Семейство Деланза – 2

OCR Roland; SpellCheck Miledi
«Прощай, невинность»: АСТ; Москва; 2003
ISBN 5-17-016215-4
Оригинал: Brenda Joyce, “After Innocence”
Перевод: Т. В. Голубева
Аннотация
Слава Эдварда Деланца была будоражаще скандальной. Говорили, что он занимается контрабандой алмазов, что ни на минуту не расстается с заряженным пистолетом и с легкостью может соблазнить даже опытную женщину. Где уж устоять перед ним юной и неискушенной художнице Софи! Однако именно эта незаметная девушка сумела сделать то, что не удавалось самым блестящим красавицам, — пробудить в Эдварде настоящую любовь…
Бренда Джойс
Прощай, невинность!
Эта книга посвящается Марджори Браман, моему издателю и другу, — не только в благодарность за ее энтузиазм, энергию, преданность и поддержку, но и в благодарность за ее способность понять мое желание испытать свои силы, за то, что она поощряла мою рискованную попытку и заставила меня проявиться в полную силу, и за то, что она — великий редактор!
Спасибо, Марджори!
Пролог
Нью-Йорк, 1890 год
— Софи, где ты?
Маленькая девочка съежилась от страха. Крепко сжав зубы, она притаилась в углу своей спальни за большой кроватью. Послышались приближающиеся шаги.
— Софи? — В голосе матери слышалось раздражение. — Софи! Где ты?!
Девочка глубоко вздохнула, глаза ее наполнились слезами, когда дверь распахнулась и на пороге появилась мать. «Если бы только папа был здесь… Если бы он не уехал! Если бы только он вернулся домой…»
— Софи! Когда я тебя зову, нужно отвечать! Что ты здесь делаешь? Я должна сказать тебе что-то важное, — резко произнесла Сюзанна.
Софи неохотно подняла глаза на мать; увидев у ног девочки лист бумаги, Сюзанна мгновенно пришла в бешенство.
— Что это такое?! — закричала она. Наклонившись, схватила лист с ярким, смелым рисунком. Хотя рисовал это ребенок, картинка получилась на удивление живой и реальной и предельно понятной. Софи изобразила мужчину — огромного, сильного, а рядом с ним — маленькую светловолосую девочку. Оба они бежали.
— Посмотри на себя — на что ты похожа! — крикнула Сюзанна, разрывая лист пополам. — И прекрати рисовать своего отца! Ты слышишь? Прекрати!
Софи еще глубже забилась в угол. Она молчала. Ей нужен был ее папа. Как ей не хватало его!
Ее большой, красивый папа, всегда смеющийся, ласково обнимающий ее и говорящий, как он ее любит и какая она, его Софи, добрая, умная и красивая…
«Пожалуйста, вернись домой, папа», — мысленно твердила девочка.
Сюзанна, сделав над собой усилие, немного успокоилась и протянула руку дочери.
— Пойдем, дорогая, — мягко сказала она.
Софи послушно сунула ладошку в руку матери и встала.
— Софи… — неуверенно начала Сюзанна, — ты должна знать… Я получила плохие новости. Твой отец не вернется…
Софи отпрянула от матери, вырвав руку.
— Нет! Он обещал! Он мне обещал!
Красивые губы Сюзанны искривились, взгляд стал жестким.
— Он не вернется. Он не может. Софи… твой отец умер.
Софи застыла. Она знала, что такое смерть. Несколько месяцев назад умерла ее кошка, и Софи нашла ее, окоченевшую и бездвижную, с открытыми, но невидящими глазами… Но ее папа, папа не может стать таким!
— Он не вернется, — твердо повторила Сюзанна. — Он умер. — Ее лицо исказила гримаса. — И если бы меня спросили, я бы сказала, что это вполне заслуженно, — пробормотала она негромко.
— Нет! — завизжала Софи. — Нет, я тебе не верю!
— Софи!..
Но было слишком поздно. Девочка стремглав бросилась вон из спальни. Она промчалась по коридору огромного, немного пугающего дома, который ее отец выстроил для них, — они переехали сюда всего за несколько месяцев до его исчезновения. Папа не мог умереть! Он обещал вернуться!
— Софи, остановись! — кричала Сюзанна.
Но Софи словно не слышала голоса матери. Оказавшись перед мраморной лестницей, девочка, не убавив шага, кинулась вниз — и, лишь потеряв равновесие, поняла, что ей следовало быть осторожнее. Она поскользнулась и с громким криком покатилась вниз по ступеням, ее руки и ноги болтались безвольно, как у старой тряпичной куклы… У подножия лестницы она осталась лежать без движения.
Софи находилась в каком-то оцепенении. Однако было тому причиной падение или известие о смерти отца — она едва ли могла понять. Понемногу ее голова перестала кружиться, взгляд прояснился. Папа умер. «Ох, папа!» — всхлипнула она.
Вдруг Софи ощутила страшную боль в лодыжке; когда она наконец села, боль стала настолько острой, что перед глазами вспыхнули белые искры. Софи глубоко вдохнула. Искры исчезли, но боль осталась. Однако вместо того чтобы схватиться за ногу, пронизываемую болью, девочка сжала руки на груди и съежилась в комочек, негромко всхлипывая.
— Мисс Софи, мисс Софи, с вами все в порядке? — К девочке подбежала экономка.
Софи взглянула наверх, на мать, с ледяным видом молча стоявшую на лестнице, и побледнела. Опустив глаза, девочка пробормотала:
— Да, все в порядке, миссис Мардок.
Она чувствовала себя ужасно одинокой. Мама не любит ее, а папа умер — как ей теперь жить?
— Вы ушиблись! — воскликнула миссис Мардок, наклоняясь к девочке.
— Если она ушиблась, то лишь по собственной вине, — холодно произнесла так и не спустившаяся вниз Сюзанна и, повернувшись, пошла по коридору.
Софи смотрела ей вслед, едва удерживаясь, чтобы не закричать: «Мне больно, мама! Пожалуйста, вернись!» Но она так и не произнесла ни слова.
Миссис Мардок помогла ей подняться, но Софи не смогла опереться на правую ногу и тяжело повисла на доброй экономке. Девочка изо всех сил сжимала губы, чтобы не закричать.
— Я отнесу вас в постель и пошлю за доктором, — сказала миссис Мардок.
— Нет! — в ужасе вскрикнула девочка. Слезы брызнули у нее из глаз. Она знала, мать придет в бешенство, когда выяснится, что Софи и в самом деле сильно расшиблась. Ей нужно просто немножко полежать, отдохнуть, и все пройдет. А может быть, может быть, если она будет вести себя хорошо, очень хорошо, и если перестанет рисовать, то мама снова полюбит ее…
— Нет, нет, я хорошо себя чувствую!
Но она чувствовала себя плохо. И это осталось навсегда.
Часть первая
БЛУДНАЯ ДОЧЬ
Глава 1
Ньюпорт-Бич, 1901 год
День выдался великолепный. Софи уже не жалела о том, что оставила город и приехала на уик-энд к матери, в дом на взморье.
Держа в одной руке альбом для эскизов, а в другой — уголь, Софи остановилась на гребне дюны и огляделась. Волны Атлантического океана лизали берег, сверкая на солнце. Над головой кричали чайки. Небо слепило голубизной. Софи улыбнулась и подняла лицо, затененное полями соломенной шляпки, к солнцу. Это был один из тех моментов, когда она вдруг осознавала, что жизнь идет и за стенами ее мастерской.
Ноющая боль в лодыжке вернула Софи к реальности. Ей не следовало здесь задерживаться. И не следовало вообще выходить на пляж, это было ошибкой. Да, она сделала великолепные наброски побережья в Ньюпорте и, когда вернется в город, тут же начнет писать этот пейзаж маслом, но ведь ей предстоит еще провести целый вечер с гостями матери, а если хромота будет заметнее обычного, то никакого веселья ей не дождаться. На уик-энд к Сюзанне съехалась целая толпа, и Софи, как ни крепилась, все же испытывала легкий страх. По правде говоря, она предпочла бы остаться в своей комнате и рисовать. Но она уже пообещала Сюзанне быть в гостиной и намеревалась приложить все усилия, чтобы доставить матери удовольствие.
Софи представила длинный вечер и, вздохнув, начала спускаться вниз. Она надеялась, что среди гостей будет хоть кто-то, ей знакомый. Погруженная в мир искусства, Софи редко отваживалась появляться в обществе и не умела болтать с посторонними или едва знакомыми людьми с той легкостью, которая, казалось, была второй натурой всех других девушек. Младшая сестра Софи, Лиза, похвасталась как-то, что может говорить о чем угодно, о первом попавшемся на глаза предмете — ну, например, о прекрасной фарфоровой вазе, стоящей рядом. Однако для Софи это было нелегкой задачей. Но в конце концов она решила не слишком беспокоиться о предстоящем вечере: ведь все равно никто не ожидает от нее, что она станет царицей бала.
Софи неловко спускалась с поросшего чахлым кустарником гребня дюны, но вскоре вынуждена была остановиться, чтобы передохнуть. Переводя дыхание, она посмотрела по сторонам и вдруг краем глаза заметила что-то ярко-белое. Софи обернулась в ту сторону. Какой-то мужчина быстро шагал по тропинке между дюнами. Он тоже уходил с пляжа, но не заметил замершую наверху Софи.
Незнакомец был так хорош собой, что Софи застыла, широко распахнув глаза и совершенно забыв обо всем на свете. Он был без шляпы, и его густые черные волосы являли разительный контраст с ослепительной белизной отлично сшитого льняного пиджака. Пиджак был расстегнут, и его полы раздувало ветром.
Мужчина держал руки в карманах светлых кремовых брюк. Это был крупный человек, высокий и широкоплечий, но двигался он с грацией, напомнившей Софи гибкую, вкрадчивую пантеру, которую она видела в зоопарке в Бронксе. Софи была очарована. Она находилась достаточно близко, чтобы рассмотреть лицо незнакомца, и оно показалось ей невероятно интересным. Софи решила, что должна нарисовать его. Девушка тут же села на песок и раскрыла альбом. Ее сердце возбужденно билось, она начала рисовать.
— Эдвард! Подожди!
Рука Софи замерла. По дорожке вслед за незнакомцем бежала женщина. Софи с изумлением узнала свою соседку — миссис Хилари Стюарт. С какой стати она мчится за этим мужчиной, подобрав юбку так, что бесстыдно обнажились ее длинные ноги в белых чулках? Потом Софи сообразила, почему тут могла оказаться Хилари, и побледнела, потрясенная.
Строго сказав себе, что все это ее не касается и ей надо уйти, Софи попыталась быстро закончить набросок, добавив несколько штрихов. Но тут послышался низкий, шелковый баритон незнакомца, и рука ее снова остановилась. Девушка подняла голову, восхищенная богатым тембром его голоса, и невольно напряглась, прислушиваясь.
Хилари схватила его за плечи. Она чуть покачнулась, словно ее подтолкнул ветер — или словно она ждала поцелуя.
Сердце Софи дважды громко стукнуло в ответ на пронесшуюся в голове пугающую мысль. Уронив альбом, девушка погрузила пальцы в теплый песок. Она понимала, что должна уйти, прежде чем увидит нечто, чего видеть не имеет права, — но была не в силах двинуться с места. До нее донесся низкий смех Хилари. Глаза Софи расширились. Хилари медленно расстегивала свой полосатый жакет…
Эдвард думал, не слишком ли он постарел. Без сомнения, он стар для этого. Африка не только изнурила его, но и убедила, что простые жизненные удобства заслуживают внимания. У него не было никакого желания кувыркаться в песке, когда чуть позже можно заняться тем же на чистых прохладных простынях. Кроме того, Хилари покинула его постель всего лишь несколько часов назад.
Эдвард криво улыбнулся. С Хилари он познакомился на приеме несколько недель назад — сразу после того, как вернулся в город. Он узнал, что Хилари была замужем за человеком намного старше ее и недавно овдовела. Эдвард всегда предпочитал вдов: они наслаждались грехом, не чувствуя при этом вины и не предъявляя особых требований. Влечение оказалось взаимным, и с тех пор их встречи стали частыми.
А теперь они оба гостили в летнем доме Ральстонов. Безусловно, приглашение устроила миссис Стюарт, но Эдвард не имел ничего против. Хилари нравилась ему не только в постели, но и вне ее, а в городе летом царила адская жара. Сюзанна Ральстон, хозяйка дома, была настолько любезна, что предоставила им соседние комнаты, и в прошлую ночь Хилари завладела Эдвардом — с полуночи до рассвета. Очевидно, она не была так пресыщена, как Эдвард.
Он пытался вспомнить, когда же начал угасать его пыл по отношению к хорошеньким и доступным женщинам.
Но все же Эдвард оставался мужчиной, и его взгляд скользнул от затуманенных страстью глаз Хилари к ее нежным белым рукам, расстегивающим пуговки жакета. Хилари была восхитительна и чувственна, и вопреки своим лучшим намерениям Эдвард ощутил желание.
— Дорогая, это слишком неосторожно, — сказал он, растягивая слова.
Хилари в ответ улыбнулась с напускной скромностью и распахнула жакет. Под ним ничего не оказалось, даже корсета. Груди Хилари были пышные, молочно-белые, а соски — рубиново-красные.
Эдвард вздохнул, и его губы чуть скривились. Но все же он одной рукой обхватил талию женщины, а другой накрыл грудь.
— Отложим до вечера, — произнес он низким, чуть хрипловатым голосом.
Хилари застонала, выгибая спину. Палец Эдварда ласкал ее сосок, методично и умело. Она снова застонала.
— Эдвард, я схожу с ума по тебе, я просто не могу ждать!
Кожа ее была словно шелк, и еще несколько мгновений Эдвард ласкал ее просто из любви к наслаждениям; но брюки уже становились ему болезненно тесны. Искушение было сильно, однако он все еще раздумывал. И наконец сверкнул улыбкой.
— Милая, мы оба достаточно взрослые, чтобы оценить прелесть предвкушения. — Он легким поцелуем коснулся ее соска, потом запахнул жакет Хилари и быстро, опытной рукой, застегнул все пуговки. Она вцепилась в его запястье.
— Эдвард… я не хочу ждать! И не уверена что могу ждать!
— Ну разумеется, ты можешь подождать, — промурлыкал он, улыбаясь. — Мы оба знаем, что будет лишь лучше, если ты подождешь.
Ее рука внезапно скользнула вниз и вцепилась в его напряженную плоть.
— Да как же ты сам можешь ждать? — прошептала Хилари.
— Сладкая моя, но кувыркаться в песке на пляже — это так неудобно!
Она разочарованно вздохнула, покоряясь.
— Я боюсь, что ты вернешься в Южную Африку и я тебя потеряю.
Эдвард рассмеялся, неохотно отводя ее руку, и покачал головой:
— Ну нет, туда я больше не собираюсь.
Он обнял женщину за плечи и привлек к себе, чтобы благодушно чмокнуть в щечку. Но какое-то движение наверху, за гребнем дюны, привлекло его внимание, и он замер.
Взгляд Эдварда метнулся к зарослям чахлых кустов за спиной Хилари, и глаза его расширились. Там, притаившись за ветками, сидела девушка.
Он скрыл изумление и быстро отвел взгляд. Но в его памяти остались два широко раскрытых жадных глаза на хорошеньком овальном личике.
Оказывается, за ними наблюдала юная леди в соломенной шляпке с голубой лентой, она явно была зачарована зрелищем.
Хилари все еще стояла слишком близко, он все еще обнимал ее… и вдруг его возбуждение достигло предела.
Эдвард резко притянул Хилари, гадая, что успела уже увидеть девушка, прятавшаяся в кустах, и убежит ли она теперь… и крепко поцеловал свою подругу. В то же время его пронзила мысль, что он, похоже, настоящий развратник. Ведь сейчас, зная, что на него смотрит юная леди, он чувствовал крайнее возбуждение, ему действительно хотелось заняться любовью у нее на глазах. Блуд в песчаной постели не пугал его больше.
Остро ощущая на себе посторонний взгляд, Эдвард целовал Хилари — целовал с силой, лаская своим языком ее язык, прижимая Хилари к затвердевшему, как камень, фаллосу, пока она наконец не испустила громкий стон, цепляясь за него, колени ее ослабели, и Эдварду пришлось ее поддержать. Когда он чуть отодвинул от себя Хилари, то, бросив украдкой взгляд через ее плечо, увидел, что шпионка за дюной замерла словно загипнотизированная. Она не двинулась с места, по-прежнему прячась за кустом, но ее шляпку унес ветер, и рыжевато-золотистые волосы окружили юное лицо. Даже сквозь расстояние, разделявшее их, Эдвард чувствовал ее возбуждение. Она так и не поняла, что он заметил ее.
Рука Эдварда скользнула вниз, он быстро расстегнул брюки, дыша тяжело и хрипло. Умом он понимал, что ведет себя непозволительным образом, но напряженная плоть уже вырвалась на свободу. До Эдварда донесся нервный вздох, и он чертовски хорошо знал, что Хилари тут ни при чем.
— Ну, милая… — прошептал он, покусывая женщину за шею, в то время как какая-то часть сознания сурово бранила его за безумное, ужасное поведение. В то же время перед его внутренним взором стояла девушка с золотистыми волосами, и он как бы видел все со стороны, ее глазами… Эдвард свел руки Хилари за своей спиной, снова отыскал ее губы, осыпал поцелуями шею — опускаясь все ниже и ниже, расстегивая пуговки ее жакета. Наконец он захватил ртом один из ее темных, твердых сосков. У Хилари подогнулись ноги, но Эдвард был готов к этому и мягко опустил женщину на песок.
Мгновением позже он упал на колени, поднял юбки Хилари и проник глубоко в нее одним ровным, умелым движением. Несколько секунд, продолжая двигаться, он пытался взять себя в руки, овладеть собой, но чувствовал лишь, как бешено кипит в нем кровь, разрывая вены. Ему казалось, что под ним лежат две женщины. А потом Эдвард вдруг понял, что не может продолжать, и, хотя ему было далеко до конца, замер и осторожно глянул вверх, где по-прежнему пряталась девушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48