Его одолевала жажда деятельности. Может, хоть работа заглушит мысли о Тори и постоянное напряжение в определенных местах его тела.
– Джаспер!
Голос его эхом прокатился по просторному холлу. Окрашенные белым стенные дубовые панели, золотой орнамент, деревья в кадках, зеркала – продуманный облик спокойной элегантности и изысканной роскоши. Спенс требовал, чтобы все его отели отвечали самым высоким стандартам, и всегда гордился этим. Но сегодня его ничто не радовало.
– Джаспер!
Сквозь открытую дверь кабинета он заметил кучу телеграмм на столе. Подождут.
Дворецкий торопливо подошел к нему:
– Мы не ждали вас раньше понедельника, сэр. Вежливый голос звучал ровно, но в глазах стоял тревожный вопрос: что случилось?
– Леди не понравилась Мексика. – Спенс швырнул ему шляпу. – Бен приехал?
– Да, сэр. Я поместил мистера Кэмпбелла в Синюю комнату.
– Он что, все еще спит? – Спенс нахмурился. Джаспер позволил себе улыбку:
– Мистер Кэмпбелл поздно вернулся вчера вечером.
– Пришлите мне кофе в кабинет.
– Слушаюсь, сэр.
В несколько быстрых шагов преодолев пространство холла, затянутое белым с золотом ковром, Спенс толкнул одну из дверей. В полумраке комнаты было видно, что на широкой кровати мирно спит некто, уткнувшись носом в подушку. Виднелась лишь светловолосая макушка. Кинкейд раздвинул голубые шторы, впуская в комнату солнечный свет.
– Какого черта… – Бен приподнялся и, сонно моргая, уставился на хозяина. – Ты! Что ты здесь делаешь?
– Я тут живу.
– Знаю, знаю. – Бен сел и провел руками по взлохмаченным волосам. – Но ты вроде как должен быть в отъезде? В связи с медовым месяцем… Слушай, ты правда женился?
– Правда.
– Вот черт, надо же! А я-то готов был поклясться… Но Кинкейд не желал обсуждать свой скоропалительный брак.
– Что ты узнал о Слеттере? – резко спросил он.
Бен нахмурился и несколько секунд пристально разглядывал замкнутое лицо друга.
– Так, – произнес он озадаченно. – Ты не хочешь объяснить, что случилось и почему ты рычишь, как медведь, которому заноза попала в лапу?
– Меня беспокоит этот парень, Слеттер, только и всего. – Спенс хотел, чтобы это было правдой. На самом деле путешествие вымотало его. Оказалось, что это очень непросто – находиться рядом с красивой женщиной, к которой весьма неравнодушен, и не иметь возможности даже ее обнять.
– У Слеттера есть казино в гавани. Называется «Золотой олень». Я провел там вчера весь вечер. Работал изо всех сил.
– Не сомневаюсь. – Спенс тяжело опустился в кресло у окна.
– Да. – Бен подсунул под спину еще одну подушку. – Должен сказать, что люди становятся очень неразговорчивыми, стоит лишь упомянуть Слеттера. Но там нашлась одна барменша – Руби… Очень милая и дружелюбная девушка.
Спенс усмехнулся. У Бена был талант завязывать дружбу с барменшами. Его помощник сладко зевнул, потянулся и спросил, нельзя ли в этом доме раздобыть чашку кофе.
– Скоро принесут, – отмахнулся Спенс. – Так что насчет Слеттера?
– По словам Руби, Слеттер показывается в казино раз или два в неделю. Где он проводит остальную часть времени – неизвестно. Никто также не знает, где он живет и чем еще занимается.
– Это все?
– Я приехал в город позавчера, чего же ты ждал?
Кинкейд Откинулся на спинку кресла, стараясь усмирить кипящее внутри раздражение. Черт, он и впрямь ведет себя как раненый медведь.
– Было еще кое-что, – помолчав, продолжил Бен. – Руби упомянула, что раз или два в месяц к Слеттеру приезжают люди из Чикаго.
– Это совпадает с моими данными, – кивнул Спенс. – Трех девушек, которые сейчас живут в миссии, привезли сюда из Чикаго. Этой стороной дела занимается Дэвидсон. Ты собрал команду?
– Пять лучших ребят. Кстати, вчера заходил инспектор Сэмюэльс. Он оставил для тебя фотографии.
– Фотографии?
– Да. Троих парней нашли мертвыми у черного входа в твой отель. Каждый убит выстрелом в голову. Один из них был ростом с гориллу и со сломанной ногой.
– Это Моу, – пробормотал пораженный Кинкейд. Похоже, Слеттер не одобрил план Оливии убить его.
– А чем, собственно, занимается этот загадочный Слеттер? – поинтересовался Бен.
– Он, в частности, похищает девушек и продает их в бордели.
Бен присвистнул:
– Малопочтенное занятие.
– Один из его партнеров по бизнесу пытался меня убить. Те трое мертвецов скорее всего были напавшие на меня бандиты.
– А почему его приятель пытался тебя убить?
– Это женщина. – Спенс поморщился. – Мы… расстались не слишком дружелюбно.
– Ага. – Бен подмигнул и ухмыльнулся. – А твоя жена знает об этом?
– Знает. – Может, лучше бы не знала, с досадой подумал он. И добавил: – Я хочу, чтобы кто-нибудь следил за моей женой.
– Думаешь, ты ей уже надоел и она решит поискать развлечений на стороне?
– Думаю, что она может стать мишенью.
– Если она так хороша, как говорят, то я лично буду за ней следить.
– Она хороша, – сухо отозвался Спенс, ощущая тупую боль в сердце. Теперь так было каждый раз, когда он думал о Тори.
– Да уж наверняка, раз ей удалось затащить тебя к алтарю! Кстати, а где она?
– Поехала домой за вещами, – Спенс усмехнулся, представив, какое лицо будет у миссис Грейнджер, когда она увидит Тори в сельском наряде. Может, открыть окно и послушать, не донесутся ли сюда ее крики?
– Одевайся, – велел он Бену. – Потом приходи в мой кабинет, и мы обсудим план действий. Я хочу прикрыть бизнес Слеттера и его компаньонов.
– Похоже на объявление войны… – Бен потер колючий подбородок.
Спенс взглянул в глаза другу и твердо ответил:
– Это и есть война.
– Поверить не могу, что ты ехала в этом по улицам Сан-Франциско! Как крестьянка! – Мать шла за Тори в ее спальню.
– Ты бы предпочла ночную рубашку? – сухо осведомилась дочь.
– Бог мой! – Лилиан схватилась за сердце.
– Мама, у меня с собой не было никаких вещей, – устало пояснила Тори.
– Потому что ты сбежала с ним! – Лилиан всплеснула руками. – Как ты могла так поступить со мной? Ты выставила меня на посмешище!
– У меня не было выбора. – Тори распахнула шкаф. – После того как мистер Кинкейд принял решение, ничто не могло заставить его передумать.
– Ты должна была настаивать на подобающей твоему положению свадьбе!
– Я пыталась. – Тори достала платье цвета слоновой кости, отделанное черными кружевами.
– Похоже, ты не слишком старалась! – фыркнула Лилиан.
Тори отнесла платье на кровать. Она знала, что мать права. Она не очень-то и хотела устроить настоящую свадьбу. Мысль о том, что придется вновь проходить через ту же череду событий – помолвка, подготовка к свадьбе, – приводила ее в ужас. Наверняка, умыкнув ее, Кинкейд надеялся ее унизить, но, сам того не подозревая, сделал только лучше.
– Ты представить себе не можешь, через что мне пришлось пройти! – Лилиан нервно мерила шагами комнату. Легкий бриз играл кружевными занавесками и оборками на пышной юбке леди Грейнджер. – Чего только не говорили люди!
Тори даже думать об этом не желала. У нее теперь хватало своих забот. Поскорее бы выбраться из этого дома, подумала она вдруг. Резко дернув шнур у кровати, чтобы вызвать служанку, она повернулась к Лилиан:
– Я сожалею, что причинила вам столько беспокойства.
– Беспокойства? Нет, дорогая, это было унижение, самое настоящее оскорбление! А твой отец, представь себе, счастлив! Подумать только, Господь не дал ему и капли ума!
Взгляд Тори остановился на золотоволосой красавице кукле, которая вот уже двадцать лет сидела на небольшом столике подле ее кровати. Отец подарил ей куклу в тот день, когда она первый раз упала с лошади. А сегодня он встретил ее на крыльце и едва не задушил в объятиях. Тори стало нехорошо при мысли о том, как он расстроится, когда ее брак закончится так позорно – разводом.
– Отец всегда желал мне счастья, – вздохнула она.
– Счастья! Да знаешь ли ты, о чем судачат в городе? Люди говорят, что вы были любовниками и поженились, чтобы прикрыть твой грех!
Щеки Тори запылали.
– Как смеют твои друзья думать, что я могла сделать нечто подобное? Они знают меня всю жизнь!
– Ты сама виновата! Своим легкомысленным и безответственным поступком ты дала пищу сплетням. – Лилиан перевела дыхание и решительно продолжила: – Я обдумала ситуацию и решила, что наилучшим выходом будет дать большой прием. Пригласить всех, чтобы общество убедилось, что нам нечего стыдиться…
– Нет.
– Нет?
– Я не собираюсь числить среди своих друзей тех, кто сомневался в моей чести.
Лилиан уставилась на дочь.
– Виктория, но слухам надо положить конец!
– Я не собираюсь потакать сплетникам! Если они умеют считать до девяти, то очень скоро обнаружат, что я не грешила до замужества.
– А как ты собираешься жить дальше? Ты же станешь отверженной!
– В некотором смысле я и так жила как отверженная – с того самого дня, как Чарлз покинул меня у алтаря. Зачем что-то менять?
– Виктория, ты должна еще раз все обдумать. Неужели тебя совсем не волнует твоя репутация?
– Мне жаль, мама, но я не собираюсь ни перед кем оправдываться.
Какой смысл унижаться, пытаясь добиться расположения всех этих светских дам с их грязными мыслями? Скоро они разведутся, и тогда ее репутация погибнет окончательно.
Спенс рассматривал три фотографии, лежавшие на его столе. Три мертвеца. Он рассеянно потер шею.
– Пожалуй, мне стоит сегодня заглянуть в полицейский участок… Хоть и сомневаюсь, что от этого будет толк.
– Это те трое, что напали на тебя? – спросил Бен.
– Не уверен. Я не видел лиц. Могу быть уверен только в одном… – Спенс ткнул пальцем в снимок Моу. – Он работал на партнера Слеттера. Думаю, именно ему я сломал ногу.
– Так ты считаешь, это Слеттер разделался с ними? – Бен откинулся на спинку кресла.
– Скорее всего он не одобрил план Оливии разделаться со мной и попытался таким образом дать понять, что думает по этому поводу. Может, он хочет помириться со мной?
– Можно считать, что ему это удалось?
– Нет. Я видел девушек, пострадавших по его вине. Его деятельности надо положить конец, – твердо ответил Спенс.
– Здорово! – Бен ухмылялся во весь рот. – Давненько я не участвовал в славной драке.
– Уже участвуешь. – Кинкейд протянул ему телеграмму. Бен прочел ее и поднял на друга вопросительный взгляд.
– Похоже на то, что нам не стоит ждать помощи от закона.
– За то, что он калечит жизнь молодых женщин, Слеттера ждет лишь незначительный штраф – поистине смехотворное наказание.
– Я чего-то не понимаю, – отозвался Бен. – Почему?
Кинкейд скатал телеграмму в шарик и метким броском отправил его в мусорную корзину. Голова его болела. Отдаленный шум улицы – стук колес и копыт по гранитной мостовой, голоса людей, едва долетавшие сквозь открытое окно, – гулко отдавался в висках. Надо поспать. Да мало ли чего еще надо. Он устало пояснил:
– Слишком многие верят, что женщина попадает в бордель по своей воле.
– И что мы собираемся делать? – спросил Бен.
– Мы прикроем их бизнес. Это может нам помочь. – Кинкейд протянул Бену какой-то документ.
Бен быстро прочитал послание. На губах его заиграла довольная улыбка.
– Как тебе это удалось?
– Губернатор – старый друг моего отца. Эта бумага убережет нас от тюрьмы. – Спенс взял у него документ и спрятал в карман пиджака.
– С чего начнем?
– Сегодня вечером собери людей…
В комнату вошла Тори, и Спенс замолчал.
– Простите. – Виктория растерялась и отступила к двери.
– Я не хотела вам мешать.
– Ничего. – Спенс внимательно посмотрел на жену. Она была одета с изысканной элегантностью. Но теперь он знал, какое восхитительное тело скрывает наряд настоящей леди. Вздохнув, он произнес: – Войдите, я хочу кое с кем вас познакомить.
Бен встал и осторожно пожал узкую ладонь жены Спенса.
– Мой друг сказал мне, что вы красивы, но теперь я вижу, что он был недостаточно красноречив. Вы прекрасны.
– Вы очень добры. – Нежный румянец залил теки Тори. Она посмотрела на мужа: – Там привезли мои вещи. Я… я не знаю, в какой комнате я буду жить.
«Хорошо бы в моей, – подумал Спенс. – Но разве она согласится?»
– Моя комната рядом. Джаспер покажет вам остальные. Выберите, какая понравится.
Она кивнула и повернулась к Бену:
– Было очень приятно познакомиться с вами, мистер Кэмпбелл.
– Взаимно. – Бен смотрел ей вслед, пока Тори не скрылась за дверью. – Вот это да! – присвистнул он. – Настоящая леди!
– Да, – коротко отозвался Спенс.
– Не волнуйся, приятель, – усмехнулся Бен. – Я с нее глаз не спущу. Все время буду рядом.
– Но не слишком близко, – нахмурился Спенс.
– Боишься, что она не устоит перед моей смазливой мордашкой? – от души потешался Бен.
А Спенс с удивлением обнаружил, что именно этого и опасается, причем всерьез. Проклятие, он всегда считал ревность никчемным, бессмысленным чувством – и вот он уже мучается ею, как самый настоящий ревнивый муж.
– Просто не хочу, чтобы она заметила слежку, – сдержанно пояснил он.
– Не волнуйся, я позабочусь о ней.
Спенс знал Бена двадцать лет и без колебаний доверял ему свою жизнь. А теперь он не готов доверить ему свою жену. Надо найти выход из этого безумия, пока он окончательно не сошел с ума.
Глава 17
Шесть сундуков заняли почти все свободное пространство в комнате Тори. Из одного она только что извлекла свою куклу и теперь любовно расправляла ее золотые волосы. Она опасалась, что Спенс захочет, чтобы она делила с ним комнату и постель. Но оказывается, она зря волновалась. Он не желал видеть ее в своей постели… пока она не отбросит остатки гордости и не признается в своем желании… Это так рискованно – опять забыться в его объятиях. Того и гляди она влюбится – и тогда ей конец.
– Что мне с этим делать, мисс? – донесся до нее голос Милли.
Тори бросила взгляд в сторону горничной. Та держала на вытянутых руках платье – ярды белого шелка, нежнейшие кружева, расшитые жемчугом.
– Кто… откуда это здесь?
– Наверное, Элла уложила. – Милли с тревогой смотрела на хозяйку.
Тори пробралась между сундуками и как во сне протянула руки к платью. Ладонь коснулась гладкого прохладного шелка.
– Я и забыла, какое оно красивое!
– А как оно шло вам, мисс. – Голубые глаза Милли влажно заблестели. Она с жалостью смотрела на хозяйку. – Моя бы воля – пристрелила бы этого мистера Ратледжа.
Чарлз. Тори гладила платье и вспоминала. Она видела себя девушкой, которой только что исполнился двадцать один год. Она стоит в этом самом платье, теплое июньское солнце согревает ее щеки, а дрожащие руки комкают письмо. Письмо от жениха. Она вновь и вновь возвращалась к подробностям того дня, но, к собственному удивлению, не испытывала боли. Все кончилось. Теперь ей казалось, что это была не она – это кто-то другой читал те строки и умирал, понимая, что жизнь кончилась.
– Ну как дела?
Голос Спенса вернул Тори к действительности. Она обернулась – он стоял, прислонившись к косяку. Сердце се бешено заколотилось. Как он красив. Темно-коричневый пиджак распахнут, под ним – жилет в тонкую золотую полоску. Идеальный джентльмен.
Он перевел взгляд с ее лица на платье, которое все еще держала Милли. Тори поспешно выпустила рукав.
– Отнеси это в магазин подержанных вещей, Милли. Может, какая-нибудь девушка будет в нем счастлива.
– Отнести? – Служанка смотрела на нее круглыми от удивления глазами.
– Да. – Тори почувствовала неожиданное облегчение. Она избавилась еще от одного призрака. Оказывается, тяжело жить прошлым.
Изумление на лице Милли сменилось широчайшей улыбкой.
– Да, мисс. Я отнесу его немедленно. – Она кинулась из комнаты. Белый шелк струился вокруг нее, кудряшки на голове взволнованно подпрыгивали.
Тори оказалась наедине с мужем и не знала, что сказать. Вернее, сказать можно было многое: что им не следует продолжать так жить, что надо как-то договориться… Она посадила куклу на столик у кровати и зачем-то взяла голубое шелковое платье.
Шаги заглушал толстый ковер, но она чувствовала его приближение. Ноздри ее расширились, словно у кобылы, которая чует запах жеребца. Тори бросила взгляд через плечо. Спенс остановился у кровати, прислонившись к одному из витых столбиков, поддерживающих полог.
– Как тебя встретили дома?
– А как ты думаешь? – Ответ прозвучал сердито, петому что Тори задел его насмешливый тон.
– Почти уверен, что Куинтон был счастлив. – Он под мигнул. – Что касается Лилиан, то ей ты все равно не угодишь. Наверняка она считает, что не родился еще мужчина, достойный жениться на ее дочери.
– Неужели это так весело – издеваться надо мной? – Сдерживая слезы, Тори отвернулась к окну.
– Я и не думал!
Голос его прозвучал вполне искренне. Тори повернулась к нему. На лице мужа не было и тени улыбки или насмешки. Наоборот, она увидела нежность и что-то еще, и щеки ее запылали от прихлынувшей крови.
– Знаешь, моя мать тоже не была бы в восторге, если бы сестра сбежала с малознакомым мужчиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– Джаспер!
Голос его эхом прокатился по просторному холлу. Окрашенные белым стенные дубовые панели, золотой орнамент, деревья в кадках, зеркала – продуманный облик спокойной элегантности и изысканной роскоши. Спенс требовал, чтобы все его отели отвечали самым высоким стандартам, и всегда гордился этим. Но сегодня его ничто не радовало.
– Джаспер!
Сквозь открытую дверь кабинета он заметил кучу телеграмм на столе. Подождут.
Дворецкий торопливо подошел к нему:
– Мы не ждали вас раньше понедельника, сэр. Вежливый голос звучал ровно, но в глазах стоял тревожный вопрос: что случилось?
– Леди не понравилась Мексика. – Спенс швырнул ему шляпу. – Бен приехал?
– Да, сэр. Я поместил мистера Кэмпбелла в Синюю комнату.
– Он что, все еще спит? – Спенс нахмурился. Джаспер позволил себе улыбку:
– Мистер Кэмпбелл поздно вернулся вчера вечером.
– Пришлите мне кофе в кабинет.
– Слушаюсь, сэр.
В несколько быстрых шагов преодолев пространство холла, затянутое белым с золотом ковром, Спенс толкнул одну из дверей. В полумраке комнаты было видно, что на широкой кровати мирно спит некто, уткнувшись носом в подушку. Виднелась лишь светловолосая макушка. Кинкейд раздвинул голубые шторы, впуская в комнату солнечный свет.
– Какого черта… – Бен приподнялся и, сонно моргая, уставился на хозяина. – Ты! Что ты здесь делаешь?
– Я тут живу.
– Знаю, знаю. – Бен сел и провел руками по взлохмаченным волосам. – Но ты вроде как должен быть в отъезде? В связи с медовым месяцем… Слушай, ты правда женился?
– Правда.
– Вот черт, надо же! А я-то готов был поклясться… Но Кинкейд не желал обсуждать свой скоропалительный брак.
– Что ты узнал о Слеттере? – резко спросил он.
Бен нахмурился и несколько секунд пристально разглядывал замкнутое лицо друга.
– Так, – произнес он озадаченно. – Ты не хочешь объяснить, что случилось и почему ты рычишь, как медведь, которому заноза попала в лапу?
– Меня беспокоит этот парень, Слеттер, только и всего. – Спенс хотел, чтобы это было правдой. На самом деле путешествие вымотало его. Оказалось, что это очень непросто – находиться рядом с красивой женщиной, к которой весьма неравнодушен, и не иметь возможности даже ее обнять.
– У Слеттера есть казино в гавани. Называется «Золотой олень». Я провел там вчера весь вечер. Работал изо всех сил.
– Не сомневаюсь. – Спенс тяжело опустился в кресло у окна.
– Да. – Бен подсунул под спину еще одну подушку. – Должен сказать, что люди становятся очень неразговорчивыми, стоит лишь упомянуть Слеттера. Но там нашлась одна барменша – Руби… Очень милая и дружелюбная девушка.
Спенс усмехнулся. У Бена был талант завязывать дружбу с барменшами. Его помощник сладко зевнул, потянулся и спросил, нельзя ли в этом доме раздобыть чашку кофе.
– Скоро принесут, – отмахнулся Спенс. – Так что насчет Слеттера?
– По словам Руби, Слеттер показывается в казино раз или два в неделю. Где он проводит остальную часть времени – неизвестно. Никто также не знает, где он живет и чем еще занимается.
– Это все?
– Я приехал в город позавчера, чего же ты ждал?
Кинкейд Откинулся на спинку кресла, стараясь усмирить кипящее внутри раздражение. Черт, он и впрямь ведет себя как раненый медведь.
– Было еще кое-что, – помолчав, продолжил Бен. – Руби упомянула, что раз или два в месяц к Слеттеру приезжают люди из Чикаго.
– Это совпадает с моими данными, – кивнул Спенс. – Трех девушек, которые сейчас живут в миссии, привезли сюда из Чикаго. Этой стороной дела занимается Дэвидсон. Ты собрал команду?
– Пять лучших ребят. Кстати, вчера заходил инспектор Сэмюэльс. Он оставил для тебя фотографии.
– Фотографии?
– Да. Троих парней нашли мертвыми у черного входа в твой отель. Каждый убит выстрелом в голову. Один из них был ростом с гориллу и со сломанной ногой.
– Это Моу, – пробормотал пораженный Кинкейд. Похоже, Слеттер не одобрил план Оливии убить его.
– А чем, собственно, занимается этот загадочный Слеттер? – поинтересовался Бен.
– Он, в частности, похищает девушек и продает их в бордели.
Бен присвистнул:
– Малопочтенное занятие.
– Один из его партнеров по бизнесу пытался меня убить. Те трое мертвецов скорее всего были напавшие на меня бандиты.
– А почему его приятель пытался тебя убить?
– Это женщина. – Спенс поморщился. – Мы… расстались не слишком дружелюбно.
– Ага. – Бен подмигнул и ухмыльнулся. – А твоя жена знает об этом?
– Знает. – Может, лучше бы не знала, с досадой подумал он. И добавил: – Я хочу, чтобы кто-нибудь следил за моей женой.
– Думаешь, ты ей уже надоел и она решит поискать развлечений на стороне?
– Думаю, что она может стать мишенью.
– Если она так хороша, как говорят, то я лично буду за ней следить.
– Она хороша, – сухо отозвался Спенс, ощущая тупую боль в сердце. Теперь так было каждый раз, когда он думал о Тори.
– Да уж наверняка, раз ей удалось затащить тебя к алтарю! Кстати, а где она?
– Поехала домой за вещами, – Спенс усмехнулся, представив, какое лицо будет у миссис Грейнджер, когда она увидит Тори в сельском наряде. Может, открыть окно и послушать, не донесутся ли сюда ее крики?
– Одевайся, – велел он Бену. – Потом приходи в мой кабинет, и мы обсудим план действий. Я хочу прикрыть бизнес Слеттера и его компаньонов.
– Похоже на объявление войны… – Бен потер колючий подбородок.
Спенс взглянул в глаза другу и твердо ответил:
– Это и есть война.
– Поверить не могу, что ты ехала в этом по улицам Сан-Франциско! Как крестьянка! – Мать шла за Тори в ее спальню.
– Ты бы предпочла ночную рубашку? – сухо осведомилась дочь.
– Бог мой! – Лилиан схватилась за сердце.
– Мама, у меня с собой не было никаких вещей, – устало пояснила Тори.
– Потому что ты сбежала с ним! – Лилиан всплеснула руками. – Как ты могла так поступить со мной? Ты выставила меня на посмешище!
– У меня не было выбора. – Тори распахнула шкаф. – После того как мистер Кинкейд принял решение, ничто не могло заставить его передумать.
– Ты должна была настаивать на подобающей твоему положению свадьбе!
– Я пыталась. – Тори достала платье цвета слоновой кости, отделанное черными кружевами.
– Похоже, ты не слишком старалась! – фыркнула Лилиан.
Тори отнесла платье на кровать. Она знала, что мать права. Она не очень-то и хотела устроить настоящую свадьбу. Мысль о том, что придется вновь проходить через ту же череду событий – помолвка, подготовка к свадьбе, – приводила ее в ужас. Наверняка, умыкнув ее, Кинкейд надеялся ее унизить, но, сам того не подозревая, сделал только лучше.
– Ты представить себе не можешь, через что мне пришлось пройти! – Лилиан нервно мерила шагами комнату. Легкий бриз играл кружевными занавесками и оборками на пышной юбке леди Грейнджер. – Чего только не говорили люди!
Тори даже думать об этом не желала. У нее теперь хватало своих забот. Поскорее бы выбраться из этого дома, подумала она вдруг. Резко дернув шнур у кровати, чтобы вызвать служанку, она повернулась к Лилиан:
– Я сожалею, что причинила вам столько беспокойства.
– Беспокойства? Нет, дорогая, это было унижение, самое настоящее оскорбление! А твой отец, представь себе, счастлив! Подумать только, Господь не дал ему и капли ума!
Взгляд Тори остановился на золотоволосой красавице кукле, которая вот уже двадцать лет сидела на небольшом столике подле ее кровати. Отец подарил ей куклу в тот день, когда она первый раз упала с лошади. А сегодня он встретил ее на крыльце и едва не задушил в объятиях. Тори стало нехорошо при мысли о том, как он расстроится, когда ее брак закончится так позорно – разводом.
– Отец всегда желал мне счастья, – вздохнула она.
– Счастья! Да знаешь ли ты, о чем судачат в городе? Люди говорят, что вы были любовниками и поженились, чтобы прикрыть твой грех!
Щеки Тори запылали.
– Как смеют твои друзья думать, что я могла сделать нечто подобное? Они знают меня всю жизнь!
– Ты сама виновата! Своим легкомысленным и безответственным поступком ты дала пищу сплетням. – Лилиан перевела дыхание и решительно продолжила: – Я обдумала ситуацию и решила, что наилучшим выходом будет дать большой прием. Пригласить всех, чтобы общество убедилось, что нам нечего стыдиться…
– Нет.
– Нет?
– Я не собираюсь числить среди своих друзей тех, кто сомневался в моей чести.
Лилиан уставилась на дочь.
– Виктория, но слухам надо положить конец!
– Я не собираюсь потакать сплетникам! Если они умеют считать до девяти, то очень скоро обнаружат, что я не грешила до замужества.
– А как ты собираешься жить дальше? Ты же станешь отверженной!
– В некотором смысле я и так жила как отверженная – с того самого дня, как Чарлз покинул меня у алтаря. Зачем что-то менять?
– Виктория, ты должна еще раз все обдумать. Неужели тебя совсем не волнует твоя репутация?
– Мне жаль, мама, но я не собираюсь ни перед кем оправдываться.
Какой смысл унижаться, пытаясь добиться расположения всех этих светских дам с их грязными мыслями? Скоро они разведутся, и тогда ее репутация погибнет окончательно.
Спенс рассматривал три фотографии, лежавшие на его столе. Три мертвеца. Он рассеянно потер шею.
– Пожалуй, мне стоит сегодня заглянуть в полицейский участок… Хоть и сомневаюсь, что от этого будет толк.
– Это те трое, что напали на тебя? – спросил Бен.
– Не уверен. Я не видел лиц. Могу быть уверен только в одном… – Спенс ткнул пальцем в снимок Моу. – Он работал на партнера Слеттера. Думаю, именно ему я сломал ногу.
– Так ты считаешь, это Слеттер разделался с ними? – Бен откинулся на спинку кресла.
– Скорее всего он не одобрил план Оливии разделаться со мной и попытался таким образом дать понять, что думает по этому поводу. Может, он хочет помириться со мной?
– Можно считать, что ему это удалось?
– Нет. Я видел девушек, пострадавших по его вине. Его деятельности надо положить конец, – твердо ответил Спенс.
– Здорово! – Бен ухмылялся во весь рот. – Давненько я не участвовал в славной драке.
– Уже участвуешь. – Кинкейд протянул ему телеграмму. Бен прочел ее и поднял на друга вопросительный взгляд.
– Похоже на то, что нам не стоит ждать помощи от закона.
– За то, что он калечит жизнь молодых женщин, Слеттера ждет лишь незначительный штраф – поистине смехотворное наказание.
– Я чего-то не понимаю, – отозвался Бен. – Почему?
Кинкейд скатал телеграмму в шарик и метким броском отправил его в мусорную корзину. Голова его болела. Отдаленный шум улицы – стук колес и копыт по гранитной мостовой, голоса людей, едва долетавшие сквозь открытое окно, – гулко отдавался в висках. Надо поспать. Да мало ли чего еще надо. Он устало пояснил:
– Слишком многие верят, что женщина попадает в бордель по своей воле.
– И что мы собираемся делать? – спросил Бен.
– Мы прикроем их бизнес. Это может нам помочь. – Кинкейд протянул Бену какой-то документ.
Бен быстро прочитал послание. На губах его заиграла довольная улыбка.
– Как тебе это удалось?
– Губернатор – старый друг моего отца. Эта бумага убережет нас от тюрьмы. – Спенс взял у него документ и спрятал в карман пиджака.
– С чего начнем?
– Сегодня вечером собери людей…
В комнату вошла Тори, и Спенс замолчал.
– Простите. – Виктория растерялась и отступила к двери.
– Я не хотела вам мешать.
– Ничего. – Спенс внимательно посмотрел на жену. Она была одета с изысканной элегантностью. Но теперь он знал, какое восхитительное тело скрывает наряд настоящей леди. Вздохнув, он произнес: – Войдите, я хочу кое с кем вас познакомить.
Бен встал и осторожно пожал узкую ладонь жены Спенса.
– Мой друг сказал мне, что вы красивы, но теперь я вижу, что он был недостаточно красноречив. Вы прекрасны.
– Вы очень добры. – Нежный румянец залил теки Тори. Она посмотрела на мужа: – Там привезли мои вещи. Я… я не знаю, в какой комнате я буду жить.
«Хорошо бы в моей, – подумал Спенс. – Но разве она согласится?»
– Моя комната рядом. Джаспер покажет вам остальные. Выберите, какая понравится.
Она кивнула и повернулась к Бену:
– Было очень приятно познакомиться с вами, мистер Кэмпбелл.
– Взаимно. – Бен смотрел ей вслед, пока Тори не скрылась за дверью. – Вот это да! – присвистнул он. – Настоящая леди!
– Да, – коротко отозвался Спенс.
– Не волнуйся, приятель, – усмехнулся Бен. – Я с нее глаз не спущу. Все время буду рядом.
– Но не слишком близко, – нахмурился Спенс.
– Боишься, что она не устоит перед моей смазливой мордашкой? – от души потешался Бен.
А Спенс с удивлением обнаружил, что именно этого и опасается, причем всерьез. Проклятие, он всегда считал ревность никчемным, бессмысленным чувством – и вот он уже мучается ею, как самый настоящий ревнивый муж.
– Просто не хочу, чтобы она заметила слежку, – сдержанно пояснил он.
– Не волнуйся, я позабочусь о ней.
Спенс знал Бена двадцать лет и без колебаний доверял ему свою жизнь. А теперь он не готов доверить ему свою жену. Надо найти выход из этого безумия, пока он окончательно не сошел с ума.
Глава 17
Шесть сундуков заняли почти все свободное пространство в комнате Тори. Из одного она только что извлекла свою куклу и теперь любовно расправляла ее золотые волосы. Она опасалась, что Спенс захочет, чтобы она делила с ним комнату и постель. Но оказывается, она зря волновалась. Он не желал видеть ее в своей постели… пока она не отбросит остатки гордости и не признается в своем желании… Это так рискованно – опять забыться в его объятиях. Того и гляди она влюбится – и тогда ей конец.
– Что мне с этим делать, мисс? – донесся до нее голос Милли.
Тори бросила взгляд в сторону горничной. Та держала на вытянутых руках платье – ярды белого шелка, нежнейшие кружева, расшитые жемчугом.
– Кто… откуда это здесь?
– Наверное, Элла уложила. – Милли с тревогой смотрела на хозяйку.
Тори пробралась между сундуками и как во сне протянула руки к платью. Ладонь коснулась гладкого прохладного шелка.
– Я и забыла, какое оно красивое!
– А как оно шло вам, мисс. – Голубые глаза Милли влажно заблестели. Она с жалостью смотрела на хозяйку. – Моя бы воля – пристрелила бы этого мистера Ратледжа.
Чарлз. Тори гладила платье и вспоминала. Она видела себя девушкой, которой только что исполнился двадцать один год. Она стоит в этом самом платье, теплое июньское солнце согревает ее щеки, а дрожащие руки комкают письмо. Письмо от жениха. Она вновь и вновь возвращалась к подробностям того дня, но, к собственному удивлению, не испытывала боли. Все кончилось. Теперь ей казалось, что это была не она – это кто-то другой читал те строки и умирал, понимая, что жизнь кончилась.
– Ну как дела?
Голос Спенса вернул Тори к действительности. Она обернулась – он стоял, прислонившись к косяку. Сердце се бешено заколотилось. Как он красив. Темно-коричневый пиджак распахнут, под ним – жилет в тонкую золотую полоску. Идеальный джентльмен.
Он перевел взгляд с ее лица на платье, которое все еще держала Милли. Тори поспешно выпустила рукав.
– Отнеси это в магазин подержанных вещей, Милли. Может, какая-нибудь девушка будет в нем счастлива.
– Отнести? – Служанка смотрела на нее круглыми от удивления глазами.
– Да. – Тори почувствовала неожиданное облегчение. Она избавилась еще от одного призрака. Оказывается, тяжело жить прошлым.
Изумление на лице Милли сменилось широчайшей улыбкой.
– Да, мисс. Я отнесу его немедленно. – Она кинулась из комнаты. Белый шелк струился вокруг нее, кудряшки на голове взволнованно подпрыгивали.
Тори оказалась наедине с мужем и не знала, что сказать. Вернее, сказать можно было многое: что им не следует продолжать так жить, что надо как-то договориться… Она посадила куклу на столик у кровати и зачем-то взяла голубое шелковое платье.
Шаги заглушал толстый ковер, но она чувствовала его приближение. Ноздри ее расширились, словно у кобылы, которая чует запах жеребца. Тори бросила взгляд через плечо. Спенс остановился у кровати, прислонившись к одному из витых столбиков, поддерживающих полог.
– Как тебя встретили дома?
– А как ты думаешь? – Ответ прозвучал сердито, петому что Тори задел его насмешливый тон.
– Почти уверен, что Куинтон был счастлив. – Он под мигнул. – Что касается Лилиан, то ей ты все равно не угодишь. Наверняка она считает, что не родился еще мужчина, достойный жениться на ее дочери.
– Неужели это так весело – издеваться надо мной? – Сдерживая слезы, Тори отвернулась к окну.
– Я и не думал!
Голос его прозвучал вполне искренне. Тори повернулась к нему. На лице мужа не было и тени улыбки или насмешки. Наоборот, она увидела нежность и что-то еще, и щеки ее запылали от прихлынувшей крови.
– Знаешь, моя мать тоже не была бы в восторге, если бы сестра сбежала с малознакомым мужчиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32