По-видимому, Лоренс пытался найти достойную партию своему наследнику и поэтому пригласил ее. Честно говоря, у него превосходный вкус. Мне эта дама не нравилась, но и она не была слишком любезна со мной. Смотрела сквозь меня, цедила слова, и мне ужасно хотелось отвесить ей оплеуху — нет, две!Будь она проклята, есть ли в ней хоть один недостаток?!Густые белокурые волосы, уложенные короной, из-под которой кокетливо выбиваются длинные локоны, падая на белоснежные плечи. И почти вся грудь напоказ!Мой дед, взглянув на это лицо и грудь, не произнес бы ни единого слова. Как-то он заявил, что предпочитает наслаждаться совершенством в молчании. И, пропади он пропадом, наверняка молчал бы очень-очень долго!Очевидно, в этом Джон отличался от деда. Он смеялся, болтал и прислушивался к каждому ее слову. Тошнотворно!Но лишь когда подали восхитительных омаров в тесте, меня осенило! Господи, да это обыкновенная ревность!От ужаса я едва не уронила вилку и, забыв о еде, уставилась в тарелку. Они по-прежнему мило беседуют, склонив друг к другу головы. Какой чудесный контраст темного и золотистого, черт бы их взял!Но я не имею права ревновать! Это безумие! Я замужем. Джон не должен ничего для меня значить! Совсем ничего! Он мой племянник по мужу и навсегда останется им. Когда-нибудь Джон приведет в этот дом жену. И может, ею станет именно леди Элизабет Палмер.Он лгал мне, как и все мужчины. Лгал. И если меня это удивляет, значит, я еще глупее, чем предполагала. Джон осыпает леди Элизабет знаками внимания, чарует своим проклятым остроумием. И все это после того, как он излил мне вчера душу!Гнусный лжец!С другой стороны, не хочу же я, чтобы он слонялся по комнатам, мрачный, угрюмый и несчастный, потому что не может быть со мной. Такой мужественный… сильный…Я едва не рассмеялась над абсурдностью собственных мыслей.Нет, тут нет ничего абсурдного. Он лгал. Как мой отец.Я вспомнила 6 письме отца и сообразила, что ничего не сказала об этом Джону. А теперь в этом нет нужды.Я заговорила с соседями, герцогом из Манчестера, иссохшим, как скелет, сыпавшим такими же древними шутками, и маркизой с поистине необъятной грудью, открытой чуть ли не до самых сосков. В отличие от сидевших поблизости джентльменов я отчаянно старалась не смотреть на эти гигантские вздымающиеся холмы.Я была само оживление: кокетничала, сыпала шутками и смеялась над едкими замечаниями остальных. Маркиза с открытой грудью оказалась довольно забавной, особенно когда рассказывала о своих пекинесах, которых у нее было больше дюжины, и все такие лапочки! Иссохший герцог обожал сплетничать о жителях Лондона, совершенно мне незнакомых, но я смеялась и щебетала, как мне и полагалась. Пусть Лоренс мной гордится!И выглядела я великолепно в переливчато-серебристом платье. Пусть у меня не такая красивая грудь, как у леди Элизабет, а волосы — курчавые, играющие всеми оттенками красного, каштанового и песочного, подобно осенним листьям, и не так модно причесаны, но…Нет, нужно взять себя в руки. Джон мне не принадлежит. И никогда не будет принадлежать.Безумная!Откуда такие перемены? Ведь он мужчина, мужчина, которого я видела до замужества всего три раза и умудрилась вроде бы навсегда от него отделаться. Только окончательно так и не смогла.И непоправимо испортила жизнь себе и ему.Но сейчас важнее всего то, что я хозяйка этого дома. Не какая-то провинциальная мисс. Я графиня и, хотя довольно молода, знаю, чего добиваюсь. И знаю, что делать.Поднявшись, чтобы увести дам в гостиную, я смотрела исключительно на мужа и улыбалась только ему. Он кивнул.— Джентльмены, — провозгласила я, повысив голос, — оставляем вас наслаждаться портвейном.Они едва обратили на меня внимание: большинство уже были пьяны до полусмерти. Им хотелось заняться портвейном и бренди и Бог знает чем еще. Я пошла к двери и уже громче окликнула:— Леди, наш ликер ждет нас в гостиной. Мы обсудим новости о Наполеоне, решим, какой из присутствующих джентльменов самый красивый, образованный и очаровательный.Несколько женщин рассмеялись, две или три даже похлопали меня по руке. Остальные неодобрительно поджали губы, но что из того?Я не смела обернуться и посмотреть, как воспринял муж мой прощальный выпад.Но мужчины расслышали каждое мое слово и загомонили все сразу: возмущенно, весело, язвительно.Вероятно, Лоренс даст мне нагоняй немного позже.В гостиной все только обо мне и говорили. Довольно много дам не отказались и от рюмочки бренди. Мы потолковали о Наполеоне, но вскоре уже обсуждали его бедняжку жену, австрийскую принцессу Марию-Луизу, которую Наполеон, отчаянно желавший иметь наследника, потащил в палатку еще до заключения официального брака.— То, что мужчины вытворяют с женщинами, поистине омерзительно, — прошипела леди Элизабет Пал-мер, чересчур, до приторности красивая. Подумать только, теперь она проявляет интерес к чему-то еще, кроме мод и сплетен!— Итак, кого мы изберем самым очаровательным джентльменом?Дамы весело рассмеялись.Леди Калдекот, сидевшая у камина и поэтому энергично махавшая веером, прошептала мне:— С вашей стороны это было весьма умным шагом, моя дорогая. Вы сумели привлечь их внимание. Интересно, о чем они теперь судачат?— Естественно, о том, кого мы посчитаем самым неотразимым, — вмешалась леди Элизабет, смеясь и глядя на меня так, словно видела впервые. — А вы неглупы.— Я слышала, у Наполеона было столько любовниц, что Жозефина ужасно гневалась и повсюду болтала о том, будто он не слишком хорош как мужчина. Вы, конечно, понимаете, о чем я, — добавила маркиза с необъятной грудью.Я, разумеется, не знала, о чем идет речь, поэтому жизнерадостно объявила:— Что же, если он и сейчас, женившись на Марии-Луизе, заводит любовниц, ясно, что он вообще никакой не мужчина.Все шестнадцать дам уставились на меня как на идиотку. Леди Элизабет расхохоталась:— Дорогая графиня, ведь вы замужем! Поверить не могу, будто Лоренс не показал вам, что значит быть мужчиной!Я захлопала глазами. К счастью, моя драгоценная мисс Крислок поспешила на выручку.— Лорд Девбридж, — тактично заметила она, — очень заботится о своей молодой жене. Он терпелив и входит в ее положение. Налейте мне рюмочку ликера, дорогая.Но ее добрые намерения, очевидно, не привели к желаемому результату, поскольку леди, вместо того чтобы удовольствоваться полученными сведениями и оставить меня в покое, сгрудились вокруг несчастной жертвы, как акулы, почуявшие свежую кровь. Я затравленно озиралась, но видела лишь высоко поднятые брови и насмешливые улыбки. В уши вонзались ехидные замечания.Амелия держалась в стороне. Мисс Джилбенк лихорадочно ломала руки и выглядела ужасно растерянной.— Хотите сказать, что все еще остаетесь девственницей, миледи? — осведомилась миссис Беркенхед, наклонившись так близко, что я едва не задохнулась от приторного запаха ее духов. По-видимому, она чересчур злоупотребляла розовым маслом.Амелия громко откашлялась:— Давайте попросим Андреа сыграть для нас сонату Моцарта. Она так талантлива! И даже поет, только не так хорошо, как играет. Ну же, Энди, пожалуйста, сыграй!— Сомневаюсь, чтобы ее игра превзошла монолог, который она произнесла перед джентльменами, до того как покинуть столовую, — вмешалась добродушная почтенная леди, чье имя я так и не вспомнила.Я подошла к фортепиано и начала играть. Довольно прилично, даже без ошибок. А когда подняла глаза, увидела мужа, стоявшего совсем рядом. Как только аплодисменты замерли, я поспешно прошептала:— Извините, Лоренс. Это дьявол меня дернул за язык.Он засмеялся, повернулся к стоявшим поблизости джентльменам и объявил на всю комнату:— Моя жена сообщила, что сам дьявол дернул ее за язык.Вот так и приобретаются репутации! Уж не знаю, кем на самом деле почитали меня, но провозгласили оригиналкой, если верить мисс Крислок, которая, уже гораздо позже, рассказала мне об этом. Все утверждали, что, попав в следующий раз в Лондон, я окажусь в центре внимания!— И что это значит? — спросила я.— Вероятно, тебя будут приглашать на все балы, приемы и рауты, — пояснила она и, потрепав меня по щеке, пристально всмотрелась в мою физиономию. — Ты выглядишь ужасно грустной. Что-то случилось, дорогая?Я едва не проговорилась, но вовремя прикусила язык.— Ничего, Милли. Просто стараюсь казаться идеальной молодой женой.Было уже почти два часа ночи, когда Лоренс отвел меня в Синюю комнату и на прощание задумчиво покачал головой:— Вы продолжаете удивлять меня, Энди.— Надеюсь, большинство сюрпризов не так уж плохи.— Не меньше половины. Не волнуйтесь, последний был восхитительным. Джентльмены яростно спорили, кто же из них самый обаятельный, образованный и остроумный.Значит, леди Палмер была права, когда предсказала, что больше они ни о чем не смогут говорить. Тем не менее больше всех удивилась я. Не рассчитывала, что почти все гости так благожелательно воспримут мою выходку.— Вы им понравились. Признаюсь, я этого не ожидал, уж очень вы молоды. Но как очаровательны!— Судя по вашему тону, вы не вполне одобряете то, что я сделала?— Разве? Глупости, дорогая. Доброй ночи, дитя мое.И Лоренс удалился.Интересно, он действительно считает меня ребенком? Глава 23 Наутро спозаранку я втирала омерзительно пахнущее снадобье, приготовленное по рецепту дедушки, в подживающие раны на спине Малютки Бесс. Семь глубоких вмятин образовали почти идеальный круг с расстоянием примерно четверть дюйма между каждой ранкой, и при взгляде на них мои глаза застилала багровая пелена ярости. Представить страшно, что жесткие колючки впивались в шкуру беззащитного создания! Чудовище, сотворившее такое, заслуживает пули в лоб!— Похоже, она поправляется.Это Джон.Я медленно повернулась. Не хотела его видеть. И в то же время больше всего на свете желала стоять и смотреть на него, пока Малютка Бесс не вышибет меня из стойла.Я тряхнула головой, стараясь избавиться от назойливых мыслей.— Да, ей гораздо лучше, слава Богу и Ракеру, но меня по-прежнему трясет от злости. А почему вы уже на ногах? Еще совсем рано.Он оглядел меня с головы до ног. Господи, в каком я виде! Старый темно-коричневый шерстяной плащ и грубые ботинки, такие обшарпанные, словно их год козы жевали. Влажные от пота пряди прилипли ко лбу, волосы стянуты узлом на затылке.— Но вы же проснулись, — улыбнулся он. — Почему бы и мне не встать?— Вы так мило беседовали с леди Элизабет Палмер, когда я поднялась наверх уже далеко за полночь!Он, разумеется, расслышал язвительные нотки в моем голосе. Глупым его не назовешь. И к тому же он имел наглость подмигнуть мне!— Почему так официально? Вполне достаточно было сказать «леди Элизабет». Все ее только так и зовут. Ни одна из приглашенных дам не может с ней равняться, верно?Я была вполне с ним согласна, но не высказывать же подобное мнение вслух! Правда, это его не остановило.— Как странно, что вы заметили! Но кажется, не желаете говорить на эту тему… ваши губы превратились в ниточку. Лучше уж побеседуем о чем-нибудь нейтральном. Собственно говоря, большинство джентльменов уже спустились вниз, пьют кофе и читают газеты. Кстати, в отсутствие дяди Лоренса они бессовестно судачат о вас. Вы произвели настоящий фурор, Энди. Вряд ли дядюшка этим доволен.— К вашему сведению, я уже извинилась перед ним. Не такая уж я безмозглая грубиянка. И сумела дать ему понять, что искренне раскаиваюсь.— Но я говорю вовсе не о том дерзком спектакле, который вы вчера устроили в столовой. Дело совсем в другом.Позабыв обо всем, я уставилась на него:— О чем вы? Больше я ничего такого не сказала, честное слово! Слушала, что говорили дамы о Наполеоне, посмеялась немного… ну и сыграла сонату Моцарта, не так плохо, должна признаться, но больше ничем не опозорила Лоренса.— Ну и ну! — захохотал Джон. — Вы и в самом деле не понимаете?Я с недоумением развела руками и принялась накладывать корпию на спину Малютки Бесс. Кобылка повернула голову, чтобы посмотреть на меня. Я погладила ее и оглянулась на Джона:— Нет. В толк не возьму, о чем вы говорите.— Кажется, так и есть, — медленно протянул он, по привычке склонив голову набок. Так он делал всегда, когда был смущен или недоумевал.— Очевидно, вам не терпится все мне объяснить, так что выкладывайте. Чем же я опорочила и посрамила беднягу Лоренса?— Теперь всем известно, что вы еще не потеряли невинности.Я подпрыгнула так высоко, что Малютка Бесс взбрыкнула задними ногами. Только через несколько минут мне удалось ее успокоить. Зато во мне бурлила ярость.— Это невозможно! — выпалила я. — То есть это, конечно, правда, но я никому и ничего не говорила. С моей стороны было бы нечестно, вероломно и в высшей степени глупо рассуждать о таком. Неужели вы можете представить, чтоб я ни с того ни с сего повернулась к маркизе и объявила: «Видите ли, миледи, я замужем за очень милым человеком, но так и осталась девушкой!» Я заметила, как Джон стиснул кулаки, но тут же медленно разжал пальцы.— Нет, разумеется, вы на подобное не способны. Но насколько мне известно, дамы обсуждали то, что, по слухам, некоторые достоинства Наполеона… скажем… не столь блистательны… и их размер не настолько велик.— Какие достоинства? Какой размер? Хотите сказать, что он не слишком высок? Я часто слышала об этом. Но что тут такого? Какое отношение это имеет к моей невинности?Джон закатил было глаза, но тут же смущенно потупился, чем ужасно меня удивил, поскольку я знала, что его раскаяние неподдельно. Он пристыжен и жалеет, что завел об этом речь.— Прошу, забудьте об этом. Я лишь хотел пошутить над вашей беспредельной наивностью, но не смог. Еще раз умоляю: забудьте. Вы невинны, и это прекрасно. И не позволяйте никому уверять вас в обратном. Вам не за что извиняться перед дядюшкой. Совсем не за что.— Но…Он легко прикоснулся кончиками пальцев к моим губам. И голос… голос, как он нежен… хотя в нем и чувствуется легкая ирония.— Нет, Энди, не нужно. Если услышите еще что-то об этом, ехидные уколы или замечания, просто не обращайте внимания, хорошо?Я нерешительно кивнула.— Позвольте мне выразиться яснее. Если в последующие три дня услышите многозначительные реплики о Наполеоне, просто держите рот на замке, обещаете?— Хорошо, но…— Малютка Бесс молодец, — перебил Джон. — Однако ближайшие несколько недель вы не сможете сесть на нее. Нет-нет, о Буйном забудьте. Ему даже не понадобится кроличья нора, чтобы вас сбросить. Просто растопчет вас в лепешку и зароет в землю. Слопает вместе с овсом на завтрак. Он…— Довольно! Вы обладаете чересчур живым воображением. Расписываете, что случится, если у меня хватит храбрости взять вашу лошадь…— Возможно. Но вам следует спросить у дяди Лоренса, нет ли у него другой лошади для вас. И не смейте даже кормить Буйного, иначе он откусит вам руку. Да, кстати, не пытайтесь избавиться от моего камердинера Бойнтона, который будет повсюду ходить за вами.С этими словами он повернулся и удалился. Я проводила его взглядом. Бойнтону приказано повсюду следовать за мной? Что за чушь?! Тирады относительно Буйного не содержали ничего нового, но намеки насчет Наполеона и каких-то размеров показались мне крайне странными. Что ж, придется последовать совету Джона и забыть об этом. От одной мысли, что Бойнтон станет меня охранять, сразу стало легче.Как выяснилось, в этот день у меня не осталось времени на размышления ни о чем, кроме предстоящего бала. Единственный раз я видела более взволнованных слуг на собственном дебюте. Даже Брантли заорал на лакея, уронившего в вестибюле пальму в огромном горшке. Дерево покатилось по полу, врезалось в доспехи, которые с грохотом полетели на каменные плиты. Брантли никогда до этой минуты не повышал голоса, и все слуги расценили его взрыв как доброе предзнаменование.Я смеялась до упаду и не могла остановиться. Брантли замолчал и так смутился, что мне хотелось утешить его, да только я знала, что он не примет моего сочувствия. Поэтому я промолчала и многозначительно усмехнулась.Вечером я спустилась вниз в своем новом бальном туалете из светло-голубого шелка — в тон глазам, как отметила Белинда. Низкий вырез открывал грудь. Модистка заверила, что это необходимо, иначе я буду выглядеть чучелом, это повредит ее репутации и больше никто не придет в лавку, а ее владелица закончит жизнь в канаве. И все по моей вине.Я посчитала, что она несколько драматизирует ситуацию. В конце концов какое отношение имеет моя грудь к ее возможной кончине? Но пришлось позволить ей творить все, что она пожелает, хотя я по-прежнему думала, что декольте получилось слишком нескромным, в чем и призналась Белинде. Но та лишь возмущенно охнула, а когда я предложила накинуть поверх роскошную шаль, едва не лишилась чувств от расстройства.Итак, выставив напоказ грудь, я сошла по широкой лестнице и там наткнулась на леди Элизабет. Мы впились друг в друга глазами, как два бойцовых петуха;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31