– Посмотри внимательно, де Инер. Что ты видишь?Тьерри пожал плечами:– Я вижу женщину. Судя по их крикам, она валлийка. 20 – На помощь! – Констанс ударила ногой в дверь. Они забрали все ее одежды, не оставили даже обуви, поэтому звук получился довольно слабый. – Помогите мне кто-нибудь!Тяжело дыша, она прислонилась к стене. Вот уже целый день она не могла прийти в себя. Как обычно, никто не откликнулся на ее просьбу о помощи.Даже то немногое, что она сделала, потребовало от нее больших усилий. Голова все еще гудела от нанесенного ей удара. Ее тошнило, несколько раз вырвало, но никто даже не зашел в комнату, чтобы убрать то, что изверг ее желудок. Ей просто не верилось, что она, Констанс Морле, находится в сырой, грязной темнице, закутанная в старое одеяло, а ее всегда такие ухоженные волосы всклокочены и слиплись от крови.Закрыв глаза ладонями, она сделала глубокий вздох. Сколько времени она находится тут, в заточении? Констанс напрягла память, стараясь воскресить происшедшее.Вспомнила первый день – это был день, потому что сквозь плотные ставни все же пробивался тусклый свет. Она лежала на койке, не в силах даже поднять голову. У нее едва хватило сил подвинуться к самому краю и облегчиться, не запачкавшись.Во второй день у нее был сильный жар. Этот день она почти не помнила. Помнила только, что в келью кто-то заходил и пытался напоить ее водой. Как ни старалась Констанс, она так и не могла вспомнить, кто это был. Возможно, монахини.Лишь одно она знала твердо, что находится в монастыре, потому что слышала, как колокола сзывают к мессе. Констанс могла только предположить, что он расположен на землях Фицджилберта.Даже теперь, когда Констанс чуточку отошла и внимательно осмотрела свою темницу или келью, она так и не смогла определить, где и у кого в плену находится. Только чувствовала, что, раздетая, в одном одеяле, промерзает до самых костей.Констанс плотнее закуталась в ветхое одеяло, убрала под себя ноги, обхватила себя руками, чтобы создать хоть какую-то иллюзию тепла. Она догадывалась, что ее подвергают этому унижению, этим мучительным страданиям, чтобы добиться от нее того, что им нужно. Что бы это ни было.Нелегко было переносить и полное одиночество. Она испытывала искушение поговорить с собой, но понимала, что это не развеет ее одиночества. Один этот собачий холод может довести до безумия. По ночам, когда в келью проникало ледяное дыхание зимы, она плакала от боли. Особенно болели у нее руки и ноги.Сначала отзвуки собственного голоса, когда она пыталась говорить вслух, угнетали ее. Констанс была уверена, что они привлекают внимание и тех, кто прячется за дверью.В двери была узкая щель, закрываемая доской. Иногда доска отодвигалась, и она чувствовала, что за ней наблюдают. Но как бы быстро она ни поворачивалась, ей не удавалось ничего заметить. Даже не удавалось уловить звука шагов. Кто бы там ни был, он старался не производить ни малейшего шума. Ничто не нарушало здешнего спокойствия. Даже колокольный звон, казалось, звучит где-то далеко-далеко.Сначала она гневно думала, что те, кто осмелился похитить подопечную короля, рискуют своими жизнями. Особенно после этого Рождества в Винчестере, когда за ней ухлестывала целая армия поклонников и король с явной благосклонностью посматривал на ухаживание Роберта Фицджилберта. Только безумцы могут решиться на такое.Однако постепенно ее гнев стал сменяться приступами ужасного отчаяния. Ведь ни одна живая душа не знает, где она и кто ее похитил. Лица тех, кто набросил на нее мешок в Чилтернском лесу, были закрыты капюшонами. Нет сомнения, что они так и остались неузнанными.Когда она в последний раз оглянулась на своих рыцарей, они отчаянно бились с напавшими на них врагами, а Карсфу был простерт на земле, тяжело раненный или убитый.В этой келье она вполне может провести остаток своих дней.Но с какой целью ее сюда упрятали?Удерживая отчаянный крик, Констанс бросилась на койку, исступленно застучала кулаками по стене. Она не могла понять причины своего похищения. Никто не может быть заинтересован в ее смерти. Живая она стоит куда дороже. За нее можно получить большой выкуп, на ней, в конце концов, можно жениться.Тогда для чего морить ее голодом, держать в насквозь промерзшей келье в каком-то отдаленном монастыре? Неужели они надеются, что король забудет о ней и не поинтересуется, где графиня Морле? Пресвятая матерь, плохо они знают Генриха, если могут предполагать подобное!А ее дети? Что станет с ее дочерьми? Что бы ни случилось, она не должна впадать в отчаяние, просто не имеет права оставить Оди и Беатрис сиротами.Но кто же ее все-таки похитил? Этот вопрос неотступно ее преследовал, но она не находила разумного ответа.Волоча за собой одеяло, она расхаживала взад и вперед по холодному каменному полу. Когда она думала о тех, кто будет по ней тосковать, вспоминать ее, кто будет прилагать все усилия, чтобы отыскать ее, сердце как будто схватывали железные клещи. Куда мог запропаститься Эверард, ее верный защитник, преданный рыцарь, который, несомненно, обыскал бы всю землю и небо, чтобы найти ее? Ее сводный брат Жюльен сейчас наверняка на пути в свое поместье Несклиф.Конечно, де Варренны могли бы отомстить ей за ту взбучку, которую она устроила их сыну, но, после того как она побывала у них в гостях, это маловероятно. Если бы они хотели причинить ей какое-нибудь зло, то сделали бы это еще много месяцев назад.Констанс застонала. Какая-то дьявольская загадка. Она не могла вспомнить ни одного человека, который хотел бы ее смерти. Ведь в этом случае все ее состояние и все ее земли отойдут к королю.Королю Генриху?Она вздрогнула. Клянусь Иисусом, он способен и не на такое. Но если он и прибегал к убийству, то делал это очень изощренно, отнюдь не таким примитивным путем.К тому же король Генрих очень богат. Для него выгодно выдавать ее замуж со всем ее богатством за какого-нибудь своего знатного вельможу, а не гноить в темнице.Сама того не сознавая, Констанс произнесла эти слова вслух.В этот момент дверь отворилась, и вошла монахиня с чашкой воды, куском хлеба и ведром-парашей. Однако, судя по всему, она не собиралась производить никакой уборки.Услышав ее слова, монахиня уставилась на нее с таким видом, как будто совершенно не понимала французского языка. Констанс повторила то же самое по-сакски, но не увидела на ее лице никаких признаков понимания. Констанс жадно осушила чашку. Отсутствие воды ей было еще труднее переносить, чем отсутствие пищи.– Кто вы? – спросила она. – Где я нахожусь? Почему вы меня держите в заточении?Маленькая монахиня даже не взглянула на нее. Молча вручила Констанс хлеб и направилась к двери. Кто-то отпер ее с другой стороны.– Погодите!Констанс бросилась вперед с протянутыми руками, чтобы остановить ее, но монахиня успела ускользнуть от нее. Дверь захлопнулась перед самым лицом узницы.Прижавшись к двери, Констанс стала умолять монахиню вернуться и сказать ей, чего от нее хотят. Но никакого ответа так и не последовало.Выждав несколько минут, она вернулась к своей койке, села и стала размышлять, как ей бежать отсюда. В каменной келье была всего лишь одна дверь и окно, закрытое ставнями. Камни, из которых сложены стены, были хорошо подогнаны и прочно сидели на своих местах.Оставалась лишь дверь, через которую ей приносили хлеб и воду. Завернувшись в одеяло, лязгая зубами, она обдумывала, что бы ей предпринять.Когда монахиня войдет, можно, например, притаившись в стороне от двери, схватить ее и повалить на пол. Сил у нее для этого достаточно.Она пригрозит им, что, если они не отпустят ее, она задушит монахиню.Да, помня об Оди и Беатрис, она сделает это. Для спасения своих детей она может пойти даже на убийство.Констанс откинулась спиной к стене и закрыла глаза. Она и не заметила, как погрузилась в тяжелый, беспокойный сон.Разбудил ее лязг отодвигаемого засова.Констанс села. Она сразу поняла, что это не монахиня. Те, что стояли в дверях, держали в руках свечи. Высокие тени, освещенные бледно-желтым пламенем. Она прикрыла глаза ладонью, чтобы они привыкли к свету.Они вошли внутрь. Сердце Констанс бешено заколотилось. Тень, что шла впереди, не видя ее, подняла свечу, которая ярко высветила знакомое лицо.– Ты! – вскричала она. 21 С яростным воплем она бросилась на него, даже не поправив сползшего одеяла.Он схватил ее за кисти и не подпустил к себе.– Послушай, Констанс, держись от меня подальше, не то еще перепачкаешь мои чистые одежды. Ну и разит же от тебя, милая девочка, просто задохнуться можно.Лицо стоявшего позади него Роберта Фицджилберта было полно ужаса. Его глаза спустились с ее всклокоченных окровавленных волос на обнаженное тело, затем на омерзительно грязный пол.– Милая леди, – с трудом выдавил он, – я никогда не думал, что с вами поступят так… Жюльен, ради бога…Его голос пресекся.Вперед вышел Юбер де Варренн, подобрал одеяло и набросил ей на плечи.Она обвела мужчин испепеляющим взглядом:– Я убью вас, так и знайте, убью.Она попыталась вырваться из цепких рук Жюльена, и одеяло опять упало. Ей было наплевать, что они глазеют на нее, она желала только одного: убить, уничтожить, растерзать их.– Чтоб тебе вечно гореть в адском огне, Жюльен! – выкрикнула Констанс. – Да падет на тебя проклятие моего покойного отца!Он грубо вывернул ей кисти.– Я же говорил вам, что надо выдержать еще денек-другой. В таком настроении она ни за что не уступит.– Вспомни, бога ради, она же твоя сестра, Жюльен, – в отчаянии произнес Роберт Фицджилберт. – Отпусти ее.Сильно тряхнув Констанс, Жюльен оттолкнул ее прочь.Констанс отлетела к койке и упала на нее.Роберт Фицджилберт поднял одеяло и хотел отнести его Констанс, но де Варренн схватил его за руку.– Слушай, что говорит Жюльен, – прорычал он. – Вежливым обращением ты не приведешь ее в чувство. А нам надо действовать быстро. Времени в обрез.Констанс присела и посмотрела на них. Они были все закутаны в меха. Снег припорошил их волосы и одежды. Свой замысел они, очевидно, разработали сообща. Эта мысль, словно острый нож, вонзилась ей в сердце.Жюльен нагло пялил глаза на ее голые груди.– Черт побери, Констанс, я бы советовал тебе быть поблагоразумнее. Фицджилберт без ума от тебя, хочет жениться. Я благословил его на этот брак.Она отбросила волосы за спину.– Ты… его… благословил?– А что тебя удивляет? Как говорит де Варренн, у нас нет в запасе вечности. И никто из нас не отличается особым терпением. Нам уже осточертело слышать, как ты нагло похваляешься, что король дал тебе три года свободы.Констанс жадно глотнула воздух. Ей до сих пор еще не верилось, что Жюльен мог так подло ее предать. Она поочередно обвела взглядом троих мужчин.На лице Роберта Фицджилберта отражались ужас и смущение, Юбер де Варренн смотрел на нее с удовлетворением наевшегося наконец досыта вола. Что до лица ее сводного брата, то оно выражало лишь холодный расчет.Все они, видимо, считали свой поступок очень умным, но они сильно ошибаются, если думают, что могут принудить ее к замужеству. Даже король Генрих знал, где остановиться.– Что бы вы ни делали, вам не удастся выдать меня за него! – вскричала она. – Король непременно узнает, что вы похитили меня, и сурово вас накажет. Всех троих!Жюльен снисходительно посмотрел на нее.– Не трать понапрасну сил, сестренка! Король Генрих отправился во Францию. Роберт де Клито захватил Вексин, и какое-то время королю Генриху будет не до Англии. Но это не имеет значения, Констанс. Королю надоело ждать, пока ты соизволишь дать согласие на замужество. Да ты и сама это видела в Винчестере. Ты думаешь, что поступила чертовски умно, выпросив у короля это разрешение, но Генрих вряд ли с особым удовольствием взирает, как ты кичишься своей свободой, в то время как каждый рыцарь в его королевстве, во всей Англии мечтает жениться на тебе.Он показал на молодого человека:– Выходи за него замуж. Не все ли тебе равно, одним мужем больше или меньше. Почему бы тебе не раздвинуть свои ноги для Клера, который богат, как Крез? Я не лгу, говоря, что Фицджилберт мечтает жениться на тебе. Он говорит, что даже готов оставить тебе твоих поганок.Констанс вздрогнула.Роберт Фицджилберт метнул на Жюльена гневный взгляд.– У тебя грязный рот, Несклиф.Как и Жюльен, он не мог оторвать глаз от ее нагого тела.– Скажите, леди Констанс, что вы готовы выйти за меня замуж, – хрипло проговорил он. – Там снаружи уже ожидает священник.Все трое ждали ее ответа. Подняв глаза, она поглядела на них.То, что сказал Жюльен, возможно, и правда. Король был явно недоволен, видя, как ее осаждает толпа поклонников. Боже правый! Генрих известен своим коварным и жестоким нравом. И он уже показал, что симпатизирует Роберту Фицджилберту.Они, видимо, уверены, что могут заставить ее выйти замуж. Не просто уверены, убеждены. О Пречистая Мария, как она ненавидела их, всех троих.– И какова же ваша награда за предательство?– Вы плохо о нас думаете, леди Констанс, – выпалил Фицджилберт.– Баксборо, – явно ни в чем не раскаиваясь, ухмыльнулся Жюльен. – Я получу Баксборо и сто серебряных марок. В качестве твоего приданого Роберту достанется замок Морле.– Будь ты проклят, Жюльен! – воскликнул Роберт. Она едва расслышала его. Баксборо? Ее лучшее владение, жемчужина всего, чем она обладает. К тому же, получив Баксборо, Жюльен разрешил бы все свои проблемы. Роберт Фицджилберт, должно быть, и в самом деле хочет взять ее в жены, если пожертвовал таким богатством.На Юбера де Варренна она даже не взглянула. Муж Мабель, видимо, чувствовал себя отмщенным, видя ее в таком унизительном виде. Она знала, что в глубине души он ликует.О господи, ей уже давно следовало бы догадаться, что замышляют эти негодяи. Наживать врагов – дело опасное. А ведь она всю свою жизнь думала, что Жюльен любит ее. И сама его любила.– Никто не принуждает тебя к браку, сестра, – заговорил Жюльен сладким, как мед, голосом. – Мы хотим, чтобы ты вышла замуж по своей доброй воле. Хотим, чтобы ты попросила Роберта Фицджилберта положить конец твоей одинокой, незамужней жизни, предложить тебе свое доброе имя, защиту и покровительство, о чем мечтают все порядочные женщины.Она молчала и не отрываясь смотрела на них. Хотя племянник Клеров и старался вести себя достойно, она ненавидела его так же сильно, как и остальных.Констанс наклонила голову. Нет, им не удастся силой принудить ее к замужеству. При одной этой мысли ее горло обожгла желчь. Что она будет представлять собой, став женой этого полнейшего ничтожества? Удовлетворять его похоть, рожать ему детей – вот и все ее предназначение. Она будет дорогой игрушкой в руках мужа, не больше.Тут она вспомнила о своих дочерях. Хорошо хоть Роберт Фицджилберт обещал, что не станет разлучать их с нею.Неужели она ничего не может им противопоставить? Неужели загнана в угол, из которого не вырваться? Ее снедало желание бросить им вызов. Жюльен ни за что не должен получить Баксборо, хотя Роберт Фицджилберт наверняка обещал отдать ему поместье за ту роль, которую он сыграл в этом заговоре. А уж как она мечтала отомстить Юберу де Варренну, невозможно было передать словами.– Леди Констанс! – Роберт Фицджилберт хотел подойти к ней, но Жюльен удержал его. – Милая, дорогая леди, знайте, что, невзирая на все сделанное, я питаю к вам самые нежные чувства. Я не мог обратиться к вам с официальным предложением, но заверяю вас в моих самых благородных намерениях. Пожалуйста, скажите мне, что вы хотя бы слышали слова, с которыми я к вам обращаюсь.Юбер де Варренн вскинул глаза на Жюльена.– Упрямая сука, – сказал он. – Даже не желает отвечать. Такое выражение на ее лице я вижу уже не в первый раз.Жюльен кивнул.– Я же сказал, мы продержали ее здесь недостаточно долго, чтобы она созрела для разумного решения. Пошли, Роберт. – Он дернул молодого человека за рукав. – Перестань мечтать об этой шлюхе, пойдем лучше поедим в трактире.– Но вы не можете оставить ее здесь в таком состоянии, – ужаснулся Роберт. – В этой келье холоднее, чем в гробнице.– Вот и хорошо. – Жюльен взял его за руку и повел к двери. – Оставь мою проклятую сестру здесь еще на несколько дней, чтобы она могла лучше оценить небесное блаженство, ожидающее ее с тобой.Фицджилберт обернулся через плечо:– Жюльен, я не хочу, чтобы она голодала. Хватит с нее этого холода и грязи и…– Ну, хорошо. – Жюльен обменялся быстрым взглядом с де Варренном. – Пожалуй, ей могут давать суп. В дополнение к хлебу и воде.Роберт пробормотал что-то невнятное. Прежде чем выйти, Жюльен остановился.– Надо будет зайти к приорессе. – Он повернулся к Констанс: – Да не упрямься ты так, сестричка. Такой штуки в штанах, как у Фицджилберта, нет ни у кого другого. Спроси у него, он скажет. К тому же, выйдя замуж за одного из Клеров, ты станешь богаче, чем когда бы то ни было. Тебе это понравится.Она только взглянула на него гневно пылающими глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33