркиз подался вперед, пристально глядя сыну в глаза.— Если ты сообщишь ей, что ваш брак повлечет за собой потерю изрядной доли твоего состояния, это не будет преувеличением.В этот момент Роберт почти ненавидел его.— Я все понял.— Понял?— Да, — твердо ответил Роберт. И добавил:— Сэр.Это был последний раз, когда он, обращаясь к отцу, называл его этим почтительным титулом. Глава 3 Тук. Тук-тук-тук. Виктория открыла глаза и резко села на постели.— Виктория! — раздался под окном свистящий шепот.— Роберт, это ты? — Она встала на кровати и выглянула в окно.— Мне надо с тобой поговорить. Это очень срочно. Виктория окинула взглядом комнату и, вспомнив, что все домочадцы давно уже спят, негромко произнесла:— Ну хорошо. Заходи.Если Роберта и удивило это приглашение — раньше она никогда такого не делала, — то он и виду не подал. Он перелез через окно и уселся на ее постели. Странно, но он не поцеловал ее и не попытался заключить в объятия, что было их обычным приветствием, когда они встречались наедине.— Роберт, что случилось?Он молчал, глядя в окно на далекую северную звезду.Она легонько потянула его за рукав.— Роберт?— Нам придется бежать, — заявил он без обиняков.— Бежать?— Я тщательно обдумал создавшуюся ситуацию. Это единственное решение — другого выхода нет.Виктория нежно коснулась его руки. Он всегда относился к жизни так серьезно, отличаясь завидной последовательностью, и смотрел на все возникающие проблемы как на задачи, которые должны быть решены во что бы то ни стало. То, что он влюбился в нее с первого взгляда, было, пожалуй, единственным нелогичным поступком в его жизни, и за это она обожала его еще больше.— Что произошло, Роберт? — осторожно спросила она.— — Отец от меня отрекся и лишил наследства.— Это правда?Роберт посмотрел в ясную синюю глубину ее глаз.— Да, — ответил он. — Правда.При этом он не стал уточнять, что отец всего лишь пригрозил ему, сказав: «Ты почти этого добился». Но ему надо было во всем убедиться самому. Нет, он, конечно, и в мыслях не допускал подобной возможности, но вдруг и в самом деле Виктория ослеплена его богатством, а не его достоинствами?— — Роберт, это просто возмутительно. Да как отец мог пойти на такое?— Виктория, выслушай меня. — Он схватил ее за руки и крепко сжал их. — Это не имеет значения. Ты для меня важнее наследства — ты все для меня.— Но твое право… Как я могу принять от тебя такую жертву?— Это мой выбор, а не твой, и я выбираю тебя.Голубые глаза Виктории наполнились слезами. Она и предположить не могла, что из-за нее Роберт может лишиться почти всего. Ей было хорошо известно, как высоко он ценил отца: ему всегда хотелось заслужить его одобрение, и он старался изо всех сил.— Обещай одно, — прошептала она.— Все, что угодно, Тори. Ты же знаешь, я все для тебя сделаю.— Обещай помириться с отцом после того, как мы поженимся. Я… — Она с трудом перевела дух: ей никак не верилось, что она осмеливается ставить ему условия в ответ на его предложение руки и сердца. — Я не стану твоей женой, пока ты не сделаешь так, как я прошу. Мне очень не хочется быть причиной раздора между тобой и твоим отцом.Странное выражение промелькнуло по лицу Роберта.— Тори, он очень упрям. Он…— Я ведь не сказала, что у тебя сразу получится, — быстро перебила она его, — Но ты должен хотя бы попытаться.Роберт поднес ее руку к губам.— Хорошо, моя леди. Я даю вам клятву.В ответ Виктория наградила его улыбкой, тщетно стараясь придать ей оттенок некоторой строгости.— Я пока еще не твоя леди.Но Роберт только улыбнулся на это и снова поцеловал ее руку.— Я бы уехал с тобой сегодня же, — сказал он, — но мне потребуется некоторое время, чтобы собрать кое-какие сбережения. Я не собираюсь тащить тебя через леса и поля пешком, и к тому же на голодный желудок.Она ласково погладила его по щеке.— Ты такой предусмотрительный.— Просто я хочу все заранее подготовить.— Понимаю. Это-то мне и нравится в тебе больше всего. — Она смущенно улыбнулась. — А вот я вечно все забываю. Моя матушка, пока была жива, часто говаривала, что я бы потеряла свою голову, не будь она прикреплена к шее.Эти слова вызвали у него улыбку.— Я рад, что у тебя такая прелестная шея. Я от нее без ума, как и от всего остального.— Ах, не смейся, пожалуйста, — перебила она его. — Я просто хотела сказать, как это хорошо, что теперь есть кому вносить порядок в мою безалаберную жизнь.Он наклонился и запечатлел на ее губах нежный поцелуй.— Я только об этом и мечтаю — чтобы ты была счастлива.Виктория взглянула на него влажными от слез глазами и спрятала лицо у него на груди.Роберт наклонил голову, вдыхая аромат ее волос.— Ты успеешь подготовиться за три дня?Виктория кивнула, и весь следующий час они обсуждали детали побега и строили планы на будущее.Почувствовав прохладный ночной ветерок, Роберт вздрогнул, вынул из жилетного кармана часы и в который раз уставился на циферблат. Виктория опаздывала на пять минут. Это его, впрочем, не особенно тревожило: она была ужасно медлительная и неорганизованная и почти всегда опаздывала на встречу.Но это была не просто встреча.Роберт разработал план побега до последней детали. Он тайком взял двуколку из отцовских конюшен. Им предстоял долгий путь в Шотландию, и для этой цели гораздо больше подошел бы экипаж, но двуколка принадлежала ему самому, а не его отцу: Роберт ничем не хотел быть обязанным маркизу.По уговору Виктория должна была дожидаться его здесь, на дороге, ведущей к ее дому. Они решили, что она потихоньку улизнет и подойдет сюда пешком:Роберт из опасения наделать шуму предпочел не подъезжать к коттеджу поближе, да и оставлять двуколку на улице без присмотра, пока он будет помогать Виктории собираться, ему не хотелось. Виктории потребуется не более пяти минут, чтобы добежать до условленного места, и в округе все достаточно спокойно — с ней не должно ничего случиться. Но, черт возьми, где же она?Виктория носилась по комнате, разыскивая вещи, которые забыла уложить в дорогу. Она опаздывала. Роберт, должно быть, ждет ее уже целых пять минут, но в последний момент она вдруг решила, что должна непременно захватить с собой теплое шерстяное платье, и поэтому ей пришлось заново упаковывать чемодан. И в самом деле, не так уж часто юные девушки бегут из родительского дома среди ночи. Должна же она убедиться, что взяла все самое необходимое!Ах, совсем забыла — миниатюра! Виктория хлопнула себя по лбу. Какая же она растяпа. Чуть не оставила мамин портрет. В доме было два миниатюрных портрета миссис Линдон, и мистер Линдон часто говаривал, что Виктория и Элли возьмут себе каждая по миниатюре, когда выйдут замуж, чтобы всегда помнить свою матушку. Портретики были совсем крошечными — тот, что принадлежал Виктории, умещался в ладони.Застегнув чемоданчик, Виктория на цыпочках вышла из комнаты в коридор. Крадучись проскользнула в гостиную, беззвучно прошла по мягкому ковру к столику, на котором стояла миниатюра. Схватив портрет, она сунула его в чемоданчик и бросилась обратно в свою комнату. Боже, она так опаздывала!Лампа стояла в стороне, и Виктория никак не могла ее задеть. Но… Бах! Лампа с грохотом покатилась по полу.В ту же секунду в комнату, подобно урагану, ворвался преподобный мистер Линдой.— Что, черт возьми, здесь происходит? — Взгляд его упал на Викторию, которая застыла посреди гостиной, полумертвая от испуга. — Что ты здесь делаешь, Виктория? И почему на тебе дорожное платье?— Я… я… — Виктория почувствовала, что сейчас грохнется в обморок.Тут священник заметил чемоданчик, который она все еще сжимала в руках.— А это еще что? — Он подскочил к дочери и выхватил у нее чемодан. Раскрыв его, священник вытащил оттуда платье, Библию… Наконец пальцы его нащупали миниатюру. — Так вот оно что, — прошептал он. Подняв глаза, он уставился на нее так, будто нашел в чемоданчике не портрет, а окровавленный нож. — Ты собралась бежать с этим мерзавцем!— Нет, папа, нет! — пролепетала Виктория. Она всегда была никудышной лгуньей.— Клянусь Господом! — рявкнул мистер Линдон. — Отныне ты сто раз подумаешь, прежде чем посмеешь меня ослушаться!— Папа, я… — Виктория захлебнулись словами — отец ударил ее по лицу с такой силой, что сбил с ног. Подняв глаза, она увидела Элли, в ужасе смотрящую на нее. Виктория бросила на сестру умоляющий взгляд.Элли робко кашлянула.— Папа, — промолвила она самым кротким тоном, на какой только была способна, — что случилось?— Твоя сестрица посмела меня ослушаться, — прорычал он. — И она за это поплатится.Элли снова откашлялась, набираясь храбрости.— Папа, я уверена, это какое-то недоразумение. Давай я отведу Викторию в ее комнату.— Молчать!Элли испуганно примолкла.После зловещей паузы, показавшейся им бесконечной, священник схватил Викторию за руку и рывком поставил на ноги.— Ты, — сказал он, яростно встряхнув ее, — никуда не пойдешь.Протащив Викторию по коридору, он впихнул ее в спальню и толкнул на кровать. Перепуганная Элли забилась в угол комнаты.Мистер Линдон погрозил пальцем перед носом Виктории:— Не шевелись!Он шагнул к двери, и Виктория, улучив момент, кинулась к раскрытому окну. Но священник опередил ее. Гнев утроил его силы. Он швырнул ее на кровать и отвесил звонкую пощечину.— Элеонора! — рявкнул он. — Подай мне простыню.Элли растерянно захлопала ресницами.— Ч-что подать?— Простыню! — взревел он, теряя терпение.— Да, папа, — пролепетала она и кинулась к шкафу с бельем.Через несколько секунд она вынырнула, держа в руках чистую белую простыню. Она протянула ее отцу, и тот принялся методично разрывать ее на полосы. Затем связал Виктории лодыжки и запястья.— Ну вот, — промолвил он, с удовлетворением глядя на свою работу. — Теперь ты уж точно никуда не сбежишь.Виктория бросила на отца бешеный взгляд,— Я тебя ненавижу! — закричала она срывающимся голосом. — Я буду ненавидеть тебя до самой смерти за то, что ты сейчас сделал.Отец покачал головой.— Когда-нибудь ты скажешь мне за это спасибо.— Никогда! — Виктория с вызовом глядела ему в глаза. — Раньше ты был для меня, словно сам Господь Бог, — добрый, милосердный, непогрешимый. А теперь… Теперь я поняла, что ты всего лишь человек, такой же, как и все, — ничтожный, мелочный и недалекий.Мистер Линдон затрясся от ярости и уже поднял было руку, чтобы снова ее ударить, но в последний момент справился с собой.Элли, которая все это время стояла в углу, прикусив губу, робко выступила вперед и промолвила:— Папа, она простудится. Позволь, я ее укрою. — Она накрыла трясущуюся Викторию одеялом и, наклонившись к ее уху, шепнула:— Не бойся. Я тебя выручу.Виктория бросила на сестру благодарный взгляд и повернулась лицом к стене. Она боялась, что по ее лицу отец догадается о словах Элли.Элли присела на край кровати и посмотрела на отца, стараясь придать своему лицу покорное и кроткое выражение.— Я только посижу с ней, если ты не против. Ей нельзя сейчас быть одной.Мистер Линдон подозрительно прищурился.— Ах, ты хочешь с ней посидеть? — сказал он. — Ну нет, я не допущу, чтобы ты развязала ее и позволила бежать с этим лживым мерзавцем. — Он схватил Элли за руку и поднял с кровати. — Женится он на ней, как же! — язвительно добавил он, кинув на старшую дочь исполненный презрения взгляд.Затем он потащил Элли в ее комнату и тоже связал, как и старшую сестру. * * * — Проклятие! — не выдержал Роберт. — Куда она, черт побери, запропастилась?Прошло уже больше часа, а Виктории все не было. Роберт воображал себе всякие ужасы — что ее, не дай Бог, изнасиловали, покалечили, убили. Все это было маловероятно, и тем не менее сердце его сжималось от страха.В конце концов, терзаемый дурными предчувствиями, забыв про всякую осторожность, он оставил двуколку с вещами посреди дороги на произвол судьбы и бросился к дому Виктории. Коттедж стоял, погруженный во мрак, и, пройдя вдоль фасада, Роберт отыскал ее окно. Оно было открыто, занавески слегка трепетали от ночного ветерка.С замиранием сердца заглянул он внутрь комнаты. В постели лежала Виктория. Он не видел ее лица, но ошибки быть не могло — Роберт мгновенно узнал ее великолепные волосы, черные, как сама ночь. Уютно свернувшись под стеганым одеялом, она крепко спала.Роберт без сил опустился на землю у стены.Она заснула! Заснула, оставив его дожидаться ее на ночной дороге. Она даже не предупредила его!Леденящий ужас проник ему в душу при мысли о том, что отец и в самом деле был прав. Значит, Виктория решила, что без денег и титула он для нее не такая уж выгодная партия.Он вспомнил, как она умоляла его помириться с отцом — конечно, только затем, чтобы отец не лишал его титула и наследства. Да, ему тогда казалось, что она старается для его же блага, но теперь-то стало ясно, что она заботилась только о собственной выгоде.Он отдал ей свое сердце, свою душу. А ей этого было мало. * * * Виктория что было сил бежала по лесной тропинке. Отец продержал ее взаперти почти сутки. Наконец уже под вечер следующего дня он развязал дочь, прочитав ей наставительную проповедь о том, как следует себя вести молодой девушке, чтобы не уронить честь отцовского имени. Но не прошло и двадцати минут после его ухода, как Виктория вылезла из окна на улицу и бросилась бежать.Роберт, наверное, вне себя от тревоги. Или от ярости. Он ее убьет! Не простит!! Он, наверное, сам не свой от волнения.Вдалеке показалось поместье Каслфордов, и Виктория замедлила шаг. Она никогда не была у Роберта дома — он всегда сам приходил за ней в коттедж. Теперь, после того как их помолвка встретила такое яростное сопротивление маркиза, ей стало ясно, что Роберт просто боялся, что его отец будет обращаться с ней непочтительно и не захочет ее принять.Дрожащей рукой постучала она в парадную дверь особняка.Ей открыл привратник в ливрее, и Виктория назвала ему себя, сказав, что хочет видеть графа Макклсфилда.— Его нет дома, мисс, — был ответ. Виктория растерянно заморгала.— Простите?— Он уехал в Лондон рано утром.— Не может быть!Слуга смерил ее уничижительным взглядом.— Маркиз просил проводить вас к нему, если вы появитесь.Отец Роберта желает говорить с ней? Это было еще более невероятно, чем неожиданный отъезд Роберта в Лондон. Виктория, перепугавшись до смерти, покорно позволила слуге провести себя через огромный холл в маленькую гостиную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30