В нашем случае, — и он помахал рукой между ними, — свое слово сказали несколько сотен фунтов, которые перекочевали в руки нужных людей.
— Ясно.
— Карлтон, судя по всему, не располагал такой возможностью. Как известно, своих денег у него не водится. За душой у него ни пенни. Во всем Лондоне не найдется человека, кому не было бы об этом известно. Известив своих банкиров о том, что он намеревается жениться на вас, Карлтон рассчитывал отсрочить выплаты по долгам. Однако никто не согласился дать ему взаймы, чтобы он смог выкупить лицензию.
— Но он ее все-таки получил, — возразила Либерти. — Я видела ее собственными глазами.
— Верно, получил. Для чего привел самую вескую причину, какую только можно придумать для поспешного брака. Он заявил, что вы ждете от него ребенка.
— Не может быть! — ужаснулась Либерти.
— Гаррик узнал об этом сегодня днем. И я решил, что с моей стороны разумно уладить этот неприятный момент, и чем раньше, тем лучше. Любой из представителей высшего общества не поверит, учитывая мою старую вражду с Ховардом, что я по своей воле взял вас в жены, зная, что вы носите под сердцем ребенка Карлтона. Публичная церемония позволила на корню пресечь любые домыслы. Уже к полночи весь город будет говорить о нашем бракосочетании.
— О Боже! — Либерти уронила голову на колени.
— Мне, право, жаль, — негромко произнес Дэрвуд, — что я должен вам об этом сообщать. Наверное, для вас было бы лучше ничего не знать об этом.
— Я не верю вам.
— Либерти!
Она подняла взгляд и увидела, что он стоит рядом.
— Я знаю, вы предпочли бы не доводить дело до шумихи. Поверьте, я бы тоже. Но только не в данном случае. Я предпочел действовать иначе. Не стал ничего говорить вам заранее, до нашего с вами бракосочетания, потому что не хотел лишний раз расстраивать.
Слова эти дались Дэрвуду нелегко. Эллиот Мосс был из той породы людей, что привыкли ставить для себя цели и идти к ним, и пусть даже мир вокруг летит ко всем чертям. Однако его забота о Либерти была самой искренней.
— Милорд, можно задать вам всего один вопрос?
— Спрашивайте все, что считаете нужным.
— Вы действительно сказали сегодня прислуге, что берете меня в жены потому, что доверяете мне?
— Разумеется. А в чем дело? — изумился Дэрвуд.
— И вы сделали это от чистого сердца?
— А как же иначе? — Глубоко вздохнув, Эллиот потянулся, чтобы взять ее за руку, приглашая встать. Либерти поднялась со стула, и Дэрвуд подвел ее к дивану, куда сам сел с ней рядом. Он убрал с ее лица локон, отчего у нее по телу поползли мурашки. — Будь все в нашей жизни иначе, мы бы с вами были лучшими друзьями.
— Хотите сказать — будь я мужчиной?
— Уверяю вас, в женском обличье вы мне нравитесь намного больше.
Либерти перевела взгляд на его волевой подбородок.
— Несмотря на аномальную черту — видеть в людях только хорошее?
В ответ на ее слова Дэрвуд издал сдавленный смешок, хотя выражение его глаз осталось серьезным.
— Полагаю, мне придется научиться быть снисходительным даже к весьма, увы, прискорбному недостатку вашей натуры, мадам. Хотя, должен признаться, он изрядно действует мне на нервы.
Либерти потупила взгляд. Неожиданно на нее накатила усталость. Напряжение последних дней давило ей на грудь.
— Поскольку мы сегодня столь откровенны друг с другом, милорд, могу я задать еще один вопрос?
— Разумеется, — ответил он, проведя пальцем по ее подбородку.
— Это нелегкий вопрос.
— Уже понял.
Либерти никак не могла сосредоточиться. Его пальцы, теплые и сильные, ворошили ей волосы, щекотали кожу головы. И это разбудило внутри ее непонятный трепет. Но стоило ей подумать о том, что ждет ее впереди, что будет уже сегодня ночью, как ее тотчас охватили сомнения. Когда Эллиот поведал ей о своем отце, о постигшем его позоре, ее душа моментально откликнулась на его страдания. Ей захотелось облегчить ему ту боль, которую она прочла в его глазах.
Эллиот дал ей так много. Как ни старалась, Либерти не могла припомнить, когда к ней относились с такой любовью и заботой. Сегодня Эллиот сделал все, чтобы она почувствовала себя хозяйкой положения. Помог ей осознать чувство собственного достоинства. На какие только ухищрения не пошел, чтобы доказать ей и всему свету, как много она для него значит. И она приняла его бесценный дар. И чего бы ей это ни стоило, она теперь не откажет Дэрвуду в том единственном, что может ему дать.
Либерти рассудила так, что дело здесь не только в физической привлекательности. Дэрвуд ожидал, что она достаточно опытна в таких вещах. Ей же хотелось — так же, как она надеялась, хотелось ему — не просто разделить с ним супружеское ложе. Либерти была уверена, что Эллиот одинок и мечтает обрести спутника, вернее, спутницу жизни.
Ради нее сегодня он был вынужден наперекор собственным привычкам и склонностям пойти на исключительный шаг — их венчание состоялось на виду у тех, кто привык зорко следить за всем, что творится в высшем свете. Какими бы соображениями он при этом ни руководствовался, Либерти предполагала, что они гораздо глубже, чем его стремление заполучить в свою собственность вожделенный Арагонский крест. Сегодня в центре его внимания она, и никто другой.
Интуитивно Либерти поняла, что сегодня он впустил ее в заповедный уголок собственный души, куда другим вход заказан. Он поделился с ней не просто семейной трагедией, — нет, он позволил разделить с ним его душевную боль. И его открытость и откровенность она будет ценить до конца своих дней.
— Либерти? — Его оклик вывел ее из раздумий. — Я жду.
Она медленно подняла на него глаза. Огонь, который пылал в них, каким-то образом перекинулся в глубины ее естества.
— Речь пойдет о наших отношениях. Я хотела бы знать…
— Знать что? — Он взял ее лицо в свои ладони. — Почему я прикасаюсь к вам? — Большим пальцем он погладил ее губы. — Почему мои глаза горят, когда смотрю на вас? Почему в моем теле разливается жар, — он наклонился к ней так близко, что Либерти отпрянула к спинке дивана, — стоит лишь мне ощутить аромат ваших волос? Кстати, что это? Сирень?
— Лаванда, — еле слышно проговорила она.
— Боюсь, я уже не могу без него. — Эллиот нежно и трепетно погладил ее лицо. Голос его перешел на шепот, и Либерти почувствовала, что ее начинает бить дрожь.
— Милорд…
— Либерти, я дал вам слово, что не буду принуждать к исполнению супружеского долга, — произнес Дэрвуд и впился жадным поцелуем в ее губы. Когда же он наконец оторвался от нее, дыхание его сбилось, словно он пробежал не одну милю. — И я его сдержу. Хотя и не стану отрицать, что страстно желаю обладать вами.
— Но я хотела знать совсем не это, — заговорила Либерти дрожащим голосом.
Он отпустил ее, но она удержала его руки.
— Я всего лишь хотела знать, готовы ли вы пообещать мне, что я испытаю то неописуемое блаженство, какое вы подарили мне в прошлый раз?
— Либерти?.. Что вы такое говорите? — Он смотрел на нее непонимающим взглядом.
— Вы когда-нибудь прекратите только говорить и целовать меня? — сказала она, коснувшись губами его щеки. — Или я буду вынуждена соблазнить вас?
— Вы?.. Меня?.. — вырвалось у него.
— Если вам того, конечно, хочется. — В лице его отразилось нечто такое, перед чем невозможно было устоять, и Либерти не могла отвести глаз. — Хотя я предпочла бы, чтобы мы взаимно соблазнили друг друга. — И с этими словами она направила его руку к лифу. — Прошу вас, милорд, возьмите меня. Я уже устала ждать.
Она прижала его руку к своей груди, и в следующее мгновение Эллиот привлек ее к себе. Издав негромкий торжествующий возглас, он потянулся и обнял ее за плечи, чтобы усадить к себе на колени. Сквозь шелк платья она ощутила его упругие мышцы. У нее закружилась голова, как от вина. Эллиот тесно привлек ее к себе и поцеловал волосы.
— Доверьтесь мне, Либерти, — прошептал он. — Все, о чем я вас прошу, — это довериться мне.
Последнее, что запомнилось ей, прежде чем он впился в нее поцелуем, это тепло, исходившее от него. Он сжимал ее, не давая пошевелиться, а губы его поставили своей целью лишить ее последней воли к сопротивлению. В итоге Эллиот добился своего — ее губы раскрылись, подобно лепесткам бутона, навстречу его настойчивым ласкам. Преграда была преодолена, и его горячий язык тотчас устремился в ее рот, где сплел объятия с ее языком, и вместе они начали страстную любовную пляску.
Его жадные, горячие губы, его руки, которые непрестанно нежно касались и с нажимом гладили ее спину, — все это явилось для Либерти потрясением. Она чувствовала, как капля за каплей ее собственное «я» куда-то исчезает, словно растворяется под его ласками. Вскоре она уже не понимала, то ли откликается на призывные ласки Эллиота, то ли провоцирует их. Когда пальцы Эллиота ринулись к ее лифу, она вскрикнула, ощутив прикосновение к груди; сквозь ткань платья они настойчиво ласкали недоступные выпуклости ее тела. Неожиданно ее руки обвили его шею.
Эллиот застонал от восторга и расстегнул первую пуговицу у нее на платье.
— Давно бы так, — твердил он. — Позвольте мне…
В следующее мгновение на нее волной обрушилось желание. Ей так захотелось прижаться к нему совсем близко, слиться с ним, стать единым целым. Воспоминание о том ощущении, что он однажды подарил ей, когда ей захотелось его, довели ее едва ли не до безумия, и она принялась торопливо расстегивать на себе платье. Ощущение это подействовало, как волшебное зелье, которому противостоять невозможно. Либерти проникла рукой ему под сюртук, и разум ее, казалось, тотчас покинул. Обвив руку вокруг его талии, она прильнула к нему в надежде, что избавится тем самым от невыносимого напряжения, которое болью отзывалось в каждой груди. Что-то пробормотав, Эллиот расстегнул еще три пуговицы на лифе ее платья.
Впервые ощутив его настойчивые пальцы на своей обнаженной коже, Либерти испытала откровенное чувство восторга. На мгновение у нее перехватило дыхание, сердце бешено заколотилось в груди, а из горла вырвался приглушенный стон. Эллиот на секунду оторвал губы от ее лица. Голова Либерти тотчас безвольно откинулась назад, и тогда его губы прильнули к впадинке на ее шее. В вихрях головокружения Либерти цеплялась за Дэрвуда, как за спасательный круг.
Когда же его губы скользнули к ее груди, все тело ее превратилось в натянутую тетиву.
— Да-да, моя милая, — шептал Дэрвуд, — именно это. Я сгораю от желания.
Либерти вздрогнула в объятиях. Его губы, играя, дразнили и терзали ее груди, которые, словно в заточении, были скованы тесным корсетом. Одной рукой Эллиот нащупал подол ее платья.
— Быстрее, — вырвалось у нее, когда его пальцы заскользили вверх по ее ноге. Он крепче прижал ее к себе.
— Нам не к чему торопиться. Впереди у нас целая ночь.
— У меня нет сил ждать целую…
Из ее груди Эллиот исторг сдавленный стон.
— Неужели вам никто не говорил, что терпение всегда вознаграждается?
— У спешки тоже есть свои положительные стороны, — лепетала Либерти, нежно гладя и щекоча его шею. — Целуйте меня, милорд. Я уже забыла вкус вашего поцелуя, потому что с того момента прошла вечность.
Его губы вновь нашли ее рот, а ее пальцы побежали по его волосам. Его язык проник в ее рот, и она ощутила терпкий вкус. Как восхитительно прижиматься к его сильному, мускулистому телу! Как бередят душу, сердце и тело его губы!
Когда его пальцы наконец добрались до тесемок панталон, она вздохнула с облегчением. Его голова склонилась ниже, губы нежно истязали грудь. Прикосновения его волос к ее обнаженной коже дарили ей головокружительную щекотку.
— Милорд, прошу вас…
Дэрвуд так быстро сменил положение, что у нее перехватило дыхание. В мгновение ока она уже не сидела у него на коленях, а лежала, распластанная под ним, на диване. Тяжесть его тела, вжавшего ее в подушки, была одновременно и приятна, и невыносимо мучительна. Одной ладонью Дэрвуд, словно чашей, накрыл ее грудь, другой провел по обнаженной коже выше панталон. На его лице был напряжен каждый мускул, глаза возбужденно горели. У Либерти сердце готово было выпрыгнуть из груди.
В эти мгновения она готова была отдать ему все, что имела.
— Эллиот… — шептала она.
Услышав свое имя, он издал сдавленный стон и вновь прильнул к ее губам. На этот раз он, казалось, пожирал ее губы, горячие от вожделения, пробудившегося внутри ее естества. Она до боли желала его. Каждая клеточка ее тела взывала к нему, жаждала его прикосновений. Эллиот стал бальзамом для ее душевных ран. Ее будоражила одна только мысль — как сильно он хочет обладать ею.
Дэрвуд поднял голову, всматриваясь ей в лицо. Глаза его были подобны горящим углям.
— Скажи, что хочешь меня. Скажи, что хочешь меня так же сильно, как я тебя.
Либерти жестом, полным покорности, обвила руками его шею.
— Хочу. Возможно, это нехорошо, но я хочу…
Издав сдавленный стон, он просунул руку ей под бедра и приподнял ее тело. Внезапная смена положения раскрыла ее навстречу его страсти. Либерти ощутила его напряженную плоть, почувствовала, что он готов вонзиться в нее.
И она была готова с наслаждением принять его. В какое-то мгновение в голове Либерти пронеслась мысль о последствиях этого безумия, но и она не охладила охватившей их обоих безудержной, беспредельной страсти. Эллиоту уже принадлежало ее сердце. И если она подарит ему и свое тело, то у нее самой ничего не останется. Однако она уже ступила на мост через пропасть страсти, и желание заставило ее забыть обо всем на свете.
Пальцы Эллиота быстро расстегивали на ней платье. Шелковые пуговки упрямо противились его усилиям, в спешке он просто оторвал некоторые. Ее руки помогали ему сдвинуть корсет ниже, к талии. Освободившись от тесного корсета, ее грудь вздымалась с каждым мучительным вдохом и опускалась с каждым судорожным выходом.
— Эллиот! — Она прильнула к его плечам. — Мне больше не вынести.
Губами он обрушился на ложбинку между ее грудями и, словно неожиданно вспомнив, оттянул одежды, обнажив соски. Острые и напряженные, они предстали его взору. Дэрвуд что-то пробормотал о ее шелковистой коже и приник губами сначала к одной, затем к другой ягодке.
Внутри ее вновь нарастала мучительно-сладкая водна желания. Дрожащими пальцами она торопилась, расстегивая на нем одежду. В порыве страсти Дэрвуд пытался делать два дела одновременно — ласкал ртом ее соски и освобождался от сюртука. Либерти ухватила его рубашку и, потянув, вытащила из-за пояса. Наконец ее руки коснулись его обнаженного тела. Дэрвуд сразу весь напрягся. Его твердая плоть была прижата к ее святая святых, и Либерти инстинктивно подалась ему навстречу.
Глубоко вдохнув, он резким движением расстегнул брюки.
— Я предлагал не спешить, — прошептал он, освобождаясь от одежд. — Мне хотелось насладиться вами.
Либерти уже не могла устоять перед соблазном — ее рука скользнула к той части его тела, что так настойчиво стремилась проникнуть в нее.
— Я не могу больше… — Дыхание рвалось из ее груди судорожными всхлипами. — Во мне все бушует…
Он поглотил ее рот своими губами. Чтобы провести окончательные приготовления, его руки скользнули ей под юбку. Быстрым и властным движением он раздвинул ей ноги. Ощущение его твердости вызвало в ее теле прилив жара. Внезапно оно осознала, что ей никогда не почувствовать себя единым с ним целым, пока Эллиот не проникнет в нее. Со стоном она выгнулась ему навстречу, и он вошел в нее.
Глава 9
И вот наконец преодолен самый хрупкий барьер. Эллиот, пораженный, на мгновение замер от изумления. Либерти тотчас вскрикнула и открыла глаза.
— Боже мой! — пробормотал он, отказываясь верить самому себе. — Значит, вы…
Либерти закрыла ему рот рукой:
— Милорд, умоляю вас, не надо ничего говорить, этим вы все только испортите.
Для Дэрвуда оказаться внутри ее стало верхом блаженства. Либерти так восхитительно горяча, так упоительна! Она плотно, подобно тонкой шелковой перчатке, облегала его. Каждый уголок его сознания, казалось, кричал от восторга — ведь теперь она принадлежит ему. И только ему! Ховард никогда к ней не прикасался. Никто никогда не прикасался к ней!
— Вам хорошо со мной? — решился спросить он наконец. — Я не сделал вам больно?
Внутри его нарастала волна страсти. Казалось, она гнала и гнала его куда-то дальше, и ей невозможно было противостоять. От одного ощущения тела Либерти Дэрвуд чувствовал, как в его чреслах тугой узел возбуждения грозил в любое мгновение лопнуть от переполненности осязательных чувств. А еще он чувствовал, как ее тело, мучимое не менее сильной жаждой вожделения, ритмично устремляется ему навстречу.
Либерти нежно поглаживала его плечи.
— У меня странное ощущение — совсем не то, что я ожидала. Прошлый раз мне совсем не было больно.
Дэрвуд едва слышно выругался и попробовал выйти из нее:
— Черт, я даже не предполагал. Да откуда мне было знать? Очень больно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
— Ясно.
— Карлтон, судя по всему, не располагал такой возможностью. Как известно, своих денег у него не водится. За душой у него ни пенни. Во всем Лондоне не найдется человека, кому не было бы об этом известно. Известив своих банкиров о том, что он намеревается жениться на вас, Карлтон рассчитывал отсрочить выплаты по долгам. Однако никто не согласился дать ему взаймы, чтобы он смог выкупить лицензию.
— Но он ее все-таки получил, — возразила Либерти. — Я видела ее собственными глазами.
— Верно, получил. Для чего привел самую вескую причину, какую только можно придумать для поспешного брака. Он заявил, что вы ждете от него ребенка.
— Не может быть! — ужаснулась Либерти.
— Гаррик узнал об этом сегодня днем. И я решил, что с моей стороны разумно уладить этот неприятный момент, и чем раньше, тем лучше. Любой из представителей высшего общества не поверит, учитывая мою старую вражду с Ховардом, что я по своей воле взял вас в жены, зная, что вы носите под сердцем ребенка Карлтона. Публичная церемония позволила на корню пресечь любые домыслы. Уже к полночи весь город будет говорить о нашем бракосочетании.
— О Боже! — Либерти уронила голову на колени.
— Мне, право, жаль, — негромко произнес Дэрвуд, — что я должен вам об этом сообщать. Наверное, для вас было бы лучше ничего не знать об этом.
— Я не верю вам.
— Либерти!
Она подняла взгляд и увидела, что он стоит рядом.
— Я знаю, вы предпочли бы не доводить дело до шумихи. Поверьте, я бы тоже. Но только не в данном случае. Я предпочел действовать иначе. Не стал ничего говорить вам заранее, до нашего с вами бракосочетания, потому что не хотел лишний раз расстраивать.
Слова эти дались Дэрвуду нелегко. Эллиот Мосс был из той породы людей, что привыкли ставить для себя цели и идти к ним, и пусть даже мир вокруг летит ко всем чертям. Однако его забота о Либерти была самой искренней.
— Милорд, можно задать вам всего один вопрос?
— Спрашивайте все, что считаете нужным.
— Вы действительно сказали сегодня прислуге, что берете меня в жены потому, что доверяете мне?
— Разумеется. А в чем дело? — изумился Дэрвуд.
— И вы сделали это от чистого сердца?
— А как же иначе? — Глубоко вздохнув, Эллиот потянулся, чтобы взять ее за руку, приглашая встать. Либерти поднялась со стула, и Дэрвуд подвел ее к дивану, куда сам сел с ней рядом. Он убрал с ее лица локон, отчего у нее по телу поползли мурашки. — Будь все в нашей жизни иначе, мы бы с вами были лучшими друзьями.
— Хотите сказать — будь я мужчиной?
— Уверяю вас, в женском обличье вы мне нравитесь намного больше.
Либерти перевела взгляд на его волевой подбородок.
— Несмотря на аномальную черту — видеть в людях только хорошее?
В ответ на ее слова Дэрвуд издал сдавленный смешок, хотя выражение его глаз осталось серьезным.
— Полагаю, мне придется научиться быть снисходительным даже к весьма, увы, прискорбному недостатку вашей натуры, мадам. Хотя, должен признаться, он изрядно действует мне на нервы.
Либерти потупила взгляд. Неожиданно на нее накатила усталость. Напряжение последних дней давило ей на грудь.
— Поскольку мы сегодня столь откровенны друг с другом, милорд, могу я задать еще один вопрос?
— Разумеется, — ответил он, проведя пальцем по ее подбородку.
— Это нелегкий вопрос.
— Уже понял.
Либерти никак не могла сосредоточиться. Его пальцы, теплые и сильные, ворошили ей волосы, щекотали кожу головы. И это разбудило внутри ее непонятный трепет. Но стоило ей подумать о том, что ждет ее впереди, что будет уже сегодня ночью, как ее тотчас охватили сомнения. Когда Эллиот поведал ей о своем отце, о постигшем его позоре, ее душа моментально откликнулась на его страдания. Ей захотелось облегчить ему ту боль, которую она прочла в его глазах.
Эллиот дал ей так много. Как ни старалась, Либерти не могла припомнить, когда к ней относились с такой любовью и заботой. Сегодня Эллиот сделал все, чтобы она почувствовала себя хозяйкой положения. Помог ей осознать чувство собственного достоинства. На какие только ухищрения не пошел, чтобы доказать ей и всему свету, как много она для него значит. И она приняла его бесценный дар. И чего бы ей это ни стоило, она теперь не откажет Дэрвуду в том единственном, что может ему дать.
Либерти рассудила так, что дело здесь не только в физической привлекательности. Дэрвуд ожидал, что она достаточно опытна в таких вещах. Ей же хотелось — так же, как она надеялась, хотелось ему — не просто разделить с ним супружеское ложе. Либерти была уверена, что Эллиот одинок и мечтает обрести спутника, вернее, спутницу жизни.
Ради нее сегодня он был вынужден наперекор собственным привычкам и склонностям пойти на исключительный шаг — их венчание состоялось на виду у тех, кто привык зорко следить за всем, что творится в высшем свете. Какими бы соображениями он при этом ни руководствовался, Либерти предполагала, что они гораздо глубже, чем его стремление заполучить в свою собственность вожделенный Арагонский крест. Сегодня в центре его внимания она, и никто другой.
Интуитивно Либерти поняла, что сегодня он впустил ее в заповедный уголок собственный души, куда другим вход заказан. Он поделился с ней не просто семейной трагедией, — нет, он позволил разделить с ним его душевную боль. И его открытость и откровенность она будет ценить до конца своих дней.
— Либерти? — Его оклик вывел ее из раздумий. — Я жду.
Она медленно подняла на него глаза. Огонь, который пылал в них, каким-то образом перекинулся в глубины ее естества.
— Речь пойдет о наших отношениях. Я хотела бы знать…
— Знать что? — Он взял ее лицо в свои ладони. — Почему я прикасаюсь к вам? — Большим пальцем он погладил ее губы. — Почему мои глаза горят, когда смотрю на вас? Почему в моем теле разливается жар, — он наклонился к ней так близко, что Либерти отпрянула к спинке дивана, — стоит лишь мне ощутить аромат ваших волос? Кстати, что это? Сирень?
— Лаванда, — еле слышно проговорила она.
— Боюсь, я уже не могу без него. — Эллиот нежно и трепетно погладил ее лицо. Голос его перешел на шепот, и Либерти почувствовала, что ее начинает бить дрожь.
— Милорд…
— Либерти, я дал вам слово, что не буду принуждать к исполнению супружеского долга, — произнес Дэрвуд и впился жадным поцелуем в ее губы. Когда же он наконец оторвался от нее, дыхание его сбилось, словно он пробежал не одну милю. — И я его сдержу. Хотя и не стану отрицать, что страстно желаю обладать вами.
— Но я хотела знать совсем не это, — заговорила Либерти дрожащим голосом.
Он отпустил ее, но она удержала его руки.
— Я всего лишь хотела знать, готовы ли вы пообещать мне, что я испытаю то неописуемое блаженство, какое вы подарили мне в прошлый раз?
— Либерти?.. Что вы такое говорите? — Он смотрел на нее непонимающим взглядом.
— Вы когда-нибудь прекратите только говорить и целовать меня? — сказала она, коснувшись губами его щеки. — Или я буду вынуждена соблазнить вас?
— Вы?.. Меня?.. — вырвалось у него.
— Если вам того, конечно, хочется. — В лице его отразилось нечто такое, перед чем невозможно было устоять, и Либерти не могла отвести глаз. — Хотя я предпочла бы, чтобы мы взаимно соблазнили друг друга. — И с этими словами она направила его руку к лифу. — Прошу вас, милорд, возьмите меня. Я уже устала ждать.
Она прижала его руку к своей груди, и в следующее мгновение Эллиот привлек ее к себе. Издав негромкий торжествующий возглас, он потянулся и обнял ее за плечи, чтобы усадить к себе на колени. Сквозь шелк платья она ощутила его упругие мышцы. У нее закружилась голова, как от вина. Эллиот тесно привлек ее к себе и поцеловал волосы.
— Доверьтесь мне, Либерти, — прошептал он. — Все, о чем я вас прошу, — это довериться мне.
Последнее, что запомнилось ей, прежде чем он впился в нее поцелуем, это тепло, исходившее от него. Он сжимал ее, не давая пошевелиться, а губы его поставили своей целью лишить ее последней воли к сопротивлению. В итоге Эллиот добился своего — ее губы раскрылись, подобно лепесткам бутона, навстречу его настойчивым ласкам. Преграда была преодолена, и его горячий язык тотчас устремился в ее рот, где сплел объятия с ее языком, и вместе они начали страстную любовную пляску.
Его жадные, горячие губы, его руки, которые непрестанно нежно касались и с нажимом гладили ее спину, — все это явилось для Либерти потрясением. Она чувствовала, как капля за каплей ее собственное «я» куда-то исчезает, словно растворяется под его ласками. Вскоре она уже не понимала, то ли откликается на призывные ласки Эллиота, то ли провоцирует их. Когда пальцы Эллиота ринулись к ее лифу, она вскрикнула, ощутив прикосновение к груди; сквозь ткань платья они настойчиво ласкали недоступные выпуклости ее тела. Неожиданно ее руки обвили его шею.
Эллиот застонал от восторга и расстегнул первую пуговицу у нее на платье.
— Давно бы так, — твердил он. — Позвольте мне…
В следующее мгновение на нее волной обрушилось желание. Ей так захотелось прижаться к нему совсем близко, слиться с ним, стать единым целым. Воспоминание о том ощущении, что он однажды подарил ей, когда ей захотелось его, довели ее едва ли не до безумия, и она принялась торопливо расстегивать на себе платье. Ощущение это подействовало, как волшебное зелье, которому противостоять невозможно. Либерти проникла рукой ему под сюртук, и разум ее, казалось, тотчас покинул. Обвив руку вокруг его талии, она прильнула к нему в надежде, что избавится тем самым от невыносимого напряжения, которое болью отзывалось в каждой груди. Что-то пробормотав, Эллиот расстегнул еще три пуговицы на лифе ее платья.
Впервые ощутив его настойчивые пальцы на своей обнаженной коже, Либерти испытала откровенное чувство восторга. На мгновение у нее перехватило дыхание, сердце бешено заколотилось в груди, а из горла вырвался приглушенный стон. Эллиот на секунду оторвал губы от ее лица. Голова Либерти тотчас безвольно откинулась назад, и тогда его губы прильнули к впадинке на ее шее. В вихрях головокружения Либерти цеплялась за Дэрвуда, как за спасательный круг.
Когда же его губы скользнули к ее груди, все тело ее превратилось в натянутую тетиву.
— Да-да, моя милая, — шептал Дэрвуд, — именно это. Я сгораю от желания.
Либерти вздрогнула в объятиях. Его губы, играя, дразнили и терзали ее груди, которые, словно в заточении, были скованы тесным корсетом. Одной рукой Эллиот нащупал подол ее платья.
— Быстрее, — вырвалось у нее, когда его пальцы заскользили вверх по ее ноге. Он крепче прижал ее к себе.
— Нам не к чему торопиться. Впереди у нас целая ночь.
— У меня нет сил ждать целую…
Из ее груди Эллиот исторг сдавленный стон.
— Неужели вам никто не говорил, что терпение всегда вознаграждается?
— У спешки тоже есть свои положительные стороны, — лепетала Либерти, нежно гладя и щекоча его шею. — Целуйте меня, милорд. Я уже забыла вкус вашего поцелуя, потому что с того момента прошла вечность.
Его губы вновь нашли ее рот, а ее пальцы побежали по его волосам. Его язык проник в ее рот, и она ощутила терпкий вкус. Как восхитительно прижиматься к его сильному, мускулистому телу! Как бередят душу, сердце и тело его губы!
Когда его пальцы наконец добрались до тесемок панталон, она вздохнула с облегчением. Его голова склонилась ниже, губы нежно истязали грудь. Прикосновения его волос к ее обнаженной коже дарили ей головокружительную щекотку.
— Милорд, прошу вас…
Дэрвуд так быстро сменил положение, что у нее перехватило дыхание. В мгновение ока она уже не сидела у него на коленях, а лежала, распластанная под ним, на диване. Тяжесть его тела, вжавшего ее в подушки, была одновременно и приятна, и невыносимо мучительна. Одной ладонью Дэрвуд, словно чашей, накрыл ее грудь, другой провел по обнаженной коже выше панталон. На его лице был напряжен каждый мускул, глаза возбужденно горели. У Либерти сердце готово было выпрыгнуть из груди.
В эти мгновения она готова была отдать ему все, что имела.
— Эллиот… — шептала она.
Услышав свое имя, он издал сдавленный стон и вновь прильнул к ее губам. На этот раз он, казалось, пожирал ее губы, горячие от вожделения, пробудившегося внутри ее естества. Она до боли желала его. Каждая клеточка ее тела взывала к нему, жаждала его прикосновений. Эллиот стал бальзамом для ее душевных ран. Ее будоражила одна только мысль — как сильно он хочет обладать ею.
Дэрвуд поднял голову, всматриваясь ей в лицо. Глаза его были подобны горящим углям.
— Скажи, что хочешь меня. Скажи, что хочешь меня так же сильно, как я тебя.
Либерти жестом, полным покорности, обвила руками его шею.
— Хочу. Возможно, это нехорошо, но я хочу…
Издав сдавленный стон, он просунул руку ей под бедра и приподнял ее тело. Внезапная смена положения раскрыла ее навстречу его страсти. Либерти ощутила его напряженную плоть, почувствовала, что он готов вонзиться в нее.
И она была готова с наслаждением принять его. В какое-то мгновение в голове Либерти пронеслась мысль о последствиях этого безумия, но и она не охладила охватившей их обоих безудержной, беспредельной страсти. Эллиоту уже принадлежало ее сердце. И если она подарит ему и свое тело, то у нее самой ничего не останется. Однако она уже ступила на мост через пропасть страсти, и желание заставило ее забыть обо всем на свете.
Пальцы Эллиота быстро расстегивали на ней платье. Шелковые пуговки упрямо противились его усилиям, в спешке он просто оторвал некоторые. Ее руки помогали ему сдвинуть корсет ниже, к талии. Освободившись от тесного корсета, ее грудь вздымалась с каждым мучительным вдохом и опускалась с каждым судорожным выходом.
— Эллиот! — Она прильнула к его плечам. — Мне больше не вынести.
Губами он обрушился на ложбинку между ее грудями и, словно неожиданно вспомнив, оттянул одежды, обнажив соски. Острые и напряженные, они предстали его взору. Дэрвуд что-то пробормотал о ее шелковистой коже и приник губами сначала к одной, затем к другой ягодке.
Внутри ее вновь нарастала мучительно-сладкая водна желания. Дрожащими пальцами она торопилась, расстегивая на нем одежду. В порыве страсти Дэрвуд пытался делать два дела одновременно — ласкал ртом ее соски и освобождался от сюртука. Либерти ухватила его рубашку и, потянув, вытащила из-за пояса. Наконец ее руки коснулись его обнаженного тела. Дэрвуд сразу весь напрягся. Его твердая плоть была прижата к ее святая святых, и Либерти инстинктивно подалась ему навстречу.
Глубоко вдохнув, он резким движением расстегнул брюки.
— Я предлагал не спешить, — прошептал он, освобождаясь от одежд. — Мне хотелось насладиться вами.
Либерти уже не могла устоять перед соблазном — ее рука скользнула к той части его тела, что так настойчиво стремилась проникнуть в нее.
— Я не могу больше… — Дыхание рвалось из ее груди судорожными всхлипами. — Во мне все бушует…
Он поглотил ее рот своими губами. Чтобы провести окончательные приготовления, его руки скользнули ей под юбку. Быстрым и властным движением он раздвинул ей ноги. Ощущение его твердости вызвало в ее теле прилив жара. Внезапно оно осознала, что ей никогда не почувствовать себя единым с ним целым, пока Эллиот не проникнет в нее. Со стоном она выгнулась ему навстречу, и он вошел в нее.
Глава 9
И вот наконец преодолен самый хрупкий барьер. Эллиот, пораженный, на мгновение замер от изумления. Либерти тотчас вскрикнула и открыла глаза.
— Боже мой! — пробормотал он, отказываясь верить самому себе. — Значит, вы…
Либерти закрыла ему рот рукой:
— Милорд, умоляю вас, не надо ничего говорить, этим вы все только испортите.
Для Дэрвуда оказаться внутри ее стало верхом блаженства. Либерти так восхитительно горяча, так упоительна! Она плотно, подобно тонкой шелковой перчатке, облегала его. Каждый уголок его сознания, казалось, кричал от восторга — ведь теперь она принадлежит ему. И только ему! Ховард никогда к ней не прикасался. Никто никогда не прикасался к ней!
— Вам хорошо со мной? — решился спросить он наконец. — Я не сделал вам больно?
Внутри его нарастала волна страсти. Казалось, она гнала и гнала его куда-то дальше, и ей невозможно было противостоять. От одного ощущения тела Либерти Дэрвуд чувствовал, как в его чреслах тугой узел возбуждения грозил в любое мгновение лопнуть от переполненности осязательных чувств. А еще он чувствовал, как ее тело, мучимое не менее сильной жаждой вожделения, ритмично устремляется ему навстречу.
Либерти нежно поглаживала его плечи.
— У меня странное ощущение — совсем не то, что я ожидала. Прошлый раз мне совсем не было больно.
Дэрвуд едва слышно выругался и попробовал выйти из нее:
— Черт, я даже не предполагал. Да откуда мне было знать? Очень больно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29