добрый принц, красивый принц…»
– «И принц серединка на половинку», – закончила она.
– И это серьезно? – настаивал Робин.
– Ну, как тебе сказать… – Лучше так, подумала она, чем признать, что нет никакого принца, ничего вообще, что заставляло бы ее оставаться в Австралии, кроме…
– Конечно, тебе нужна любовь… и деньги, – не унимался Робин. – Что еще нужно девушке? Я счастлив за Адель, потому что у нее все это есть, так же, как у меня. Я думаю, это важно для любого человека, не так ли?
– Конечно, дорогой, – кивнула Верити.
Они вместе пили чай, однако Робин ничего не ел. Она обратила внимание на то, как дрожали его пальцы, когда он держал чашку.
Поставив чашку на стол, Робин сказал:
– Ты не можешь себе представить, насколько мне теперь легче, Верити. Я не предполагал, что ты… Я имею в виду… Я думал, что ты осталась здесь именно из-за меня.
Верити рассмеялась, надеясь, что брат не почувствует неискренность ее смеха.
– Но сейчас я знаю… – продолжил он.
– Робин, ты не знаешь, – прервала она брата, так как понимала: ложь вроде этой могла привести к неудачному результату. – Я сама еще толком не знаю.
– Верити, я не собираюсь кричать об этом на каждом углу, я хочу только повторять самому себе ради собственного душевного спокойствия: «Жили-были три принца…»
Ну, это, кажется, безобидная ложь, и если она успокоила Робина, то Верити была удовлетворена. Она проводила брата и помахала ему вслед рукой.
На следующее утро в «Женском замке» опять была только Присцилла. Верити не удивилась, не увидев Барта, потому что, как менеджер фирмы, он часто отсутствовал, занимаясь закупками. Она знала по опыту работы в Англии, как важно заблаговременно обеспечить поставки.
Она выпила чаю с Присциллой, затем поднялась наверх и занялась учетом товара, попутно вытирая пыль.
Между учетом и уборкой Верити продала прикроватную лампу и поднос и потому считала, что свое жалованье за полдня она заслужила.
После ленча она тщательно осмотрела все комнаты. Присцилла, выйдя, сказала ей, что обстановка во второй спальне не менялась уже довольно давно, поэтому Верити решила заняться этим.
Довольно долго Верити простояла, внимательно оглядывая спальню. В своем теперешнем виде это была привлекательная обстановка, предназначенная для жизнерадостного подростка. Верити знала, что улучшить ее она не сможет, поэтому решила переделать все с учетом потребностей другого возраста.
Она скрупулезно осмотрела все коробки. Вдохновение пришло к ней в виде замечательного пикейного покрывала. Вслед за ним она извлекла еще несколько предметов, которые подходили для обстановки, которую она имела в виду, – викторианской спальни для тонко чувствующей молодой женщины, спокойной, с очень хорошим вкусом.
Узкая кровать благополучно вписывалась в замысел Верити. Она убрала все прежние вещи и вытащила белые льняные салфетки, которые также нашла в большом ящике. К своему восторгу, она откопала антикварный умывальный таз и кувшин, вспомнив, что на складе в задней комнате видела подходящий столик. Верити заметила его вчера, ей понравилась темная поверхность неполированного дуба. Столик был на колесиках – и это облегчало задачу.
Теперь Верити работала сосредоточенно, с воодушевлением. Она всегда отличалась усердием, но сейчас была увлечена даже больше, чем в Челси. Потому что это было то, что надо. Она вогнала последнюю кнопку, чтобы закрепить что-то, и окинула взглядом интерьер спальни. Вчера Верити чувствовала какую-то неуверенность, но сейчас все было иначе. Вот если бы он… если бы Барт Принц…
– Идеально, – мужчина в дверях сказал это так уверенно, что не было никаких сомнений в его искренности. Чувствуя подступившие к глазам нелепые слезы облегчения – разве мнение этого человека имело для нее значение? – Верити поспешно обернулась.
– Идеально? – повторила она.
– Я же сказал. – Барт Принц смотрел на нее насмешливо, и она, вспыхнув, отвела взгляд.
Верити отчаянно пыталась скрыть охватившее ее волнение. Почувствовал ли он ее уязвимость или просто не заинтересовался, она не поняла. Они вышли из комнаты вместе.
– Завтра, Верити, – сказал Барт, – магазин будет закрыт.
– Праздник?
– Напротив. Мы будем работать очень напряженно.
– Переучет товаров?
– Нет, новые закупки. У меня есть предложение из Лилит-Вейла, маленького городка в долине по ту сторону Голубых гор. Я надеюсь откопать там довольно много сокровищ. Вещи ранних колонистов.
– Это возможно сделать за один день?
– Нет, я возьму фургон, и мы останемся на ночь. Верити открыла рот, чтобы сказать что-то, но передумала.
Ей хотелось знать, кого он имел в виду под «мы».
Барт совершенно неверно истолковал вопрос, готовый сорваться с ее губ:
– У нас будет фургон и палатка, в Вейле нет отелей. Верити облизнула пересохшие губы:
– Но закрывать магазин нет необходимости. Я могла бы заняться торговлей.
– В Лилит-Вейле?
– Вы хотите сказать, что я…
– Да, именно, что вы отправляетесь тоже. И не говорите мне, – добавил Барт раздраженно, – что никогда не делали этого в Челси.
– О нет, напротив. – Она делала закупки вместе с мистером Феликсом, но мистер Феликс был ей как отец. Кроме того, они останавливались в отелях, и миссис Феликс, конечно, была с ними.
Барт насмешливо посмотрел на Верити.
– Я полагаю, – сказал он, растягивая слова, – вы приличная женщина. И не сомневаетесь в себе. – И добавил:
– Не унывайте, мисс. Присцилла, конечно, поедет с нами. У вас такое сомнение на лице, – усмехнулся он. – Впрочем, такой развалине, как я, давно пора отвыкнуть от подобных разговоров… Но эта тема – табу.
Верити молча слушала Барта, ее интересовало лишь, кто ездил с Присциллой раньше. К своему ужасу, она услышала, что спрашивает:
– У вас здесь кто-то работал до меня, мистер Барт? Он весело рассмеялся:
– Нет. Но Присцилла не из таких. Ведь это то, о чем вы хотели спросить на самом деле, не так ли?
Верити почувствовала, как пылают ее щеки. И не смогла придумать, что сказать.
– Фургон заедет за вами точно в восемь. У Присциллы есть ваш адрес. Пожалуйста, будьте готовы. – Барт повернулся и вышел.
Вскоре Верити услышала, как в конторе он смеется вместе с Присциллой. Интересно, что их так развеселило? Настроение Верити отчего-то упало, и она обрадовалась, увидев входящего в магазин клиента.
Время после полудня было довольно хлопотным, и все же, при всей своей поглощенности делом, между разговорами и заворачиванием покупок, Верити вновь и вновь вспоминала признание Барта Принца: «Присцилла не из таких». Она и сама знала это. Миссис Принц говорила ей. И глаза Барта, когда он смотрел на Присциллу, тоже говорили об этом. И теперь он сам признался. Присцилла совсем не из таких, она другая. Внезапно Верити осознала, что в свои двадцать семь лет, поглощенная Робином, она никогда не была «совсем другой» для мужчины. Любого мужчины.
Точно в восемь следующим утром, как Барт Принц и обещал, автофургон уже тащился по Балмейну. Кабина оказалась вполне вместительной: Присцилла придвинулась к Барту и для Верити осталось довольно много места.
Был час пик, и приходилось только удивляться, как Барту удавалось лавировать среди других автомобилей. Верити отметила, что, даже побывав в аварии и получив увечья, он не утратил водительского мастерства и хладнокровия.
Прошло довольно много времени, прежде чем они наконец выбрались из Сиднея. Ночью, вероятно, шел дождь, потому что поля по обе стороны Западного шоссе были до сих пор мокры. Миновав Пенрит и поднимаясь в горы, они почувствовали дразнящий аромат древесного дыма из коттеджей в горах, перемешанного с острым запахом сухой горной земли.
Теперь воздух был исключительно чист и не изменился, даже когда они спустились с горы Виктория и продолжили путь по проселку. Эта дорога была узкой и ухабистой, но на каждом повороте взору открывался восхитительный вид – зубцы смутно вырисовывавшихся Голубых гор, поросших деревьями, и отдаленные водопады.
Еще один изгиб извилистой дороги – и вот их автофургон въехал в Лилит-Вейл: старая почта, увитая розовым шиповником и давно заброшенная, старое здание суда, по окна скрывшееся в подсолнухах, и какой-то явно необитаемый дом.
– То, что мы не заберем сегодня, наверняка достанется опоссумам, – сказал девушкам Барт. – А ведь когда-то Лилит-Вейл лежал на главной дороге на Литгоу, но много лет назад, как видите.
Это был прелестный старый дом, построенный в раннем колониальном стиле – простор для движения, для дыхания. Даже сейчас в его ветхости сохранялся какой-то особый дух независимости и собственного достоинства.
Барт нашел ключ в заранее обговоренном месте, и они вошли в дом. Присцилла тотчас занялась документами, а Верити и Барт стали осматривать дом.
У комнат были довольно низкие для того времени потолки и стены, обшитые темным необработанным деревом. От ветхости полы тут и там прогибались, а штукатурка, опавшая в нескольких местах, лежала на толстых досках, как снег. Окна оказались довольно узкими, хотя и позволяли бледножелтому свету заливать комнаты, усиливая впечатление от мебели, которую осматривал Барт.
Это была хорошая мебель – простая, крепкая и довольно привлекательная. Кое-что было из кедра, кое-что из темного старого дуба, но в основном из красного дерева.
Барт подозвал Присциллу, и она делала заметки, в то время как он изучал каждый предмет.
Тем временем Верити продолжала осмотр дома. Здесь не было мелких вещей, осталось только то, что нелегко сдвинуть. Ей стало интересно, каким образом Барт Принц собирался двигать вещи, которые решит купить в этом доме, потому что, как и вся старая мебель, они были очень тяжелыми.
Внезапно Верити остановилась. Перед ней был камин, пустой и холодный, конечно, но широкий и глубокий, словно ждущий, когда его растопят. Верити ясно представила себе семью, собравшуюся здесь – кресло для хозяина дома, кресло для женщины, колыбель для ребенка. Она увидела дрова, ожидающие, когда мужчина их порубит, чай, ожидающий, когда женщина его заварит. Спящий ребенок…
Картина казалась такой реальной, что Верити осталось только услышать треск горящих дров и вдохнуть запах готовящейся пищи. Охваченная колдовством, она слегка обернулась – и оказалась лицом к лицу с Бартом Принцем. В своей задумчивости она не услышала как он вошел. Вероятно, он счел ее полной идиоткой, увидев здесь.
Барт довольно долго ничего не говорил, затем протянул руки к каминной решетке.
– Вам холодно? – спросил он, и Верити поняла, что он тоже видел дрова, чай, спящего ребенка.
Присцилла крикнула, что вещь, которую он отобрал, кажется, поражена древесным червем. Не сказав больше ничего, Барт вышел.
Они наскоро перекусили, а затем появились какие-то люди и помогли Барту загрузить выбранные вещи в фургон. Верити думала, что внутри фургона они будут спать, и почувствовала некоторое раздражение оттого, что ошиблась. Где же им теперь спать?
Она услышала, как Барт договаривается с мужчинами о том, чтобы закончить погрузку утром, и с удивлением увидела, что солнце уже пряталось за горизонт.
– Ночевать мы будем в доме? – спросила она Присциллу.
– Нет, он, наверное, весь заплесневел – его столько лет не проветривали, кроме того, Барт любит созерцать звезды, – Присцилла нежно усмехнулась.
Барт на удивление быстро поставил палатку для девушек и повесил гамак для себя.
– Теперь будем пить чай, – сказал он.
Покончив с едой, состоящей из куска мяса и пресной лепешки, они посидели немного, лениво переговариваясь и глядя на сияющее звездами небо.
Затем Присцилла, широко зевая, сказала, что горный воздух всегда убаюкивал ее (Как часто? – подумала Верити. – И с кем?) и объявила, что отправляется спать.
Верити тоже встала, хотя успела заметить, как Присцилла легко поцеловала Барта, несмотря на вызывающе ироничный взгляд его глаз.
В палатке Барт разместил два надувных матраса.
– Они очень удобны, – заверила Присцилла, надев простую хлопчатобумажную пижаму.
Верити почувствовала себя совершенной дурой. Она всегда выражала свою инстинктивную женственность в изящном ночном белье, вроде той бледной желто-зеленой ночной рубашки до пят, которую она сейчас достала. Она со смятением посмотрела на пижаму Присциллы и затем на свою рубашку.
– О, извини, – сказала Присцилла с искренним сожалением. – Я должна была предупредить тебя, Верити.
– Я думала, мы будем ночевать в доме, – объяснила Верити.
– Мне следовало сказать тебе, что в палатке. Не обращай внимания, это только на одну ночь.
Присцилла легла, а Верити, обрадованная тем, что, по крайней мере, Барт Принц не мог видеть ее сейчас, растянулась на надувном матрасе и взялась за журнал.
Присцилла заснула тотчас же – она, очевидно, не лукавила, когда говорила о действии горного воздуха, – но Верити долго не могла уснуть.
Наконец она почувствовала приближение сна и решила погасить фонарь, который Присцилла оставила зажженным для нее. Вместо того чтобы поставить фонарь перед собой, Верити склонилась над ним и, по своей неопытности, повернула рычажок фитиля не вниз, а вверх – палатка моментально заполнилась ярко вспыхнувшим светом. Так и не поняв, что произошло, и не желая будить или тревожить Присциллу, Верити осторожно выбралась из палатки с фонарем и попала прямо в руки Барта Принца.
– Что за чертовщина… – начал он.
– Простите, я испугалась… – пролепетала Верити.
– И напрасно. Этот фонарь очень надежен. – Барт взял его у нее из рук.
– Я не хотела будить Присциллу. Она так крепко спит.
– Возможно, сон – это как раз то, что нужно сейчас, – Барт повернул вниз рычажок и замер. Даже не глядя на него, Верити знала, что сейчас он смотрит на нее.
– Вы сошли с ума, мисс Тайлер, – сказал он наконец.
– Прошу прощения, я никогда не имела дела с фонарями.
– Нужно было сойти с ума, чтобы надеть это здесь, – продолжал Барт, забыв про фонарь. Его глаза впились в мягкие откровенные складки ночной рубашки Верити.
– Вы имеете в виду, если бы вспыхнул пожар…
– Пожар? – Он сказал это так, что она сразу поняла – он вообще не думал о пожаре.
Потом последовала долгая, ничем не нарушаемая пауза.
– Не пожар, – наконец сказал ей Барт глухо. – Мужчина. Мужчина не может выносить этого так долго. Даже такая развалина, как я.
– Барт… мистер Принц… – пробормотала Верити.
– Ах да, я не должен твердить об этом все время… Так вы мне говорили. – Он помолчал, затем приказал:
– Ради Бога, женщина, возвращайся в постель!
Глава третья
На следующей неделе Верити часто задавала себе вопрос: действительно ли Барт Принц стоял рядом с ней около пустого камина и спрашивал: «Вы замерзли?»
Казалось, что Лилит-Вейл находится сейчас намного дальше семидесяти миль от «Женского замка». Обстановка на работе сильно изменилась – Барт стал более холодным и равнодушным, чем в первые дни ее появления здесь, и, судя по всему, уже не был дружески расположен к ней.
Верити не понимала, что повлияло на его отношение. Неужели ее неуместная ночная рубашка? Но об этом инциденте больше не вспоминали, и все завершилось достаточно успешно. Однако потом…
Барт долго отсутствовал, и Верити даже радовалась этому. У нее самой было достаточно неприятностей. Робин больше не навещал ее, и, хотя Верити не любила быть навязчивой, она сама поехала к нему. Адель была дома.
Это было вскоре после того, вспоминала она позже, как Барт сделал ей язвительное замечание по поводу ее очередной перестановки мебели в магазине. Сначала его замечания раздражали ее, но потом она увидела, что Барт был прав. Он, должно быть, вполне насладился ее унижением, когда напомнил вежливо:
– Хозяин всегда прав.
– Я думала, что всегда прав только клиент.
– Я прав, делая вам замечания, потому что это обеспечит нам новых клиентов.
Верити кусала губы. Это оскорбляло ее, но более оскорбительным был уверенный взгляд Барта, означающий, что он хозяин и она не может возражать ему. Но почему тогда она оставалась здесь?
Как бы читая ее мысли, Барт спросил:
– Что же вас держит здесь? Это не единственная работа. – Затем, когда она не ответила, он спросил: – Но вы хотите работать именно здесь, не так ли?
– Я просто хочу работать.
Барт усмехнулся, словно не веря ей. Затем, подождав немного, спросил:
– И как долго вы собираетесь работать здесь?
– Я сказала, что просто хочу работать, – решительно ответила Верити.
– И все-таки? – Миссис Принц, его мать, тоже спрашивала об этом, но совсем другим тоном. – Я слышал, что вы приехали в Австралию к своему брату.
– Я не знаю, кто вам сказал об этом, но это так. Только Робин – мой сводный брат.
– Он очень хороший, я уверен.
– Почему вы в этом уверены?
– Это неправда?
– Я имею в виду, как вы узнали об этом? – поправилась Верити.
– Мир тесен, – напомнил он ей и, так как она не ответила, продолжил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
– «И принц серединка на половинку», – закончила она.
– И это серьезно? – настаивал Робин.
– Ну, как тебе сказать… – Лучше так, подумала она, чем признать, что нет никакого принца, ничего вообще, что заставляло бы ее оставаться в Австралии, кроме…
– Конечно, тебе нужна любовь… и деньги, – не унимался Робин. – Что еще нужно девушке? Я счастлив за Адель, потому что у нее все это есть, так же, как у меня. Я думаю, это важно для любого человека, не так ли?
– Конечно, дорогой, – кивнула Верити.
Они вместе пили чай, однако Робин ничего не ел. Она обратила внимание на то, как дрожали его пальцы, когда он держал чашку.
Поставив чашку на стол, Робин сказал:
– Ты не можешь себе представить, насколько мне теперь легче, Верити. Я не предполагал, что ты… Я имею в виду… Я думал, что ты осталась здесь именно из-за меня.
Верити рассмеялась, надеясь, что брат не почувствует неискренность ее смеха.
– Но сейчас я знаю… – продолжил он.
– Робин, ты не знаешь, – прервала она брата, так как понимала: ложь вроде этой могла привести к неудачному результату. – Я сама еще толком не знаю.
– Верити, я не собираюсь кричать об этом на каждом углу, я хочу только повторять самому себе ради собственного душевного спокойствия: «Жили-были три принца…»
Ну, это, кажется, безобидная ложь, и если она успокоила Робина, то Верити была удовлетворена. Она проводила брата и помахала ему вслед рукой.
На следующее утро в «Женском замке» опять была только Присцилла. Верити не удивилась, не увидев Барта, потому что, как менеджер фирмы, он часто отсутствовал, занимаясь закупками. Она знала по опыту работы в Англии, как важно заблаговременно обеспечить поставки.
Она выпила чаю с Присциллой, затем поднялась наверх и занялась учетом товара, попутно вытирая пыль.
Между учетом и уборкой Верити продала прикроватную лампу и поднос и потому считала, что свое жалованье за полдня она заслужила.
После ленча она тщательно осмотрела все комнаты. Присцилла, выйдя, сказала ей, что обстановка во второй спальне не менялась уже довольно давно, поэтому Верити решила заняться этим.
Довольно долго Верити простояла, внимательно оглядывая спальню. В своем теперешнем виде это была привлекательная обстановка, предназначенная для жизнерадостного подростка. Верити знала, что улучшить ее она не сможет, поэтому решила переделать все с учетом потребностей другого возраста.
Она скрупулезно осмотрела все коробки. Вдохновение пришло к ней в виде замечательного пикейного покрывала. Вслед за ним она извлекла еще несколько предметов, которые подходили для обстановки, которую она имела в виду, – викторианской спальни для тонко чувствующей молодой женщины, спокойной, с очень хорошим вкусом.
Узкая кровать благополучно вписывалась в замысел Верити. Она убрала все прежние вещи и вытащила белые льняные салфетки, которые также нашла в большом ящике. К своему восторгу, она откопала антикварный умывальный таз и кувшин, вспомнив, что на складе в задней комнате видела подходящий столик. Верити заметила его вчера, ей понравилась темная поверхность неполированного дуба. Столик был на колесиках – и это облегчало задачу.
Теперь Верити работала сосредоточенно, с воодушевлением. Она всегда отличалась усердием, но сейчас была увлечена даже больше, чем в Челси. Потому что это было то, что надо. Она вогнала последнюю кнопку, чтобы закрепить что-то, и окинула взглядом интерьер спальни. Вчера Верити чувствовала какую-то неуверенность, но сейчас все было иначе. Вот если бы он… если бы Барт Принц…
– Идеально, – мужчина в дверях сказал это так уверенно, что не было никаких сомнений в его искренности. Чувствуя подступившие к глазам нелепые слезы облегчения – разве мнение этого человека имело для нее значение? – Верити поспешно обернулась.
– Идеально? – повторила она.
– Я же сказал. – Барт Принц смотрел на нее насмешливо, и она, вспыхнув, отвела взгляд.
Верити отчаянно пыталась скрыть охватившее ее волнение. Почувствовал ли он ее уязвимость или просто не заинтересовался, она не поняла. Они вышли из комнаты вместе.
– Завтра, Верити, – сказал Барт, – магазин будет закрыт.
– Праздник?
– Напротив. Мы будем работать очень напряженно.
– Переучет товаров?
– Нет, новые закупки. У меня есть предложение из Лилит-Вейла, маленького городка в долине по ту сторону Голубых гор. Я надеюсь откопать там довольно много сокровищ. Вещи ранних колонистов.
– Это возможно сделать за один день?
– Нет, я возьму фургон, и мы останемся на ночь. Верити открыла рот, чтобы сказать что-то, но передумала.
Ей хотелось знать, кого он имел в виду под «мы».
Барт совершенно неверно истолковал вопрос, готовый сорваться с ее губ:
– У нас будет фургон и палатка, в Вейле нет отелей. Верити облизнула пересохшие губы:
– Но закрывать магазин нет необходимости. Я могла бы заняться торговлей.
– В Лилит-Вейле?
– Вы хотите сказать, что я…
– Да, именно, что вы отправляетесь тоже. И не говорите мне, – добавил Барт раздраженно, – что никогда не делали этого в Челси.
– О нет, напротив. – Она делала закупки вместе с мистером Феликсом, но мистер Феликс был ей как отец. Кроме того, они останавливались в отелях, и миссис Феликс, конечно, была с ними.
Барт насмешливо посмотрел на Верити.
– Я полагаю, – сказал он, растягивая слова, – вы приличная женщина. И не сомневаетесь в себе. – И добавил:
– Не унывайте, мисс. Присцилла, конечно, поедет с нами. У вас такое сомнение на лице, – усмехнулся он. – Впрочем, такой развалине, как я, давно пора отвыкнуть от подобных разговоров… Но эта тема – табу.
Верити молча слушала Барта, ее интересовало лишь, кто ездил с Присциллой раньше. К своему ужасу, она услышала, что спрашивает:
– У вас здесь кто-то работал до меня, мистер Барт? Он весело рассмеялся:
– Нет. Но Присцилла не из таких. Ведь это то, о чем вы хотели спросить на самом деле, не так ли?
Верити почувствовала, как пылают ее щеки. И не смогла придумать, что сказать.
– Фургон заедет за вами точно в восемь. У Присциллы есть ваш адрес. Пожалуйста, будьте готовы. – Барт повернулся и вышел.
Вскоре Верити услышала, как в конторе он смеется вместе с Присциллой. Интересно, что их так развеселило? Настроение Верити отчего-то упало, и она обрадовалась, увидев входящего в магазин клиента.
Время после полудня было довольно хлопотным, и все же, при всей своей поглощенности делом, между разговорами и заворачиванием покупок, Верити вновь и вновь вспоминала признание Барта Принца: «Присцилла не из таких». Она и сама знала это. Миссис Принц говорила ей. И глаза Барта, когда он смотрел на Присциллу, тоже говорили об этом. И теперь он сам признался. Присцилла совсем не из таких, она другая. Внезапно Верити осознала, что в свои двадцать семь лет, поглощенная Робином, она никогда не была «совсем другой» для мужчины. Любого мужчины.
Точно в восемь следующим утром, как Барт Принц и обещал, автофургон уже тащился по Балмейну. Кабина оказалась вполне вместительной: Присцилла придвинулась к Барту и для Верити осталось довольно много места.
Был час пик, и приходилось только удивляться, как Барту удавалось лавировать среди других автомобилей. Верити отметила, что, даже побывав в аварии и получив увечья, он не утратил водительского мастерства и хладнокровия.
Прошло довольно много времени, прежде чем они наконец выбрались из Сиднея. Ночью, вероятно, шел дождь, потому что поля по обе стороны Западного шоссе были до сих пор мокры. Миновав Пенрит и поднимаясь в горы, они почувствовали дразнящий аромат древесного дыма из коттеджей в горах, перемешанного с острым запахом сухой горной земли.
Теперь воздух был исключительно чист и не изменился, даже когда они спустились с горы Виктория и продолжили путь по проселку. Эта дорога была узкой и ухабистой, но на каждом повороте взору открывался восхитительный вид – зубцы смутно вырисовывавшихся Голубых гор, поросших деревьями, и отдаленные водопады.
Еще один изгиб извилистой дороги – и вот их автофургон въехал в Лилит-Вейл: старая почта, увитая розовым шиповником и давно заброшенная, старое здание суда, по окна скрывшееся в подсолнухах, и какой-то явно необитаемый дом.
– То, что мы не заберем сегодня, наверняка достанется опоссумам, – сказал девушкам Барт. – А ведь когда-то Лилит-Вейл лежал на главной дороге на Литгоу, но много лет назад, как видите.
Это был прелестный старый дом, построенный в раннем колониальном стиле – простор для движения, для дыхания. Даже сейчас в его ветхости сохранялся какой-то особый дух независимости и собственного достоинства.
Барт нашел ключ в заранее обговоренном месте, и они вошли в дом. Присцилла тотчас занялась документами, а Верити и Барт стали осматривать дом.
У комнат были довольно низкие для того времени потолки и стены, обшитые темным необработанным деревом. От ветхости полы тут и там прогибались, а штукатурка, опавшая в нескольких местах, лежала на толстых досках, как снег. Окна оказались довольно узкими, хотя и позволяли бледножелтому свету заливать комнаты, усиливая впечатление от мебели, которую осматривал Барт.
Это была хорошая мебель – простая, крепкая и довольно привлекательная. Кое-что было из кедра, кое-что из темного старого дуба, но в основном из красного дерева.
Барт подозвал Присциллу, и она делала заметки, в то время как он изучал каждый предмет.
Тем временем Верити продолжала осмотр дома. Здесь не было мелких вещей, осталось только то, что нелегко сдвинуть. Ей стало интересно, каким образом Барт Принц собирался двигать вещи, которые решит купить в этом доме, потому что, как и вся старая мебель, они были очень тяжелыми.
Внезапно Верити остановилась. Перед ней был камин, пустой и холодный, конечно, но широкий и глубокий, словно ждущий, когда его растопят. Верити ясно представила себе семью, собравшуюся здесь – кресло для хозяина дома, кресло для женщины, колыбель для ребенка. Она увидела дрова, ожидающие, когда мужчина их порубит, чай, ожидающий, когда женщина его заварит. Спящий ребенок…
Картина казалась такой реальной, что Верити осталось только услышать треск горящих дров и вдохнуть запах готовящейся пищи. Охваченная колдовством, она слегка обернулась – и оказалась лицом к лицу с Бартом Принцем. В своей задумчивости она не услышала как он вошел. Вероятно, он счел ее полной идиоткой, увидев здесь.
Барт довольно долго ничего не говорил, затем протянул руки к каминной решетке.
– Вам холодно? – спросил он, и Верити поняла, что он тоже видел дрова, чай, спящего ребенка.
Присцилла крикнула, что вещь, которую он отобрал, кажется, поражена древесным червем. Не сказав больше ничего, Барт вышел.
Они наскоро перекусили, а затем появились какие-то люди и помогли Барту загрузить выбранные вещи в фургон. Верити думала, что внутри фургона они будут спать, и почувствовала некоторое раздражение оттого, что ошиблась. Где же им теперь спать?
Она услышала, как Барт договаривается с мужчинами о том, чтобы закончить погрузку утром, и с удивлением увидела, что солнце уже пряталось за горизонт.
– Ночевать мы будем в доме? – спросила она Присциллу.
– Нет, он, наверное, весь заплесневел – его столько лет не проветривали, кроме того, Барт любит созерцать звезды, – Присцилла нежно усмехнулась.
Барт на удивление быстро поставил палатку для девушек и повесил гамак для себя.
– Теперь будем пить чай, – сказал он.
Покончив с едой, состоящей из куска мяса и пресной лепешки, они посидели немного, лениво переговариваясь и глядя на сияющее звездами небо.
Затем Присцилла, широко зевая, сказала, что горный воздух всегда убаюкивал ее (Как часто? – подумала Верити. – И с кем?) и объявила, что отправляется спать.
Верити тоже встала, хотя успела заметить, как Присцилла легко поцеловала Барта, несмотря на вызывающе ироничный взгляд его глаз.
В палатке Барт разместил два надувных матраса.
– Они очень удобны, – заверила Присцилла, надев простую хлопчатобумажную пижаму.
Верити почувствовала себя совершенной дурой. Она всегда выражала свою инстинктивную женственность в изящном ночном белье, вроде той бледной желто-зеленой ночной рубашки до пят, которую она сейчас достала. Она со смятением посмотрела на пижаму Присциллы и затем на свою рубашку.
– О, извини, – сказала Присцилла с искренним сожалением. – Я должна была предупредить тебя, Верити.
– Я думала, мы будем ночевать в доме, – объяснила Верити.
– Мне следовало сказать тебе, что в палатке. Не обращай внимания, это только на одну ночь.
Присцилла легла, а Верити, обрадованная тем, что, по крайней мере, Барт Принц не мог видеть ее сейчас, растянулась на надувном матрасе и взялась за журнал.
Присцилла заснула тотчас же – она, очевидно, не лукавила, когда говорила о действии горного воздуха, – но Верити долго не могла уснуть.
Наконец она почувствовала приближение сна и решила погасить фонарь, который Присцилла оставила зажженным для нее. Вместо того чтобы поставить фонарь перед собой, Верити склонилась над ним и, по своей неопытности, повернула рычажок фитиля не вниз, а вверх – палатка моментально заполнилась ярко вспыхнувшим светом. Так и не поняв, что произошло, и не желая будить или тревожить Присциллу, Верити осторожно выбралась из палатки с фонарем и попала прямо в руки Барта Принца.
– Что за чертовщина… – начал он.
– Простите, я испугалась… – пролепетала Верити.
– И напрасно. Этот фонарь очень надежен. – Барт взял его у нее из рук.
– Я не хотела будить Присциллу. Она так крепко спит.
– Возможно, сон – это как раз то, что нужно сейчас, – Барт повернул вниз рычажок и замер. Даже не глядя на него, Верити знала, что сейчас он смотрит на нее.
– Вы сошли с ума, мисс Тайлер, – сказал он наконец.
– Прошу прощения, я никогда не имела дела с фонарями.
– Нужно было сойти с ума, чтобы надеть это здесь, – продолжал Барт, забыв про фонарь. Его глаза впились в мягкие откровенные складки ночной рубашки Верити.
– Вы имеете в виду, если бы вспыхнул пожар…
– Пожар? – Он сказал это так, что она сразу поняла – он вообще не думал о пожаре.
Потом последовала долгая, ничем не нарушаемая пауза.
– Не пожар, – наконец сказал ей Барт глухо. – Мужчина. Мужчина не может выносить этого так долго. Даже такая развалина, как я.
– Барт… мистер Принц… – пробормотала Верити.
– Ах да, я не должен твердить об этом все время… Так вы мне говорили. – Он помолчал, затем приказал:
– Ради Бога, женщина, возвращайся в постель!
Глава третья
На следующей неделе Верити часто задавала себе вопрос: действительно ли Барт Принц стоял рядом с ней около пустого камина и спрашивал: «Вы замерзли?»
Казалось, что Лилит-Вейл находится сейчас намного дальше семидесяти миль от «Женского замка». Обстановка на работе сильно изменилась – Барт стал более холодным и равнодушным, чем в первые дни ее появления здесь, и, судя по всему, уже не был дружески расположен к ней.
Верити не понимала, что повлияло на его отношение. Неужели ее неуместная ночная рубашка? Но об этом инциденте больше не вспоминали, и все завершилось достаточно успешно. Однако потом…
Барт долго отсутствовал, и Верити даже радовалась этому. У нее самой было достаточно неприятностей. Робин больше не навещал ее, и, хотя Верити не любила быть навязчивой, она сама поехала к нему. Адель была дома.
Это было вскоре после того, вспоминала она позже, как Барт сделал ей язвительное замечание по поводу ее очередной перестановки мебели в магазине. Сначала его замечания раздражали ее, но потом она увидела, что Барт был прав. Он, должно быть, вполне насладился ее унижением, когда напомнил вежливо:
– Хозяин всегда прав.
– Я думала, что всегда прав только клиент.
– Я прав, делая вам замечания, потому что это обеспечит нам новых клиентов.
Верити кусала губы. Это оскорбляло ее, но более оскорбительным был уверенный взгляд Барта, означающий, что он хозяин и она не может возражать ему. Но почему тогда она оставалась здесь?
Как бы читая ее мысли, Барт спросил:
– Что же вас держит здесь? Это не единственная работа. – Затем, когда она не ответила, он спросил: – Но вы хотите работать именно здесь, не так ли?
– Я просто хочу работать.
Барт усмехнулся, словно не веря ей. Затем, подождав немного, спросил:
– И как долго вы собираетесь работать здесь?
– Я сказала, что просто хочу работать, – решительно ответила Верити.
– И все-таки? – Миссис Принц, его мать, тоже спрашивала об этом, но совсем другим тоном. – Я слышал, что вы приехали в Австралию к своему брату.
– Я не знаю, кто вам сказал об этом, но это так. Только Робин – мой сводный брат.
– Он очень хороший, я уверен.
– Почему вы в этом уверены?
– Это неправда?
– Я имею в виду, как вы узнали об этом? – поправилась Верити.
– Мир тесен, – напомнил он ей и, так как она не ответила, продолжил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15