Именно такое он заслужил, заставив ее стоять голой перед этими аристократами-паразитами.
Гнев, отложенный до того времени, когда он сможет понимать, о чем она говорит, снова прокладывал себе дорогу. Если Деринг отважится сегодня снова показать свою распутную физиономию в этой комнате, то ничто не остановит ее. И бокал бренди сейчас очень пригодился бы ей, подумала Кэт. Все остальное с нее сняли. Так почему бы ей не сбросить с себя и запреты?
Кэт уже опустошила половину бокала, глаза у нее слезились, она кашляла и задыхалась при каждом глотке, когда Деринг вдруг вломился в дверь. Побледнел, с удовлетворением отметила девушка.
– Ну, думаю, это было неизбежно, – сказал Деринг. Кэт не заметила никакого раскаяния на его лице. Он подошел к буфету и налил себе выпить. – Не смотри так осуждающе, дорогая. Этого как раз достаточно, чтобы прополоскать рот. Не волнуйся, целовать тебя я не буду.
– Как будто я разрешила бы!
– Я этого и не воображал. – Он прислонился бедром к буфету. – Тебе не приходило на ум, что сегодня вечером я поступил так, как было необходимо?
Кэт не была готова признать это.
– Тут мне пришлось бы довериться вашему суждению, лорд Деринг. Но у меня нет оснований так поступать.
– Какой же смысл продолжать, если между нами нет доверия? Может, нам бросить все это, как ты думаешь?
– Вы с самого начала не хотели приезжать сюда. Вы пьете, играете, распутничаете, и когда все это вам приедается, играете в отвратительные игры.
– Тут вы попали в точку, – сказал Деринг. – Но учтите, что я пытаюсь стать членом Внутреннего Круга Отвратительных Хамов, и поэтому должен убедить их, что я один из них, хотя у меня достаточно трюков и причуд, чтобы добавить перцу в их скучное времяпрепровождение. Догадываюсь, что даже совершенное беспутство надоедает через некоторое время.
– Думаю, это не просто ваша догадка.
– Ты удивилась бы. Не скажу, что я сделал выбор в пользу возвышенной морали. У меня просто не было другого способа попасть в залы изысканного порока. Но теперь, ради сомнительных целей «Черного Феникса», я намерен пробраться туда с помощью обаяния и коварства и используя тебя. Для этого, тебе нужно это признать, ты здесь и находишься.
– Но не для того, что произошло сегодня вечером.
– Именно для этого. Или еще хуже. Тебя выбрали из третьесортной театральной труппы, чтобы ты соблазняла гостей своей красотой и, да, своим талантом. Но ты ведь не играла сцену, когда Офелия сходит с ума, когда я впервые увидел тебя в театре. Ты намеренно поддразнивала и возбуждала мужчин в этом зале. Довольно успешно, нужно сказать. А теперь ты заявляешь, будто тебя шокировало, что некоторые из этих мужланов хотят от тебя больше, нежели игривые обещания, и намерены использовать свое богатство, положение и силу, чтобы получить это.
Их разговор один на один проходил вовсе не так, как планировала Кэт.
– Вы все переворачиваете с ног на голову. Они не смогли бы заставить вас выставить меня на всеобщее обозрение где бы то ни было. Это вы послали за мной. Все случившееся ваших рук дело.
– Все не так просто. Каррингтон с помощью своих дружков устроил мне проверку. Их маневры начались за несколько часов до твоего появления. Было ясно, что обычной выпивкой и кутежом дело не кончится. Требовалась демонстрация, необходимая церемония перехода из потенциального злодея в настоящего негодяя. Я решил, что публичное посвящение лучше.
Он двумя руками причесал волосы.
– Ты мне ответишь, правда? Если бы тебе заранее назвали цену за следующий шаг в нашем плане, ты согласилась бы на это?
И снова Кэт оказалась перед дилеммой. Она всегда соглашалась с теорией, далекой от практики. И избегала правды, как делала это и сейчас.
– Вы должны были объяснить это в своей записке. Я смогла бы подготовиться.
– К чему? Послушай, не важно, почему я послал за тобой. Бумагу мне принесли. Я писал записку при всех, и если бы они ее не прочитали, то полюбопытствовал бы слуга и доложил им о ее содержании. Это была проверка, Кэт, задуманная человеком гораздо умнее меня. Вынужденный принять решение немедленно, я подумал, что ты согласишься сыграть свою роль.
Злость так и вибрировала в воздухе вокруг него, когда он бесцельно шагал по комнате. Расходует энергию, подумала она. Обуздывает себя. Пытается воззвать к ее благоразумию.
На это никакой надежды, поскольку она вообще неблагоразумна. Но она не могла забыть свой позор.
Он прислонился к стене в другом конце комнаты, лицо его оставалось в тени, руки опущены.
– Разве у меня был другой выбор? Неужели я не увидел альтернативу? Честно говоря, не знаю. Я признаю ответственность за свои решения, но это не значит, что я их оправдываю. И это вовсе не означает, что я ими горжусь.
– Было не похоже, чтобы вы хоть немного были против. Да, понимаю, вы дали им возможность увидеть то, что они хотели. Но они распознали в вас нечто, милорд. И сегодня вечером я увидела это сама.
– Я такая же дырявая лодка, как и все прочие. Чего я никак не могу понять, так это твоей преданности «Черному Фениксу». Ради него ты готова терпеть унижение и презрение и даже мое общество, что, как кажется, оскорбляет тебя больше всего. Почему ты отдала свою жизнь в их руки? Это бессмысленно. Недостойно тебя.
– Но людей убивали. И вас едва не убили. Дети… мы не знаем точно, что с ними происходило, но теперь вы догадываетесь, на что способен Каррингтон.
– Сатанинские сексуальные ритуалы, конечно. Но «Рай» не единственное место в Англии, где совершают преступления и терпят самые извращенные вкусы. Можно обнаружить, что в обычной английской деревне процветают отвратительные нравы. Так почему… объединение филантропов тратит целое состояние, чтобы разоблачить это несущественное место у воды?
– Вы считаете, что нужно позволить этому безумию продолжаться? Что ничего не нужно делать?
– У «Феникса» есть право на свои хобби. И я не имею ничего против того, чтобы сыграть роль расфуфыренной приманки. Но чертовски неприятно, что тебя отправили в это болото.
– Потому что я не справляюсь с этой работой?
– Потому что они используют тебя как пушечное мясо. Ты считаешь их благородными рыцарями, Кэт, но они делают это для своей выгоды. Скорее всего ради собственности. Возможно, это вендетта. Или «Феникс» – это просто банда наемников, которую за определенную плату может заполучить каждый. Можно поклясться, что тут они что-то приобретут. Терять им практически нечего, поскольку опасная работа – как мы оба знаем – поручена лакеям.
– Надеюсь, не скоро наступит такой день, милорд, когда я стану такой же циничной, как вы.
– Не наступит. Ты совершенно слепа. Твои суждения никогда не будут критическими и очень редко – правильными. Пока ты не будешь доверять самой себе, Кэт, ты не сможешь понять, кто из мужчин или женщин использует твое доверие.
– Ха! Поучения подлеца, который ничего обо мне не знает. Вы сами так сказали.
– В надежде выпытать какие-нибудь сведения, – ответил Деринг с пренебрежительным жестом. – Я даже обнажил немного перед тобой свою черную душу. Но проникнуть за твои бастионы не удалось, и мы остались при своих. Опасности и так достаточно, Кэт, чтобы мы еще ставили друг другу подножку. Нам нужно прийти к соглашению. Я, например, расскажу тебе, что мне известно, и если ты не сможешь это вынести, то завершим игру.
– У вас нет права заканчивать ее. Вы принимаете решения вроде обещания отдать меня этим мужчинам в субботнюю ночь, потому что знаете: вас к этому времени здесь уже не будет. Но я не обещала уехать и не собираюсь этого делать, пока миссия не будет выполнена. Вам нужно было учесть это, до того как вы преподнесли им меня на тарелке.
– Ах, дорогая, ты покинешь «Рай», даже если мне придется тащить тебя за волосы. Но уедем ли мы завтра утром или найдем способ продержаться достаточно долго, чтобы узнать, чем занимается Каррингтон с друзьями на своих сборищах во время солнцестояния? И как бы ни вел я себя сегодня вечером, все ради того, чтобы обеспечить себе приглашение туда.
– Я думала, на четверг.
– И то и другое. Потребовалось много времени, чтобы выманить приглашение на ночь пятницы. Да, конечно, пока заключалась сделка, я чертовски напился, хотя еще больше делал вид. Ты застала конец представления и решила, что я и тебя хочу обмануть, и ты не совсем не права. Я просто не мог устоять.
Вот, значит, как. Все ее усилия пропали зря, унижение и полная бесполезность. А его светлость прогулялся, не думая о результате, и вытащил главный приз.
Она должна быть счастлива. Важен лишь результат, и все равно, как его добились. Но она завидовала его триумфу, возмущалась легкости, с которой он преодолевал все трудности. В ее жизни не было ничего более важного, чем добиться успеха именно здесь. И звездную роль должна исполнить только она, даже если об этом никто больше не будет знать. Все зависело от того, что она сможет доказать сама себе.
И теперь этот человек, не имеющий никакой власти, права или убедительной причины, хочет лишить ее роли. Украсть ее шанс завершить свою собственную миссию.
Она едва могла различить его – темная фигура у стены, локти согнуты и подбородок опирается на сплетенные ладони. Он ждет, что она выйдет из себя. Готовится повернуть ее аргументы против нее, высмеять ее гнев, быть терпеливым с ней, как он привык вести себя с какой-нибудь норовистой лошадью.
Нет. Лошадей он любил. Он даже продал ее за одну.
Уступи она сейчас ему хоть дюйм, никогда ей не удастся обрести почву под ногами.
– А что, милорд, вы собирались рассказать мне? То, о чем вы точно знаете, что это правда?
– Ах, – мягко сказал он, как будто не желая возвращаться к этой теме. – Еще только одно, Кэт. Это пустило слишком глубокие корни в нас обоих, чтобы мы могли этим пренебречь, и если нам не удастся договориться, остальное не будет иметь ни малейшего смысла. Я хотел бы выяснить, почему ты так враждебно настроена.
– Боже мой, мы уже говорили об этом целый час. У меня есть причины злиться, более или менее важные. Некоторые совсем неуместные, признаю, но причин у меня достаточно.
– После того, чему ты подверглась сегодня вечером, все, что ты мне сказала и посчитала истиной, оправданно. Но я говорю не о происшедшем в игорном зале. Твоя враждебность направлена не на меня. И даже не на Каррингтона с его распущенными друзьями. Она против того, что случилось прошлой ночью в моей постели.
– Чепуха, – неуверенно произнесла она. – Я с-сделала то, что вы мне сказали, это было частью нашего маскарада. Ваши доводы были убедительны.
– Как хочешь. Но нет, это только один из факторов. Решение же было принято несколько раньше той страстной личностью, которую ты держала связанной и с кляпом во рту в подвалах. Все, что я сделал, – это помог тебе осознать свое желание, принять удовольствие, не признаваясь, что хочешь его. Ты представила это как долг и жертвоприношение, как мученичество, а на практике все обернулось совсем не так, как ты опасалась. То, чем мы занимались вместе, превзошло все фантазии, которые ты построила вокруг этого. И именно это ты не в силах вынести, Кэт. Ты больше не можешь притворяться. События нынешнего вечера позволили тебе напасть на меня, но гнев не защитит тебя от правды.
– Был ли когда-нибудь мужчина, – сказала она, – который не воображал бы себя неотразимым любовником? Вы путаете враждебность с презрением, милорд. Но это не должно нас больше волновать. Теперь, когда вы проникли в круг Каррингтона, нет необходимости, если она когда-нибудь и существовала, придавать слишком большое значение видимости. Сексуального характера, я хочу сказать.
– Понимаю, что ты имеешь в виду. – Он вышел на свет, взгляд уверенный, на лице ни тени улыбки. – Я согласен.
Воцарилась мертвая тишина. Кэт не ожидала такой быстрой капитуляции.
– Господи, – поспешно ответила она, – я ожидала от вас другого.
– Ты переоцениваешь мое стремление уложить в свою постель женщину, которая этого не хочет. Но поскольку я имею охоту защитить свою репутацию хорошего фехтовальщика, то продолжим наш спектакль на публике. В частной жизни я не буду соблазнять тебя, не опасайся. Если только обстоятельства не изменятся, конечно. Или ты не решишь, что желаешь меня.
Кэт хотела отвергнуть такую возможность, но что-то в его лице, в выражении его глаз удержало ее. Еще два дня, подумала она, и три ночи. За такое короткое время она не поддастся слабости.
– Тогда занимай постель, – сказал он. – А я все еще пьян настолько, что могу спать на подстилке из чертополоха. Завтра, если ты захочешь присоединиться ко мне, мы заскочим на остров. Иди. На сегодня хватит.
Кэт ушла, не сказав ни слова, но задержалась в дверях. Свой реверанс она задумала как вызов или, возможно, как сарказм, но, выпрямившись, она, к своему удивлению, обнаружила, что оказывает ему честь.
Эта дань, которую он, возможно, и не заметил, поставила печать на их отношениях. То, что никогда по-настоящему не начиналось, закончилось. В будущем она будет держать свою гордость, свой юмор про себя. Миссия важнее всего.
Полчаса она сидела на кровати с Мальволио на коленях, прислушиваясь к звукам в соседней комнате. Когда, казалось, Деринг отключился, она решила убедиться в этом. Приоткрыв дверь, она увидела его лежащим на животе на меховых коврах у холодного камина, лицо его было повернуто от нее, дыхание медленное и равномерное.
Кэт закрыла дверь, не торопясь переоделась и дала Мальволио оленины, чтобы занять его. Потом подняла окно, через которое проникла в коттедж в свой первый визит, выбралась наружу и снова опустила раму.
Ночь была теплая и исключительно светлая. Красноватый месяц, которому не хватало совсем немного до полной луны, сиял на поле из сверкающих звезд. Кэт бесшумно углубилась в лес.
Глава 16
Открыв на следующее утро глаза, Кэт обнаружила на подушке записку. Она была короткая и не очень понятная: «Будь готова к двенадцати часам. Надень шляпу». Она выполнила оба указания и ждала, когда лорд Деринг в сопровождении двуколок и слуг прибыл к коттеджу.
Не зная, как себя вести, Кэт держалась в стороне, пока Деринг руководил приготовлениями. Слуги принялись чистить и полировать большую шлюпку, несколько дней стоявшую на привязи у ступеней, ведущих к воде. И когда она засияла на солнце, в нее загрузили еду, напитки, рыболовные снасти и наживку, простыни и подушки, клеенчатые плащи и зонты на случай дождя, ружье и порох, если его светлости, вздумается подстрелить что-нибудь… все, что может потребоваться джентльмену и его леди во время послеполуденной прогулки по озеру. Затем его светлость занял свое место на носу, предоставив слугам помогать Кэт забраться в шлюпку. Лодку оттолкнули от берега, и они отправились в путь.
Удобно устроившись на скамейке, выложенной подушками, на носу шлюпки, Кэт наблюдала, как Деринг гребет сильными и равномерными толчками, направляя шлюпку через озеро. Несмотря на легкий бриз, день был необыкновенно теплый. Вскоре лорд Деринг остался в одной рубашке, и Кэт делала вид, будто не замечет, как напрягаются крепкие мышцы под белым тонким батистом. Широкополая шляпа скрывала его лицо, на губах играла улыбка. Он выглядел непринужденным. Спокойным. Почти счастливым.
Не желая портить ему настроение, она сидела тихо, разглядывая берег и холмы, возвышающиеся над зелеными пастбищами. Ястребы, издали похожие на воробьев, кружили в теплых потоках воздуха. Прямо перед шлюпкой стая лысух, с головами и клювами, белыми, как рубашка Деринга, поднялась в воздух и улетела в более безопасное место.
– Мисс Кэт, – произнес он, и она вздрогнула, – поскольку я делаю всю работу, не будете ли вы так добры налить мне кружку эля? За корзинкой стоит кувшин.
Она нашла сосуд, вытащила пробку и обнаружила завернутую во фланель кружку.
– Острова уже давно не видно, милорд. Разве мы не проверим его?
– Возможно. Но сначала я порыбачу. – Он поднял весла и положил их в лодку.
Кэт передала ему кружку, полную на три четверти, и смотрела, как он осушил большую часть ее. Теперь они были посреди озера, их можно было видеть из «храма», и значит, предположила она, он разыгрывает очередное представление.
– Вам нравится ловить рыбу? – спросила она, начиная учтивый разговор впервые после обучения этому искусству в Академии Св. Бригитты. Но по ее опыту, от галантного разговора никогда не было никакой пользы.
– Нет. Но после того как Сайлас воспользовался демонстрацией удочек как предлогом для того, чтобы поговорить со мной, я решил довести эту тему до конца.
– Сайлас?
– Расспросите миссис Киппер о нем. Вся эта таинственность сбивает меня с толку.
Еще один эмиссар «Черного Феникса», о котором ей не полагалось знать. Или им просто некогда было рассказать ей о нем?
– Тут несколько удочек. Можно мне тоже порыбачить?
– Ты можешь заняться этим вместо меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Гнев, отложенный до того времени, когда он сможет понимать, о чем она говорит, снова прокладывал себе дорогу. Если Деринг отважится сегодня снова показать свою распутную физиономию в этой комнате, то ничто не остановит ее. И бокал бренди сейчас очень пригодился бы ей, подумала Кэт. Все остальное с нее сняли. Так почему бы ей не сбросить с себя и запреты?
Кэт уже опустошила половину бокала, глаза у нее слезились, она кашляла и задыхалась при каждом глотке, когда Деринг вдруг вломился в дверь. Побледнел, с удовлетворением отметила девушка.
– Ну, думаю, это было неизбежно, – сказал Деринг. Кэт не заметила никакого раскаяния на его лице. Он подошел к буфету и налил себе выпить. – Не смотри так осуждающе, дорогая. Этого как раз достаточно, чтобы прополоскать рот. Не волнуйся, целовать тебя я не буду.
– Как будто я разрешила бы!
– Я этого и не воображал. – Он прислонился бедром к буфету. – Тебе не приходило на ум, что сегодня вечером я поступил так, как было необходимо?
Кэт не была готова признать это.
– Тут мне пришлось бы довериться вашему суждению, лорд Деринг. Но у меня нет оснований так поступать.
– Какой же смысл продолжать, если между нами нет доверия? Может, нам бросить все это, как ты думаешь?
– Вы с самого начала не хотели приезжать сюда. Вы пьете, играете, распутничаете, и когда все это вам приедается, играете в отвратительные игры.
– Тут вы попали в точку, – сказал Деринг. – Но учтите, что я пытаюсь стать членом Внутреннего Круга Отвратительных Хамов, и поэтому должен убедить их, что я один из них, хотя у меня достаточно трюков и причуд, чтобы добавить перцу в их скучное времяпрепровождение. Догадываюсь, что даже совершенное беспутство надоедает через некоторое время.
– Думаю, это не просто ваша догадка.
– Ты удивилась бы. Не скажу, что я сделал выбор в пользу возвышенной морали. У меня просто не было другого способа попасть в залы изысканного порока. Но теперь, ради сомнительных целей «Черного Феникса», я намерен пробраться туда с помощью обаяния и коварства и используя тебя. Для этого, тебе нужно это признать, ты здесь и находишься.
– Но не для того, что произошло сегодня вечером.
– Именно для этого. Или еще хуже. Тебя выбрали из третьесортной театральной труппы, чтобы ты соблазняла гостей своей красотой и, да, своим талантом. Но ты ведь не играла сцену, когда Офелия сходит с ума, когда я впервые увидел тебя в театре. Ты намеренно поддразнивала и возбуждала мужчин в этом зале. Довольно успешно, нужно сказать. А теперь ты заявляешь, будто тебя шокировало, что некоторые из этих мужланов хотят от тебя больше, нежели игривые обещания, и намерены использовать свое богатство, положение и силу, чтобы получить это.
Их разговор один на один проходил вовсе не так, как планировала Кэт.
– Вы все переворачиваете с ног на голову. Они не смогли бы заставить вас выставить меня на всеобщее обозрение где бы то ни было. Это вы послали за мной. Все случившееся ваших рук дело.
– Все не так просто. Каррингтон с помощью своих дружков устроил мне проверку. Их маневры начались за несколько часов до твоего появления. Было ясно, что обычной выпивкой и кутежом дело не кончится. Требовалась демонстрация, необходимая церемония перехода из потенциального злодея в настоящего негодяя. Я решил, что публичное посвящение лучше.
Он двумя руками причесал волосы.
– Ты мне ответишь, правда? Если бы тебе заранее назвали цену за следующий шаг в нашем плане, ты согласилась бы на это?
И снова Кэт оказалась перед дилеммой. Она всегда соглашалась с теорией, далекой от практики. И избегала правды, как делала это и сейчас.
– Вы должны были объяснить это в своей записке. Я смогла бы подготовиться.
– К чему? Послушай, не важно, почему я послал за тобой. Бумагу мне принесли. Я писал записку при всех, и если бы они ее не прочитали, то полюбопытствовал бы слуга и доложил им о ее содержании. Это была проверка, Кэт, задуманная человеком гораздо умнее меня. Вынужденный принять решение немедленно, я подумал, что ты согласишься сыграть свою роль.
Злость так и вибрировала в воздухе вокруг него, когда он бесцельно шагал по комнате. Расходует энергию, подумала она. Обуздывает себя. Пытается воззвать к ее благоразумию.
На это никакой надежды, поскольку она вообще неблагоразумна. Но она не могла забыть свой позор.
Он прислонился к стене в другом конце комнаты, лицо его оставалось в тени, руки опущены.
– Разве у меня был другой выбор? Неужели я не увидел альтернативу? Честно говоря, не знаю. Я признаю ответственность за свои решения, но это не значит, что я их оправдываю. И это вовсе не означает, что я ими горжусь.
– Было не похоже, чтобы вы хоть немного были против. Да, понимаю, вы дали им возможность увидеть то, что они хотели. Но они распознали в вас нечто, милорд. И сегодня вечером я увидела это сама.
– Я такая же дырявая лодка, как и все прочие. Чего я никак не могу понять, так это твоей преданности «Черному Фениксу». Ради него ты готова терпеть унижение и презрение и даже мое общество, что, как кажется, оскорбляет тебя больше всего. Почему ты отдала свою жизнь в их руки? Это бессмысленно. Недостойно тебя.
– Но людей убивали. И вас едва не убили. Дети… мы не знаем точно, что с ними происходило, но теперь вы догадываетесь, на что способен Каррингтон.
– Сатанинские сексуальные ритуалы, конечно. Но «Рай» не единственное место в Англии, где совершают преступления и терпят самые извращенные вкусы. Можно обнаружить, что в обычной английской деревне процветают отвратительные нравы. Так почему… объединение филантропов тратит целое состояние, чтобы разоблачить это несущественное место у воды?
– Вы считаете, что нужно позволить этому безумию продолжаться? Что ничего не нужно делать?
– У «Феникса» есть право на свои хобби. И я не имею ничего против того, чтобы сыграть роль расфуфыренной приманки. Но чертовски неприятно, что тебя отправили в это болото.
– Потому что я не справляюсь с этой работой?
– Потому что они используют тебя как пушечное мясо. Ты считаешь их благородными рыцарями, Кэт, но они делают это для своей выгоды. Скорее всего ради собственности. Возможно, это вендетта. Или «Феникс» – это просто банда наемников, которую за определенную плату может заполучить каждый. Можно поклясться, что тут они что-то приобретут. Терять им практически нечего, поскольку опасная работа – как мы оба знаем – поручена лакеям.
– Надеюсь, не скоро наступит такой день, милорд, когда я стану такой же циничной, как вы.
– Не наступит. Ты совершенно слепа. Твои суждения никогда не будут критическими и очень редко – правильными. Пока ты не будешь доверять самой себе, Кэт, ты не сможешь понять, кто из мужчин или женщин использует твое доверие.
– Ха! Поучения подлеца, который ничего обо мне не знает. Вы сами так сказали.
– В надежде выпытать какие-нибудь сведения, – ответил Деринг с пренебрежительным жестом. – Я даже обнажил немного перед тобой свою черную душу. Но проникнуть за твои бастионы не удалось, и мы остались при своих. Опасности и так достаточно, Кэт, чтобы мы еще ставили друг другу подножку. Нам нужно прийти к соглашению. Я, например, расскажу тебе, что мне известно, и если ты не сможешь это вынести, то завершим игру.
– У вас нет права заканчивать ее. Вы принимаете решения вроде обещания отдать меня этим мужчинам в субботнюю ночь, потому что знаете: вас к этому времени здесь уже не будет. Но я не обещала уехать и не собираюсь этого делать, пока миссия не будет выполнена. Вам нужно было учесть это, до того как вы преподнесли им меня на тарелке.
– Ах, дорогая, ты покинешь «Рай», даже если мне придется тащить тебя за волосы. Но уедем ли мы завтра утром или найдем способ продержаться достаточно долго, чтобы узнать, чем занимается Каррингтон с друзьями на своих сборищах во время солнцестояния? И как бы ни вел я себя сегодня вечером, все ради того, чтобы обеспечить себе приглашение туда.
– Я думала, на четверг.
– И то и другое. Потребовалось много времени, чтобы выманить приглашение на ночь пятницы. Да, конечно, пока заключалась сделка, я чертовски напился, хотя еще больше делал вид. Ты застала конец представления и решила, что я и тебя хочу обмануть, и ты не совсем не права. Я просто не мог устоять.
Вот, значит, как. Все ее усилия пропали зря, унижение и полная бесполезность. А его светлость прогулялся, не думая о результате, и вытащил главный приз.
Она должна быть счастлива. Важен лишь результат, и все равно, как его добились. Но она завидовала его триумфу, возмущалась легкости, с которой он преодолевал все трудности. В ее жизни не было ничего более важного, чем добиться успеха именно здесь. И звездную роль должна исполнить только она, даже если об этом никто больше не будет знать. Все зависело от того, что она сможет доказать сама себе.
И теперь этот человек, не имеющий никакой власти, права или убедительной причины, хочет лишить ее роли. Украсть ее шанс завершить свою собственную миссию.
Она едва могла различить его – темная фигура у стены, локти согнуты и подбородок опирается на сплетенные ладони. Он ждет, что она выйдет из себя. Готовится повернуть ее аргументы против нее, высмеять ее гнев, быть терпеливым с ней, как он привык вести себя с какой-нибудь норовистой лошадью.
Нет. Лошадей он любил. Он даже продал ее за одну.
Уступи она сейчас ему хоть дюйм, никогда ей не удастся обрести почву под ногами.
– А что, милорд, вы собирались рассказать мне? То, о чем вы точно знаете, что это правда?
– Ах, – мягко сказал он, как будто не желая возвращаться к этой теме. – Еще только одно, Кэт. Это пустило слишком глубокие корни в нас обоих, чтобы мы могли этим пренебречь, и если нам не удастся договориться, остальное не будет иметь ни малейшего смысла. Я хотел бы выяснить, почему ты так враждебно настроена.
– Боже мой, мы уже говорили об этом целый час. У меня есть причины злиться, более или менее важные. Некоторые совсем неуместные, признаю, но причин у меня достаточно.
– После того, чему ты подверглась сегодня вечером, все, что ты мне сказала и посчитала истиной, оправданно. Но я говорю не о происшедшем в игорном зале. Твоя враждебность направлена не на меня. И даже не на Каррингтона с его распущенными друзьями. Она против того, что случилось прошлой ночью в моей постели.
– Чепуха, – неуверенно произнесла она. – Я с-сделала то, что вы мне сказали, это было частью нашего маскарада. Ваши доводы были убедительны.
– Как хочешь. Но нет, это только один из факторов. Решение же было принято несколько раньше той страстной личностью, которую ты держала связанной и с кляпом во рту в подвалах. Все, что я сделал, – это помог тебе осознать свое желание, принять удовольствие, не признаваясь, что хочешь его. Ты представила это как долг и жертвоприношение, как мученичество, а на практике все обернулось совсем не так, как ты опасалась. То, чем мы занимались вместе, превзошло все фантазии, которые ты построила вокруг этого. И именно это ты не в силах вынести, Кэт. Ты больше не можешь притворяться. События нынешнего вечера позволили тебе напасть на меня, но гнев не защитит тебя от правды.
– Был ли когда-нибудь мужчина, – сказала она, – который не воображал бы себя неотразимым любовником? Вы путаете враждебность с презрением, милорд. Но это не должно нас больше волновать. Теперь, когда вы проникли в круг Каррингтона, нет необходимости, если она когда-нибудь и существовала, придавать слишком большое значение видимости. Сексуального характера, я хочу сказать.
– Понимаю, что ты имеешь в виду. – Он вышел на свет, взгляд уверенный, на лице ни тени улыбки. – Я согласен.
Воцарилась мертвая тишина. Кэт не ожидала такой быстрой капитуляции.
– Господи, – поспешно ответила она, – я ожидала от вас другого.
– Ты переоцениваешь мое стремление уложить в свою постель женщину, которая этого не хочет. Но поскольку я имею охоту защитить свою репутацию хорошего фехтовальщика, то продолжим наш спектакль на публике. В частной жизни я не буду соблазнять тебя, не опасайся. Если только обстоятельства не изменятся, конечно. Или ты не решишь, что желаешь меня.
Кэт хотела отвергнуть такую возможность, но что-то в его лице, в выражении его глаз удержало ее. Еще два дня, подумала она, и три ночи. За такое короткое время она не поддастся слабости.
– Тогда занимай постель, – сказал он. – А я все еще пьян настолько, что могу спать на подстилке из чертополоха. Завтра, если ты захочешь присоединиться ко мне, мы заскочим на остров. Иди. На сегодня хватит.
Кэт ушла, не сказав ни слова, но задержалась в дверях. Свой реверанс она задумала как вызов или, возможно, как сарказм, но, выпрямившись, она, к своему удивлению, обнаружила, что оказывает ему честь.
Эта дань, которую он, возможно, и не заметил, поставила печать на их отношениях. То, что никогда по-настоящему не начиналось, закончилось. В будущем она будет держать свою гордость, свой юмор про себя. Миссия важнее всего.
Полчаса она сидела на кровати с Мальволио на коленях, прислушиваясь к звукам в соседней комнате. Когда, казалось, Деринг отключился, она решила убедиться в этом. Приоткрыв дверь, она увидела его лежащим на животе на меховых коврах у холодного камина, лицо его было повернуто от нее, дыхание медленное и равномерное.
Кэт закрыла дверь, не торопясь переоделась и дала Мальволио оленины, чтобы занять его. Потом подняла окно, через которое проникла в коттедж в свой первый визит, выбралась наружу и снова опустила раму.
Ночь была теплая и исключительно светлая. Красноватый месяц, которому не хватало совсем немного до полной луны, сиял на поле из сверкающих звезд. Кэт бесшумно углубилась в лес.
Глава 16
Открыв на следующее утро глаза, Кэт обнаружила на подушке записку. Она была короткая и не очень понятная: «Будь готова к двенадцати часам. Надень шляпу». Она выполнила оба указания и ждала, когда лорд Деринг в сопровождении двуколок и слуг прибыл к коттеджу.
Не зная, как себя вести, Кэт держалась в стороне, пока Деринг руководил приготовлениями. Слуги принялись чистить и полировать большую шлюпку, несколько дней стоявшую на привязи у ступеней, ведущих к воде. И когда она засияла на солнце, в нее загрузили еду, напитки, рыболовные снасти и наживку, простыни и подушки, клеенчатые плащи и зонты на случай дождя, ружье и порох, если его светлости, вздумается подстрелить что-нибудь… все, что может потребоваться джентльмену и его леди во время послеполуденной прогулки по озеру. Затем его светлость занял свое место на носу, предоставив слугам помогать Кэт забраться в шлюпку. Лодку оттолкнули от берега, и они отправились в путь.
Удобно устроившись на скамейке, выложенной подушками, на носу шлюпки, Кэт наблюдала, как Деринг гребет сильными и равномерными толчками, направляя шлюпку через озеро. Несмотря на легкий бриз, день был необыкновенно теплый. Вскоре лорд Деринг остался в одной рубашке, и Кэт делала вид, будто не замечет, как напрягаются крепкие мышцы под белым тонким батистом. Широкополая шляпа скрывала его лицо, на губах играла улыбка. Он выглядел непринужденным. Спокойным. Почти счастливым.
Не желая портить ему настроение, она сидела тихо, разглядывая берег и холмы, возвышающиеся над зелеными пастбищами. Ястребы, издали похожие на воробьев, кружили в теплых потоках воздуха. Прямо перед шлюпкой стая лысух, с головами и клювами, белыми, как рубашка Деринга, поднялась в воздух и улетела в более безопасное место.
– Мисс Кэт, – произнес он, и она вздрогнула, – поскольку я делаю всю работу, не будете ли вы так добры налить мне кружку эля? За корзинкой стоит кувшин.
Она нашла сосуд, вытащила пробку и обнаружила завернутую во фланель кружку.
– Острова уже давно не видно, милорд. Разве мы не проверим его?
– Возможно. Но сначала я порыбачу. – Он поднял весла и положил их в лодку.
Кэт передала ему кружку, полную на три четверти, и смотрела, как он осушил большую часть ее. Теперь они были посреди озера, их можно было видеть из «храма», и значит, предположила она, он разыгрывает очередное представление.
– Вам нравится ловить рыбу? – спросила она, начиная учтивый разговор впервые после обучения этому искусству в Академии Св. Бригитты. Но по ее опыту, от галантного разговора никогда не было никакой пользы.
– Нет. Но после того как Сайлас воспользовался демонстрацией удочек как предлогом для того, чтобы поговорить со мной, я решил довести эту тему до конца.
– Сайлас?
– Расспросите миссис Киппер о нем. Вся эта таинственность сбивает меня с толку.
Еще один эмиссар «Черного Феникса», о котором ей не полагалось знать. Или им просто некогда было рассказать ей о нем?
– Тут несколько удочек. Можно мне тоже порыбачить?
– Ты можешь заняться этим вместо меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35