— Подожди немного, — отмахнулся Хок, разглядывая ее плечо. Его улыбка сменилась хмурой гримасой: перед ним и впрямь была палитра сумасшедшего художника. — Как же ты перепугала меня там, в поле!— Оно только выглядит ужасно, а на деле боль почти совсем прошла. Не волнуйся за меня. — Фрэнсис ласково погладила мужа по щеке, он в ответ поцеловал ее ладонь. Долгое время после этого они лежали молча, обнявшись.— Ты замерзла.Хок помог Фрэнсис забраться под одеяло и укутал ее, потом добавил в ее чай хорошую порцию опиевой настойки. Вскоре ее веки отяжелели, глаза потеряли обычный живой блеск. Заметив, что она засыпает, Хок разделся и забрался под одеяло рядом с ней.Он не знал, запротестовала бы она против этого вторжения или нет, но, не будь она в забытьи, ему не удалось бы так легко пристроиться рядом.— Как можно любить того, кто не нравится? — сонно спросила Фрэнсис, когда он притянул ее поближе, заставив лечь себе на плечо.Ее голос был очень невнятным, но Хок расслышал и широко раскрыл глаза во тьму. Она действительно сказала «любить»!— Такое случается сплошь и рядом, — ответил он самым будничным тоном. — Спи, дорогая.— Тебе бы только командовать, — пожаловалась она и немного позже, когда Хок совсем было думал, что она крепко спит, сказала тихо:— На этот раз ты не получил удовольствия…— Как ты ошибаешься, любовь моя! Если бы ты только могла знать, какое наслаждение слышать твои стоны, лаская тебя… а когда я пробую на вкус влагу твоей страсти, мне хочется кричать вместе с тобой.— Это неприлично — кричать… я стараюсь не делать этого, но каждый раз забываю обо всем…— Даже обо мне?— О тебе не забудешь. Ты — это я, а я — это ты.— Знаешь что? Я никогда больше не буду спать в своей постели. Даже в те дни, когда ты будешь нездорова, я все равно не оставлю тебя одну. Кстати, это поможет мне научиться воздержанию. Отец мог бы сказать: «Развивай в себе благородные качества — и Всевышний найдет им применение». Когда ты будешь носить моего ребенка, без воздержания будет не обойтись. Кстати, если в это время я буду спать с тобой в одной постели, я буду чувствовать каждое движение ребенка внутри тебя.Он говорил вслух, хотя Фрэнсис уже спала, дыша глубоко и ровно.«Но что, если бы сегодня я потерял ее навсегда?» Вся приятная череда его мыслей скомкалась и исчезла. Надо поскорее что-то предпринять, решил Хок мрачно.Следующий день ознаменовался неприятным открытием. Белвис, принявший близко к сердцу опасность, грозящую лошадям, в неурочное время зашел на конюшню с обходом. Это позволило ему заметить, как Генри, один из младших тренеров, подмешивает отраву в корм Летуна Дэви. Старик, отличавшийся недюжинной силой, схватил предателя за шиворот и разразился воплями ярости. Понимая, что под угрозой находится сама его жизнь, Генри изловчился и выскользнул из рук Белвиса.В послеобеденное время Хок посетил магистратуру. Лорд Элисон, окружной судья, распорядился начать розыск сбежавшего преступника.— Мы должны найти его, просто обязаны! — снова и снова повторяла Фрэнсис. — Он и только он может назвать имя того, кто заплатил ему за убийство Летуна Дэви.Хок отвечал ей неопределенными звуками согласия. Он так вымотался, что не хотел шевелить ни одним мускулом, тем более языком. Однако он сразу забыл про усталость, услышав заявление отца.— Теперь нам сам Бог велел отправиться на скачки в Ньюмаркет.— Вот и я говорю то же самое! — обрадовалась Фрэнсис.— Ни за что! — крикнул Хок, вскакивая. — Ни за что на свете!— Мне грустно говорить это, мой мальчик, — покачал головой маркиз, — но я не возлагаю много надежд на розыск Генри. Единственное, что позволит нам вывести на чистую воду главных злоумышленников, это появление на скачках.— Выставив Летуна Дэви, — вставила Фрэнсис.— Нам просто следует держаться настороже, — сказал Маркус, добавляя еще один голос к оппозиции, — и тогда ничего трагического не произойдет.— Вы все против меня! — крикнул Хок, который не верил своим ушам. — Вы, видно, забыли, что ФрэнсисЧуть было не отправилась на небеса!— Ну не отправилась же. К тому же удар был нацелен не на меня.— Во-первых, во второй раз ты не сможешь так легко отделаться. Во-вторых, откуда тебе знать, на кого был нацелен удар? Припомни-ка всех любовников, которым ты дала отставку. Возможно, это прольет свет на нашу загадку.— Острота, повторенная дважды, становится пошлостью, — отрезала Фрэнсис. — И не старайся сбить меня с мысли.— Да это просто дьяволица! Мужчин надо ограждать от женщин твоего сорта, Фрэнсис!— Моего сорта! — ахнула та.— Поздно бичевать себя, мой мальчик, — ехидно заметил маркиз разъяренному сыну. — Увы, я оградил тебя недостаточно крепким забором, и теперь тебе ничего не остается, как уступать, уступать и уступать. Учись проигрывать с достоинством.— Демократии в этом доме не бывать!— Я такая за-абывчивая, — протянула Фрэнсис. — Все время забываю, что за тиран достался мне в мужья.— Мы говорим о моих лошадях! Ты, Фрэнсис, моя жена, а вы, Маркус, мой управляющий! Что до тебя, отец, почему бы тебе не вернуться в «Чендоз» и не обсудить свою точку зрения с Шиппом?— Славно мы проводим время, не правда ли? — воскликнул маркиз с довольным видом. — Что до меня, я давно так не веселился… не подумай только, Фрэнсис, что меня веселит случившаяся с тобой неприятность.— Пойми же, Хок, — сказала Фрэнсис, отмахнувшись от извинений свекра, — какой смысл в том, чтобы кормить лошадей отборным кормом, платить тренерам — и не извлечь из этого пользы? Если тебя так заботит моя безопасность, я клятвенно обещаю не отходить от тебя ни на шаг.— Но ты нездорова!Хок напоминал себе человека, стоящего на краю отвесной скалы, в то время как его подталкивают сзади копьями.— Недели на поправку мне хватит, — оживилась Фрэнсис, чувствуя его колебания. — Зато Летун Дэви и ГордостьКланси находятся в превосходной форме. Тамерлана мы оставим здесь под усиленной охраной.— Догадываюсь, что ты успела заказать передвижное стойло для Гордости Кланси.— Да, я заказала его. Помнишь деньги, которые я выиграла на скачках в Йорке? Стойло успеет как раз к нашему отъезду.На самом деле Фрэнсис заняла нужную сумму из хозяйственных денег. Она надеялась, что муж забыл о том, что она отправила двести фунтов сестрам в «Килбракен».Пальцы Хока, который никогда ничего не забывал, скрючились от желания встряхнуть жену до стука зубов. Увы, из-за травмы ее плеча ему было отказано в этом удовольствии. Он неразборчиво, но многословно помянул предков лорда Рутвена до десятого колена и бросился вон.— Парнишка скоро успокоится, — заверил маркиз добродушно.— Ваш парнишка, — процедила Фрэнсис, — заслуживает хорошего пинка по… по коленкам!— Возможно, дорогая, вполне возможно.— Я сделал мисс Мелчер предложение! — выпалил Маркус, который отчаялся дождаться паузы, чтобы сообщить эту новость.— Ах, какая незадача, — опечалилась Фрэнсис, вогнав беднягу управляющего в краску. — Теперь муж изведет меня насмешками по поводу потери основного любовника.Тремя днями позже тело Генри было обнаружено в одном из переулков трущобной части Йорка. Он был убит ударом ножа в грудь.Когда лорд Элисон привез это известие, Хок пришел в полное неистовство.Фрэнсис предложила окружному судье чаю. Этот пожилой джентльмен поначалу показался ей пугающе хрупким. Однако она поколебалась в своем мнении, заглянув в его черные глаза, пылающие фанатичным огнем.Лорд Элисон следил, как граф вышагивает по гостиной взад-вперед, и чувствовал, что это зрелище все больше утомляет его. Поставив пустую чашку, он обратил свой взгляд к леди Фрэнсис, вновь нашел, что она на редкость хороша, и бледно улыбнулся, заметив, что она тоже следит за строевым шагом мужа и что губы ее неодобрительно поджаты.— По-моему мнению, милорд, Генри убили не в результате пьяной ссоры, — выждав приличную паузу, начал лорд Элисон. — Единственная рана находится в области сердца, а следовательно, смертельна. Это, без сомнения, предумышленное убийство.— Ни минуты в этом не сомневался!— Не выпьете ли чаю, милорд? — холодно обратилась Фрэнсис к мужу.— Должен же был кто-то что-то видеть! — воскликнул Хок раздраженно, отмахиваясь от ее вопроса. — Придется пригласить полицейскую ищейку с Боу-стрит.— Отличная мысль, — заметила Фрэнсис, смягчаясь. — Если свидетель был, он видел, конечно, главного негодяя. Вряд ли тот стал бы нанимать убийцу и тем самым вводить в действие новое лицо.— Неужели, милорд, у вас нет ни малейшего подозрения насчет того, кто стоит за всем этим заговором? — спросил лорд Элисон.— Есть, и немалое. Вся беда в том, что нет доказательств.— Могу я узнать, о ком идет речь?— О лорде Демпси.— У этого человека подпорченная репутация, — кивнул окружной судья, нисколько не удивившись. — Как и вы, милорд, я владею скаковой конюшней (не слишком внушительной, но достаточной для того, чтобы разбираться в подноготной скакового мира). Эгремон, граф Дерби, упоминал пару месяцев назад, что коррумпировано ужасающее число владельцев скаковых лошадей, хотя их репутация внешне остается безупречной. — Он поднялся и слегка поклонился. — Мои обязанности призывают меня, милорд. Что до вашей идеи вызвать сыщика из Лондона, я нахожу ее весьма удачной. Советую также переговорить с герцогом Портлендом, который непременно будет в Ньюмаркете. Надеюсь, вы слышали его высказывание: «Победу на скачках может принести любой из трех факторов: удача, мастерство или жульничество».— Дьявольщина! — вырвалось у Хока. — Фрэнсис, иди приляг, ты выглядишь усталой. Маркус, пойдемтеСо мной. Я хочу сегодня же отправить письмо на Боу-стрит Глава 29 Кто это, с кровью на руках? Шекспир — Ты, видно, спятил! Ты хоть соображаешь, что ты натворил, дурья башка? — Эдмонд Лэйси, лорд Чалмерс, буквально трясся от злости, сверля взглядом лорда Демпси. — Только не говори, что ты не знал о том, что эта женщина была любовницей графа Ротрмора! Безмозглый болван!— Мало ли кто и когда был чьей-то любовницей, — защищался лорд Демпси. — Она больше не на его содержании с тех пор, как наш петушок женился. Да и вообще, что ей за дело до того, что я наболтал спьяну? Кто поверит какой-то шлюхе, даже если она проболтается?— Тогда как понимать то, что Амалия Корло вдруг уложила вещички и исчезла в неизвестном направлении? — спросил Эдмонд, угрожающе понизив голос. — Я навел справки и знаю точно, что ее и след простыл. Это при том, что Хок продлил аренду дома до конца квартала! Чего ради ей было бросать такое гнездышко, если не из страха перед расправой? Я сильно сомневаюсь, мой пустоголовый друг, что она утаила от своего благодетеля волнующие сведения, которые ты ей невольно сообщил.Лорд Демпси неуклюже выбрался из кресла и налил себе стакан портвейна. Эдмонд следил за ним, презрительно скривив губы. Вот уж точно болван безмозглый! Эдмонд терпеть не мог лорда Демпси и всегда боялся, что тот выболтает спьяну что-нибудь компрометирующее. И тот выболтал — выбрал из всех возможных слушателей любовницу Хока!Когда-то Чарлз Льюистон, лорд Демпси, был закадычным другом Невила. Позже Невил превратился в трясущуюся от страха размазню и дружба распалась. Однако, подумал Эдмонд, обрывая нить воспоминаний, что же теперь делать? Не исключено, что Хок уже подозревает его, подозревает всерьез!Олух Генри, слава Богу, закончил свои дни в грязном переулке Йорка. Этим была оборвана ниточка, которая могла бы вывести на них. Демпси убил его с наслаждением, о чем не замедлил похвастаться Эдмонду: «Он так меня умолял, так цеплялся за ноги, что я уступил… и сделал дело быстро».— Их надо убить, — вдруг сказал Демпси.Эдмонд уставился на него во все глаза. Во взгляде приятеля была откровенная кровожадность, и было ясно, что, будучи поставлен перед выбором, тот убил бы, не задумываясь, и его, Эдмонда.— Кого именно? — спросил он, стараясь сохранять внешнее спокойствие. — Хока и его благоверную?— Точно. Его я убью без долгих раздумий. Кстати сказать, если Хок выбрал Амалию по своему вкусу, я бы не прочь провести пару часов с крошкой Фрэнсис, прежде чем отправить ее следом за муженьком. Надеюсь, жена так же хороша в постели, как и любовница,— С убийством ничего не выйдет, — отрезал Эдмонд. — Все английское дворянство будет поставлено на ноги. Я не знаю, что известно старому интригану маркизу Чендозу, но он и без всяких доказательств натравит на нас всех фурий ада. У него немало влиятельных друзей, не говоря уже о том, что Хок знает половину военного ведомства. Нам придется оставить Англию, а у меня нет ни малейшего желания бежать в страну, где Наполеон в свободное время плюет на головы англичан, имевших глупость остаться под его эгидой.— Значит, у тебя есть другой план? — спросил Демпси, наливая себе очередной стакан портвейна. — Надеюсь, он лучше, чем тот, который принес нам одни только неприятности.— Летун Дэви не должен добраться до Ньюмаркета. Его надо уничтожить (под видом несчастного случая, конечно), и тогда мы окажемся в безопасности. Граф Ротрмор заподозрит истину, но доказательств у него не будет, а значит, не будет и последствий. И вот еще что, — Эдмонд улыбнулся впервые за все время разговора, — Беатриса полностью у меня в руках…— Какая часть ее роскошного тела, уточни, пожалуйста? — похотливо хихикнул захмелевший Демпси.— Не твое дело, болван! Лучше слушай внимательно! Так вот, в случае осложнений мы воспользуемся ее привязанностью ко мне.Эдмонд подумал, что после его женитьбы на Беатрисе Хок вынужден будет отказаться от всяких претензий, в чем бы они ни заключались. Само собой, и маркиз тоже.— А как быть с другими четырехлетками?Эдмонд Лэйси откинулся в кресле и сложил руки на коленях, палец к пальцу.— Самое главное сейчас — избавиться от Летуна Дэви. Если разработать подходящий план, это не составит труда… — Неожиданно руки его сжались в кулаки. — Чтоб Невилу сгнить в аду! Если бы этот ничтожный тип не был таким слабаком, всего этого не случилось бы!— А мне Невил нравился, — заметил лорд Демпси. Эдмонд не нашелся что ответить.Хок с нежностью отвел со лба Фрэнсис влажную прядь. Ее дыхание было неровным, прерывистым, полные груди часто вздымались. Он приподнялся на локте, с нежностью взглянув на все еще напряженные темно-розовые вишенки сосков, потом коснулся их влажными завитками волос своей груди. Мраморная белизна плеча почти восстановилась, оставалось лишь несколько едва заметных синяков. Ни боли, ни ломоты Фрэнсис больше не испытывала.— Хок…— Что, любовь моя?— Ты все еще внутри меня.Эти слова заставили его содрогнуться от вдруг осознанного сладостного ощущения.— Мне нравится, что ты так долго остаешься внутри. — Она напрягла бедра, не давая ему выскользнуть.— Как ты думаешь, через пятьдесят лет тебе это будет все так же нравиться? — Хок, наклонясь, коснулся губами полуоткрытых влажных губ жены.— Через пятьдесят — разумеется. — Фрэнсис бросила насмешливый взгляд из-под ресниц. — А позже, выходит, ты уже ничего не сможешь мне предложить?Хок, засмеявшись, выскользнул из нее. Фрэнсис надулась. В этой милой гримаске была такая бессознательная чувственность, что он был удивлен и взволнован. Расположившись рядом и опираясь на локоть, кончиком пальца он коснулся ее надутых губ.Когда ты успела научиться этому, кокетка?— Я частенько видела, как Виола практикуется перед зеркалом. — В глазах Фрэнсис, затуманенных дремотой, вновь блеснул насмешливый огонек. — Эта ужимка сводила с ума всех молодых людей в окрестностях «Килбракена».— Раз так, надувай губы только для меня.— Все зависит от того, просишь ты или приказываешь.— Приказы — это что-то из обыденной жизни. Я не настолько глуп, чтобы приказывать в постели.— Я давно хочу тебе признаться, — сказала Фрэнсис с лукавой усмешкой, — что с тобой одинаково интересно и заниматься любовью, и отдыхать после этого.— Это заслуга Амалии. Она мне подробно объяснила, что удовлетворенная женщина не в восторге от храпа удовлетворенного мужчины. Оказывается, ей в это время хочется поговорить.Фрэнсис чувствительно ткнула его кулаком в грудь.— Лучше не пытайся поддеть меня, — заявил Хок важно. — Я всего на семь лет тебя старше, но при всей остроте ума тебе не сравниться со мной в бойкости языка… я имею в виду — словесной бойкости. Правда, в остальном… — Он провел кончиками пальцев сверху вниз по ее телу и улыбнулся, когда она затрепетала. — В остальном лучшего и желать нельзя. Думаю, нам пора выбросить тот крем в какое-нибудь болото.«Это чистейшая правда», — подумала Фрэнсис.— Ты уверен, конечно, что бойкость языка — неотъемлемое качество мужчины. Нечего ухмыляться, я говорю об остроумии, а не о том, что у тебя на уме!— Конечно, я уверен. Остроумием мужчина наделяется от рождения, как и некоторыми частями тела, которые отсутствуют у женщин.— Ты вынудишь меня накапать в твой чай настойку от лошадиных колик!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44