Молчание пролегло между нами глубокой пропастью.Питер тяжело вздохнул, и в голосе его прозвучала такая печаль, что мне снова захотелось плакать:— Нет, вижу, ты отказываешься это признать. Как утешить его? Как помириться?— Свадьба — в следующий вторник, — поспешно выпалила я. — И мы немедленно уезжаем в Девбридж-Мэнор. Ты, разумеется, всегда будешь там желанным гостем.— Это ужасная ошибка, Энди, ошибка, которая разрывает мне сердце.Я не ответила: в горле встал ком.Послышались быстрые шаги. Питер устремился к порогу и хлопнул за собой дверью. В окно я увидела Уильямса, нашего грума, державшего под уздцы Чемпиона, коня Питера. Питер вскочил в седло, пустил Чемпиона галопом и исчез.Я свернулась на кушетке под окном и уставилась в сгущавшийся туман. Прощальные слова Питера эхом отдавались в мозгу: «Это ужасная ошибка, Энди».Неужели он прав и я действительно бегу от жизни, боясь повторить роковую судьбу родителей? Существую в черном цвете?Я провела рукой по глазам, пытаясь смахнуть слезы. И он сказал, что это разрывает ему сердце!Но мужчины не способны так глубоко переживать! Даже Питер все воспринимает гораздо спокойнее, чем утверждает. Он, конечно, меня любит, но все же не вернулся домой, когда умер дед, потому что у него были дела поважнее. И никто не придал этому значения. Никто не страдал… Кроме меня.Нет, мужчины созданы лишь для того, чтобы брать, брать и брать, ничего не давая взамен. Их можно выносить, вероятно, любить, но доверять? Никогда! Даже кузенам, ставшим скорее родными братьями! Нет уж, я не позволю себе забеременеть и попасть в полную зависимость от мужа!Только дед был другим. Я молилась, чтобы мой будущий муж оказался похожим на него.В дверь тихо постучали. Тощий лорд Торп, как прозвал нашего дворецкого Питер лет десять назад, возник в библиотеке, встал передо мной надменно и гордо, как истинный аристократ, и объявил о прибытии графа Девбриджа. Я быстро заморгала, чтобы не показать слез, и, поднявшись, поспешно расправила платье и пригладила волосы.— Андреа! — раздался бархатный, прекрасно поставленный голос. — Андреа!Я вздрогнула и ошеломленно огляделась. Господи, куда унесли меня грезы? Я вовсе не в библиотеке деда на Кавендиш-сквер, а сижу напротив новообретенного мужа в мягко покачивающейся карете! Глава 4 — Андреа, дорогая, — повторил он, улыбаясь мне, — вы, должно быть, умираете от скуки? Или грезите наяву? Кажется, вы даже задремали немного? Простите меня!— Я просто думала о Питере, — пробормотала я, решив больше не вспоминать слова кузена и свои ответы. Лоренс подался вперед и погладил мои затянутые в перчатки руки.— Знаю, как тяжело вы это перенесли. Я тоже был крайне разочарован, когда ваш кузен отказался от приглашения. Ах, ничего, уверен, что он примирится с нашим браком, как только увидит, как счастливы вы со мной. Кроме того, он будет потрясен, узнав, как возрастет ваше состояние, поскольку мой поверенный — настоящий волшебник. Стоит ему взглянуть на гинею, и она немедленно превращается в две.Я рассмеялась. Муж часто смешит меня… совсем как Джон.Опять! Опять я думаю о нем! Этот человек появлялся в моей жизни трижды и давным-давно исчез. Никто и ничто. Пора раз и навсегда забыть о нем.— Не можете ли вы звать меня Энди, милорд? Мне никогда не нравилось мое полное имя. Для деда я была Андреа только в том случае, когда он сердился на меня за очередную проделку.— Энди? Мальчишеское имя?— Я с готовностью откликаюсь на него, сэр. С ним мне удобно и легко, как в разношенной обуви.— Прекрасно. И хотя мне кажется это немного странным, все же попытаюсь. Жаль, что вы не упомянули об этом раньше, я бы уже успел привыкнуть.— Просто не знала, как вы к этому отнесетесь. Не хотела рисковать — из страха, что вы сбежите, если я поведаю вам о моем неженственном имени до свадьбы.Он снова улыбнулся — поистине чарующей улыбкой. Подумать только, граф выглядит значительно моложе своих лет. Высокий, стройный, с аристократическим лицом. Нос не бугристый, не красный от чрезмерного пьянства. Никакого двойного подбородка. Глаза — изумительного темно-синего цвета, и стоит только взглянуть на него, побеседовать несколько минут, как понимаешь, насколько он образован, чувствителен и утончен.Кроме того, природа наградила его густой темно-каштановой шевелюрой, в которой теперь поблескивали серебряные нити, и густыми широкими бровями. Ничего не скажешь, красивый, представительный мужчина, мой муж!Будь он моим отцом, вероятно, все пошло бы по-другому.— Ваше воспитание, по-видимому, было не совсем обычным, — внезапно произнес он, — поскольку после смерти матушки вашим опекуном стал дед. Тут есть и плохие, и хорошие стороны… Впрочем, поживем — увидим.Что он имеет в виду?Я молча наблюдала, как муж снова откинулся на удобную спинку сиденья, вытянул ноги и, сложив руки на груди, опустил голову и слегка уперся подбородком в галстук. Такой спокойный, невозмутимый, казалось, всем довольный. А я… я привыкла к мужчинам вулканического, взрывного нрава. К таким, как дед, мгновенно впадавший в ярость, тут же сменявшуюся смехом.— Питер упоминал, что с вами живут два племянника. Один из них — его ровесник и ваш наследник.— Верно, — кивнул граф, — старший — мой наследник. К несчастью, за последние годы мы несколько отдалились друг от друга, но сейчас он дома, по крайней мере я на это надеюсь.— Что случилось?Густые брови многозначительно взлетели вверх. Похоже, он сейчас разразится проклятиями — напрасно я поинтересовалась его делами, хотя, как его жена, вероятно, имею на это право. Но тут граф вздохнул, словно приняв решение, и криво усмехнулся. Однако в голосе не было ни обиды, ни горечи, скорее — легкая ирония:— Видите ли, он слишком похож на отца. И чрезвычайно скорбел, когда его родители были убиты разбойниками в Шотландии. Тогда ему было всего двенадцать, а его брату — десять. Я их единственный родственник, моя жена к тому времени умерла, не оставив мне наследника. Я не испытывал никакого желания жениться вторично. Мальчики стали жить у меня, и я обращался с ними как с сыновьями. Младший, Томас, быстро свыкся с новой жизнью, но его брат Джон перечил мне во всем с того самого дня, как появился в Девбридж-Мэноре. — Очевидно, он заметил мой вопросительный взгляд, потому что добавил:— Насколько я понимаю, он винил меня за то, что я остался жив, в то время как его отец лежит в могиле. Джон считал это несправедливым. Но я хотела спросить вовсе не об этом.— Вы сказали, его зовут Джон, — запинаясь, выдавила я. Нет, это просто невозможно. Он не может быть тем самым Джоном. Это имя встречается на каждом шагу, в городе, в деревне — повсюду. Слишком глупо предполагать подобное совпадение!— Я спросила потому, что после смерти деда несколько раз встречала человека по имени Джон. Так или иначе, он показался мне довольно милым.— А как его фамилия?— Не знаю, — обронила я, понимая, что кажусь ему идиоткой. — Случайный собеседник. Веселый. Любит посмеяться. И Джордж его сразу принял. По-моему, Джордж вообще предпочел бы сменить хозяина, будь он уверен, что его собираются так же хорошо кормить, как в моем доме.— В таком случае он не может быть моим племянником. В жизни не слышал, как Джон смеется. Он молчаливый, если не сказать угрюмый, молодой человек, лишенный всякого обаяния и ничем не выделяющийся, когда речь идет об отношениях со мной или управлении имением. И по-моему, не слишком любит животных, по крайней мере я ни разу не видел с ним рядом собаки или кошки. Зато он стал кем-то вроде героя войны и, вероятно, когда-нибудь успокоится и опомнится. Честно говоря, он так редко бывал дома, что просто не успел научиться управлять хозяйством. Что же, время все расставит по своим местам.— А Томас?— Ах, мой милый, поглощенный собой Томас, который не доставил мне ни минуты тревоги с самой первой встречи! Нет, он совсем не эгоист, я не это имел в виду. Просто слишком занят, своими болячками и хворями. Кроме того, он одержим страстью ко всяким снадобьям. Стоит ему поранить палец или ушибить локоть, как он тут же хватается за медицинские книги и трактаты в поисках подходящего лекарства. Правда, жена Томаса Амелия прекрасно с ним ладит. Насколько мне известно, у нее целый шкаф забит зельями, настоями, травами и мазями от всех болезней, начиная от чирьев до желудочных колик. Когда в округе появляются цыгане, она скупает у них все общеукрепляющие средства. Амелия — дочь виконта Уэверли, джентльмена, мягко говоря, необычного. Прелестная женщина, но нечто вроде сноба, что совсем неплохо в некоторых ситуациях. А теперь и Джон, вероятно, вернулся навсегда.Мой муж снова замолчал, а я взглянула в окно, удивленная неожиданной темнотой. На небе сгустились черные тучи, пошел мелкий дождь, и я натянула на колени теплую полость. Экипаж был очень удобным, рессоры — тугими, и я сняла перчатки из кожи лимонного цвета, чтобы провести ладонью по голубой атласной обивке. И тут же заметила фамильный перстень Девбриджей, закрывавший почти всю фалангу безымянного пальца. Я уставилась на массивный изумруд, окруженный бриллиантами, и с внезапным ужасом осознала, что отныне ношу имя и титул графини Девбридж. Надевала ли это кольцо первая жена Лоренса? Может, его сняли с ее пальца после смерти? Господи, какие мрачные мысли! А как Джордж уживается с мисс Крислок? Они прекрасно относились друг к другу, и именно она настояла, чтобы я побыла наедине с мужем, вместо того чтобы постоянно болтать с Джорджем.Не прошло и часа, как мы прибыли в Репфорд, где Лоренс снял для нас комнаты в гостинице «Серый гусь». Карета остановилась во дворе, и несколько мальчишек немедленно подлетели, чтобы взять под уздцы лошадей и открыть дверцу.Коротышка хозяин уже стоял в дверях, низко кланяясь и сверкая обширной лысиной — его макушка оказалась под самым моим носом.— Добрый день, Пратт, — небрежно бросил Лоренс. — Вижу, ваше заведение процветает.— Да, милорд, — согласился Пратт, вытирая руки о безупречно чистый передник. — Я последовал совету вашего поверенного и получил неплохую прибыль.Лоренс удовлетворенно кивнул:— Насколько я понимаю, наши комнаты готовы? Ее светлость устала.Он учтиво улыбнулся мне. Интересно, почему всегда устают исключительно леди, а не джентльмены?— Совершенно верно, милорд, и если только ваша светлость и ее светлость соизволят последовать за мной, я провожу вас в отдельную гостиную.— Только посмотрю, как устроятся мисс Крислок и Джордж, и немедленно приду.— Думаю, мисс Крислок вполне способна устроиться сама. Ей поможет Флинт. Флинт заодно позаботится и о Джордже. Теперь, когда вы стали замужней женщиной, нет никакой нужды обременять себя.Мне не слишком нравился Флинт, камердинер Лоренса. Вечно высматривает, вынюхивает и нем как рыба.— Мисс Крислок — весьма нервная особа, милорд, не привыкшая к переменам и незнакомым местам. Кроме того, она только что оправилась от болезни. Я должна убедиться, что с ней все в порядке.— «Серый гусь» — обычная гостиница, ничего тут нет незнакомого, — пробормотал мистер Пратт.— Согласна, мистер Пратт, но пусть отныне я и замужняя леди, не нахожу тут ничего затруднительного. Я сейчас приду, Лоренс.И прежде чем он успел сказать что-то еще, противоречащее моим принципам, я уже была во дворе. Флинт, как я и ожидала, стоял столбом, молча, угрюмо наблюдая за происходящим и не делая ни малейшей попытки помочь. Я подождала, пока кучер помог мисс Крислок выйти из экипажа. Едва ее ноги коснулись земли, как Джордж вырвался и метнулся ко мне. Хвост его вертелся подобно крыльям мельницы в ветреный день. Я застегнула на нем ошейник и поставила на короткие ножки.— Я скоро приду, Милли. Попросите мистера Пратта показать вам комнату.Взглянув на Флинта, теперь занятого изучением собственных ногтей, я рассмеялась. Джордж подпрыгнул на добрых три фута и попытался вырвать поводок.— Ну уж нет, Джордж! Спокойно семени вперед, я никуда не уйду.Итак, Джордж и я гуляли, бегали и играли в угасающем свете солнца. У него оказалось куда больше энергии, чем у меня. Прошло больше часа, прежде чем он согласился отправиться к мисс Крислок, поужинать и лечь спать.Гостиная «Серого гуся», обшитая деревянными панелями, была очень уютной. В камине горело яркое пламя, пахло жареной говядиной, и в воздухе вился легкий дымок. Я бросила муфту и ротонду на стул, подошла к огню и протянула руки, наслаждаясь теплом. Лоренс отложил газету и принялся заказывать Пратту ужин. Как только тот с поклонами удалился, Лоренс приблизился ко мне.— Флинт вполне мог бы погулять с Джорджем, — заметил он. — Замужней женщине не пристало этим заниматься.Неужели у замужних дам есть круг определенных обязанностей и они придерживаются каких-то строгих правил? Если это так, не миновать беды.— Флинт не знает Джорджа. Более того, Флинт не желает заниматься тем, что не имеет отношения к вам, его хозяину. Но хуже всего, что Джордж терпеть его не может. Он истосковался по мне и танцевал вокруг, пока не свалился от усталости.Мне показалось, что муж хочет что-то возразить, но он промолчал.Пратт снова появился в гостиной в сопровождении Бетти, ширококостной грудастой девицы с прелестной широкой улыбкой.— Вам хватит получаса, Андреа… то есть Энди, чтобы подготовиться к ужину? — обратился ко мне супруг.— Подготовиться? А… но я не собираюсь переодеваться!Мне вовсе не хотелось удаляться от заманчивого аромата жареного картофеля, проникавшего из-под крышки серебряного блюда.— Я только вымою руки, хорошо? И через пять минут вернусь. Не съешьте все без меня, милорд! — воскликнула я, не оборачиваясь, и выбежала из гостиной. Оказавшись в своей комнате, я наскоро вымыла руки, погладила Джорджа, после чего пришлось снова мыть руки. Потом я поцеловала занятую ужином мисс Крислок, хотя она не сумела ответить мне тем же из-за набитого рта, а затем слетела вниз.Но по пути остановилась у длинного узкого зеркала, висевшего на стене у подножия лестницы, взглянула на бледную девушку и нахмурилась. У меня нет причин быть бледной. Я почти час пробыла на свежем воздухе. Что со мной творится?Я снова пригляделась к собственному отражению. Одинокое, жалкое создание.Какая чушь! Я привыкла быть сама себе хозяйкой, но о каком одиночестве идет речь? Нет, у меня теперь прекрасный муж. Я вспомнила, что сказала леди Фримонт, прикрываясь веером, после того как о нашей помолвке было объявлено в «Газетг».— Ну и глупышка же вы, Андреа Джеймсон! — И похлопала меня веером по руке. Больно. Я поморщилась и тут же поняла, что леди Фримонт сделала это намеренно. — Сумели поймать одного из самых завидных женихов и ни за что не желаете сказать, каким образом вам это удалось. Но не слишком ли поспешная свадьба? Ведь ваш дорогой дедушка скончался всего около полугода назад? Разве это прилично? Фи, какой позор! Но поскольку у вас нет мамы, которая могла бы наставить вас в правилах этикета и объяснить, что поспешные…Злобная старая стерва. Но в отличие от Питера никто не видел в моем браке ничего особенного. Разве что мы действительно не медлили со свадьбой. Но я больше не могла выносить Лондон. Не могла и подумать, что вновь окажусь в «Олмэксе» и буду танцевать до утра.Слава Богу, мы собирались в деревню и там останемся. Мою дорогую мисс Крислок одолел мерзкий кашель, который никак не хотел проходить. Всему виной, разумеется, смог. Нет, деревня — лучшее место для нас обеих. И для моего мужа, разумеется.Лоренс снова сидел у огня, читая «Газетт». Пратт неустанно таскал все новые блюда: ростбиф, картофель, тушеную репу, горошек, множество различных гарниров и даже куропаток!В желудке у меня громко заурчало. Лоренс поднял глаза и наградил меня учтивой улыбкой:— Рад, что вы всего лишь вымыли руки, Андреа, то есть Энди, иначе наверняка бы потеряли от голода сознание в ванне.Эта добродушная фраза показывала, что он не сердится на меня за промахи. Все будет хорошо. Я сделала правильный выбор.Еда была восхитительной. Не могу припомнить, когда так много ела. Даже не было времени поговорить. Я жевала, жевала и жевала, но все же успела спрятать в салфетку немного ростбифа для Джорджа. Потянувшись за куропаткой, я неожиданно ощутила взгляд Лоренса. Тот взирал на меня с некоторым удивлением. Я не донесла до рта вилку.— О Господи, Лоренс, я ем куда больше, чем полагается молодой леди, верно? Вы считаете меня обжорой? Я вас не виню. Просто все так вкусно, а я целый день ничего не ела, и теперь…Лоренс поднял изящную руку, чтобы заставить меня замолчать. Я немедленно повиновалась.— Я не хотел смутить вас, Андреа… то есть Энди. Просто забыл, какой превосходный аппетит у молодых. По мере того как стареешь, лишаешься многих удовольствий. Либо безобразно расплываешься, либо худеешь.— Рада, что вы предпочли похудеть, — выпалила я, но тут же осеклась, не веря собственной дерзости. Поспешно прикрыв рот ладонью, я уронила вилку и сконфуженно уставилась на мужа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31