— Но вы же знаете мужчин, они такие… непредсказуемые, если можно так выразиться. В общем, приходите сегодня вечером на ужин в резиденцию и спросите его сами.
— С удовольствием. Еще раз спасибо. Я могу спросить у вас, Коко… Вы говорите по-английски без капли французского акцента, хотя я читала несколько интервью с вами — например, вот это: в нем вы кажетесь настоящей француженкой.
Коко улыбнулась:
— Я в совершенстве владею всякими французскими штучками. Помните, я довольно громко разговаривала с Маркусом вчера, когда встретила вас, и, признайтесь, перейди я неожиданно на французский, вы бы удивились, не так ли?
— Да, конечно. Спасибо, что были откровенны со мной. А кстати, фамилия Вивро — ваша собственная? Откуда вы родом?
Коко посмотрела на Рафаэллу долгим, очень пристальным взглядом:
— Я родилась и воспитывалась во Франции, в Гренобле. Род Вивро — очень древний и почтенный.
— Вот бы покататься на лыжах в Гренобле. Я слышала, что это чудесное место. К тому же так приятно, должно быть, происходить из древнего рода.
— Да, — согласилась Коко, закрывая тему. — О, а вот и Маркус. Он направляется к нам.
Она помахала ему, и Рафаэлла стала наблюдать за тем, как Маркус шагает мимо столиков на веранде, останавливаясь время от времени, чтобы перекинуться парой слов с гостями и официантками — на «Цветочной веранде» прислуживали исключительно женщины. Наконец он подошел к их столику.
— Привет, Коко, доброе утро, госпожа Холланд. Наслаждаетесь чудесной погодой? И изысканными блюдами нашего шеф-повара?
— Конечно, Маркус. Присоединяйся. Держу пари, Келли еще не позволила тебе поесть?
— Точно, она не секретарь, а просто бездушный надсмотрщик.
Маркус сделал знак официантке, и та принесла ему бокал перье с двумя ломтиками лимона.
— Мисс Холланд собирается писать биографию Доминика.
Маркус поперхнулся перье.
Рафаэллу смутило, что Коко так откровенно выложила Маркусу содержание их беседы. Неужели этот человек в курсе всего, что творится вокруг?
— Да, — поспешно пояснила Рафаэлла, — с акцентом на последние несколько лет, с тех пор, как мисс Вивро находится рядом с мистером Джованни, и с того момента, как он купил этот курорт и остров.
— Я против, — проговорил Маркус, как только обрел дар речи. Через мгновение он повернулся на стуле, чтобы ответить на вопрос какого-то господина, сидевшего позади него.
— А кто вас спрашивает? — огрызнулась Рафаэлла. Маркус сделал вид, что не слышит вопроса. Поговорив еще несколько минут, он опять повернулся к женщинам.
— А кого волнует ваше мнение? — снова сердито спросила Рафаэлла.
— Коко согласится со мной, — произнес Маркус небрежно. — Сейчас на горизонте маячат несколько неприятностей. Просто я думаю, что в настоящий момент глупо делать что-то подобное.
— Я слышала о переделке, в которую вы попали с Маркусом прошлой ночью, — обратилась Коко к Рафаэлле. — Маркус сказал Доминику, что вы спасли ему жизнь.
— Это была чистейшая случайность, никакого геройства, уверяю вас.
«Значит, каждый на этом острове узнаёт обо всем в тот же момент, когда это случается. Совсем неудивительно», — подумала Рафаэлла, а вслух спросила:
— Удалось ли выяснить, кто был стрелявший?
Маркус только отрицательно покачал головой и, подозвав официантку, заказал клубный сандвич. Когда он снова повернулся к Рафаэлле, взгляд его был таким жестким и суровым, что едва ли можно было разглядеть в нем огонек страсти.
— Я скажу вам без обиняков, госпожа Холланд. Не будем больше напускать туман. Слишком много всякой дряни свалилось на нас именно сейчас. Думаю, вам надо поднять вашу маленькую попку — погодите, совсем не такую маленькую, если я правильно помню, — возвратиться назад в «Трибюн» и найти себе другое занятие. И конечно же, вы вернетесь в прекрасную квартиру в Брэммертоне, а также к своим многочисленным поклонникам. Те наверняка окажутся более предсказуемыми и будут соответствовать вашим ожиданиям.
Рафаэлла схватила со стола стакан чая со льдом и выплеснула его в лицо Маркусу.
— Я ошибся, — проговорил Маркус, вытираясь салфеткой. — Ваша попка была просто прелестна.
— Мисс Вивро, я с удовольствием приеду сегодня вечером на ужин в резиденцию. Вы не подскажете мне, как туда добраться?
Коко пообещала, что пришлет кого-нибудь за Рафаэллой, и та, даже не взглянув на Маркуса, вышла из-за стола.
— Что происходит между вами, Маркус?
Маркус в тот момент задумчиво наблюдал за тем, как Рафаэлла выходит с веранды.
— У нее в самом деле прелестная попка.
Коко рассмеялась.
— Почему она вначале спасает тебе жизнь, а потом выплескивает чай тебе в лицо?
— Кто может понять женщин?
— Подлецы не могут, это точно.
— Я могу тоже прийти на ужин?
— Только если пообещаешь впредь обходиться без насилия. Богу известно, мы и так сыты им по горло. И пожалуйста, Маркус, не разговаривай так больше с госпожой Холланд.
— Даю честное слово, мэм, — поклялся Маркус и со всей серьезностью приложил ладонь к сердцу.
* * *
Меркел был отнюдь не против того, чтобы сыграть для госпожи Холланд роль экскурсовода. Остров, носивший название Калипсо до того, как его купил мистер Джованни, был по площади немногим больше трех квадратных миль и насчитывал приблизительно две тысячи акров плодородной земли. По форме он напоминал арбуз. Остров считался подветренным и располагался западнее от Антигвы, в пятидесяти милях на юго-восток от острова Святого Киттса.
Курорт находился на восточной стороне острова, резиденция мистера Джованни — на западной. Местность была гористой — как и любой остров в Карибском море, — и горные массивы почти достигали моря. Их покрывали буйные джунгли, почти непроходимые из-за большого количества осадков. Здесь, на восточной части острова, дожди шли обычно каждое утро, но не больше получаса. Во времена, когда на острове было более или менее развито производство, примерно девяносто процентов местного населения обитало на западной стороне. Очевидно, аборигены считали, что на восточной стороне скрываются дьявольские силы, и избегали эту часть острова. На западной стороне острова осадков выпадало больше. Но в джунглях, покрывавших центральные горы, можно было погибнуть, увязнув в болотах. Внутренняя же часть вообще никогда не была заселена. Рафаэлле было известно все, что говорил ей Меркел своим негромким, мягким голосом, тем более странным, что он исходил из гигантской глотки Кинг-Конга. Она так и видела перед глазами почерк матери, четкий и крупный, в самом начале последнего тома. Запись была сделана в сентябре, три года назад. Мать наняла самолет из Поинт-а-Питра и попросила пилота доставить ее на остров Джованни.
* * *
Я знаю, ты решишь, что мой поступок по крайней мере неразумен, что он лишен всякого здравого смысла. Почему я это делаю? Ведь я счастлива в браке с Чарльзом — это правда, — и он такой добрый и замечательный. О, я просто не понимаю. Но, Рафаэлла, мне нужно было увидеть его остров. Посмотреть, где он живет. Сам остров просто великолепен, настоящее тропическое сокровище: прекрасные пляжи с белоснежным песком, простирающиеся с севера на юг, а в центре — горные массивы, покрытые густыми джунглями.
Даже с воздуха можно лицезреть великолепие Порто-Бьянко и залива с мириадами лодочек и яхт. Резиденция Доминика находится в западной части острова. Белоснежные коттеджи, большой дом с красной черепичной крышей, бассейн, сады — расположение просто прекрасное. Ах, эти сады — они просто изумительны. Когда мы пролетали над резиденцией, я видела мужчин, не меньше полудюжины, некоторые из них были вооружены.
Я попросила пилота посадить самолет на территории курорта. Мне просто хотелось пообедать там — я знала, что Доминика я не встречу, — но пилот сказал мне, что остров находится в частной собственности, допускаются только члены клуба и их гости. В самом деле, очень фешенебельное место. Разумеется, я могла бы найти способ попасть туда, но только не с Чарльзом. Я просто не осмелюсь отправиться туда с Чарльзом. Он отнюдь не глупый и не бесчувственный человек. И что я скажу, спроси он меня, почему мне хочется поехать именно в Порто-Бъянко? К сожалению, я плохая лгунья, по крайней мере в отношении Чарльза. Иногда мне кажется, что он знает о существовании другого мужчины. Конечно, Чарльз не думает, что у меня с кем-то роман, разумеется, нет, но он подозревает, что в прошлом я любила кого-то и сейчас продолжаю любить. Я вижу его сомнения, вижу боль в его глазах, но что я могу сказать?
Ах, я готова на все, лишь бы увидеть его. Всего один раз. На несколько минут, ненадолго. Хотя бы один раз.
* * *
Меркел все еще что-то говорил, когда они с Рафаэллой подошли к взлетной полосе, располагавшейся по северному периметру территории курорта.
— Три тропинки проходят через центральные джунгли, и мистер Джованни следит за тем, чтобы они не зарастали. В нормальных условиях мы пользуемся вертолетами, это занимает всего десять минут… Послушайте, мисс, с вами все в порядке?
Рафаэлла вдруг осознала, что глаза ее подозрительно влажные. Она шмыгнула носом.
— Аллергия, — объяснила она. — Обычная аллергия. Она меня просто замучила. О да, наверное, центральная гряда не позволяет особо любопытным гостям курорта проникать на западную сторону.
Перед глазами Рафаэллы стояло бледное лицо матери. Безжизненное и такое неподвижное. Ее состояние оставалось прежним. Сегодня утром, во время телефонного разговора, Чарльз снова заверил Рафаэллу: она ничем не может помочь. Не стоит возвращаться. Чарльз пообещал позвонить в случае необходимости. Он ничего не сказал по поводу ее поездки на Карибское море. Рафаэлла солгала ему: специально для него придумала целую историю.
— Да, это так, — лаконично отозвался Меркел. — Мистер Джованни называет горный район на острове stomaco di diavolo — «желудком дьявола». Он говорит, что если попадешь туда, то исчезнешь без следа.
Взгляните вон туда, — показал он, — у нас есть огромный залив для лодок и яхт. Разумеется, мистер Джованни не позволяет теплоходам заплывать сюда. Вы же знаете, Порто-Бьянко — частный клуб.
Рафаэлла кивнула, затем забралась на переднее сиденье вертолета.
— Вы пилот?
Меркел кивнул в ответ, убедился в том, что Рафаэлла как следует пристегнулась, дал ей наушники, затем нажал несколько кнопок подряд.
— Перелет займет всего лишь девять-десять минут. Это маленький остров — по крайней мере для самолетов и вертолетов.
Меркел оторвал вертолет от земли, и на мгновение Рафаэлла позабыла о своей миссии, настолько поглотил ее простиравшийся внизу пейзаж. Удивительно: чтобы разглядеть вещи как следует, надо оказаться на высоте нескольких сотен футов над ними. Остров в самом деле напоминал по форме арбуз, а к западу находилась Антигва. Доминик Джованни был личным другом Вира Берда, премьер-министра Антигвы.
Они набрали необходимую высоту — теперь территория курорта расстилалась под ними, и ее можно было разглядеть в мельчайших подробностях с севера до самой южной точки. Теперь Рафаэлле требовалось всего лишь повернуть голову, чтобы увидеть резиденцию мистера Джованни. В отличие от курорта она не выглядела столь шикарной, столь вычурно роскошной, но занимала огромную территорию и представляла собой ярко-белое главное здание с традиционной красной черепичной крышей и группу маленьких домиков, выдержанных в едином стиле, которые окружали его. Рафаэлла увидела огромный бассейн, поле для гольфа с девятью лунками, три теннисных корта и землю, покрытую пышными кустами гибискуса, зарослями бугенвиллеи, франджипани с толстенными ветками и россыпями пурпурных, розовых и белых орхидей. Казалось, джунгли подступают к самому краю земли и выжидают момент, когда можно будет двинуться вперед и поглотить ухоженные сады; этот плотный зеленый лабиринт выглядел бесформенным, как ночной кошмар, и казался абсолютно непроходимым.
Не больше чем в ста ярдах от резиденции, если пройти через джунгли, простиралась западная часть острова с пляжем, покрытым белоснежным песком, гладким и манящим, как сам грех, и изумительной аквамариновой с оттенками бледно-зеленого водой. Рафаэлле казалось, что невозможно описать словами красоту морской воды, и хотя мать предприняла попытку такого описания, действительность была неизмеримо великолепнее.
Меркел молчал. Он привык к подобной реакции людей во время их первого путешествия в резиденцию. Именно поэтому он и произносил речь гида-экскурсовода перед посадкой в вертолет. Потом никто бы не услышал уже ни слова из его рассказа. Меркел со знанием дела посадил вертолет на посадочную полосу, затем сделал знак Рафаэлле, чтобы она посмотрела налево.
— Мистер Джованни, — произнес Меркел, кивнув в сторону мужчины, спешившего к вертолету.
Меркел стал наблюдать за Рафаэллой, задавая себе вопрос, кто она такая, черт побери. Рафаэлла смотрела на мистера Джованни не отрываясь. Что-то в ней было не так, но Меркел не мог понять, что именно. Красивая молодая женщина. Хочет писать биографию мистера Джованни. Меркел не представлял себе, чтобы мистер Джованни мог позволить себе подобную вещь. Люди с такой сомнительной репутацией, как у мистера Джованни, просто не предоставляют писателям бесплатную информацию. Но Меркел не знал других людей, похожих на мистера Джованни. Мистер Джованни жил по собственным правилам и требовал, чтобы все их соблюдали. Он знал, как держать людей под контролем и как добиться от них послушания. Иными словами, мистер Джованни всегда поступал так, как ему заблагорассудится.
Рафаэлла уставилась на отца. Перелет на время притупил ее страх и нетерпение, заставил на время забыть гнев из-за подлости и предательства, совершенных этим человеком по отношению к ней и ее матери.
Рафаэлла знала, что она увидит. Она пересмотрела больше его фотографий, чем можно было пожелать. Но Рафаэлла испугалась, когда он подошел так близко: она боялась собственных чувств, боялась своей реакции.
«Где, — думала Рафаэлла, — будет ее отец через год? Возможно, в тюрьме с Гейбом Тетвейлером? В Аттике?» Неожиданно она подумала о Чарльзе, как он сидит у кровати матери и нежно держит ее безжизненную руку в своей теплой ладони. «Пожалуйста, не дай ей умереть», — который раз взмолилась Рафаэлла. И что станет с Чарльзом Ратледжем, если мать умрет? Он ведь так любит ее. Эта мысль ужаснула Рафаэллу.
Руки ее внезапно стали влажными. Рафаэлле совсем не хотелось вытирать их о новые льняные брюки от Лагерфельда. Красная шелковая блузка, застегивающаяся сбоку на пуговицы, промокла от пота. На мгновение Рафаэлла растерялась, почувствовав, как самообладание ускользнуло от нее, рассудок затуманился. Рафаэлла молча разглядывала отца.
Мистер Джованни собственной персоной подошел к вертолету и открыл голубую дверь кабины.
— Мисс Холланд. Добро пожаловать в мои пенаты.
Он подал ей узкую ладонь, и Рафаэлла какое-то мгновение просто разглядывала ее и только потом приняла помощь. Она взглянула прямо в бледно-голубые глаза отца — точно такие же, как у нее. Уголки глаз точно так же немного загибались вверх. Но Доминик не узнал Рафаэллу. Ни тени чувства по отношению к ней не читалось в его глазах. Рафаэлла взяла его руку и шагнула из кабины вертолета. К своему удивлению, Рафаэлла обнаружила, что в белых босоножках на высоких каблуках она почти одного роста с ним. Почему-то ей казалось, что Доминик выше. Правда, благодаря светлому льняному костюму он казался выше и внушительнее; единственным цветным пятном в его одежде был красный платочек, выглядывавший из нагрудного кармана. На левом запястье красовались тонкие золотые часы, на правой руке блеснуло кольцо с изумрудом.
— Благодарю вас, мистер Джованни.
Рафаэлла подождала еще немного — она ждала, что он узнает ее. Но напрасно. Этого не произошло. Рафаэлла была для него совершенно чужим человеком, как и ее мать тогда, в Мадриде. Доминик не видел в ней ничего от себя, но Рафаэлла, перенявшая материнское восприятие, увидела свое отражение в его глазах — таких же бледно-голубых, как у нее, приобретающих холодный серый оттенок в минуты волнения.
Рафаэлла пожала его руку, неожиданно чувствуя скорее облегчение, чем разочарование, оттого что Доминик ничего не ведает об отцовских связях с родной дочерью. Это означало, что Рафаэлла могла удовлетворить свое любопытство, не ставя себя под угрозу. Она заметила у него за спиной Коко и помахала ей.
— О да, это с легкой руки моей Коко вы приехали к нам. Должен признать, мисс Холланд, иногда здесь становится одиноко, и новые лица приходятся очень кстати. — Доминик повернулся к Меркелу: — Ты возвращаешься за Маркусом?
Рафаэлла расстроилась, но постаралась не подать виду. Разумеется, у нее хватит самообладания, чтобы не устраивать сцен, если Маркус опять вздумает дерзить ей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
— С удовольствием. Еще раз спасибо. Я могу спросить у вас, Коко… Вы говорите по-английски без капли французского акцента, хотя я читала несколько интервью с вами — например, вот это: в нем вы кажетесь настоящей француженкой.
Коко улыбнулась:
— Я в совершенстве владею всякими французскими штучками. Помните, я довольно громко разговаривала с Маркусом вчера, когда встретила вас, и, признайтесь, перейди я неожиданно на французский, вы бы удивились, не так ли?
— Да, конечно. Спасибо, что были откровенны со мной. А кстати, фамилия Вивро — ваша собственная? Откуда вы родом?
Коко посмотрела на Рафаэллу долгим, очень пристальным взглядом:
— Я родилась и воспитывалась во Франции, в Гренобле. Род Вивро — очень древний и почтенный.
— Вот бы покататься на лыжах в Гренобле. Я слышала, что это чудесное место. К тому же так приятно, должно быть, происходить из древнего рода.
— Да, — согласилась Коко, закрывая тему. — О, а вот и Маркус. Он направляется к нам.
Она помахала ему, и Рафаэлла стала наблюдать за тем, как Маркус шагает мимо столиков на веранде, останавливаясь время от времени, чтобы перекинуться парой слов с гостями и официантками — на «Цветочной веранде» прислуживали исключительно женщины. Наконец он подошел к их столику.
— Привет, Коко, доброе утро, госпожа Холланд. Наслаждаетесь чудесной погодой? И изысканными блюдами нашего шеф-повара?
— Конечно, Маркус. Присоединяйся. Держу пари, Келли еще не позволила тебе поесть?
— Точно, она не секретарь, а просто бездушный надсмотрщик.
Маркус сделал знак официантке, и та принесла ему бокал перье с двумя ломтиками лимона.
— Мисс Холланд собирается писать биографию Доминика.
Маркус поперхнулся перье.
Рафаэллу смутило, что Коко так откровенно выложила Маркусу содержание их беседы. Неужели этот человек в курсе всего, что творится вокруг?
— Да, — поспешно пояснила Рафаэлла, — с акцентом на последние несколько лет, с тех пор, как мисс Вивро находится рядом с мистером Джованни, и с того момента, как он купил этот курорт и остров.
— Я против, — проговорил Маркус, как только обрел дар речи. Через мгновение он повернулся на стуле, чтобы ответить на вопрос какого-то господина, сидевшего позади него.
— А кто вас спрашивает? — огрызнулась Рафаэлла. Маркус сделал вид, что не слышит вопроса. Поговорив еще несколько минут, он опять повернулся к женщинам.
— А кого волнует ваше мнение? — снова сердито спросила Рафаэлла.
— Коко согласится со мной, — произнес Маркус небрежно. — Сейчас на горизонте маячат несколько неприятностей. Просто я думаю, что в настоящий момент глупо делать что-то подобное.
— Я слышала о переделке, в которую вы попали с Маркусом прошлой ночью, — обратилась Коко к Рафаэлле. — Маркус сказал Доминику, что вы спасли ему жизнь.
— Это была чистейшая случайность, никакого геройства, уверяю вас.
«Значит, каждый на этом острове узнаёт обо всем в тот же момент, когда это случается. Совсем неудивительно», — подумала Рафаэлла, а вслух спросила:
— Удалось ли выяснить, кто был стрелявший?
Маркус только отрицательно покачал головой и, подозвав официантку, заказал клубный сандвич. Когда он снова повернулся к Рафаэлле, взгляд его был таким жестким и суровым, что едва ли можно было разглядеть в нем огонек страсти.
— Я скажу вам без обиняков, госпожа Холланд. Не будем больше напускать туман. Слишком много всякой дряни свалилось на нас именно сейчас. Думаю, вам надо поднять вашу маленькую попку — погодите, совсем не такую маленькую, если я правильно помню, — возвратиться назад в «Трибюн» и найти себе другое занятие. И конечно же, вы вернетесь в прекрасную квартиру в Брэммертоне, а также к своим многочисленным поклонникам. Те наверняка окажутся более предсказуемыми и будут соответствовать вашим ожиданиям.
Рафаэлла схватила со стола стакан чая со льдом и выплеснула его в лицо Маркусу.
— Я ошибся, — проговорил Маркус, вытираясь салфеткой. — Ваша попка была просто прелестна.
— Мисс Вивро, я с удовольствием приеду сегодня вечером на ужин в резиденцию. Вы не подскажете мне, как туда добраться?
Коко пообещала, что пришлет кого-нибудь за Рафаэллой, и та, даже не взглянув на Маркуса, вышла из-за стола.
— Что происходит между вами, Маркус?
Маркус в тот момент задумчиво наблюдал за тем, как Рафаэлла выходит с веранды.
— У нее в самом деле прелестная попка.
Коко рассмеялась.
— Почему она вначале спасает тебе жизнь, а потом выплескивает чай тебе в лицо?
— Кто может понять женщин?
— Подлецы не могут, это точно.
— Я могу тоже прийти на ужин?
— Только если пообещаешь впредь обходиться без насилия. Богу известно, мы и так сыты им по горло. И пожалуйста, Маркус, не разговаривай так больше с госпожой Холланд.
— Даю честное слово, мэм, — поклялся Маркус и со всей серьезностью приложил ладонь к сердцу.
* * *
Меркел был отнюдь не против того, чтобы сыграть для госпожи Холланд роль экскурсовода. Остров, носивший название Калипсо до того, как его купил мистер Джованни, был по площади немногим больше трех квадратных миль и насчитывал приблизительно две тысячи акров плодородной земли. По форме он напоминал арбуз. Остров считался подветренным и располагался западнее от Антигвы, в пятидесяти милях на юго-восток от острова Святого Киттса.
Курорт находился на восточной стороне острова, резиденция мистера Джованни — на западной. Местность была гористой — как и любой остров в Карибском море, — и горные массивы почти достигали моря. Их покрывали буйные джунгли, почти непроходимые из-за большого количества осадков. Здесь, на восточной части острова, дожди шли обычно каждое утро, но не больше получаса. Во времена, когда на острове было более или менее развито производство, примерно девяносто процентов местного населения обитало на западной стороне. Очевидно, аборигены считали, что на восточной стороне скрываются дьявольские силы, и избегали эту часть острова. На западной стороне острова осадков выпадало больше. Но в джунглях, покрывавших центральные горы, можно было погибнуть, увязнув в болотах. Внутренняя же часть вообще никогда не была заселена. Рафаэлле было известно все, что говорил ей Меркел своим негромким, мягким голосом, тем более странным, что он исходил из гигантской глотки Кинг-Конга. Она так и видела перед глазами почерк матери, четкий и крупный, в самом начале последнего тома. Запись была сделана в сентябре, три года назад. Мать наняла самолет из Поинт-а-Питра и попросила пилота доставить ее на остров Джованни.
* * *
Я знаю, ты решишь, что мой поступок по крайней мере неразумен, что он лишен всякого здравого смысла. Почему я это делаю? Ведь я счастлива в браке с Чарльзом — это правда, — и он такой добрый и замечательный. О, я просто не понимаю. Но, Рафаэлла, мне нужно было увидеть его остров. Посмотреть, где он живет. Сам остров просто великолепен, настоящее тропическое сокровище: прекрасные пляжи с белоснежным песком, простирающиеся с севера на юг, а в центре — горные массивы, покрытые густыми джунглями.
Даже с воздуха можно лицезреть великолепие Порто-Бьянко и залива с мириадами лодочек и яхт. Резиденция Доминика находится в западной части острова. Белоснежные коттеджи, большой дом с красной черепичной крышей, бассейн, сады — расположение просто прекрасное. Ах, эти сады — они просто изумительны. Когда мы пролетали над резиденцией, я видела мужчин, не меньше полудюжины, некоторые из них были вооружены.
Я попросила пилота посадить самолет на территории курорта. Мне просто хотелось пообедать там — я знала, что Доминика я не встречу, — но пилот сказал мне, что остров находится в частной собственности, допускаются только члены клуба и их гости. В самом деле, очень фешенебельное место. Разумеется, я могла бы найти способ попасть туда, но только не с Чарльзом. Я просто не осмелюсь отправиться туда с Чарльзом. Он отнюдь не глупый и не бесчувственный человек. И что я скажу, спроси он меня, почему мне хочется поехать именно в Порто-Бъянко? К сожалению, я плохая лгунья, по крайней мере в отношении Чарльза. Иногда мне кажется, что он знает о существовании другого мужчины. Конечно, Чарльз не думает, что у меня с кем-то роман, разумеется, нет, но он подозревает, что в прошлом я любила кого-то и сейчас продолжаю любить. Я вижу его сомнения, вижу боль в его глазах, но что я могу сказать?
Ах, я готова на все, лишь бы увидеть его. Всего один раз. На несколько минут, ненадолго. Хотя бы один раз.
* * *
Меркел все еще что-то говорил, когда они с Рафаэллой подошли к взлетной полосе, располагавшейся по северному периметру территории курорта.
— Три тропинки проходят через центральные джунгли, и мистер Джованни следит за тем, чтобы они не зарастали. В нормальных условиях мы пользуемся вертолетами, это занимает всего десять минут… Послушайте, мисс, с вами все в порядке?
Рафаэлла вдруг осознала, что глаза ее подозрительно влажные. Она шмыгнула носом.
— Аллергия, — объяснила она. — Обычная аллергия. Она меня просто замучила. О да, наверное, центральная гряда не позволяет особо любопытным гостям курорта проникать на западную сторону.
Перед глазами Рафаэллы стояло бледное лицо матери. Безжизненное и такое неподвижное. Ее состояние оставалось прежним. Сегодня утром, во время телефонного разговора, Чарльз снова заверил Рафаэллу: она ничем не может помочь. Не стоит возвращаться. Чарльз пообещал позвонить в случае необходимости. Он ничего не сказал по поводу ее поездки на Карибское море. Рафаэлла солгала ему: специально для него придумала целую историю.
— Да, это так, — лаконично отозвался Меркел. — Мистер Джованни называет горный район на острове stomaco di diavolo — «желудком дьявола». Он говорит, что если попадешь туда, то исчезнешь без следа.
Взгляните вон туда, — показал он, — у нас есть огромный залив для лодок и яхт. Разумеется, мистер Джованни не позволяет теплоходам заплывать сюда. Вы же знаете, Порто-Бьянко — частный клуб.
Рафаэлла кивнула, затем забралась на переднее сиденье вертолета.
— Вы пилот?
Меркел кивнул в ответ, убедился в том, что Рафаэлла как следует пристегнулась, дал ей наушники, затем нажал несколько кнопок подряд.
— Перелет займет всего лишь девять-десять минут. Это маленький остров — по крайней мере для самолетов и вертолетов.
Меркел оторвал вертолет от земли, и на мгновение Рафаэлла позабыла о своей миссии, настолько поглотил ее простиравшийся внизу пейзаж. Удивительно: чтобы разглядеть вещи как следует, надо оказаться на высоте нескольких сотен футов над ними. Остров в самом деле напоминал по форме арбуз, а к западу находилась Антигва. Доминик Джованни был личным другом Вира Берда, премьер-министра Антигвы.
Они набрали необходимую высоту — теперь территория курорта расстилалась под ними, и ее можно было разглядеть в мельчайших подробностях с севера до самой южной точки. Теперь Рафаэлле требовалось всего лишь повернуть голову, чтобы увидеть резиденцию мистера Джованни. В отличие от курорта она не выглядела столь шикарной, столь вычурно роскошной, но занимала огромную территорию и представляла собой ярко-белое главное здание с традиционной красной черепичной крышей и группу маленьких домиков, выдержанных в едином стиле, которые окружали его. Рафаэлла увидела огромный бассейн, поле для гольфа с девятью лунками, три теннисных корта и землю, покрытую пышными кустами гибискуса, зарослями бугенвиллеи, франджипани с толстенными ветками и россыпями пурпурных, розовых и белых орхидей. Казалось, джунгли подступают к самому краю земли и выжидают момент, когда можно будет двинуться вперед и поглотить ухоженные сады; этот плотный зеленый лабиринт выглядел бесформенным, как ночной кошмар, и казался абсолютно непроходимым.
Не больше чем в ста ярдах от резиденции, если пройти через джунгли, простиралась западная часть острова с пляжем, покрытым белоснежным песком, гладким и манящим, как сам грех, и изумительной аквамариновой с оттенками бледно-зеленого водой. Рафаэлле казалось, что невозможно описать словами красоту морской воды, и хотя мать предприняла попытку такого описания, действительность была неизмеримо великолепнее.
Меркел молчал. Он привык к подобной реакции людей во время их первого путешествия в резиденцию. Именно поэтому он и произносил речь гида-экскурсовода перед посадкой в вертолет. Потом никто бы не услышал уже ни слова из его рассказа. Меркел со знанием дела посадил вертолет на посадочную полосу, затем сделал знак Рафаэлле, чтобы она посмотрела налево.
— Мистер Джованни, — произнес Меркел, кивнув в сторону мужчины, спешившего к вертолету.
Меркел стал наблюдать за Рафаэллой, задавая себе вопрос, кто она такая, черт побери. Рафаэлла смотрела на мистера Джованни не отрываясь. Что-то в ней было не так, но Меркел не мог понять, что именно. Красивая молодая женщина. Хочет писать биографию мистера Джованни. Меркел не представлял себе, чтобы мистер Джованни мог позволить себе подобную вещь. Люди с такой сомнительной репутацией, как у мистера Джованни, просто не предоставляют писателям бесплатную информацию. Но Меркел не знал других людей, похожих на мистера Джованни. Мистер Джованни жил по собственным правилам и требовал, чтобы все их соблюдали. Он знал, как держать людей под контролем и как добиться от них послушания. Иными словами, мистер Джованни всегда поступал так, как ему заблагорассудится.
Рафаэлла уставилась на отца. Перелет на время притупил ее страх и нетерпение, заставил на время забыть гнев из-за подлости и предательства, совершенных этим человеком по отношению к ней и ее матери.
Рафаэлла знала, что она увидит. Она пересмотрела больше его фотографий, чем можно было пожелать. Но Рафаэлла испугалась, когда он подошел так близко: она боялась собственных чувств, боялась своей реакции.
«Где, — думала Рафаэлла, — будет ее отец через год? Возможно, в тюрьме с Гейбом Тетвейлером? В Аттике?» Неожиданно она подумала о Чарльзе, как он сидит у кровати матери и нежно держит ее безжизненную руку в своей теплой ладони. «Пожалуйста, не дай ей умереть», — который раз взмолилась Рафаэлла. И что станет с Чарльзом Ратледжем, если мать умрет? Он ведь так любит ее. Эта мысль ужаснула Рафаэллу.
Руки ее внезапно стали влажными. Рафаэлле совсем не хотелось вытирать их о новые льняные брюки от Лагерфельда. Красная шелковая блузка, застегивающаяся сбоку на пуговицы, промокла от пота. На мгновение Рафаэлла растерялась, почувствовав, как самообладание ускользнуло от нее, рассудок затуманился. Рафаэлла молча разглядывала отца.
Мистер Джованни собственной персоной подошел к вертолету и открыл голубую дверь кабины.
— Мисс Холланд. Добро пожаловать в мои пенаты.
Он подал ей узкую ладонь, и Рафаэлла какое-то мгновение просто разглядывала ее и только потом приняла помощь. Она взглянула прямо в бледно-голубые глаза отца — точно такие же, как у нее. Уголки глаз точно так же немного загибались вверх. Но Доминик не узнал Рафаэллу. Ни тени чувства по отношению к ней не читалось в его глазах. Рафаэлла взяла его руку и шагнула из кабины вертолета. К своему удивлению, Рафаэлла обнаружила, что в белых босоножках на высоких каблуках она почти одного роста с ним. Почему-то ей казалось, что Доминик выше. Правда, благодаря светлому льняному костюму он казался выше и внушительнее; единственным цветным пятном в его одежде был красный платочек, выглядывавший из нагрудного кармана. На левом запястье красовались тонкие золотые часы, на правой руке блеснуло кольцо с изумрудом.
— Благодарю вас, мистер Джованни.
Рафаэлла подождала еще немного — она ждала, что он узнает ее. Но напрасно. Этого не произошло. Рафаэлла была для него совершенно чужим человеком, как и ее мать тогда, в Мадриде. Доминик не видел в ней ничего от себя, но Рафаэлла, перенявшая материнское восприятие, увидела свое отражение в его глазах — таких же бледно-голубых, как у нее, приобретающих холодный серый оттенок в минуты волнения.
Рафаэлла пожала его руку, неожиданно чувствуя скорее облегчение, чем разочарование, оттого что Доминик ничего не ведает об отцовских связях с родной дочерью. Это означало, что Рафаэлла могла удовлетворить свое любопытство, не ставя себя под угрозу. Она заметила у него за спиной Коко и помахала ей.
— О да, это с легкой руки моей Коко вы приехали к нам. Должен признать, мисс Холланд, иногда здесь становится одиноко, и новые лица приходятся очень кстати. — Доминик повернулся к Меркелу: — Ты возвращаешься за Маркусом?
Рафаэлла расстроилась, но постаралась не подать виду. Разумеется, у нее хватит самообладания, чтобы не устраивать сцен, если Маркус опять вздумает дерзить ей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46