Летун Дэви внимательно слушал, пошевеливая ушами. Хок не особенно удивился, когда чуть позже он с громким фырканьем ступил на доску. Единственным признаком нервозности были резкие взмахи длинного хвоста.— Эта лошадь победит любого соперника! — воскликнула Фрэнсис, одарив собравшихся счастливой улыбкой.— Неподалеку от Йорка на следующей неделе ожидаются скачки, — сообщил Белвис. — Там мы и проверим способности Летуна Дэви.По прошествии четырех дней Эдмонд, несмотря на свои безупречные манеры, не сразу сумел закрыть рот при виде экипажа леди Констанс перед ступенями Десборо-Холла.— Конни! — пронзительно вскричала Беатриса и бросилась вперед с распростертыми объятиями. — Какая удача. что ты решила посетить этот провинциальный уголок! Здесь смертельно скучно, ни намека на утонченное общество!Леди обнялись, причем Констанс не удалось скрыть изумление таким горячим приемом.— Что за дьявольщина!Эдмонд обернулся. За его спиной стоял Хок, с ужасом глядя на леди Констанс.— Я удивлен не меньше вашего, дружище. Не иначе, как это дело рук Беатрисы.Эдмонд повел плечами и отошел. Констанс явно чувствовала себя не в своей тарелке. Едва успев получить кое-как нацарапанное, торопливое письмо Беатрисы, она помчалась а Йоркшир с новой надеждой в душе. Она уже начала думать, что произошла какая-то ошибка, как вдруг заметила Филипа Хоксбери за спиной Эдмонда Лэйси. В дни разлуки Констанс отчаянно скучала по нему. Она робко помахала, но тут Беатриса стиснула ее в повторном объятии, нашептывая на ухо:Ты правильно сделала, что приехала, Конни. Ты с первого взгляда поймешь, на каком ничтожестве женился наш Филип. Ужасное создание! Когда он решится представить ее лондонскому обществу, все будут дружно смеяться за его спиной. Ему нужно раскрыть глаза, напомнить, что такое настоящая леди. Когда он увидит тебя, такую утонченную, очаровательную, он поймет, какую ужасную ошибку совершил.Раскрыть глаза? Напомнить? Констанс меньше всего хотелось напоминать что-либо Филипу Хоксбери — это был не тот человек, который потерпел бы вмешательство в свою личную жизнь. Она начала горько сожалеть о том, что приехала.Хок, всегда старавшийся сохранить хорошую мину при плохой игре, приветствовал ее тепло. Маркиз, прирожденный интриган, воспользовался положением дел, чтобы очаровать молоденькую пустышку. Особую пикантность ситуации придавал тот факт, что Констанс была дочерью его заклятого врага, недалекого лорда Ламли.Беатриса суетилась вокруг «подруги», оставив ее в покое только тогда, когда Эдмонд обратился к ней с заметной угрозой в голосе:— Дорогая, мне нужно серьезно поговорить с тобой. Немедленно. За пару минут с Констанс ничего не случится.Беатриса сделала гримаску, но без возражений последовала за женихом в курительную, где в этот момент никого не было.— Чего ради ты задумала всю эту нелепицу?— Идею ты подал мне сам, Эдмонд. Ты сказал, что Филип заупрямился только потому, что это шотландское ничтожество сбило его с толку. Если он переметнется к Конни, то, без сомнения, последует за ней в Лондон. Там он опомнится и быстро потеряет интерес к прожектам этой особы.Беатриса ждала насмешек или упреков, но Эдмонд, к ее облегчению, впал в продолжительное раздумье.— А знаешь, дорогая, ты совершенно права! Я хочу сказать, выбранный тобой способ неудачен, но сама идея мне нравится. Мои поздравления, Би! У меня появилось предчувствие, что дело пойдет на лад. Я обдумаю, что можно сделать по этому поводу.Они вышли из курительной рука об руку и присоединились к остальным собравшимся в гостиной. К тому моменту Констанс познакомилась с Фрэнсис Хоксбери и мечтала лишь о том, чтобы удариться в бегство. К сожалению, ее лошади нуждались в продолжительном отдыхе. По отношению к Беатрисе, затеявшей ее «воссоединение» с Филипом, Констанс испытывала чувство, близкое к ненависти.Когда та появилась в дверях гостиной в сопровождении своего жениха, Констанс как раз старалась выкрутиться из неловкого положения.— Надеюсь, мое присутствие не обременит вас, милорд, — обратилась она к Хоку. — Я еду в гости к моему дядюшке Джорджу (он прислал приглашение, и под влиянием момента я решила обрадовать дорогого родственника) и заехала к вам только для того, чтобы поздравить вас и вашу жену с законным браком.Беатриса посмотрела на нее с удивлением. До этого момента она считала Констанс непроходимой дурочкой.«Дядюшка Джордж, скажите на милость! Этот олух давным-давно приказал долго жить, будучи застрелен на дуэли новым возлюбленным своей молодой любовницы!» — Маркиз усмехнулся, тактично прикрыв рот ладоньюХок просто вежливо улыбнулся, а Фрэнсис, находившаяся в счастливом неведении, предложила гостье чай.Все же Беатрисе не хотелось так легко отказываться от своего хитроумного плана, и она перенесла все внимание на хозяйку дома.— Знаете, Фрэнсис, Филип и Конни были знакомы, знакомы давно и близко. Не правда ли, Филип?— Восемь месяцев — не такой уж долгий срок, — заметил Хок.— Но ведь ты был близким — очень близким! — другом Конни.— Не более близким, чем я, — вставил Эдмонд, прерывая дальнейшие бестактности. — Расскажите лучше, что новенького в Лондоне, Констанс.— О, вы и представить себе не можете! — с жаром начала та. — Лорд Меллори и леди Лоутон делают из себя настоящее посмешище! Разумеется, виноваты не они, а леди Мел-лори, которая позволяет себе в открытую скандалить с мужем.Хок заставил себя расслабиться, зная, что этот фонтан иссякнет тогда, когда язык Констанс перестанет шевелиться от усталости. Фрэнсис, которой ни одно из названных имен ни о чем не говорило, позволила своим мыслям свободно блуждать от воспоминания к воспоминанию. В какой-то момент она заметила, что свекор иронически ей подмигивает, и едва заметно пожала плечами.К ужину Беатриса наконец отказалась от своих далеко идущих планов, утешая себя тем, что она все-таки сделала попытку.Фрэнсис переодевалась к ужину, когда во внутреннюю дверь постучали. Она слегка нахмурилась, спрашивая себя, что может быть нужно мужу в это время.— Ты все хорошеешь, дорогая, — искренне сказал Хок. — Можете идти, Агнес.— Что это? — полюбопытствовала Фрэнсис, заметив в зеркале, что муж держит длинный и узкий бархатный футляр.Хок молча открыл его и вытянул колье с великолепными сапфирами, сверкнувшее зелеными искрами в свете свечи.— Оно пойдет к цвету твоих глаз.— Но у меня серые глаза!— Да? Хм… не шевелись.Теплые кончики пальцев коснулись шеи, и Фрэнсис тотчас испытала это нелепое, глупое волнение, стремительно зародившееся внутри. Оно не только не исчезло за время, которое они были в постели врозь, но даже как будто усилилось. Это что-то извращенное, подумала она виновато, какое-то постыдное отклонение…— Ну, что ты об этом думаешь? — спросил Хок, отступая. Колье лежало на груди, как поблескивающая змейка.— Оно прекрасно! Почему ты хочешь, чтобы я носила его?— Потому что отныне оно твое. Когда-то оно принадлежало моей матери, а еще раньше — бабушке. Может быть, оно выглядит старомодным… в таком случае сменим оправу камней.— Нет-нет, мне так больше нравится. Спасибо, Хок! — Фрэнсис поднялась из-за туалетного столика и озадаченно посмотрела мужу в лицо. — Все-таки почему?— Почему что?— Почему ты даришь его мне?— Сапфир, согласно древнему поверью, смягчает ревнивое сердце. Надеюсь, мой щедрый дар заставит всю твою ревность претвориться в любовь.— Так ты даришь мне сапфировое колье, чтобы успокоить ревность, которую я могу почувствовать к Констанс? Щедрый выкуп, ничего не скажешь! Выходит, Беатриса была права, когда сказала, что ты был близок с нашей гостьей.— Не настолько близок, глупышка. Что касается Беатрисы, она поставила Констанс в неловкое положение, вытащив ее сюда. Будь великодушна к этой лондонской пустышке, и вскоре мы сможем благополучно препроводить ее к дядюшке Джорджу, если таковой существует.— Неужели Беатриса считает, что ты способен развестись со мной?— Я уверен, ничего настолько радикального у нее и в мыслях не было. Скорее всего она думала, что приезд Констанс даст мне понять, чего я лишился, и заставит последовать за ней в Лондон.— Скорее бы Беатриса уезжала… — вздохнула Фрэнсис. — Но я не ревную, и не надейся!— Ни на маковое зерно?— Флиртуйте с кем хотите, милорд, я тоже найду, с кем развеять скуку!— Бедняга Маркус! Этот достойнейший молодой человек обречен. Придется ему одной рукой обнимать мисс Мелчер, а другой — тебя.Фрэнсис вспыхнула, понимая, что ее стрела не попала в цель.— Лучше поцелуй меня, дорогая, прежде чем мы спустимся в столовую. — Хок притянул ее к себе и поцеловал не столько со страстью, сколько с нежностью. — Как долго, как долго!.. придется ждать завтрашней ночи, я правильно понимаю?— Ты считаешь дни? — спросила Фрэнсис, против воли улыбаясь.— Конечно, считаю! — подтвердил он со вздохом.— Брак — странная штука, — заметила она с некоторым удивлением. — Человек начинает придавать значение вещам, которые раньше полагал вполне естественными.— Значит ли это, что ты тоже считаешь дни?— Не только не считаю, — призналась она, — но постепенно начинаю думать, что все то, что мы… что удовольствие, которое я испытывала, мне просто померещилось.— Померещилось? Какое жуткое предположение! У меня даже мурашки забегали по спине. Мне что же, придется начинать все сначала?Фрэнсис молча зарылась лицом в выемку его плеча.Моя постель без тебя кажется неприятно пустой, — вздохнул Хок, отстранил жену и одобрительно улыбнулся, держа ее за плечи. — Ты очень красива, Фрэнсис.«Ты тоже очень красив, но я не скажу тебе этого», — думала она со счастливым упрямством, спускаясь рядом с мужем вниз по лестнице. Глава 27 В каждом стаде есть паршивая овца. Пословица XVI века Амалия долго и внимательно разглядывала карты, разложенные перед ней на постели.— Moi, je le savais, — сказала она вслух, обращаясь к своей уютной спальне. — Я знала, что так случится, знала давно.Амалия не призналась бы никому из знакомых джентльменов, что увлекается философией и оккультными науками, но порой это помогало предвидеть будущее. Вот и на этот раз у нее зародилось и постепенно окрепло некое предчувствие. Она решила погадать на картах, заранее зная результат.Она поспешно собрала карты, перемешала их и положила колоду на столик у кровати.— II faut penser, maintenant, — прошептала она, поудобнее пристраивая под головой подушку. — Да-да, надо хорошенько все обдумать! Ведь никаких доказательств нет…Прошло уже две недели после получения письма от графа Ротрмора. Из него Амалия уяснила, что Хок выбрал себе роль верного мужа и собирается счастливо ей следовать. Чтобы смягчить удар, он послал Амалии двести фунтов и заверения в том, что аренда дома продлена до конца следующего квартала. Подобное великодушие не помешало ей скучать по Хоку. Однако пора было готовиться к отъезду в Гренобль, к Роберту Гравиньи, и предстоящей семейной жизни. Проблема состояла в том, что 344 Амалия считала свое приданое недостаточным.Чтобы его пополнить, она позволила войти в ее жизнь (и постель, разумеется) щедрому лорду Демпси. Звали его Чарлз Льюистон, и человек он был могущественный — по крайней мере в скаковом мире. Кроме того, он был давним другом лорда Чалмерса, жениха сестры Хока, леди Беатрисы.Отличительной чертой лорда Демпси оказалось то, что под хмельком он любил поговорить. И говорил он о вещах, не на шутку беспокоивших Амалию. Он как будто не знал о том, что она находилась на содержании графа Ротрмора, и Амалия, уловив суть его речей, меньше всего собиралась открывать глаза своему новому любовнику.— Скоро все будет по-нашему, — бормотал лорд Демпси.Он успел выпить достаточно бренди, чтобы глотать окончания слов и обильно брызгать слюной, и не годился на что-нибудь в постели. Амалия вовсе не была этим разочарована. Любовник из лорда Демпси был не ахти какой, и она согласилась встретиться с ним во второй раз только для того, чтобы разузнать побольше.— Что будет по-вашему, милорд? — спросила она почтительно (ее благоговение с самого начала развязывало гостю язык). — И кто такие «вы»?— Скоро лошадки Десборо окажутся в наших руках, и тогда все будет в лучшем виде. Все тогда будет кончено…— Все будет кончено? Что бы это могло значить? — Она заметила, что лорд Демпси вот-вот погрузится в пьяный сон, и поспешно продолжала:— Вы так влиятельны, милорд, и так мужественны. Совсем не то, что прежний лорд Ротрмор… Невил, кажется. Вы ведь были знакомы с ним?— Болван бестолковый! — Гость издал при этом слюнявое фырканье. — Безмозглый эгоист! Уж мы о нем позаботились, будь спокойна.Через минуту он звучно храпел на разные голоса, но Амалия не слышала, пораженная его словами. Она вознесла пылкую молитву, чтобы лорд Демпси все забыл, кош проснется поутру.Она спрыгнула с постели, не беспокоясь о том, чтобы соблюдать тишину: гостя не мог бы разбудить даже пушечный выстрел. Достав из бюро лист бумаги, она уселась писать письмо.Фрэнсис выкрикивала слова ободрения, пока совсем не охрипла. Когда Летун Дэви перемахнул через финишную линию, она бросилась мужу на шею и стиснула его в порывистом объятии:— Получилось! Получилось!Хок поцеловал ее, очень довольный.Фрэнсис вспомнила, как жокеи-соперники старались спихнуть Тимоти со спины Летуна Дэви, как они осыпали лошадь ударами хлыстов. К счастью, Летун Дэви вскоре так сильно вырвался вперед, что избежал дальнейших выходок конкурентов. Однако что за мерзости творятся во время скачек!Так или иначе, они выиграли пятимильный забег в Йорке, где обычно проходили первичный отбор лучшие чистокровные жеребцы Йоркшира.— Теперь можно сказать наверняка, что он готов для Ньюмаркета, — сказал Белвис, потирая руки. — Правда, придется дать Тимоти пару уроков на тему «Как сберечь свою шкуру во время скачек», но я рад за парнишку. Он хорошо поработал сегодня.Фрэнсис выиграла двести фунтов, поставив на Летуна Дэви, так как ставки на неизвестную лошадь были семьдесят к одному.— Впечатляюще, весьма впечатляюще! — воскликнул Эдмонд, пожимая Хоку руку. — Если не ошибаюсь, завтра очередь Тамерлана?Фрэнсис кивнула, сияя от гордости.— Я смотрю, ты решила воспользоваться случаем и вернуть все истраченные на лошадей деньги, — сказал Хок, легонько подергивая локон ее прически.— По крайней мере мне хватит еще на одно передвижное стойло.— Подумаешь, провинциальные скачки! — пренебрежительно скривилась Беатриса, комкая перчатку. — Победа на них еще ничего не значит.— Мне не совсем понятно, почему вы так жаждете купить наших лошадей, если мало верите в их будущее? — спросила Фрэнсис с простодушным видом.Эдмонд молча взял невесту под руку, удрученно покачал головой и последовал за Хоком и Фрэнсис к кругу победителей. Тимоти раскраснелся и только молча улыбался, слишком взволнованный, чтобы говорить.Поздравляя жокея с первым удачным заездом, Хок слышал ворчание владельцев проигравших лошадей. От него не укрылось то, что. вокруг из рук в руки переходят деньги, крупные суммы денег. Услышав кличку своей лошади, он прислушался.— Ты когда-нибудь слышал про Летуна Дэви, Джордж? — спрашивал один джентльмен другого. — Где старина Невил мог откопать такой славный кусок конины? Окрас напоминает мне жеребчика, которого я видел в прошлом году в Эскоте.— Лично мне Невил ничего не рассказывал про Летуна Дэви, — ответил Джордж, вытирая платком потный лоб. — А ведь его, бывало, хлебом не корми — дай похвастаться о своих находках. Как ты думаешь, почему он утаил от нас эту драгоценность?Любопытство Хока было донельзя разожжено письмом Амалии, которое дожидалось его в Десборо-Холле. Распечатав и прочитав его, он поднял голову и встретил пристальный взгляд Фрэнсис. Это заставило его уединиться в курительной комнате. Там письмо было перечитано не меньше трех раз. Хок не мог оторвать глаз от перечисленных Амалией немногих фраз лорда Демпси.«Уж мы о нем позаботились, будь спокойна…», «лошадки Десборо…», «все будет по-нашему…», «все будет кончено».Что за дьявольщина творится под самым его носом? Хок понимал, что, как всякий прямолинейный человек, он не слишком силен в интригах. Правда, на войне ему порой приходилось и лгать, и изворачиваться, чтобы добыть нужную Веллингтону информацию, но в жизни штатской он был неважным дипломатом. Джентльмен был человеком чести и не имел права пятнать свою репутацию махинациями.Однако после долгого раздумья Хок пришел к выводу, что военное положение случается и в штатской жизни. Защищать свою собственность, думал он, это все равно что защищать свою страну.В качестве первого шага Хок разыскал отца, который бодро вышагивал в роскошном розарии поместья Аромат бесчисленных роз смешался в теплом летнем воздухе в единый упоительный букет Вдохнув его, Хок тотчас вспомнил Фрэнсис и благодушно покачал головой.— А, это ты, мой мальчик!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44