Тори покраснела. Ее мать уже говорила ей об этом раньше, но ее эти пояснения не успокоили. Скорее наоборот, они лишали ее душевного покоя.
– В первый раз больно почти не бывает. Если мужчина настоящий джентльмен, он не будет затягивать эту процедуру. Лично я в это время обдумываю меню, для следующего званого вечера. Как правило, все заканчивается раньше, чем я дохожу до десерта. Если все сложится удачно и ты сможешь быстро зачать, то мистер Хейуард оставит тебя в покое.
Тори почувствовала дурноту, как только представила, что Хейуард приближается к ней, его влажные руки прикасаются к ее коже, его рот… Тори задрожала.
– Я не могу выйти замуж за Хейуарда.
Лилиан уставилась на дочь таким взглядом, словно та была тараканом в праздничном пироге.
– Неужели тебе недостаточно того унижения, которое я пережила, когда жених бросил тебя у алтаря? А теперь ты намерена отвергнуть последнюю возможность выйти замуж. Я не понимаю… Ты не похожа на меня и других членов нашей семьи. Ты ведешь себя… странно. Неужели ты не испытываешь никаких эмоций?
– Мама, я люблю тебя, – сказала Тори. Она почувствовала себя загнанной в угол. Почва уходила из-под ног. Она растерялась.
– Любишь? Вот как! – Лилиан вынула из рукава кружевной платочек. – Как ты можешь причинять мне такую боль? Кто бы мог подумать: моя дочь – старая дева! Я, Лилиан Августа Клэридж родила… непонятно что! Моей руки добивались мужчины четырех графств!
– Я не хотела тебя обидеть. – Тори почувствовала, как слезы подступают к горлу.
– Ты выйдешь замуж за Хейуарда. – Лилиан поднялась с кресла. – Ты не можешь снова унизить меня.
Тори сидела на диване и смотрела, как мать, шурша юбками, идет к двери. Она изо всех сил сдерживала слезы и чувствовала себя одинокой как никогда. Как будто ее только что бросили в пустыне, кругом на сотни миль один песок, и нет надежды на спасение. У порога Лилиан остановилась и обернулась к дочери. Выдержав паузу, она заявила:
– Сегодня днем тебя навестит мистер Хейуард. Я пригласила его. Ты его примешь. Надеюсь, ты меня не разочаруешь.
Тори всегда старалась быть примерной дочерью. Образцовой. Но ей никогда это не удавалось. Если она выйдет замуж за Хейуарда… Желудок ее сжался от одной мысли об этом. Невозможно! Должен же быть какой-то выход.
Глава 6
Спенс вышел из конторы «Вестерн юнион» и, щурясь от яркого солнца, направился к ожидавшему его экипажу. Он назвал кучеру адрес и забрался в карету, ощущая еще не ставшую привычной тяжесть «кольта». Сегодня утром Спенс провел около двух часов с полицейским инспектором Джоном Сэмюэльсом и понял, что придется взять дело в свои руки. Сегодняшнее утро как раз подходило для того, чтобы начать. Джейсон Кинкейд не раз говаривал своему сыну: «Человек может добиться чего угодно – надо только по-настоящему захотеть». Сам Джейсон был живой иллюстрацией истинности этого изречения. Он родился в семье бедного фермера, но сумел создать настоящую империю и женился на единственной дочери герцога Эшфорда. Спенс улыбнулся, вспомнив своего старшего брата Алекса, маркиза Лестерского. Как хорошо, что он не первый ребенок в семье, в который раз подумал Кинкейд. Вообще ему повезло с братьями. Старший принял от деда титул и земли, а младший, Тайлер, как раз годился для того, чтобы принять из рук отца бразды правления семейным бизнесом. Таким образом Спенс получил желанную свободу и возможность вести тот образ жизни, который ему нравился. Он не тратил зря времени и к тридцати четырем годам добился многого, в том числе и богатства, хотя истинные размеры его состояния были известны очень немногим. Спенс считал, что самое интересное в бизнесе – принять вызов, просчитать возможные шаги противников, провести хитроумную комбинацию и добиться успеха. Чертовски увлекательная игра! И не только в бизнесе. На этот раз вызов был брошен двумя женщинами: Викторией Грейнджер и Оливией Фонтейн. Он более или менее представлял себе, как нужно действовать в отношении Оливии, но Виктория все еще оставалась неразрешимой загадкой. Вокруг Спенса всегда вилось множество женщин. Он научился обращаться с ними, не задевая ни их, ни своих чувств. Никогда ничего не обещал, всегда твердо давая понять, что дальше приятного вечера дело не пойдет. Да он и не связывался ни с одной женщиной, которая могла бы претендовать на большее или каким-то образом пострадать от их отношений. Этот урок ему преподал отец давным-давно, когда застукал их с Нэнси Коннорс на сеновале. Спенсу было тогда пятнадцать, а Нэнси восемнадцать. Отец появился, когда его сын расстегивал штаны, Джейсон позволил Нэнси одеться и уйти. После чего прочел Спенсу короткую лекцию: «Никогда не связывайся с девушкой, если не собираешься на ней жениться. Если тебе невтерпеж – иди к женщинам, которые смогут удовлетворить твою потребность, но сами не пострадают. Если ты обесчестишь девушку, я лично прослежу, чтобы ты не пренебрег своим долгом и женился на ней». В тот же вечер Джейсон отвез сына в город и представил его мисс Эмбер Старр. Спенс получил свои первые уроки в комнате над борделем, на розовых простынях, которые пахли лавандой. Учительницей была хорошенькая блондинка. С того памятного дня ни одной невинной девушке больше не грозила опасность. До настоящего времени. До встречи с Викторией Грейнджер. Он никак не мог выкинуть из головы красотку с ледяным взглядом, и мысли его были отнюдь не благочестивы. Пружины застонали, когда Спенс беспокойно заерзал на сиденье. Чтобы успокоиться, он уставился в окно. Мимо проехал вагон конки, Рядом со щеголем в шелковом цилиндре и темно-сером сюртуке сидел китаец – торговец овощами, одетый в традиционные темно-синие штаны и куртку; на голове его красовалась широкополая соломенная шляпа; многочисленные плетеные корзинки свисали сбоку экипажа. Спенсу нравился Сан-Франциско, Этот город основали искатели приключений, и здесь еще сохранился вольный дух. Спенс знал, что многие из тех, кто лениво прогуливается по гранитным тротуарам в модных костюмах, недавно еще месили здесь грязь и топтали деревянные тротуары. И работали на золотых приисках, одетые в отрепье золотоискателей. Спенс иногда завидовал им и думал: каково это – построить город, перемешав в нем множество национальностей и сословий? Одним из результатов такого смешения стало сосуществование свободной морали и строгих правил в обществе. На углу Маркетстрит и Гэристрит стояла группа мужчин разного возраста. Они наблюдали проходящими девушками. Это место называлось «мыс Горн», так как высокие дома образовывали здесь своего рода аэродинамическую трубу, в которой постоянно гулял сильный ветер. Спенс улыбнулся, глядя, как две девушки с возгласами негодования пытаются удержать юбки, которые рвались из рук, что позволяло мужчинам разглядеть в пене кружев две пары соблазнительных ножек. После знакомства с Лилиан Кинкейд он не удивился, заметив среди мужчин Куинтона Грейнджера. Говорят, в Англии добропорядочность некоторых женщин доходила до того, что они даже купались в сорочках. А уж такую достойную леди, как Лилиан, наверняка никто не видел голой с того дня, как она родилась. Не мудрено, что бизнес Оливии процветает. Вспомнив рыжеволосую хозяйку борделя, Кинкейд перестал улыбаться. Эту проблему нужно решить не откладывая. Экипаж прокатился вниз по Фаррел-стрит и остановился у трехэтажного здания, где властвовала мисс Фонтейн. Спенс вышел из экипажа и предупредил кучера:
– Я на несколько минут. Подождите здесь. Но если я не вернусь через час – вызывайте полицию.
Брови возницы удивленно полезли вверх, и он ответил:
– Да, сэр.
Кинкейд постучал в парадную дверь. Она распахнулась, и на Спенса уставился коренастый здоровяк. Голова у него была плешивой, но зато он мог похвастаться шикарными бакенбардами. В сочетании с отвислыми щеками и маленькими темными глазками это придавало мужчине удивительное сходство с бульдогом.
– Что угодно?
– Скажите хозяйке, что к ней пришли. Я буду ждать в кабинете. – Спенс двинулся вперед, но «бульдог» преградил ему путь.
– Мисс Оливии может не понравиться, если я оставлю вас без присмотра в ее кабинете.
– Мисс Оливии уж точно не понравится, если вы оставите меня ждать на улице.
– Может, и так. – Мужчина нахмурился. – А может, и нет. Как вас представить?
– Я хочу сделать ей сюрприз. – Видя, что страж колеблется, Спенс спросил: – Как вас зовут?
– Гарри. – Тот был явно удивлен неожиданным интересом к его скромной особе.
– Может, мне стоит пожаловаться Слеттеру, что ты заставил меня ждать на улице, Гарри?
Гарри, явно испуганный, отступил назад.
Многие боялись Слеттера. Еще несколько часов назад инспектор Сэмюэльс умолял Спенса держаться подальше от этого опасного человека. Но Спенс собирался сделать кое-что другое – он хотел встретиться с королем преступного мира лицом к лицу.
Гарри сдался. Он молча провел Спенса в кабинет и отправился за хозяйкой.
Спенс занял место за письменным столом. На полированной поверхности стояли только золотой бювар с перьями и чернильницей да пресс-папье в форме хрустального яблока. Спенс потянул один из ящиков со слабой надеждой найти какие-нибудь документы, уличающие Оливию, но все ящики были заперты. Из холла донеслись звуки шагов. Услышав их, Спенс откинулся на спинку кресла и водрузил ноги на стол.
– Не буду утверждать, что так уж люблю сюрпризы, – проговорила Оливия бархатным голосом, появляясь в дверях. Но как только она увидела Спенса, тон ее разительно изменился: – Ты?
– Как, Оливия, неужели ты не рада меня видеть? – Кинкейд лениво крутил в руках хрустальное яблоко.
– Гарри! – Женщина попятилась к выходу.
– Не думаю, что нам нужен этот тип. – Спенс поймал в хрустальный шар луч солнца, и поверхность кристалла заискрилась, солнечные зайчики запрыгали по комнате. Один из них упал на лицо Оливии, и она поморщилась. – Ну-ка вспомни, что случилось в прошлый раз, когда ты попыталась вышвырнуть меня вон.
– Что тебе нужно, Кинкейд? – Оливия отошла, чтобы избежать бьющих в глаза лучиков из шара.
Но Спенс повернул яблоко, безжалостно посылая яркий свет в искаженное от злобы лицо хозяйки.
– Я просто хотел напомнить тебе, что нехорошо охотиться на людей. Иногда жертва может и рассердиться… И даже свести счеты. – На его губах появилась ленивая улыбка.
– Вы меня звали, мисс Оливия? – В комнату ворвался Гарри.
– Нет, не звали, не правда ли, мисс Оливия? – Спенс усмехнулся.
Она разрывалась между гневом и любопытством. Глаза ее метали молнии, дыхание стало учащенным – грудь тяжело поднималась, натягивая черный шелк корсажа так, что Спенс с опаской подумал, не лопнут ли швы. Наконец она решилась:
– Подожди в холле, Гарри. И когда будешь выходить, закрой за собой дверь.
Человек, похожий на бульдога, бросил на Кинкейда мрачный взгляд, но беспрекословно выполнил приказ.
– Послушай, я не имею к покушению на тебя никакого отношения.
– Правда? Один из твоих людей сильно походит на того быка, которому я вчера сломал челюсть. Думаю, теперь он еще и прихрамывает – я ведь и ногу ему сломал. Разве не поэтому Гарри занял его пост у парадной двери?
Оливия молча смотрела на Кинкейда, перекатывая в пальцах бриллиантовые подвески ожерелья.
– Знаешь, я думаю, ты не хотела, чтобы они просто пристрелили меня… Скажи мне, чего ты хотела?
– Ты ничего не докажешь! – Оливия уперла руки в пышные бедра.
– Да я и не буду. – Спенс аккуратно поставил яблоко на середину стола и поднялся на ноги. – Я не могу полагаться на закон, когда речь идет о сведении счетов!
– Не трогай меня! – Оливия, взвизгнув, попятилась.
– И не собирался. – Спенс пошел к двери. – Просто хотел, чтобы ты знала. Знала, что я собираюсь уничтожить твой бизнес.
– Вот как? Ты слишком откровенен! – Вид у нее был рассерженный и удивленный, но в голосе явственно прозвучал страх.
Спенс улыбнулся:
– Будет так, как я сказал. Вчера вечером пострадала молодая леди… Это меня разозлило.
– И что ты собираешься делать?
– Пусть это пока будет моим секретом.
– У меня есть друзья – очень важные люди! – Оливия вышла за Кинкейдом в коридор. – Кое-кто из них занимает высокое положение в обществе, и им не понравится, если мой бизнес пострадает.
– Посмотрим. – Спенс даже не обернулся.
– Ты делаешь большую ошибку, объявляя мне войну! – бросила она ему в спину.
Гарри двинулся было к Кинкейду, чтобы перекрыть ему дорогу к выходу, но Кинкейд бросил на него ледяной взгляд и негромко приказал:
– Стоять!
«Бульдог» нерешительно замер на месте, тихо ворча.
– Кинкейд! Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю!. – крикнула Оливия.
– Развлекайся, дорогая, пока можешь. – И он вышел из дома, так и не оглянувшись.
Кинкейд спускался по ступеням к ожидавшему его экипажу, а вслед ему неслась отборная брань. Наконец дверь захлопнулась и стало тихо. Спенс несколько раз глубоко вздохнул, чтобы очистить легкие от тяжелого аромата жасмина, которым пропитался дом Оливии, и подумал, что у него еще куча дел. И самое важное среди них – навестить одну милую раненую леди.
Глава 7
Кинкейд понял, что его ждет не самая теплая встреча, когда шел за дворецким в будуар миссис Лилиан Грейнджер. Пока Брамби объявлял хозяйке о приходе гостя, Спенс задержался у порога и успел бегло оглядеть будуар. Стены его были сплошь покрыты картинами в роскошных позолоченных рамах. По большей части это были пейзажи и натюрморты. Некоторые были хороши – творения великих мастеров. Но здесь, в небольшом помещении, они явно выполняли роль декора, а потому и смотрелись всего как пестрая обивка стен. Практически каждый предмет мебели в комнате мог рассматриваться как самостоятельное произведение искусства, не уступающее по иене и качеству картинам. Но мебели тоже было слишком много. Она занимала почти все пространство и оставляла взгляду лишь небольшой кусочек роскошного обюссонского ковра. Солнце отражалось от полированных поверхностей и идеально натертых зеркал. Спенс принюхался: так и есть – в воздухе витал запах лимонного масла и воска. Потом он заметил в углу пианино, покрытое белым шелковым кружевом, и невольно улыбнулся, представив себе маленькую девочку, которую каждый божий день в три часа усаживали за этот инструмент.
– Мистер Кинкейд, я так и думала, что вы навестите нас сегодня. Входите, прошу вас. – Царственным жестом Лилиан указала Спенсу на стул. Она восседала в резном кресле орехового дерева, и хотя костюм ее был скромен, как и подобает леди, – крахмальная белая блузка и серая юбка, – держалась она словно императрица на троне. – Присядьте.
Кинкейд занял место на указанном ему стуле с прямой спинкой и поставил на пол коробку, которую принес с собой. Лилиан взглянула на коробку так, словно серебряная оберточная бумага могла испачкать ковер. Потом взяла чашку с чайного столика, стоявшего справа от нее, и спросила:
– Молоко, сахар?
– Нет, благодарю вас. – Кинкейд принял из рук хозяйки изящную чашечку и попытался поудобнее устроиться на ужасно жестком стуле.
– Похоже, вы не знаете, что леди не может принимать подарки от мужчины, с которым она не помолвлена. – Лилиан бросила еще один недовольный взгляд на серебряную коробку.
– Даже если леди спасла этому мужчине жизнь?
– Не нужно вспоминать об этом досадном случае. И хочу добавить, что с вашей стороны было дурно посылать моей дочери красные розы.
Лилиан говорила ровным, лишенным эмоций голосом, но Спенс без труда разглядел гнев под маской сдержанности. Он никак не мог понять, что так рассердило эту женщину.
– Виктория не любит красные розы? – решил уточнить он.
– Моя дочь обожает красные розы. Но, несмотря на свой возраст, бывает иногда очень наивной, – Теперь леди смотрела на Спенса как на бестолкового нашкодившего мальчишку. – Мистер Кинкейд, вам известно, что Сара Бернар принимает красные розы только от своих любовников?
«И она говорит это вполне серьезно!» – подумал Спенс. Ему пришлось покашлять, чтобы скрыть рвущийся из горла смех. Особенно забавно, что Сара любит розовые розы – он-то знал это наверняка.
– Я не очень понимаю, какое отношение Сара Бернар имеет к цветам, которые я послал мисс Грейнджер.
– Да, похоже, вы действительно не понимаете. Это все осложняет.
Видя, что Лилиан поправила идеальный воротничок и набрала побольше воздуха в легкие, Спенс напрягся. Почему-то он был уверен, что услышит нечто неприятное.
– Я не люблю ходить вокруг да около, мистер Кинкейд.
– Похвальная черта. – Спенс сделал глоток чая и с интересом посмотрел на чучело совы под стеклянным колпаком, стоящее за правым плечом хозяйки.
– Поэтому я хочу знать, каковы ваши намерения относительно моей дочери?
Спенс чуть не поперхнулся чаем.
– Э-э… я думал, такой разговор – прерогатива отца девушки.
– Когда дело касается Виктории, мистер Грейнджер иногда проявляет непростительную слабость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32