— Возможно, так оно и есть. То, что испытываем мы… — Он запнулся, не в силах подобрать подходящего определения, и беспомощно пробормотал: — Это нечто иное.
— В чем именно? Объясни. Мне не с чем сравнивать.
— Это не просто забавы плоти или утоление похоти. Это все, что я знаю. Не заставляй меня впадать в мелодраматический тон. Я не поэт.
— Женщины просят этого?
— Бывает, — пожал плечами Макс, но тут же лукаво подмигнул. — И хотя ты посчитаешь меня натурой прозаической и лишенной изящества, не могли бы мы продолжить дискуссию позднее? Я все еще чертовски тебя хочу.
— Ты меня поражаешь! — усмехнулась Кристина. — Неужели недостаточно того, что удовлетворена я?
— Я не настолько альтруистичен, дорогая, — хмыкнул он.
— Но иногда…
— Именно «иногда». Нет, не отодвигайся, у меня на тебя грандиозные планы.
— Значит, я твоя рабыня? — с деланным ужасом допытывалась она.
— Определенно, — кивнул Макс, подходя к столу и отрывая кусочек губки. — Прости за то, что не подготовился лучше. Не предполагал, что…
— Редкий приступ совестливости?
— Совершенно верно, — согласился он, садясь. — Кто бы мог подумать! После всего, что было!
— Но ты очень мил и добр…
Он насмешливо выгнул брови:
— Спасибо… не ожидал. Хотя в моем нынешнем состоянии похоти заранее извиняюсь за всякое отсутствие…
Громкий стук не дал ему договорить. Макс пробормотал проклятие и, напомнив встревожившейся Кристине, что они далеко от Темпла и вряд ли кто-то из знакомых сюда попадет, поднялся и подошел к двери.
— Да! — резко бросил он, давая понять незваному гостю, что тот не вовремя.
— Это я, хозяин.
Макс недовольно нахмурился. Как, черт возьми, удалось Дэнни их отыскать и, главное, зачем? Приоткрыв дверь, он тихо спросил:
— Как ты нас нашел?
— Тому парню, в Дигби, понравился цвет моих денежек, и вот я тут, потому что графиню вот-вот удар хватит. Приехал Уэльс и желает вас видеть.
— Сейчас?!
— Вы же знаете, каков Берти, когда ему что-то в голову взбредет! Графиня рвет на себе волосы. Я получил приказ привезти вас обратно к тому времени, когда все вернутся с охоты.
— Который час?
— Около половины второго. Я на всякий случай привел свежих лошадей.
— Тут не лошади требуются, а немного покоя, но, очевидно, мне и этого не видать.
— Уэльс ждет вас не дождется. Графиня сказала, он и приехал только потому, что узнал, что вы гостите у нее.
— Чертовски польщен, — процедил Макс сквозь зубы. Даже со своего места Кристина могла видеть мрачное лицо Макса.
— Что происходит?
— Нас требуют назад.
— Правда?
Кровь бросилась ей в лицо при мысли о возможных проблемах и ожидавшем позоре.
— Ничего серьезного. Уэльс жаждет нашего общества.
— Он здесь?
— К несчастью. Дэнни, подожди нас внизу. Мы спустимся через час-полтора и еще успеем приехать к чаю.
— Да, сэр, — покорно кивнул слуга, очевидно, привыкший к властному тону.
— И передай хозяину, чтобы минут через двадцать принес горячей воды.
Закрыв дверь, он с хмурым видом шагнул к кровати.
— Очевидно, нашим мечтам не суждено сбыться. Проклятый Берти и его общительность!
— Ничего не поделаешь, невозможно отказать наследнику престола.
— Но ужасно хочется.
— Нельзя.
— Знаю, — вздохнул он.
— Все же у нас еще есть немного времени.
Перед таким энтузиазмом не устоит даже самое сильное раздражение.
Макс слабо улыбнулся:
— Времени вполне достаточно.
— Для твоего удовлетворения.
— Для нашего.
— Попытаюсь не быть жадной.
— Прежде чем все это закончится, дорогая, мы оба можем позволить себе самый разнузданный эгоизм, потому что Берти — это наименьшее из неудобств. И как только он уедет, я намереваюсь монополизировать все твое время.
— Страшно подумать, чему я только научусь! — поддела она.
— Начиная с этого момента. Хотя все это живо напоминает мне о юности, когда возможность заняться любовью неизменно ограничивалась временем.
Ее глаза заинтересованно блеснули.
— Возможность? С кем это, если не секрет?
— Горничные, гувернантки, иногда подруги матери.
— Неужели? В вашем доме?
— На том этапе моей жизни где угодно.
— В такой вот комнате?
— Иногда.
— Со своей гувернанткой?
— Иногда, — улыбнулся он.
— И что с ней было потом? — не унималась Кристина.
— Вышла замуж за компаньона моего отца и разбила мое юное сердце, — шутливо вздохнул Макс.
— А моя гувернантка была стара, чопорна и совершенно беспола.
— Зато у меня была молодая француженка, — похвастался Макс. — Я у нее научился французскому.
— Среди прочих вещей.
— Среди прочих вещей, — согласился он.
— А ты бы потащил меня в постель, будь я твоей гувернанткой?
— Скорее уж тебе пришлось бы меня тащить. Я был слишком робок, чтобы взять дело в свои руки.
— Захотел бы юный мастер Фокнер учиться у меня? Мы могли бы спрягать глаголы в уютной теплой кроватке. Хотя вряд ли бы у нас хватило времени.
— Много времени и ни к чему.
— До чего же удобно, — промурлыкала Кристина, ложась и раскрывая объятия. — Ты и тогда знал о губках?
Макс кивнул, поднимая с одеяла забытый кусочек губки.
— Мой отчим все объяснил. Не желал платить за содержание моих побочных детей. Итак, если мадемуазель позволит… ? Он осторожно раздвинул ее ноги. — Думаю, за несколько минут мы управимся.
— Я почти ненавижу твою гувернантку, хотя не пойму, за что. По идее мне должны быть безразличны все женщины, которых ты знал.
— Мадемуазель преувеличивает, — пробормотал он, ловко всунув губку на место. — Я не знал других женщин.
Приподнявшись, Кристина погладила его по плечу:
— Прекрасно. Значит, ты весь мой.
Он подался вперед и вошел в нее.
— Полностью…
Они любили друг друга нежно, неспешно, несмотря на то что внизу ждал Дэнни, а в Темпле — наследник престола. Оба сознавали, насколько неопределенно их будущее, и от этого щемило сердце. И когда ворота рая открылись и горячечное наслаждение заполнило души, оба почувствовали безграничное, блаженное упоение.
— У меня не хватает слов… я потрясена, — прошептала Кристина, словно в бреду. — Где же ты был всю мою жизнь?
— Только не в Германии, — бросил он чуть резче, чем намеревался. Стоило вспомнить, что у Кристины была своя, отдельная жизнь, как его охватывало безрассудное бешенство.
— Но ты был очень занят.
Она тоже могла быть уязвима, если речь шла о неприятных реалиях.
— Я сержусь, когда думаю об этом… но не на тебя, — быстро поправился он.
— А я убить готова каждую женщину, с которой ты был.
— Ведем себя как дети! — буркнул он.
— Совершенно инфантильны, — подтвердила она.
— Но отныне я с тебя глаз не свожу, — ухмыляясь, предупредил он.
Ее улыбка, казалось, могла растопить камни.
— А ты не смей заговаривать ни с одной женщиной!
— Когда только мы сумеем разобраться во всем, как подобает зрелым людям, — иронически заметил он.
— И вести себя, как подобает взрослым, — добавила она. Его губы раздвинулись в подобии улыбки.
— Ни малейшего шанса.
Лукавый блеск зажег ее глаза.
— По крайней мере мы договорились.
Прибытие хозяина с водой на время прервало обсуждение их нелегкой жизни и запутанных проблем, и когда ванна была наполнена… под аккомпанемент постоянных упоминаний о времени… Макс отказался лезть в воду вместе с Кристиной.
— Ты уверен? — выдохнула она, усаживаясь поудобнее. В нежном голосе звучал откровенный призыв.
— Не уверен, но призываю на помощь здравый смысл, — объявил он, шагнув к умывальнику и, очевидно, выбрав менее приятную, но более разумную альтернативу.
— Вода такая чудесная! — искушала она, жадно оглядывая его великолепное нагое тело.
— Придется подождать до ночи дорогая, — сдержанно пообещал он, хотя ему понадобилась немалая сила воли, чтобы не броситься к ней.
— До чего же ты жесток! — надулась она, не отрывая взгляда от прозрачных капелек, блестевших на кончике его пениса.
В его темных глазах сверкнуло желание.
— А ты бесстыдная маленькая сучка, — мягко прошептал он. — Но придется потерпеть: не желаю, чтобы каждая сплетница в Темпле злословила на твой счет. Потому что хочу увезти тебя, как только смогу, и не хочу, чтобы за нами потянулся хвост слухов.
— Когда ты так говоришь… властно… непререкаемо… у меня все ноет внутри…
— Сегодня я истерзаю тебя так, что ты забудешь о всякой боли, — проворчал он, потянувшись к бриджам. — И если бы Уэльс вместе со сгорающими от любопытства гостями Шейлы не ждал нас, я бы оседлал тебя прямо сейчас.
— Жаль, что ты не можешь…
Руки Макса застыли на пуговицах: очевидно, он взвешивал возможности, прежде чем взять себя в руки.
— Чертовски соблазнительно, но у нас нет и пяти минут. Так что вытаскивай свой разогретый круглый задик из ванны. Пойду потолкую с Дэнни, и предупреждаю: чтобы была готова, когда я вернусь.
— Обожаю этот приказной тон, — пропела она. Макс набрал в грудь воздуха и схватился за рубашку, как утопающий за соломинку.
— Неплохая попытка.
— А что, если я сейчас выйду из ванны, скользкая, мокрая и умирающая от желания?
— Я надаю по твоей роскошной попке и велю одеться.
— Неужели? — промурлыкала она, вставая. Оказалось, что и его самообладанию есть предел. Схватив в охапку сапоги и куртку, Макс бросился к двери.
Глава 9
— Ты украла его у меня, маленькая соблазнительница!
Узнав голос Лулу, Кристина отвернулась от туалетного столика как раз вовремя, чтобы приветствовать входившую в спальню подругу.
— Это все, Рози, можешь идти, — отпустила она горничную. — Докончим прическу позже.
Дождавшись ухода девушки, Кристина поспешно извинилась:
— Прости меня, Лулу. У тебя полное право…
— Нет-нет. Я так счастлива за тебя, — весело подмигнула Лулу и, усевшись напротив Кристины, оценивающе осмотрела ее с головы до пят. — Ты положительно светишься, дорогая. Неужели из-за нашего прекрасного Макса? Расскажи мне все… я желаю знать каждую мелочь.
Кристина залилась краской.
— Лулу, пожалуйста…
Баронесса приняла нарочито строгий вид:
— И не пробуй увильнуть. Я шагу отсюда не сделаю, пока не услышу все детали твоего рандеву.
— И я тоже, — поддакнула Шейла, незаметно вошедшая в комнату еще до последней реплики Лулу. — Ужасно интересно.
Не столь откровенная, как приятельницы, не стеснявшиеся обсуждать своих любовников так же небрежно, как и обеденное меню, Кристина в эту минуту не знала, куда деваться.
— Макс был очень, очень мил.
— В каком именно смысле, дорогая? — допрашивала Лулу с иезуитской улыбкой.
— Во всех возможных смыслах, как тебе, должно быть, известно. Теперь я поняла, что такое желание… а возможно, и похоть, и больше от меня вы ничего услышите.
Лулу вопросительно взмахнула роскошными ресницами.
— Чувствую, что вы идеально друг другу подходите.
— Еще бы! Он ужасно добр, — вставила Шейла. — Кристе нужен именно такой, ведь от Ганса она ничего хорошего не видела. И не бросайся на его защиту, дорогая, — предупредила она Кристину. — Уж мы-то его знаем.
— Вы правы, — вздохнула Кристина. — Не знаю, зачем я стараюсь.
— Потому что мать твердила тебе о святости супружеского долга, — резонно заметила Лулу. — Вот тебе и потребовалось двенадцать лет, чтобы познать настоящее наслаждение.
— А я вмешалась и все испортила, — пожаловалась Шейла. — Но что поделать с Берти? Кроме того, он всегда был к тебе неравнодушен.
— В то время как меня мало интересуют дородные мужчины, окруженные бесчисленными любовницами.
— Не то что спортивные молодые люди, окруженные бесчисленными любовницами.
— И не напоминай, Лулу, — нахмурилась Кристина.
— Но это вовсе не недостаток, — заверила Лулу. — Именно подобные развлечения и сделали Макса таким очаровательным виртуозом.
— С другой стороны, у него, возможно, природный талант к постельным играм, — возразила Шейла, наградив Лулу предостерегающим взглядом. — Не настолько он распутен!
Кристина грустно усмехнулась:
— Не стоит утешать меня. Я прекрасно осведомлена о репутации Макса.
— Помни, он благороден и великодушен.
— Чересчур благороден и великодушен.
— Значит, он тебе нравится?!
— Слишком, даже слишком, — покачала головой Кристина. — Хотя следовало бы думать головой, а не сердцем.
Лулу шутливо погрозила подруге пальцем:
— Не начинай все сначала. Подобные забавы еще никому не вредили.
— Воспользуюсь представившейся возможностью, пока еще есть время, — с сожалением заметила Кристина. — Макс должен скоро вернуться в Штаты, а мне нужно успеть домой к началу каникул.
— В таком случае наслаждайся сколько сможешь, — посоветовала Шейла, — Сегодня же за ужином посажу вас рядом.
— А я постараюсь найти другую игрушку для Уэльса. Пусть пожирает глазами другую прелестницу, — вызвалась Лулу. — Леди Брук сегодня с ним нет, так что придется пожертвовать собой.
— О, дорогая, не стоит! Я сумею ускользнуть от Уэльса. Недаром у меня десятилетний опыт в подобных вещах.
— Говорят, что леди Брук может явиться завтра, — сообщила Шейла.
— Будем надеяться, — вздохнула Кристина. Лулу театрально воздела руки к небу:
— Разве мы не лучшие подруги? Разве не наш девиз «Один за всех, и все за одного»?! Поэтому сегодня мы избавим тебя от ухаживаний Уэльса, верно, Шейла?
— Разумеется. Ты слишком занята, дорогая Криста, чтобы угождать Берти.
— Вы просто душечки. Но я сумею с ним справиться. И все же буду крайне благодарна, если вы и в самом деле посадите Макса рядом со мной.
— По рукам. А теперь пора одеваться, — всполошилась Шейла, вскакивая. — Позволено ли мне отметить, что Макс зажег чудесный свет в твоих глазах?
— В каждом дюйме моего тела, — улыбнулась Кристина.
— Рада за него. Рада за тебя. Давно пора! — решительно кивнула Шейла.
Однако ни Лулу, ни Шейле не понадобилось защищать Кристину от назойливых знаков внимания принца Уэльского, ибо Макс достаточно ясно дал понять, что не позволит браконьерствовать в своих владениях. И с таким же успехом мог бы поставить клеймо своего обладания на княгиню Цейс: едва она переступила порог, он оказался рядом. Его рука легла на ее талию. Устремленный на нее взгляд был взглядом человека если не страстно любящего, то по крайней мере влюбленного.
Те, кто знал его лучше других, были шокированы.
Остальные, в основном женщины, были раздосадованы и сгорали от ревности.
Даже принц Уэльский, не отличавшийся проницательностью, понял, что маркиз Вейл повесил знак «Охота запрещена» на свою новую даму сердца.
Незнакомая с полным списком завоеваний Макса, Кристина не понимала всего значения столь необычного внимания со стороны Макса. Но по достоинству оценила его заботливость, поскольку опасалась, что увлеклась она одна и для человека его репутации их встреча была всего лишь мимолетным развлечением.
— Я скучал по тебе, — прошептал он, нагнувшись так низко, что его дыхание коснулось ее уха. — Обожаю видеть, как ты краснеешь.
— Ты смущаешь меня, но мне все равно, — пробормотала она в ответ. — И я тоже тосковала по тебе. Ужасно.
— Смотри, как самодовольно ухмыляется Шейла, — тихо заметил он, взглянув на хозяйку. — И кажется, умирает от любопытства.
— Скорее всего. Тебе неприятно?'
— Ничуть. Меня так и подмывает поцеловать тебя прямо сейчас, если сможешь вынести их взгляды.
— И не думай!
Она бы отошла, но его рука по-прежнему лежала на ее талии.
— Предупреждаю, — выдохнул он, — что намереваюсь поцеловать тебя позже.
— Только не посреди гостиной.
— Посреди своей постели.
— Пожалуйста… — запнулась она, преодолевая обрушившийся на нее водопад желания, — не говори так, иначе мне не пережить целый вечер в обществе посторонних.
— У тебя может внезапно разболеться голова.
— Я не такая отчаянная, как ты.
— Признайся, весьма соблазнительная мысль, — настаивал он.
— Ну как я дождусь конца вечера? — тихо пожаловалась она, сознавая, что глаза всех присутствующих устремлены на них.
— Вспомни, если выдержишь, я обещал любить тебя всю ночь.
Между ними словно молнии проскочили.
— Всю ночь, — повторил он хрипловатым шепотом. Кристина вздрогнула и со свистом втянула в себя воздух. Он чуть сильнее сжал ее талию.
— Улыбнись, дорогая, сюда идет Берти.
Ужин превратился в пытку.
По требованию принца Кристину посадили слева от него. Он предпочел обсуждать чемпионат по стипль-чезу, в котором прошлым летом участвовали Макс и Ганс. То ли назло сопернику — принц был известен любовью к неумным шуточкам, — то ли потому, что две его лошади выиграли призы, но он пространно рассуждал о тонкостях соревнований, в то время как Кристина была вынуждена слушать и выказывать интерес к предмету, до которого ей не было дела.
— Жаль, что Ганс уехал так рано, — заметил принц, знаком велев лакею наполнить бокал. — Не дождусь, когда увижу его.
— У Ганса свои дела, — вежливо ответила Кристина, хорошо сознавая, что Берти уже известно, с кем именно покинул Темпл ее муж.
— Передайте, что нам недоставало его общества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28