Знаешь, как я ненавижу, когда ты начинаешь решать за меня, что я хочу, а что нет?Роберт вцепился в сиденье, чтобы унять дрожь в руках.— Ты хочешь, чтобы я остановил экипаж?— Ты все равно этого не сделаешь. Едва сдерживая гнев, Роберт трижды ударил кулаком в переднюю стенку кареты. Экипаж тут же остановился.— Пожалуйста! — сказал Роберт. — Можешь идти на все четыре стороны.Рот у Виктории открылся и снова закрылся, как у пойманной рыбы.— Может, тебе помочь выйти? — Роберт пинком распахнул дверцу кареты, выпрыгнул наружу и протянул ей руку. — Я всегда готов тебе услужить.— Роберт, я не думала…— Ты не думала всю эту неделю, — отрезал он.Если бы она смогла до него дотянуться, то отвесила бы ему пощечину.Рядом с Робертом возникла физиономия Макдугала.— Что-то не так, милорд? Мисс?— Мисс Линдон выразила желание оставить нас, — пояснил Роберт.— Прямо здесь?— Да не здесь, дурак ты этакий, — выкрикнула Виктория. Но, заметив, что Макдугал обиженно надулся, неохотно добавила:— Я имела в виду Роберта, а не вас.— Так ты выходишь или нет? — холодно осведомился Роберт.— Ты прекрасно знаешь, что нет. Все, что мне нужно от тебя — это чтобы ты отвез меня обратно в Лондон, а не бросал здесь, посреди… — Виктория обратилась к Макдугалу; — А кстати, где мы находимся?— Неподалеку от Фэвершема, я думаю.— Прекрасно, — сказал Роберт. — Остановимся там на ночь. Сегодня мы проделали большой путь, и нет нужды тащиться из последних сил к Рэмсгейту.— Вот и ладно. — Макдугал помолчал, потом сказал, обращаясь к Виктории:— Может, вам будет удобнее на скамейке, мисс Линдон?Виктория ответила ему язвительной улыбкой.— О нет, что вы, мистер Макдугал, мне вполне удобно и на полу. Мне нравится чувствовать под собой каждую кочку и выбоину этой треклятой дороги.— Просто ей нравится строить из себя мученицу, — буркнул Роберт себе под нос.— Я все слышала!Роберт пропустил мимо ушей ее негодующий возглас, дал кое-какие указания Макдугалу, и кучер тут же исчез из виду. Затем Роберт поднялся в карету и захлопнул дверцу, по-прежнему не обращая никакого Внимания на Викторию, которая, надувшись, упорно продолжала сидеть на полу. В конце концов она первая нарушила молчание и спросила:— А что нас ждет в Рэмсгейте?— У меня там небольшой домик на побережье. Надеюсь, там нам удастся насладиться уединением.Она презрительно фыркнула.— Уединением? С тобой? Меня пугает сама мысль об этом.— Виктория, ты начинаешь действовать мне на нервы.— Вас не похитили, милорд, с чего бы вам нервничать?Он насмешливо изогнул бровь.— Знаешь, Виктория, мне начинает казаться, что ты получаешь удовольствие, пререкаясь со мной.— По-моему, у тебя больное воображение, — буркнула она.— Я не шучу, — продолжал он, задумчиво потирая подбородок. — Должно быть, это и в самом деле приятно — излить на кого-нибудь свою злость.— Я имею полное право злиться на тебя, — проворчала она.— Ну конечно, ты так думаешь.Она придвинулась к нему с угрожающим видом — по крайней мере ей хотелось, чтобы это выглядело именно так.— Я думаю только о том, что если бы у меня был пистолет, я бы тебя пристрелила.— А я-то считал, что тебе больше по вкусу вилы.— Мне по вкусу все, что может нанести тебе телесные повреждения.— Не сомневаюсь в этом, — усмехнулся Роберт.— Тебе наплевать, что я тебя ненавижу, да? Он шумно вздохнул.— Позволь мне кое-что объяснить тебе, Виктория. Для меня главное — твоя безопасность. И если похитив тебя из этой дыры, которую ты упорно продолжаешь именовать своим домом, я буду вынужден несколько дней терпеть твою ненависть, что ж, так тому и быть,— Несколько дней? Ха! Не больше одной ночи. Роберт ничего на это не сказал.Сидя на полу кареты, Виктория тщетно пыталась собраться с мыслями. Слезы отчаяния навертывались на глаза, и она задышала часто и быстро, боясь расплакаться. Этого он от нее не дождется!— Ты добился только одного… — выдавила она, не в силах удержаться от смеха — так смеется тот, кто вполне осознал свое поражение, — Только одного…Он повернулся к ней и спросил:— Может, ты все-таки встанешь с пола?Она покачала головой.— Я хотела всего лишь самостоятельно распоряжаться своей судьбой. Неужели я просила о многом?— Виктория…— И ты добился только одного — ты отнял у меня все, — перебила она его, переходя на крик. — Все!— — Я сделал это для твоего же бла…— А ты имеешь представление, что чувствует человек, когда его лишают возможности самостоятельно принимать решения?— Зато мне известно, что чувствует человек, когда им пытаются манипулировать, — негромко сказал он.— Это разные вещи, — сказала она и отвернулась, чтобы он не видел, как она плачет.Повисла пауза, в течение которой Роберт подыскивал подходящие слова.— Семь лет назад я продумал свою жизнь до самых мелочей. Я был молод и влюблен. Безумно, отчаянно влюблен. Все, чего я хотел, — это жениться на тебе и сделать тебя счастливой. У нас, наверное, сейчас уже были бы дети, — печально добавил он. — Я всегда мечтал, чтобы они были похожи на тебя.— Зачем ты это говоришь?Роберт вздохнул.— Потому что я понимаю, что значит, когда твои мечты разбиваются в прах. Мы были молоды и наивны — если бы у нас было хоть чуточку опыта, мы бы догадались, что наши отцы сделали все, чтобы нас разлучить. Но это не наша вина.— Ну как ты не поймешь? То, что случилось семь лет назад, для меня теперь не имеет никакого значения.— А я думаю, что имеет.Она скрестила руки на груди и прислонилась к стенке кареты.— Я больше не желаю говорить на эту тему.— Не хочешь — как хочешь. — Роберт взял газету и углубился в чтение.Виктория продолжала сидеть на полу, изо всех сил стараясь не разрыдаться.Через двадцать минут карета остановилась перед маленькой гостиницей в Фэвершеме, по дороге на Кентербери. Виктория ждала в карете, пока Роберт ходил устраиваться на ночлег.Через несколько минут он возвратился.— Все в порядке.— Надеюсь, ты заказал для меня отдельную комнату, — холодно заметила она.— Ну конечно, о чем речь.Виктория отклонила — надо признать, не без некоторого усилия — его помощь и сама выпрыгнула из кареты. Чувствуя его руку на своей талии и страшно злясь при этом, она прошествовала в дом. Когда они проходили через холл, хозяин гостиницы сказал им вслед:— Надеюсь, вам и вашей супруге понравится у нас, милорд.Виктория дождалась, пока они не завернут за угол и прошипела:— По-моему, ты сказал, что у нас будут разные комнаты.— Ну да. Но у меня не было выбора — я должен был сказать, что ты моя жена, ибо никто бы не поверил, что ты моя сестра. — Он ласково коснулся ее черного локона. — И я не хотел, чтобы кто-нибудь подумал, что ты моя любовница.— Но…— Скорее всего хозяин решил, что мы с тобой супруги, которые не выносят общества друг друга.— По крайней мере хотя бы часть этого утверждения — правда, — буркнула она.Он повернулся к ней с сияющей улыбкой.— Что до меня, то я всегда обожал твое общество.Виктория остановилась как вкопанная и молча уставилась на него. Роберт сиял, будто она призналась ему в любви, а не изводила насмешками. Когда к ней вернулся дар речи, она проговорила:— Никак не пойму, ты сумасшедший, упрямый или просто глуп?— Я бы предпочел «упрямый», если бы мне было позволено выбирать.Она раздраженно фыркнула и направилась к лестнице.— Я пойду к себе комнату.— А не хочешь сначала узнать, какая из комнат твоя?Виктория спиной чувствовала его ухмылку.— Не будешь ли ты так любезен сообщить мне ее номер? — процедила она сквозь зубы.— Номер три.— Благодарю, — сказала она, мысленно ругая себя за то, что соблюдение этикета приросло к ней, словно вторая кожа. Как будто Кембл заслуживает ее благодарности!— А я буду в комнате номер четыре, — услужливо сообщил он. — Так что, если тебе что-нибудь понадобится, ты знаешь, где меня найти.— Вряд ли в этом возникнет необходимость. — Виктория поднялась по лестнице наверх, повернула за угол и принялась искать свою комнату. Она слышала, что Роберт идет следом за ней.— Никогда не знаешь, что может случиться, — развивал он свою мысль. Она оставила его реплику без внимания, и он добавил:— Я предвижу несколько причин, которые могут вынудить тебя обратиться ко мне за помощью. — Она молчала, и он продолжил:— Ну, к примеру, в твою комнату могут забраться грабители. Или тебе приснится кошмар.Если ей и приснится кошмар, подумала Виктория, то не без участия Роберта.— В гостинице могут быть привидения. Только представь себе — в каждом углу затаились зловещие призраки.Тут Виктория не выдержала и, развернувшись к нему, отчеканила:— Это самая дурацкая идея из всех, что мне приходилось слышать. Он пожал плечами.— Чего на свете не бывает!Она взглянула на него, как на сумасшедшего, и с трудом удержалась от того, чтобы покрутить пальцем у виска.— А может статься, — добавил он, — ты вдруг по мне соскучишься.— Я беру назад свои слова, — отрезала она. — Без сомнения, твое последнее предположение выглядит еще более дурацким, чем все предыдущие, вместе взятые.Он с притворным отчаянием прижал руку к груди.— Вы ранили меня в самое сердце, моя прекрасная леди.— Я не твоя леди.— Это поправимо.— Ах, поглядите-ка, — сказала она с наигранной веселостью. — Вот и моя комната. Спокойной ночи. — И, не дожидаясь, что скажет Роберт, Виктория влетела в комнату и захлопнула дверь у него перед носом.И услышала, как в замке щелкнул ключ.Она чуть не задохнулась от возмущения. Этот злодей запер ее снаружи!Виктория топнула ногой с досады и с громким стоном повалилась на постель. Она никак не могла поверить, что у него хватило наглости посадить ее под замок.Да нет, как раз в это поверить было нетрудно. Он же похитил ее, разве нет? А Роберт всегда все продумывает до мелочей и ничего не оставляет на волю случая.Несколько минут Виктория провалялась на кровати, кипя от злости. Если и пытаться сбежать от Роберта, то сегодня ночью. Как только он привезет ее в свой коттедж на побережье, то, уж верно, глаз с нее не спустит. А зная склонность Роберта к уединению, она не сомневалась, что его домик находится в какой-нибудь глуши,Да, если бежать, то сегодня. К счастью, Фэвер-тем находится недалеко от Белфилда, где живет ее семья. Виктория вовсе не горела желанием навестить отца; она до сих пор никак не могла простить ему, что он связал ее в ту ночь. Но его преподобие внушал ей гораздо меньший страх, чем Роберт.Виктория подскочила к окну и выглянула наружу. До земли так далеко! Если она спрыгнет с такой высоты, то неминуемо сломает себе что-нибудь. И тут взгляд ее упал на дверь, но не на ту дверь, что выходила в коридор.Смежная дверь. Виктория сразу же догадалась, в чью комнату она ведет. Забавно, что единственный путь к бегству лежит через апартаменты Роберта.Она присела на корточки и придирчиво осмотрела ручку двери. Затем тщательно исследовала дверной косяк. Похоже, дверь немного заедает. Открывая ее, она может наделать шуму и ненароком разбудить Роберта. Если он проснется до того, как она успеет выскочить в коридор, побег не удастся. Надо придумать, как бы оставить дверь слегка приоткрытой, не вызвав при этом никаких подозрений.И тут ее осенило.Виктория набрала побольше воздуха в легкие и решительно распахнула дверь.— Мне следовало знать, как мало ты дорожишь моим уединением! — вскричала она, прекрасно понимая, что в данный момент сама нарушает его уединение, без спросу врываясь в комнату. Но это была единственная возможность оставить проклятую дверь приоткрытой и…Виктория охнула, не успев закончить свою мысль. Роберт стоял посреди комнаты, рубашки на нем не было, а руки замерли на застежке панталон.— Ну и как, мне продолжать? — мягко спросил он.— Нет-нет, не стоит, — запинаясь, пробормотала она, и щеки ее, вспыхнув, из нежно-розовых скоро стали свекольными.Он медленно улыбнулся.— Ты уверена? Я был бы счастлив тебе угодить. Виктория так и приросла к полу, не в силах отвести от него взгляд. Да, он чертовски хорош, подумала она, сама себе удивляясь. Эти годы в Лондоне не прошли для него даром.Он воспользовался ее замешательством и протянул ей небольшой сверток.— Что это? — подозрительно осведомилась она.— Когда я задумывал твое похищение, мне пришло в голову, что тебе надо будет в чем-то спать. Ну, так вот, я взял на себя смелость раздобыть для тебя ночную рубашку.Мысль о том, что он покупает ей белье, повергла Викторию в такое смущение, что она чуть не выронила сверток.— Где ты это взял? — хмуро спросила она.— Я не стал одалживать ее у другой женщины, если тебя беспокоит именно это. — Он шагнул к ней и погладил ее по щеке. — Хотя, должен признаться, твоя ревность меня глубоко тронула.— Я не ревную, — буркнула она. — Просто… Если ты купил это у мадам Ламбер, я…— Нет, не у мадам Ламбер.— Слава Богу! Не очень-то приятно было бы узнать, что одна из моих подруг помогала тебе осуществлять твой бесчестный замысел.— Интересно, и долго еще ты будешь на меня дуться? — мягко спросил он.Виктория резко вскинула голову.— Я пойду спать. — Она сделала несколько шагов к смежной двери, затем снова обернулась к нему. — Я не собираюсь демонстрировать тебе эту рубашку, и не надейся.Губы его скривились в озорной усмешке.— Я об этом даже и не мечтал. Впрочем, я рад, что у тебя возникло такое желание.У Виктории вырвался глухой стон. Решительными шагами она прошествовала в свою комнату. Она так разозлилась, что чуть не захлопнула за собой дверь. Но, вспомнив о первоначальной цели своего посещения, ухватилась за ручку и осторожно прикрыла дверь, так чтобы она слегка касалась косяка. Если Роберт вдруг заметит, что дверь в ее комнату приоткрыта, вряд ли он попытается расценить это как молчаливое приглашение — она ведь ясно дала ему понять, что зла на него до чертиков. Скорее всего он предположит, что она по рассеянности забыла запереть дверь.И если удача не отвернется от нее, он вообще ничего не заметит.Виктория швырнула сверток с оскорбительным содержимым на постель и принялась обдумывать план побега. Ей придется подождать несколько часов, прежде чем решиться выйти из комнаты. Она понятия не имела, сколько времени потребуется Роберту, чтобы уснуть, а поскольку это был ее единственный шанс вырваться на свободу, следовало быть предельно осторожной.Итак, она сидела на кровати и мысленно повторяла самые трудные места из Библии. В свое время отец заставлял их с Элли учить наизусть целые главы, прошел час, другой, третий. Когда прошел еще час, Виктория; остановившись на середине длиннющего псалма, вдруг обнаружила, что уже четыре часа утра. Роберт наверняка видит десятый сон.Она сделала пару осторожных шажков к двери и остановилась. У ее ботинок были твердые каблучки, и они тихонько постукивали при ходьбе. Значит, придется их снять. Через минуту, держа обувь в одной руке, она продолжила свой путь к смежной двери.С бешено колотящимся сердцем она взялась за дверную ручку. Поскольку она не до конца прикрыла дверь, ей не пришлось поворачивать ее. Она осторожно потянула ручку на себя, и дверь медленно отворилась.Виктория просунула голову в комнату и с облегчением перевела дух. Роберт крепко спал на своей кровати. Черт побери, наверняка под одеялом на нем ничего нет. Виктория решила, что сейчас не время останавливаться на столь нескромных мыслях.Она на цыпочках прокралась к двери, ведущей из его комнаты в коридор, мысленно вознося хвалы тому, кто удосужился постелить здесь ковер. Это сделало ее легкие шаги совсем бесшумными. Добравшись до двери, она увидела, что Роберт оставил ключ в замке. Да, задача не из легких: отпереть дверь ключом и выскользнуть в коридор, при этом проделать все так, чтобы не разбудить Роберта.Ей пришла в голову мысль, что, возможно, это даже кстати, что Роберт спит нагишом. Даже если она, не дай Бог, разбудит его, у нее будет достаточно времени оторваться от погони, пока он провозится с одеждой. Он, конечно, попробует ее остановить, но вряд ли его решимость простирается настолько, чтобы нестись за ней по улицам Фэвершема в чем мать родила,Она зажала пальцами ключ и повернула его в замке. Замок издал громкий щелчок. Виктория затаила дыхание и оглянулась через плечо. Роберт сонно забормотал и перевернулся на другой бок, но не проснулся.Виктория, не дыша, медленно толкнула дверь, молясь; чтобы петли не вздумали скрипеть. Дверь тихонько пискнула, и Роберт снова заворочался на постели и как-то странно зачмокал губами. Наконец, приотворив дверь наполовину, Виктория бесшумно выскользнула в коридор.Вот она и на свободе! Как, оказывается, все просто, и гордиться-то особенно нечем. Но торжествовать победу еще рано. Она пробежала по коридору и торопливо спустилась по лестнице вниз. В холле, к счастью, никого не было, и Виктории удалось проскочить через входную дверь незамеченной.Очутившись на улице, она вдруг подумала, что понятия не имеет, куда ей теперь идти. До Белфилда более пятнадцати миль — не так уж и далеко, — но Виктория вынуждена была признать, что ей вовсе не улыбается мысль тащиться ночью пешком по кентерберийской дороге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30