– Вы должны бы признать правильность поговорки «не было бы счастья, да несчастье помогло», – сказал Деринг. – Возможно, вы слишком часто разочаровывались. Но даже когда кажется, что все плохо и ничто не изменится, чудо может ожидать за ближайшим поворотом. Неделю назад я и представить себе не мог, что есть вы. А теперь вы здесь, со мной, в моей власти, и скоро будете в моей постели.
По спине у нее пробежал холод. Она осторожно поставила на стол бокал, который только что взяла. Кэт знала, что его притязания неизбежны, но все-таки оказалась не готова к этому моменту. Она подумала об Изабелле в пьесе «Мера за меру», роль которой она играла в Ланкашире всего месяц назад, и как добродетельная женщина была вынуждена уступить подлому Анджело. Мученице по природе, Изабелле все же улыбнулось счастье.
Но за Кэт Фолшо никакой сильный герцог не вступится. В коттедже только одна кровать, один мужчина, который ожидал, что она присоединится к нему там. А тут еще ее обязательство пройти через аукцион и вынести его последствия. К тому же разум у нее сейчас ослабел и затуманен шампанским. Не воззвать ли ей к его совести?
Может, случится невероятное?
– Нечего сказать, дорогая? У вас было трудное время, я знаю, но если предоставить вас самой себе, то в своем воображении вы создадите такую плохую ситуацию, что никакая действительность не сравнится с ней. – Он сидел напротив нее, сложив руки на столе, не отрывая взгляда от ее лица. – Несмотря на недостаток энтузиазма с моей стороны в отношении «Черного Феникса» и секретных расследований, вы и я вместе в этом деле. Мы должны стать любовниками. Почему вам нужно сражаться со мной? Не похоже, будто мы не хотим получить удовольствие друг от друга.
– Но как раз так и есть. Ах, у меня нет сомнений относительно ваших желаний. Мужчины всегда этого хотят. Тут годится любой предлог и любая женщина. Или вы ограничиваете себя в отношении женщин?
– По большей части. Но конечно, бывает и случайная овца.
Кэт уставилась на него в панике. Крестьянские парни, возможно, но английский аристократ? Потом она заметила, что он улыбается.
– Меня удивило бы, если бы уважающая себя овца захотела вас, – выпалила она.
– Вот это да. Вы девственница?
Кэт подавилась шампанским.
– Боже мой! – сказала она, откашлявшись. – Давайте все-таки соблюдать хорошие манеры и такт. Но почему вы спрашиваете? Вы упорно настаиваете на том, что способны читать мои мысли и знаете мои… мои чувства. А как вы считаете?
– Я догадываюсь, но в таком деле ошибка может привести к некоторой неловкости. Если вы подтвердите или опровергнете мою догадку, то это упростит нам путь.
Ему, возможно.
– Вы считаете, что нет, потому что женщина моей профессии должна из-за характера или обстоятельств продавать себя.
– Вовсе нет. Но я сделал некоторые выводы на основании ваших слов – вы приехали в «Рай», готовая продавать себя. Актрисе бродячей труппы, согласитесь, приходится видеть и переживать гораздо больше, чем молодой женщине, живущей без забот и тревог, хорошо воспитанной. Вы можете быть физически невинной, дорогая, но не в состоянии оставаться несведущей. Или наивной.
– Во всяком случае, в овощах я разбираюсь. Но какое это имеет отношение к делу? Мы здесь одни, и Мальволио он оградит нас от шпионов. Нет необходимости притворяться. Никто не узнает, что мы делаем в своем доме.
– Я ошибался, – сказал Деринг, – вы наивны.
– Хотите сказать, что не сможете сдержать себя?
– Мне не нужно и стараться. – Он внимательно разглядывал ее. – Послушайте. Мужчины, большинство из них, всегда могут определить, что женщина достаточно покувыркалась. У нее меняется цвет лица. На ее коже слабые следы от бакенбард. Губы, припухшие от поцелуев. Иногда на теле следы, которые он оставил как знак. Даже если она приняла ванну, то безошибочно чувствуется запах от занятия любовью. Она двигается по-другому. Ее глаза затуманены знанием. Она чувствует всюду, где побывал ее любовник, печать его присутствия.
Воспоминания, как эхо ее прошлого, откликнулись на звук его голоса. Только слушая, как он описывает последствия от занятий любовью своим шелковым голосом, она испытывала приятные ощущения в тех местах, где им быть совсем не полагалось.
Кэт прогнала эти чувства.
– Но каждый будет полагать, будто вы… Я хочу сказать, людям не нужно ничего видеть, достаточно их уверенности в том, что это так и есть. Нам нетрудно дать им несколько заметных знаков. – Она отпила еще шампанского. – А я буду вести себя так, как от меня ожидают. Они поверят. Ведь я – актриса.
– Но не очень хорошая. О, уберите свои коготки, дорогая. Мы говорим не о сценическом представлении. Я знаю, вы прекрасно играете Офелию, Розалинду или Беатрису. Но вы не мастер скрывать собственные эмоции. Мне нетрудно понять, когда вы пытаетесь скрыть что-нибудь. Хотя я не всегда могу сказать с уверенностью, что именно. И сама того не сознавая, вы иногда раскрываете секреты, которые пытаетесь спрятать даже от себя.
– Вздор! В вас говорит ваша самоуверенность, милорд. Вы понятия не имеете, ни малейшего, о моих тайных мыслях и чувствах.
– Но я их знаю. Каким бы бесполезным вы меня ни считали, я – и не без причины – приучил себя внимательно следить за теми признаками, которые выдают тайну человека. Женщины интересуют меня особенно, и у меня есть некоторый опыт близкого общения с ними. Признайте за мной хотя бы это искусство.
– Если это доставит вам удовольствие. Но вы мне не враг. Ваше объяснение не имеет значения. И я могу дурачить других.
– Большинство – да. И если бы я смог приобрести вас в честной сделке, то не было бы необходимости настаивать на том, чтобы уложить вас в постель, хотя можете поверить, я попытался бы убедить вас другими средствами. Но сейчас у нас есть Каррингтон, чей взгляд в самые темные уголки человеческой природы значительно превосходит мой собственный. Не удастся избежать его испытующего взгляда. И взглядов мужчин, делавших ставки на исход этой абсурдной игры, и большинство из них так и сделают. Когда мы будем на людях, Кэт, театральность не поможет. Мы должны быть тем, чем хотим, чтобы они нас считали.
– Поэтому вы будете бить меня при них? Чтобы показать свою власть надо мной?
Деринг устало потер лоб.
– Об этом я говорил, наверное, слишком быстро и нечетко. Я имел в виду, что вы должны меня бояться, и как следует. Это закон природы, мужчин и женщин, не говоря о моем уровне. Страх придаст остроту вашему представлению. Но вы также должны сопротивляться мне, чтобы для Каррингтона и остальных игра была интересной. Только поступая так при свидетелях, убедитесь, что я не в состоянии физически наказать вас. Каждый мужчина будет ждать от меня, что я ударю вас в ответ, и не всегда будет возможно имитировать удар, как я сделал сегодня вечером.
– Оскорблять вас на расстоянии, значит?
– Или убедиться, что свидетели находятся не рядом. Используйте свое воображение, Кэт. Я не хочу сделать вам больно.
– Это утешает.
Он хотел сказать, что если дело дойдет до насилия, виновата будет она. Кэт точно знала, как разыгрывается такая сцена.
– У вас есть еще какие-нибудь другие инструкции, милорд?
– О, очень много. Некоторые из них вам понравятся. Но думаю, теперь мы уже достаточно хорошо понимаем друг друга.
– Если вы так считаете. – Она допила остаток своего шампанского, розового от сока клубники. – Ну, тогда продолжим с этим? Я имею в виду постель. Это долго будет продолжаться?
Джаррет вытаращил глаза. Ей показалось, что он сейчас рассмеется.
– А как вы хотели бы? – спросил он.
– Как взмах крыла птицы. Мгновение ока. Вы так сможете?
– Наверное, не сегодня, – сказал он, ухмыляясь, – несмотря на ваши потрясающие усилия соблазнить меня. Марш в целомудренную постель, дорогая. Я присоединюсь к вам позже, безобидный, как восьмидесятилетний монах.
Кэт почувствовала облегчение, к которому примешивалось… она сама не знала точно, что именно. Это ведь не могло быть сожаление? Он не хочет ее.
– Прежде чем вы заляжете на дно, – сказал лорд Деринг, – мне нужно завоевать расположение этого тявкающего грызуна. Как вы думаете, мне потребуется время, чтобы обхватить его, или все закончится быстро?
– Его любовь завоевать очень легко, если знать один трюк.
Она пошла в спальню, забрала там из тайника пакет и с собакой, следующей за ней по пятам, вернулась в гостиную. Увидев Деринга, Мальволио зарычал, дрожа всем телом, как натянутая тетива лука.
Прелюдия к атаке, как было ей известно, и Кэт встала между собакой и виконтом.
– Вяленая оленина, вот что он любит. Покормите его, и он будет считать вас своим другом. Но сначала вы должны представиться и скрепить союз.
Она оторвала кусок на один укус и дала лорду.
– Когда я отойду, положите это ему на нос.
– Но не в этом году, – сказал Деринг. – Мне внезапно стал нравиться лай.
– Я вас не понимаю. – Она развеселилась. – Вы боитесь, что Мальволио вас укусит?
– Уже был такой прецедент. – Он пронзительно взглянул на нее. Такой трюк используете вы на мне, а эта крыса – лишь соучастник.
– Оскорбления вам не помогут, – сказала она. – Но может быть, вы не будете так бояться, если я покажу, как это делается?
Неразборчивый ответ его светлости, который встал и спрятался за креслом.
– Мальволио, – сказала Кэт бодрым голосом. – Кто хорошая собачка?
Он все еще не спускал глаз с его светлости и грозно рычал.
– Это наш условный знак, – сообщила она Дерингу. – Вот уж теперь я на вас отыграюсь полностью.
Собака оживилась. Она села, нетерпеливо помахивая маленьким хвостом и не отрывая больших глаз от лица хозяйки.
Девушка положила кусочек оленины на морду собаки и отошла.
– Он будет его держать так, пока я не подам условный знак. Но я никогда не мучаю его долгим ожиданием, Мальволио?
Пес был похож на ракету: фитиль разбрасывает искры, и она вот-вот взлетит.
– М… – произнесла Кэт. – О.А. – Маленькая пауза. – Ай!
На «Ай» пес взмахнул мордой так, что кусок оленины взлетел, вращаясь, в воздух. Когда он стал падать, его уже ждала разинутая собачья пасть.
– Впечатляет, – заметил Деринг. – Но он вас любит. Что мешает ему принять кусок от меня?
– Условный знак. Действительно, милорд, как он сможет быть настоящим часовым, если начинает лаять при виде вас? Может быть, вы все-таки попробуете? Наденьте перчатки, если хотите.
– Если у вас нет для меня стальных рукавиц, то не думаю, что обычные перчатки спасут меня от его клыков. – Деринг вышел из-за кресла, что заставило Мальволио снова разразиться лаем. – Ну хорошо, паршивец. Оленину, пожалуйста.
Кэт дала ему кусок оленины и отошла в сторону. Собака и мужчина оказались друг перед другом. Деринг неуверенно сделал шаг. Мальволио начал готовиться к прыжку.
– Теперь я отыграюсь на тебе полностью, – сказал Деринг.
Мальволио лаял и готовился к прыжку.
– Скажите это более убедительно, – посоветовала Кэт. – Вам нужно привлечь его внимание.
– Критиковать-то легко. – Он устремил на Мальволио свой взор. – Слушай меня, ты, страдающая диспепсией собака. Теперь я отыграюсь на тебе полностью!
Удивленно взглянув на лорда, пес сел на задние лапы. На этот раз хвост его был неподвижен, предвещая недоброе.
Деринг подошел поближе, держа оленину кончиками пальцев. Мальволио злобно зарычал, но не пошевелился, когда кусок вяленого мяса – с точностью, достойной часовщика, – Деринг положил ему на нос.
Выпрямившись, Джаррет остался стоять на месте.
– М.О.Ай. Эй.
Пес не реагировал.
– Вы неправильно сказали, – вмешалась Кэт. – Это…
– Я сам знаю, что нужно делать. Я просто мстил ему за мои порванные брюки. – М… – сказал он. Потом медленно: – О. А. – И наконец: – Ай.
И быстро убрал оленину. Мальволио с надеждой посмотрел на Кэт, все еще сохраняя свою позу. Она оторвала кусочек мяса и бросила ему.
– Все ясно, – сказал Деринг, отряхивая руки. – Собака хорошо выдрессировала вас. Может быть, у него есть способ, как сделать, чтобы вы оказались подо мной с раздвинутыми ногами.
Застигнутая врасплох, Кэт возмущенно фыркнула.
– Вы не принесете поводок? – непринужденно спросил его светлость, как будто не он только что сделал подстрекательское замечание. – Я собираюсь взять моего нового друга на продолжительную прогулку, чтобы он восстановил свои силы.
– Хорошо. – Она чувствовала, что должна сделать какой-то жест… Какой? Возможно, дружеский. Кроме того, Мальволио – ее любимец, до тех пор пока не закончится их миссия и миссис Киппер не заберет его назад. – Я знаю местность и могу найти дорогу в темноте.
Джаррет медленно, дружески улыбнулся.
– Похоже, вы не понимаете, с какой целью я вдруг захотел размяться. Принесите поводок, дорогая, и – в постель. Завтра начнем все сначала. И вам вовсе не нужно лежать без сна, волнуясь, что я все-таки решу наброситься на вас.
Она боялась, что так и будет. Это была старая привычка, почти забытая за последние годы, но возродившаяся теперь снова.
Когда она вернулась с поводком, он надел его и повел несопротивляющегося Мальволио к двери.
– Спокойной ночи, цыганка. Постараюсь не разбудить вас, когда вернусь. Но если вы обнаружите, что мужчина вам предпочтительнее монаха, то непременно потрясите меня.
Глава 10
Утро прокралось в спальню, когда бледный луч света медленно прополз от подножия кровати Джаррета к его глазам. Застонав, он открыл их и взглянул на смятые простыни, где спала Кэт. Ее там не было.
Он дрожал, лежа поверх покрывала, и лишь тонкая простыня защищала от холода его усеянное гусиной кожей тело. Обычно утром после разгульной ночи он закутывался в одеяло и спал до тех пор, пока не потеплеет и мир не покажется более доброжелательным. Но сегодня его поджидала страшная судьба. Она была уже, наверное, на пути к нему в этот самый момент, ведь он сам пригласил ее.
Восхождение в горы. Прошлым вечером, охмелев от шампанского, он находил прогулку в горы хорошей идеей по нескольким причинам, которые теперь он не мог вспомнить. Но сейчас, в ярком свете суровой действительности, ему совершенно не хотелось этого делать.
Проклиная себя, он, пошатываясь, встал с постели, натянул халат и, бесшумно ступая в домашних тапках, прошел в гостиную, мечтая о чашке горячего чая. На языке было такое ощущение, будто он провел ночь, облизывая овцу. Но чая не было, огонь в камине не горел, не ждал его и завтрак.
Не было ни Кэт, ни собаки. Джаррет подошел к окну и еще сонными глазами встретил бледную зарю. Может, прогулка на свежем воздухе развеет туман у него в голове? Он должен убедиться, что цыганка не сбежала.
А еще ему хотелось провести весь день в постели с ней. Что едва ли было в ее планах. Ее гордость стала преградой, и несмотря на то что их влекло друг к другу и отрицать это невозможно, похоже, ничто не изменится, пока он не разрушит это препятствие.
Тащить ее на гору – едва ли самый удачный способ обольщения, но он уже привел план в действие и теперь не смог бы отказаться от него. Кэт, и так возмущенная его властью, набросится на малейший признак его слабости, как собака на ветчину. Но это давало и некоторое преимущество. Так можно скрыться от проницательного взгляда Каррингтона, пока они разрабатывают стратегию. Идея неплохая и вроде бы проверенная. Может, это и была та причина, которую он назвал первой в пользу восхождения на гору.
Чувствуя себя более умным, чем он, возможно, был, Джаррет вышел на террасу через французское окно, обхватил себя руками, пытаясь укрыться от сырого воздуха, и сквозь деревья посмотрел на озеро. Над спокойной водой стлался туман. Восходящее солнце пронизывало бледное голубое утро абрикосовым, розовым и золотым. Таких цветов он никогда не видел в грязном лондонском небе.
Возле берега из зарослей выскочил пес, промчался по открытому пространству и снова исчез за деревьями. Не лает, невольно отметил Джаррет. То ли собака привыкла к нему, то ли нельзя положиться, что в нужный момент она предупредит об опасности.
Значит, и Кэт где-то поблизости. Джаррет направился к кромке воды, наслаждаясь запахом влажных листьев и ощущением пружинящего мха под ногами. Птицы щебетали в ветвях деревьев. Цветы раскрывались прямо у него на глазах.
Вдруг в воде появилось неясное темное очертание и поднялось из воды словно призрак.
Как ведьма.
Он остановился, отступил за деревья, выбрал удобное для наблюдения место и стал смотреть на фигуру, появляющуюся из озера.
Кэт купалась. Когда ноги коснулись дна, она встала и побрела к берегу, с каждым шагом ее было видно все лучше. Тонкая ткань тумана окутывала фигуру девушки, напомнив ему, как он увидел ее впервые в театре, отделенную от зрителей занавесом. На этот раз охраняла ее сама природа.
Он должен был бы уважать ее целомудрие и желание побыть в одиночестве.
Но ни то, ни другое не могло заставить его отвернуться. Она казалась персонажем древних мифов, рожденным из солнечных лучей и воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35